между  добропорядочным,  но  пресноватым  раем  христиан  и   не,   лишенным
пикантности, мусульманским... А лучше бы его взяли на небо живым, и если ему
там не понравится, дали бы возможность вернуться.
   Г-н Эстеффан весьма живо представил  себе,  как  он  почтительно,  однако
твердо спорит на эту тему с апостолом врат: тот  его  выпускать  не  желает,
тогда предъявляется пропуск, подписанный на самом верху...
   И тут его окликнули:
   - Эстеффан!.. Господин Эстеффан, вы оглохли?
   - Нет, - со смирением ответствовал г-н Эстеффан. - Нет, господин  Жюстип,
я вам внемлю. А что?
   - Посмотрите сами!
   - Если приближаются гонители наши, - произнес г-н Эстеффан,  не  размыкая
век, - с копием и тернием, я не тронусь с места, господин Жюстип, да  и  вам
не советую. Я заметил, что вы слишком напрягаете мышцы, когда  вас  бьют,  а
этого делать не следует, говорю  как  специалист..,  я  хотел  сказать,  как
медик!
   - Разуйте глаза! - простонал Жюстип.
   Г-н Эстеффан исполнил совет - и что  же  предстало  взору?  Зрелище  было
рассчитано явно на более здоровое тело и дух. Три коленопреклоненные  фигуры
склонились над ним, сложив молитвенно длани. Взоры всех - того,  что  ошуюю,
того, что одесную, того, что в ногах, - исполнены были Тайны...
   - Как? Уже?! - пробормотал г-н Эстеффан, подумавший, что пробил час  душе
расстаться с телом. - Но, господа, я не могу так..,  я  не  хочу,  не  готов
совершенно! Нельзя же так сразу!.. Без всякого предупреждения!..
   - Прости нас, владыко! - почтительнейше произнес он, что  одесную.  -  Не
гони!
   - Прости! - подхватили хором остальные. Жюстип  озадаченно  наблюдал  эту
сцену. Взглянув с торжеством, Эстеффан возгласил;
   - Ладно, прощаю! Пришельцы возликовали.
   - А теперь, - сказал г-н Эстеффан, - возьмите меня и слугу  моего,  -  он
указал на Жюстипа, - отведите в место злачне, место прохладно,  омойте  раны
наши и дайте нам чего-нибудь поесть!
   Жюстип задыхался как рыба...
   Г-н  Эстеффан,  конечно,  был  озадачен.  Однако  высшие  силы,  направив
посланцев своих, поди, знали, что делали.
   Они же, надо полагать, вложили в уста его процитированные  слова.  Ничего
лучше нельзя было придумать.
   Двое посланцев бережно подняли с земли г-на Эстеффана,  третий  сгреб  за
шиворот Жюстипа, взвалил его на спину. Ноги тайного агента  в  одних  только
драных носках нелепо и трогательно подрыгивались посреди бахромы, в  которую
были обращены его новые брюки.
   Вся эта сцена имела никем не замеченных  зрителей,  и  один  из  них  был
крайне удивлен.
   - Сколько чести нашему аптекарю! - прошептал он не без зависти. - С  чего
бы это, господин Дамло?
   Профессиональный азарт завладел его грустной востренькой физиономией.
   - То ли еще увидите, господин сыщик! - отвечал Дамло, не  понижая  голос.
Но никто не обернулся. Процессия двинулась в путь.
   - Что за люди, господин Дамло? - настойчиво допытывался сыщик.
   - Вам лучше знать, - снова полным голосом ответе говорил Дамло,  заставив
вопрошающего съежиться.
   - Мне? - сказал сыщик. - Гм!.. - В  самом  деле,  он  ведь  где-то  видел
что-то похожее на эти лица - не чертами, выражением. - Неужели, -  прошептал
он, - это сотрудники оккультного отдела? Неужели?.. Они получили задание?
   - Уверовали! - с ухмылкой отвечал Дамло. - И крепко! Он,  видать,  что-то
священное  думал,  этот  Эстеффан.  Они  состоят  теперь  при  нем  вроде  в
апостолах,  ясно?  Сменили,  черти  драповые,  хозяина:   оставил   их   без
присмотра!.. Ну, ему поделом, - размышлял он и дальше  вслух,  -  да  только
произойдут из-за этого беспорядки... Ой, произойдут!..
   И Дамло надвинул каску.

Глава 9

   Дракон заходил на посадку.
   Три  его  головы  смотрели  в   разные   стороны.   Вероятно,   получался
превосходный круговой  обзор.  Хвост  гасил  турбулентные  вихри.  Короткие,
отороченные когтями лапы растопырились, как шасси.  Перепончатые  чешуйчатые
крылья на солнце просвечивали. Они были почти неподвижны.
   Середина поляны дымилась. Из чащи слышался топот и треск.
   Чудовище-таки обладало недурственным нюхом! Иначе откуда  бы  ему  знать,
что в его распоряжение поступило такое количество пищи?  Впрочем,  возможно,
дракон прилетел на шум.
   Никто не заметил ею приближения. Он появился над  верхушками  деревьев  в
пикирующем полете, рассчитывая, как видно, сразу приземлиться  и  пообедать.
Но поляна  оказалась  маловата  для  широко  растопыренных  крыльев.  Дракон
замахал ими, как бабочка, плюнул с досады огнем и вышел из пике, закрыв  над
поляной солнце и шурша в воздухе провисшим чешуйчатым брюхом, вместимостью в
добрый вагон, зеленоватым с боков, грязно-белым снизу, поросшим  мхом  около
крыльев.
   Толпа сразу же разбежалась. Топот и треск затихали вдали, остался  только
охотник.
   Он прикурил от костра, запаленного драконом. Не фосфором ли  эта  зверина
плюется? Пламя голубовато-желтое, температура  такова,  что  почва  насквозь
прогорает...
   Чего хочет теперь эта крылатая гадина?
   Гадина Складывала крылья - сегмент за сегментом, тяжелея, снижаясь. Жабьи
глаза центральной головы - будто выпуклые мотоциклетные  очки  -  непрерывно
следили за охотником, безгубая пасть, казалось, усмехается.
   Охотник начинал уважать Георгия Победоносца. Попробовать влет?
   Он вскинул штуцер. Голова дракона дернулась, нуля высекла из  нее  искру.
Но дракон не плюнул в ответ огнем, и охотник понимал почему: тот  ведь  тоже
охотился! Какой смысл испепелить собственную добычу?
   Он поймал на мушку глаз. Штуцер ударил в плечо, ороговевшее от  дружбы  с
прикладом. Попал: серые перепонки моргнули! Пуля противно взвизгнула,  уходя
рикошетом.  Между  тем,  сделанное  по  заказу  ружье  имело  убойную   силу
крупнокалиберного пулемета и заряжалось его патронами, длиною  в  ладонь,  -
пробивало бетонную стену!
   Все  три  головы  теперь  уставились  на  строптивую  пищу  тремя  парами
целехоньких  и  наивных,  как  у  новорожденного,  глаз   Чучело   было   бы
необыкновенно эффектным, пришлось бы выставить его в специальном  зале.  Как
Георгии управился с этой броней?
   Следовало удрать вместе с остальными Навсегда погубить репутацию. Это еще
куда ни шло!.. Но отказаться от такой добычи?..
   Он выпалил под левое крыло и затем сразу - в брюхо.
   Оно заколыхалось, зашуршало  белой  чешуей.  Все  три  пасти  раскрылись,
обнажив саблевидные зубы. Струи дыма из шести  ноздрей  очертили  в  воздухе
крутую короткую спираль в виде воронки, крылья, щелкнув, припали к бокам,  и
дракон рухнул на все четыре растопыренные лапы.
   На земле этот ящер оказался не так уж велик.  Он  не  спешил.  Ковыляющей
матросской походкой направился дракон к добыче. Пластинчатый гребень мотался
по спине. Глаза были почти добродушные.
   Бегство не имело больше смысла, охотник приготовился  умереть,  не  теряя
уважения к себе. Дракон дыхнул дымом - и он ему навстречу  послал  дымок  от
своей сигары. Зверь недоуменно завертел  головами,  снова  раскрыл  все  три
пасти, в каждую из которых можно было бы войти не наклоняясь.
   Охотник выстрелил в среднюю пасть.

***

   Оглушающий, оскорбительный для уха грохот первого же выстрела придал  сил
капельмейстеру Доремю: он ударился в паническое бегство, будучи убежден, что
пуля, выпущенная из ружья, так и летает пчелкой туда-сюда,  пока  не  найдет
себе, цель. Кто его знает, эта сумасшедшая  штуковина  может  долежаться  до
того, что попадет и в Доремю, который против всякого милитаризма.
   Так  и  есть:  позади  прогремел  второй  выстрел,  значит,  в  тот   раз
промазали... Доремю  своими  ушами  слышал,  как  жужжит  в  воздухе  вторая
смертоносная пчела, вот-вот настигнет!.. Он задыхался. Он хотел двух  вещей:
безопасности и, как всегда, музыки, музыки, а не распроклятого шума!
   Третий выстрел! Господи, какая мерзость! Три пули, три пули в воздухе!
   С чего-то вспомнилась теория вероятности,  о  которой  ему  в  свою  пору
совершенно напрасно толковали. Две пули - еще ничего, три -  верная  гибель,
ведь так? Зарыться в землю! Окопаться! Но как это делается? И  чем?  И  где:
ведь под  ногами  не  земля,  а  вода!..  Осторожнее!  С  камня  на  камень,
стремительно,  ловко,  прыжок,  берег...  На  бугор  ни  в  коем  случае  не
подниматься, не оказываться на виду, упаси боже!.. Там, впереди,  поваленное
бурей дерево, - укрыться за его стволом, за мощными вывороченными корнями!
   Он споткнулся и стремглав полетел вниз, в просторную ямку под корнями, но
не ударился - упал  на  взрыхленную  почву.  Упал  и  заплакал  благодарными
слезами. Пускай теперь летают пули, пусть жужжат!
   Ноги его  почти  упирались  в  какую-то  бронзовую  плиту,  верхний  угол
которой, украшенный литым орнаментом,  обнажился  при  падении  дерева.  Эта
диковина нисколько г-на Доремю не заинтересовала. Он лежал и глядел в  небо,
голубое, без облачка, на сердце делалось легко, светлая грусть  затуманивала
просыхающие глаза. Хорошо-то, ах как хорошо!..
   Лесной воздух был душист и сладостен, запах  роз  нежен,  как  замирающий
звук струны, ему родствен... Г-н Доремю его мысленно усилил,  звук  сделался
медово густ, торжествен,  с  ним  затем  сплелись  иные  звуки  неописуемой,
разящей красоты.
   "Музыка сфер!" - пронеслось в голове Доремю.
   А он лежал в ямке и слушал.

***

   - Неплохо, неплохо! - одобрил  мэр  деятельность  гипнотизера,  оглядывая
сумрачную, спящую стоя толпу.  -  Но  есть  и  накладки.  Почему  он  открыл
стрельбу?
   - Рефлекторно, - отвечал гипнотизер. - Вы велели вернуть им оружие,  так?
Каждый видит во сне то, что хочет. Этот - охотится. Я  разрешил  -  хоть  на
дракона! - добавил он с усмешкой. - С этого начал сеанс.
   - Вряд ли стоило! Не надо понапрасну тревожить  кого  не  надо.  Операция
сорвется - вам же хуже, - выговаривал мэр. - Хорошо, что никого не задело! А
напугать мог всех - ладно, один музыкантик сбежал!
   - Вернется, - сказал гипнотизер, - и все бы вернулись...
   - А время? Оно, по слухам, вроде бы не  возвращается.  Пора  прикупать  к
операции. Подавайте сигнал!
   - Трудно мне одному, без помощников, - пожаловался осипшим своим  голосом
гипнотизер, голубой от усталости, - невыносимо!
   - Выберите из них, - посоветовал мэр, указывая на окружающих.
   - Доремю, пожалуй, подойдет, - сказал задумчиво гипнотизер.  -  Я  считал
его потенциальным индуктором, оказалось, что  он  чувствительный  реципиент:
редкое сочетание!
   - Вот прибежит - и натаскайте! - сказал мэр. - Гражданскую  гвардию  тоже
усыпили? Ну и пускай себе поспят, мне их инициатива сейчас не  нужна,  своей
хватает, от ник обеспечьте мне храбрость.  Ну,  марш  вперед,  труба  зовет!
Идемте к генералам.
   - Как?! - прошептал, леденея, гипнотизер. - Это называли вы операцией?
   - Ну, - подтвердил мэр его ужасную  догадку  -  Извините,  не  успел  вас
посвятить в подробности. Если знаете способ получше обезвредить вашего шефа,
скажите! Нет - исполняйте мой план! Что за уныние? Вы служите у меня, а  это
означает - бодрость, бодрость и еще  раз  бодрость!  Не  трусьте,  никто  не
заставляет вас лезть в первые ряды! Ша-агом!..

***

   Охотник выстрелил в среднюю пасть, и вонючая черная жижа  ударила  ему  в
лицо, сбила с нот, покатила по земле. Поток  ее  залил  всю  поляну,  словно
асфальтом. Шипя а бурля, погасал костер. Дракон, трепыхая чешуйками крыльев,
лежал мордами в озере собственной крови, которая лилась еще сквозь сабельные
частоколы челюстей.  Правая  голова  приподнялась,  взглянула  горестно,  не
узнавая врага, и рухнула в  жижу,  по  которой  от  этого  прошли  медленные
убывающие круги... Чешуйчатый летающий танк дернулся еще раз весь, от  голов
до кончика хвоста, и навечно вмерз в лужу крови.
   Штуцер валялся где-то на ее дне,  однако  сигару  охотник  сохранил.  Он,
щелкнув, выдавил из зажигалки огонек, выпустил клуб дыма  в  мертвые  ноздри
врага. Кровь стекленела, едва липла к рифленым подошвам.  Охотник  беззвучно
засмеялся, хлопнул себя по ляжкам, запрыгнул на тушу и, пятная ее подошвами,
исполнил  бешеный  негритянский  танец.  Затем  перевел  дыхание,  затянулся
сигарой, обтер окровавленные пальцы о непромокаемую куртку, заложил их в рот
и засвистал, собирая челядь:  с  дракона  следовало  снять  шкуру,  пока  не
протух.
   - Хозяин, - подбежав, сообщил челядинец, - там, впереди, видали дракона о
шести головах!
   ...Но никто ему ни о чем не докладывал, не было бешеной пляски, и  сигара
погасла давно. Неподвижный, как все окружающие, если не считать Доремю, слух
и страх которого едва  не  пересилили  состояния  транса,  стоял  охотник  в
бесчувственном ожидании нового приказа незнакомца, получавшего инструкцию от
г-на мэра. Штуцер уткнулся стволом в землю.
   -  Замечательный  все  же  человек  -  наш  мэр!  -  прошептал,  таясь  в
кустарнике, сыщик. - Он и тут - уже как у себя в ратуше!
   Дамло только засопел в ответ.
   Люди на поляне все разом повернулись и пошли в глубину леса  не  разбирая
дороги. Сыщик видел  их  в  двух  шагах.  Африканский  охотник  со  штуцером
наизготовку возглавлял колонну,  все  пытаясь  затянуться  дымком  из  давно
потухшей сигары. Мелькали знакомые лица, но они странным образом изменились.
Сыщик  ощутил  дурноту,  встретившись  с  пустым,  незрячим  взглядом   г-на
булочника.
   - Они спят! Господи, спаси нас, они все спят!
   - Догадались! - осклабившись, подтвердил Дамло - И как еще спят! И  какие
сны смотрят, вы бы со смеху померли, кабы узнали!.. Все спят, до одного!
   Сыщику жутко стало от его ухмылки  и  взгляда,  который,  впрочем,  никак
нельзя было назвать пустым или незрячим.
   - А господин мэр? - спросил он. Дамло помрачнел.
   - Ну, этот своего не проспит! - пробубнил он загадочно.
   - Можно мне подойти к нему? - спросил сыщик. Дамло пожал плечами.
   - Не советую. Но дело ваше!
   Сыщик кинулся прочь со всех ног. Бог с ним, с  этим  Дамло,  который  все
больше внушал ему страх, - просто так, без ясной причины. Г-н мэр  -  совсем
другое дело! Увидеть его широкую, отработанную улыбку, может быть,  если  он
снизойдет, пожать твердую руку!..
   - Осторожнее, господин сыщик, - сказал  ему  в  спину  Дамло  -  Берегите
нервы!
   Сыщик даже  споткнулся.  Негодяй  все  же  этот  сержант.  К  чему  такое
глумление? К счастью, г-н мэр не расслышал пли в задумчивости пропустил  его
слова мимо ушей, остался  невозмутим.  Он  шел  навстречу  сыщику  со  своей
отработанной улыбкой. Почтительность - не подхалимство. И  самому  Дамло  не
помешало бы вести себя смиренней Жалованье-то он получает в  муниципалитете,
причем без надбавки за свою скромную местного масштаба известность.
   - Здравствуйте, господин мэр! - сыщик, сияя, протянул руку - и мэр прошел
сквозь него.., или он сам прошел сквозь мэра!..
   - Я вас предупреждал! - напомнил Дамло, помогая сыщику прийти в  себя.  -
То ли еще увидите!
   - Господин Дамло.., я совсем.., совсем ничего больше не понимаю!..
   - Скоро поймете! - пообещал Дамло. - Как только покончат с генштабом!

***

   Г-да  генералы  слыхали  и  сирену,  и   крики,   и   пальбу,   затеянную
неорганизованными массами, на время  оставленными  без  присмотра,  так  что
удивляться тут  было  решительно  нечему.  Но  занятая  вооруженными  силами
площадка надежно охранялась, были  наряжены  люди,  чтобы  выяснить  причину
беспорядка. Они еще не воротились. Может  быть,  им  даже  удалось  привести
публику в чувство, потому что снова наступила в лесу тишина.
   Сидя на походных стульчиках, их превосходительства  беспечально  обедали,
когда часовые привели с полдюжины небритых, нечесанных молодцов в  порванной
одежонке, кажется, выпивших, запыхавшихся.
   - Кто такие? - спросил начальник  генштаба,  с  неудовольствием  прерывая
трапезу.
   Человек в коротеньком  зеленом  сюртучке,  в  мягкой  шляпе  с  перышком,
видимо, главный в этой компании, попытался ответить - сбивчиво и невнятно.
   - Повторите! - потребовал сердитый начальник ген-, штаба.
   - Полным-полно покойников!.. - пробормотал главарь,? указывая на кусты.
   - Вас спрашивают, кто вы такие, -  резким  металлическим  голосом  сказал
начальник разведки.
   Человек в сюртучке отрезвел.
   - Я арендовал у мэра  участок  на  вырубку,  -  сказал;  он.  -  Это  мои
лесорубы. Но нас надули, господа офицеры! В этом лесу полно покойников!  Они
идут сюда!
   - Пьян или сошел с ума, - резюмировал начальник генштаба.
   Однако завопили в ужасе разбегающиеся часовые.
   - Вот они! - взвизгнул человек в зеленом сюртучке, и  шляпа  свалилась  у
него с головы из-за поднявшихся дыбом волос.
   Из кустов выходили какие-то люди. Их руки неподвижно висели  вдоль  тела.
Тусклые, безжизненные, пустые глаза глядели вперед не моргая. Ясно было, что
их не остановишь никакими выстрелами Да будь даже запасец серебряных пуль  -
и то бы всех бы не успеть перестрелять!..
   Сорок генералов  с  буфетом,  охраной  и  свитой  и  артель  лесорубов  с
подрядчиком во главе были окружены, отрезаны, отсечены, согласно плану  г-на
мэра.
   Подрядчик упал, закатился истерикой.
   А генералы сделали то, что умели: подняли руки вверх.

Глава 10

   Глубокий радостный покой снизошел на душу г-на Эстеффана. Ему хотелось бы
обнять весь мир, но, несомый на руках, он был лишен такой возможности.
   Крупные светлые слезы лились из глаз, катились по щекам его носильщиков.
   На невысокий холм  посреди  заросших  кустами  развалин  вознесли  его  и
возложили на мягкие травы у древней какой-то  стены.  В  стене  была  дверь,
обитая стальными полосами. Чтобы она могла отвориться, ее требовалось  снизу
откопать. Святые посланцы принялись за дело и весьма  скоро  его  исполнили,
хотя в их распоряжении не  было  даже  лопат!  Затем  г-на  Эстеффана  вновь
подняли и внесли в  помещение,  слабо  освещенное  запылившимися  витражами,
наивными и забавными. Смутно знакомы показались они аптекарю.
   Тело его проследовало прямиком в алтарь, Жюстипа оставили  на  деревянных
ступеньках перед раскрытыми царскими вратами, так что оба могли видеть  друг
друга и переговариваться.
   Итак, их доставили прямо по адресу: в церковь! Ну и  ну!  Место  было,  и
верно, прохладно, однако неизвестно,  насколько  злачне:  скорее  тут  пахло
мышами, хотя, в основном, помещение и  все  убранство  сохранились  неплохо.
Сколько мог судить новоиспеченный вероучитель,  знавший  до  тех  пор  чужие
верования  исключительно  через  посредство  нескольких   давно   прочтенных
атеистических сочинений, это была, пожалуй, католическая церковь, вероятнее,
даже собор! Внутри подобных сооружений ему не доводилось  еще  побывать.  Но
откуда же оно здесь взялось,  что  представляет  собою  эта  местность,  эти
виденные на пути запущенные руины?  Может  быть,  они  с  Жюстипом  все-таки
умерли и очутились на том свете? Загробное царство имеет вот эдакий вид?!
   Г-н Эстеффан разволновался. Украдкой оглядел свое толстенькое туловище  в
грязных лохмотьях. И это - душа? Не похоже. Но почему бы  и  нет?  Если  она
представляет собою точную копию тела? А плотность?  А  физические  ощущения?
Нет, все-таки нет!
   И если даже это все-таки душа,  ее  тоже  не  грешно  было  бы  отмыть  и
переодеть.
   Вскоре г-н Эстеффан получил более, чем желалось.

***

   Он получил это за счет их превосходительств, с которыми, хоть и  трепеща,
успел побеседовать сиплым своим голосом незнакомец, в результате  чего  чины
генштаба и представители союзного командования дружно уснули. О крепости сна
начальника разведки незнакомец позаботился особо, но и этого казалось  мало:
всякие бывают случаи.  Потому,  для  своего  собственного,  а  также  общего
спокойствия, следовало изолировать г-д генералов в надежном месте...
   Незнакомец подал команду:
   - Стройся!
   Его наглость была щедро  вознаграждена.  Через  полминуты  цвет  воинства
вышагивал как на параде в  сторону  пирамидального  холма.  Незнакомец  даже
взг