. В его голосе возникла признаки тембра.
   - Где же - в лесу, - отвечал Жюстип. - все в  лесу!  Мэр  следил  за  ним
из-под опущенных век. А Жюстип, кусая губы, вспоминал тот миг, когда  слабый
заслон вдруг  растаял,  а  его  самого  завертело,  как  юлу  в  водовороте,
лишенного возможности применить оружие,  бессильного,  швыряло,  терзало  и,
наконец, оставило - почитай, в одних бинтах. Ярость снова охватила его.
   - Я убежден, что вы имеете к этому непосредственное  отношение,  господин
мэр, - сказал он.
   Выйдите, Эстеффан! - прошептал мэр и жестом пресек возражения.
   - Мальчишка! - сказал мэр, не без труда усевшись.  Мешочек  шмякнулся  на
пол, мэр вытер грудь простыней. - Я давно перешел на покер, хотите знать,  а
ваши игрушки...
   - Игрушка? - звонко повторил Жюстип. - Я не рыба, не  глушите  меня!  Мне
наплевать, что тайная полиция не ладит с контрразведкой. Хотите объяснений -
требуйте их, могу намекнуть - у кого. Но не советую.
   - Вот как? - сказал Жюстип, глядя расширившимися глазами.
   - Ага, так. Я потребитель, пользуюсь плодами конкуренции. Вы портили  мне
лучший аттракцион, я распродал больше восьми тысяч входных  билетов,  должен
был вернуть деньги, то есть их потерять!..  Помогать  вам  за  этот  грабеж?
Получая противоречивые распоряжения, выполняй те, которые  выгодны,  выгодны
городу. - таков мой девиз. Исходя из него, я помог господам генералам, но не
спрашивал, почему им этого захотелось!
   - В какой форме передан был приказ?
   - Я не помешаю вам самому выяснить. Не это важно. Ваш  прежний  приказ  в
силе?
   - Не отменен...
   - Превосходно! - мэр потер одну пухлую ладошку о другую. Публика получила
свое, претензии не принимаются - тем более, что они удовлетворены отчасти за
счет декретных сумм военного ведомства; туристы в штатском! -  тут  он  даже
захихикал. - Но мне тоже теперь ни к чему, чтобы затаптывали мои  участки  и
портили мой лес. Что ни говорите, это законная собственность.  Решать  будет
суд, а не вы. Погуляли -  довольно!  Давайте  исполним  теперь  ваш  приказ.
Хотите вышвырнуть всю эту публику вон, до генералов включительно?
   - Хочу! - молитвенно произнес Жюстип.
   - Сейчас вас оденут, - сказал мэр, поднимаясь с дивана. - Нам понадобятся
противогазы!

***

   Но Жюстипу потребовалось еще и умыться: он  принялся  обдирать  с  головы
бинты, мэр с содроганием готовился  увидеть  раны  и  запекшуюся  кровь,  но
голова тайного агента  оказалась  целехонька,  только  волосы  была  склеены
каким-то стекловидным составом, Жюстип принялся  с  остервенением  драть  их
ногтями.
   - Найдется ацетон или бензин? - спросил он. У секретарши нашлось.  Жюстип
провонял ацетоном всю ратушу, сделав воздух  пожароопасным,  а  потом  долго
плескался под душем, оборудованным  по  указанию  г-на  мэра  в  закутке  за
кабинетом, разумеется, за счет муниципальных средств.

***

   Когда  открытый  серебристый  "Чеппелино"  отчалил  наконец  от  подъезда
ратуши, город был снова пуст, как в доброе старое время, которое мэр нередко
с умилением номинал в своих публичных речах.
   Почти пуст: у  фонтана,  под  окнами  президентши,  маячил  все  тот  же,
успевший примелькаться,  молодой  человек,  измученный  долгим  ожиданием  и
приставаниями патрулей, которые были теперь там же, где все.
   Его фигура весьма удачно дополняла группу леденцовых рыб, смотрел он, как
я они, вверх, туда, где за  окнами  металась  Она,  в  материнском  отчаянии
повторяя обеты, из-за которых он, собственно, и страдая...
   В мастерской Биллендона уцелело от прежнего только зеркало  на  стене  да
камин, все прочее было вынесено людским потоком прочь,  обломки  рассеяны  в
затоптанных кустах.
   "Чеппелино" остановился, люди вышли в отправились в путь  под  заповедные
синие небеса по извилистой просеке, наспех пробитой в лесу для  генеральских
мотоколясок...

***

   Пробудившийся, наконец, гипнотизер схватился за голову.
   - Мы пропали! Мерзавцы, нашли время спать! - обрушился он на сотрудников.
- Докладывайте!
   Но истинный масштаб бедствия он осознал только услыхав, что его скорый на
расправу генерал находится, почти  в  непосредственной  близости...  Стеная,
заметался, будто кролик, странно контрастируя со всеми остальными, замершими
в скульптурных позах. Он насилу удержался от  бессмысленного  бегства:  куда
бежать? Генерал найдет его на  краю  света,  но  все-таки  не  так  сразу!..
Девочка, то есть мадмуазель Марианна, теперь далеко, и  это  не  так  плохо,
надобно избавиться от остальных свидетелей, чтобы их то же не  сразу  нашли,
скрываться в одиночестве и не здесь, а где, где?
   Посреди кошмара размышлений до него даже не сразу дошел смысл известия  о
благодетельной затее г-на мэра! Наконец, он понял ее и одобрил.
   - Неплохо! - пробормотал в задумчивости. - Надо подсобить ему.., гм,  так
и сделаем! - что-то вроде улыбки исказило его тонкие белые губы, - Репортер,
подойдите! По теряйте за мной...

***

   Взвыла мощная сирена, позаимствованная  в  пожарное  депо.  Эхо  умножило
звук,  расцветило  его  тонами,   незнакомыми   человеческому   уху.   Могло
почудиться, что пробудилась от спячки какая-нибудь злобная ископаемая тварь.
   Четверо в противогазах шли по лесу.  Шофер  с  "Чеппелино"  крутил  ручку
сирены, двое поднимали над головами фанерный щит, на котором с обеих  сторон
были намалеваны  устрашающие  черепа  и  надписи:  "Опасно!  Воздух  ядовит!
Возвращайтесь!". Когда сирена умолкла, голос, усиленный динамиком, прокричал
на весь лес:
   - Слушайте, слушайте! Пребывание в лесу опасно для жизни! Воздух  ядовит!
Возвращайтесь! Вам будет  оказан;  срочная  медицинская  помощь!  Немедленно
возвращайтесь! Слушайте, слушайте! Пребывание в лесу опасно для жизни!
   -  Давайте  сирену!  -  проговорил  один  из  четверки,  приподняв  маску
противогаза. Снова раздался вой.  Людские  протуберанцы,  расползавшиеся  по
всем направлениям, стали стягиваться в первоначальную кляксу.

Глава 6

   Африканский  охотник,  как  человек  наиболее  опытный,  принял  на  себя
руководство операцией. Он шел в окружении  своей  челяди  -  с  драгоценными
ружьями  на  изготовку.  Подал  знак,  и  толпа,  согласно  предварительному
уговору, разделилась на  два  рукава...  Люди  в  противогазах  очутились  в
кольце.
   - Где мэр? - спросил охотник, внезапно появляясь из кустов -  Который  из
вас мэр?
   - В чем дело? - спросил Жюстип сквозь маску, глухо,  небрежно  берясь  за
опустевший лацкан.
   - Нас заманили сюда, взяв за это  деньги,  -  отвечал  охотник,  -  потом
объявили, что мы отравлены - Он тяжело дышал.  -  А  когда  мы  кинулись  за
помощью, не нашли ни выхода, ни города: мышеловка  захлопнулась!  Вот  зачем
нужен мэр!..
   - Как так?! - пробормотал  Жюстип,  бледнея  под  массой  -  Но  мэр  нам
заплатит! - продолжал  охотник.  -  Эй!  -  Один  из  челядинцев  подал  ему
маленький  приемник,  усилил  звук.  Слегка  поднадоевший  голос   репортера
забубнил - без обычного темперамента.
   - Инициатором этой великолепной акции массового туризма является господин
мэр. В данную минуту он любуется результатами своей деятельности,  находясь,
я повторяю - Конечно, кто еще виноват! -  закричали  вокруг.  -  Отравитель!
Спекулянт! Мерзавец!
   - Все они одного поля ягода! - пронзительно прокричал чей-то голос.
   - Правильно! Всех на осину! - подхватила толпа. Г-н Эстеффан зажмурился в
нехорошем предчувствии. Жюстип успел обернуться к  г-ну  мэру  -  да  так  и
обмер!.. Г-на мэра давно след простыл!
   Мэр замедлил бег только под  угрозой  апоплексического  удара.  Кололо  в
боку, гудело в голове, дыханье было шумным, как у скакуна.
   Он оборотился - никого!.. Прислушался, насколько позволял органный гул  в
ушах, - не слыхать и погони .
   Запах цветущего шиповника коснулся его рыхлых ноздрей.  Мэр  выбрался  из
кустов на одну из звериных троп. Факт ее существования его поразил, он замер
как  вкопанный.  Не  говорило  ли  это  на  самом   деле   о   существовании
народонаселения? Конечно, оно может оказаться всяким В белых дикарей  он  не
верил,  но  допустим  даже,  что  дикари  тут  обитают...  Он  оглядел  себя
критически, попытался втянуть живот. При его комплекции с дикарями уж  лучше
не связываться бы. Слишком в  нем  много  калорий.  Соблазн  для  них  может
оказаться неодолимым. Накинутся,  снимут  скальп  да  и  слопают.  Повернуть
назад?
   В ушах мэра стояли еще жалобные вопли Эстеффана, яростный  крик  Жюстипа.
Нет, назад возвращаться нельзя. У  всякого  крупного  общественного  деятеля
имеются недоброжелатели. Человеческая природа далека  еще  от  совершенства!
Насчет дикарей бабушка надвое сказала, а там уж наверняка отлупят,  это  как
минимум.  а  дикари  -  что  же...  Вот  идет  он,  безоружный,  с  сердцем,
исполненным  кроткой  благожелательности...  Мэр  оглянулся   вокруг.   Ишь,
хорошо-то как! Солнышко свети г, Цветочки цветут. Он  сморщился  в  умильной
гримасе. Вот так и идти. Славный пожилой человек.., прогуливается, никого не
трогает, зачем его обижать? Дикари - тоже люди!
   Эвон   как   развопились!   Даже   как-то   оскорбительно   для   здешней
первозданности!.. Но куда он идет? К господам генералам он  не  пойдет,  это
точно. Так и взяли тебя генералы под крылышко! Их превосходительство,  поди,
сами сейчас верещат с перепугу.  Козел  отпущения  насущно  им  не  обходим.
Отыграться на безвинном человеке - это по-ихнему! Не выйдет! Перед ним стоит
простая и привычная задача: переждать, отсидеться.
   Кажется,  подобно  молочным  зубам,  в  нем   прорезывались   первобытные
инстинкты. Он вовремя юркнул в кусты, даже прежде, чем заметил вышагивающего
навстречу Биллендона. А вступать с ним в беседу не входило в его планы.
   Биллендон,  должно  быть,  услыхал  все-таки  какой-то  шум,  потому  что
остановился и громко позвал, озираясь:
   - Рей!
   Отвечало ему только эхо.
   "Так-так, - думал мэр, потея в  кустиках  и  глядя  в  ту  сторону,  куда
Биллендон удалялся, - именно так, черт побери, так,  а  не  иначе!  Ах,  мой
милый Августин, поживи-ка ты один!.." Затем он углубился в заросли.

***

   Биллендон не стал одним из  живых  скульптурных  экспонатов  в  маленьком
музее незнакомца, потому что  не  присоединился  к  компании,  возглавленной
Дамло: чего бы ради?
   Он остался в одиночестве  и  довольно  скоро  встретил  г-на  Ауселя,  не
нашедшего того, что он искал, зато успевшего опростать утреннюю фляжку -  из
Биллендонова шкафчика... Г-н Аусель объявил ему намерение направиться к себе
домой. Биллендон решил воздержаться от дискуссии.
   Поддерживая спутника,  шагал  он  по  тропинке  вдоль  берега,  вверх  по
течению, и, хотя никогда этой реки не видел, ему все отчего-то казалось, что
ходил он и прежде этой самой дорогою. Г-н Аусель был мрачен, сутулился и  по
сторонам не глядел, но  в  направлении,  похоже,  не  сомневался.  Биллендон
немного ему завидовал. Он и  сам  сейчас  бы  с  удовольствием  хватанул  бы
чего-нибудь покрепче минеральной!
   Он думал так и продолжать путь берегом, но г-н Аусель  весьма  решительно
потянул его вверх по пологому склону.
   Так они наткнулись на поросшие травою развалины кирпичной арки. Биллендон
начинал кое-что понимать!..
   - Печальное место, печальное! - проговорил  г-н  Аусель  несколько  минут
спустя, когда Биллендон нашел повалившийся каменный крест с именем одного из
своих предков - споим собственным именем. - Мне хотелось бы  утешить  вас  в
этой  потере,  если  окажете  честь  навестить  мое  жилище!..  Там  остался
небольшой запас.., но нет стакана!  -  вспомнил  он  озабоченно.  -  Ничего,
найдем   что-нибудь!   Там,   господин   Биллендон,    случается    находить
преудивительные  вещи!  -  язык  его  слегка  заплетался  по-прежнему,  зато
объявился приступ словоохотливости,  может  быть,  из  сочувствия.  -  Я  не
рассказал вам? Когда-то я нашел даже маленького мальчика!.. Вообразите  себе
мой ужас!
   - Ну? - с усилием произнес Биллендон.
   - У него все ручонки были  изжалены  крапивой!  -  сказал  г-н  Аусель  и
заплакал.
   - И куда вы его девали?
   - Господин Биллендон, вы, кажется, считаете меня пьяницей? - спросил  г-н
Аусель с глубокой обидой. - за нелепые шутки? Вы его прекрасно  знаете:  это
Рей, я сам дал ему это имя!
   - Рей? - от неожиданности Биллендон остановился, в груди  у  него  словно
застучал кузнечный молот. - Так он что - сирота?
   - Кажется! Я наводил справки, но вы же знаете нашу полицию! Получается  -
но это, конечно,  гипотеза,  наиболее  правдоподобная..,  так  вот:  он  был
похищен по ошибке, а его родители убиты по  ошибке:  они  оказались  бедными
людьми, семья какого-то почтового служащего... Не знаю, все ли так. Концы, в
общем, сходятся. Это опять банда Тургота!..
   У Рея нет родителей! Биллендон ушам своим не верил. Что  значит  привычка
не задавать лишних вопросов - вообще стараться их не задавать! Он давно  мог
бы знать это, давным-давно, почти с самой весны! Экая  же  досада!  А  он-то
думал...
   Но весной его сбило с толку название  знаменитого  колледжа,  обучение  в
котором обходилось сказочно дорого  -  из-за  репутации  инкубатора  гениев.
Когда-то это была скромная частная школа, и владелец ее  -  как  выяснилось,
г-н Аусель! - исходил из уверенности, что воспитать гения  -  самое  простое
дело. Для этого нужен только нормальный, здоровый ребенок. Изучи его, выясни
одаренность - не имеет значения, какую и в чем,  какая-то  есть  непременно,
она  проявится  в  преобладающем  интересе,  и  только  этого   следует   не
проморгать,  а  затем  надобно  развивать  этот  интерес,   непрерывно   его
поддерживая и удовлетворяя, воспитывать доминанту, как  сказал  г-н  Аусель,
раскачивая подсознание, тревожа его и вовлекая в деятельность сознания.  "Мы
считаем себя большими умниками, - говорил он,  -  но  большая  часть  нашего
мозга,  самая  древняя,  развитая  и  мощная,  занята   всяческой   чепухой,
элементарным жизнеобеспечением,  она  попросту  отказывается  от  участия  в
решении  тех  вопросов,  которыми  занято  наше  сознание.  Например,   будь
вражеский король на шахматной лоске реальным врагом  или  пищей  -  добычей,
она, будьте вверены, сработала бы, нашла бы такие варианты, каких не сыскать
во всей шахматной литературе. Мощь ее  видна  по  проявлениям  -  по  таким,
например, как открытие периодической системы  элементов.  Сознание  великого
химика билось над этой задачей долго, мучительно и бесплодно, подсознание же
выдало решение мгновенно: во сне. Может быть, оно сделало это,  оберегая  от
опасности рассудок? Не важно! Существенно  лишь,  грубо  говоря,  вовлечь  в
сознательную работу большее количество мозгового вещества, а  это  оказалось
возможно..." У школы были успехи, это привело ее почти к гибели: владелец  и
ректор не сумел противостоять давлению высокопоставленных лиц, колледж набит
оболтусами, из которых ничего нельзя сделать хотя бы  потому,  что  родители
бесцеремонно вмешиваются, поучая преподавателей... Г-н Аусель  считал  жизнь
свою пропащей. Рей также его разочаровал отсутствием интереса к исторической
науке, но нельзя же было препятствовать его натуральным наклонностям! - так,
слегка пошатываясь, разглагольствовал г-н Аусель па пути  к  своей  железной
келье. Биллендон едва слушал. Никогда не воображал он,  что  так  обрадуется
чужой беде. У Рея нет родителей  -  превосходно!  Невозможно  желать  лучшей
новости!
   - Вот  о  чем  говорил  этот  Когль!  -  воскликнул  он,  вдруг  вспомнив
загадочные слова нотариуса о сюрпризе, который его ожидает, - не таком,  как
хотелось бы, но все-таки, - так, кажется, было сказано?
   - Это не совсем то, чего мы желали, а? - сказал в ответ на эти слова  г-н
Аусель и повел рукою вокруг себя. - Мир-приют, мир-убежище!  Ха!  Мы  должны
будем  поститься  -  или  пастись  на  этих  лужайках,  как  он   это   себе
представляет: Биллендон, питающийся лепестками роз?  Господни  Биллендон,  я
предсказываю...
   - Кто платит за его обучение? - перебил Биллендон.
   - Чье, господина Когля?
   - Рея, - сказал Биллендон.
   Г и Аусель понял больше, чем было сказано.
   - Вы намерены его усыновить?  Я  не  имел  бы  возражений,  но,  господин
Биллендон.., не могу обсуждать эту тему в таком виде! - проговорил он твердо
и трезво.

***

   Первобытные инстинкты продолжали  воскрешаться,  они  помогли  г-ну  мэру
избежать еще одной встречи, хотя, может быть, и напрасно.
   Люди шли цепочкой,  издали  он  не  видел  их  лиц  и  забился  в  кусты,
подозревая, что ищут они его - прочесывают  лес.  Одеты  -  стало  быть,  не
дикари.
   Пересидев в кустах, он стал пробираться  в  ту  сторону,  с  которой  они
явились: теперь-то уж сюда направятся в последнюю очередь!
   На песчаной косе  мелькнуло  что-то..,  вроде  бы,  человеческая  фигура?
Мелькнула - и скрылась. "Пещерные жители?" - подумал мэр.
   Ну что ж!.. Если все-таки лес обитаем,  если  придется  здесь  оставаться
хоть сколько-нибудь долго, контакта  с  туземцами  не  миновать.  Выдающийся
организатор всегда найдет себе  место  в  обществе.  Надлежащее  место!  Или
сумеет его освободить, когда оно случайно окажется  занятым.  Разобраться  в
обстановке, расположить к себе людей, приглядеться, выждать...
   Так - не без приятства - размышлял он, подбираясь к  берегу.  Подобрался,
засел в кустах. Рискнуть? Воздержаться?
   - Какое славное местечко! - пропел он. И сразу убрал голову,  затаился...
"Не отвечаете, сволочи?" - ласково подумал он.
   Может быть, не поняли? По-каковски они тут балакают?
   - Хав ду ю ду! Парле франсе! - крикнул он.
   Никто не отозвался.
   Г-н мэр снял башмаки и скользнул в глубь кустов бесшумнее, чем ящерица.
   Если в лесу нет вообще никаких туземцев, кроме этого,  -  тем  лучше.  На
время,  пока  толпа  не  опомнится  и  не  призовет   своего   естественного
руководителя, лесному человеку придется делить с ним кров  и  пиво,  коли  у
него есть. Да надо еще подумать, стоит ли являться на призыв-то! Кончится  у
них жратва, дохнуть начнут как мухи, а он тут, как древний  Цин...  Цинци...
Любит господин президент поминать в речах всяких  этих  древних  цинциронов,
леший их побери. Лично  он,  одним  словом,  нигде  не  пропадет,  пускай-ка
выкусят!..
   Отчаянным дурным грозным голосом он завопил: . - Сдавайтесь, вы окружены!
   Испуганный вскрик был ему ответом, - а человек, который боится,  полезен:
его страх экономит твое время и энергию, - думал г-н мэр.
   - Что, сдаетесь? - спросил он, по-прежнему скрываясь.
   - Сдаюсь!..
   - Руки вверх! - приказал мэр, взмахнув кончиком сувенирного ключа. -  Ну,
уже?
   - Уже!.. - проблеял противник жалобным полушепотом.
   "Победа или смерть!" - пронеслось почему-то в голове у мэра, но нет -  он
не вырвался из кустов, как вихрь, он только выглянул из  них.  Перед  ним  с
поднятыми руками и наполовину обритой макушкой стоял  у  воды  гипнотизер  -
один, без сотрудников. Бритва валялась на песке у его ног.
   - Отвернитесь, - скомандовал  мэр,  вступая  на  захваченную  территорию.
Гипнотизер повиновался. Мэр  охлопал  его  карманы,  завладел  пистолетом  и
сурово спросил:
   - Кто вы такой?
   - Я все скажу, - промямлил гипнотизер, - только не позволите ли сперва?..
- Он указал на бритву. "Жиллет" с двойным лезвием, - отметил мэр про себя. -
Можно бриться насухо, но это, должно быть, чертовски мучительно!
   - Что за спешка? - сказал он. - Ладно. Добривайтесь и отвечайте! - Он сам
вложил бритву в ладонь пленника, уселся на корточках, приготовился слушать.
   - Я - нерешительно начал гипнотизер. - Вы имеете понятие об  оккультизме?
- спросил он вдруг.
   "Так.., так.., так! - подумал мэр и чуть не присвистнул от догадки. - Ах,
мой милый Августин, Августин..." Он почесал пистолетом за ухом.
   - Зачем спрашивать об этом человека, который содержал  когда-то  на  свой
счет целую орду гадалок  и  астрологов?