есло  -  одно  из  семи,
стоявших вокруг стола. - пустовало, но против него  был  поставлен  столовый
прибор, резной деревянный ларец и запечатанный  воском,  покрытый  плесенью,
слегка отпотевший кувшинчик.
   Страннику это показалось забавным. Обойдя стол, он,  уселся  в  пустующее
кресло, тоже обернул кувшинчик салфеткой, вынул длинную пробку...
   Бокалы со звоном сошлись над столом...
   Позднее будет дословно передана застольная беседа, каждое слово которой -
даже пустая обмолвка! - не обошлось без последствий, но  теперь  поспешим  к
первому из наших финалов - к завершению эксперимента.
   С этого дня городок начал устраиваться и населяться, как  страннику  того
желалось, однако события приобретали  все  большую  независимость,  движимые
собственной  внутренней  логикой,  по  временам  весьма  причудливой,  силой
возникших обстоятельств и действующих лиц,  из  которые  иные  являлись  для
странника неожиданно и бывали весьма неприятны.
   В дневнике он  однажды  назвал  меня  дурным  сеятелем,  в  чьем  лукошке
оказались смешаны семена злаков и плевелов. Странник не умел прополоть  свое
поле, сознавая вдобавок, что это  либо  потребует  чрезмерного  труда,  либо
поставит под угрозу весь его замысел - а  стоило  ли  рисковать  из-за  того
только, что чья-то физиономия или поступки ему  не  понравились?  Оставалось
мириться почти со всем, что  он  сам  допустил  и  чему  дал  поблажку,  идя
наперекор лишь в последней крайности и весьма осторожно...
   Городок на его глазах терял свою заповедную таинственность, превращаясь в
зауряднейший провинциальный закоулок,  подобный,  мы  догадываемся,  тем,  в
каких наш молодой  человек  провел  свои  ранние  годы.  Странник  испытывал
досаду, но не особенно сильную.  "Жизнь  как  жизнь",  -  говорил  он  себе,
пожимая плечами. В  конце  концов  только  одно  имело  настоящее  значение:
приближалась пора явиться Ей - Той, о ком странник ни  на  миг  не  забывал,
ради кого затеял высокоученый подвиг.
   Сколько, скажут, однако, хлопот, чтобы  совершить  пустячную  прогулку  с
дамой, пускай даже держась за ручку! Но это не наша печаль.
   Поразительное число событий и лиц вмещалось теперь в его сны, особенно  в
последний, в котором он ждал Ее, и Она пришла!.. Да, Она  пришла,  но  затем
все спуталось: какая-то суета, зовут на помощь,  он  бежит  по  выщербленной
лестнице в подвал, а  там  -  там  что-то  совершенно  необыкновенное,  чего
припомнить он, однако, не сумел: его ожидало пробуждение  и  преудивительная
явь!..

***

   Итак, пока он  делал  поспешные  записи  в  толстой  тетради,  засветился
экранчик плохонького телевизора, включенного за  неимением  другого  способа
определить, который час, и уже первые внятные  звуки,  что  дошли  до  слуха
молодого человека, едва его не оглушили, изображение заставило оцепенеть.
   - Что же это, боже, боже мой?.. Сон наяву? - он  ущипнул  себя  с  силою,
едва не вскрикнув от боли.  -  Галлюцинирую?  -  нажал  на  глазное  яблоко.
Изображение сдвоилось. - Не сошел ли с ума? Вот это правдоподобно!..
   - Обязательства перед союзниками, - говорил меж тем  с  экрана  лысоватый
дородный мужчина, - расходы на оборону, экономические  затруднения.  -  сами
знаете, о чем говорят эти люди, едва заведешь речь о деньгах! Я добрался  до
господ из союзной ассамблеи.  Они  оказались  не  лучше  наших  доморощенных
бюрократов. Короче, новых ассигнований не будет, чрезвычайных  расходов  нам
тоже не возместят!
   Речь была наилучшим способом доказать,  что  это  не  сон,  а  скучнейшая
действительность, но молодой человек внимал ей, словно музыке,  зажмурившись
от удовольствия, угадывая наперед каждое слово, как ждут  отзыва  эха:  ведь
считанные минуты назад эта речь, во всей ее красе, взаправду ему приснилась!
   Послышался ожидаемый ропот толпы. Он опять поглядел на экран.  Телекамера
показывала знакомую площадь перед ратушей знакомого  городка,  беря  крупным
планом отдельные лица - все тоже весьма  знакомые,  хотя  и  постаревшие  со
времени первых встреч.., встреч в сновидениях! Но  перемены  их  были  также
знакомы.
   - Да что же это я!  -  закричал  вдруг  молодой  человек,  выпрыгивая  из
постели. - К ночи Она будет там! Вперед!
   Неистовость души... Помянем еще раз это  единственно  приметное  качество
нашего странника.
   Внезапное воплощение грезы показалось бы чудом любому, и не только в  его
время: оно кажется чудом  и  нам,  отдаленным  потомкам,  которых  протекшие
столетия кое-чему научили. Без спору, каждый на его  месте  был  бы  поражен
страшно и вряд ли о чем другом способен был бы думать.
   Но, может быть, он подсознательно ожидал чего-нибудь подобного?..
   С ликующим воинственным воплем, подскакивая на одной ножке, он  влезал  в
брюки, поспешно умывался и, позабыв о таком  жалком  пустяке,  как  завтрак,
принялся вкладываться в дорогу.

***

   Философия нынче отставлена, мы  снисходительно  отказались  изучать  свои
отношения  с  миром,  нам  довольно  того,  что  мы  живем  и  развлекаемся.
Необычайнейшее событие, которое служит предметом нашей хроники, свершившись,
не сделалось ни для кого хотя бы любопытным, было  сочтено  не  то  каким-то
представлением, не то маскарадом, бог знает для чего затеянным,  короче,  не
привлекло никакого внимания, хотя мы тут имеем  дело  с  чем-то  глубоким  и
страшным. Автор имел случай в том убедиться, ведя свое расследование: изучая
документы архивов, стучась во все двери в поисках участников  и  свидетелей,
выслушивая их неохотные показания.
   По поводу того, что уже рассказано, объяснение,  конечно,  наготове:  ваш
молодой  человек,  -  заявят  нам,  -  попросту   обладал   способностью   к
ясновидению, мог мысленно перемещаться в  пространстве  и,  кто  его  знает,
допустимо, что даже во времени, подобные феномены описаны в  старой  научной
литературе.
   А прочтя остальное, добавят: чего  вы  хотите,  ведь  существовал,  пусть
сколь угодно таинственный, но механизм осуществления замыслов - творения!..
   И верно... Однако весь мир есть и предмет и механизм творения, все в  нем
способно производить и производит, при случае, мысль; может  быть,  и  мысль
способна также производить  сущее,  охотно  это  допускаем  Но  -  трудно  к
выговорить: не обладает ли  всякая  мысль  самостоятельной  творящей  силой,
клича неведомые, якобы случайные последствия? И тогда.., тогда.., тогда...
   Какая тьма над бездною!..

ЧАСТЬ I
ИСХОД

   Самое странное в чудесах то, что они случаются.
   Г. Честертон

Глава 1

   В городке, занимавшем долину между низкими  пологими  холмами,  никто  не
ведал о существовании студента и его ученых прихотей, ни одно ухо не уловило
скрипа таинственного механизма, чьи шестеренки должны были вскоре обратить в
эту сторону Око Вселенной - затем только, чтобы  оно  равнодушно  сморгнуло,
будто соринку, всех действующих лиц и самое место  действия,  кто  знает,  в
который уже раз... Чего от нас ждут, что хотят, наконец, увидеть?  И  увидят
ли когда-нибудь?

***

   Первым в городке поднялся, как обычно, Звереныш - домашний слуга,  следом
Рей - очень серьезный  человек,  имеющий  от  роду  лет  четырнадцать,  хотя
выглядел малость постарше из-за очков и  солидной  повадки-"Как  хорошо!"  -
была его первая мысль. С нею он тут всегда просыпался.
   Как хорошо: сейчас он откроет  окно,  высокое,  стрельчатое  окно,  чтобы
впустить озябший за ночь воздух, увидит внизу листву, плывущую над  туманом,
а справа стену сарая, каменную, замшелую - словно в зеленой шерсти...
   Под сводом еще не рассеялись сумерки, в тени чернела  бронза  канделябра.
По странному здешнему обыкновению,  Рей  ополоснет  лицо  и  руки  в  медном
тазике, поливая себе из кувшина запасенной с вечера водой,  утрется  суровым
полотенцем, - а тут и солнышко проникнет в  окно,  рассечет  тонким  лучиком
выщербленную крышку старинного дубового стола.
   Он отворит тяжелую дверь, вдохнет  уютный  запах  дерена  старинной  кожи
усядется на перила и, с риском прожечь штаны, промчится  по  спирали  сквозь
все этажи - мимо пустующей  комнаты  для  гостей,  мимо  хозяйской  спальни,
приземлится на кухне, где хлопочет Звереныш, а оттуда прямо в мастерскую!  А
впрочем...

***

   Он здесь недавно поселился. Всего-то несколько недель прошло с того  дня,
когда Рей впервые  увидел  этот  городишко  из  окна  старенького  автобуса,
заползшего с трудом на вершину холма.
   Тихое ликование сразу явилось в душе: будто нашел потаенное теплое птичье
гнездо, будто игрушку, старинную, сложную, добротно сработанную,  но  кем-то
потерянную посреди холмов...  Только  семиэтажное  здание  новой  гостиницы,
чуждое всем этим башенкам, колоколенкам и  островерхим  черепичным  кровлям,
пыталось служить доказательством, что городок не игрушечный, а настоящий, но
не очень-то верилось!..
   Рей попросил остановить машину и вышел.
   Он знал до того одни классные комнаты да окрестности колледжа, по которым
бродил, оставаясь летом в  одиночестве.  Возможно,  окажись  он  в  каком-то
другом городке, ему и там показалось бы,  что  именно  туда  ему  всю  жизнь
хотелось бы приехать. Рей медлил спускаться с холма, опасаясь разочарования:
вдруг вблизи все окажется иным, все обманет, подумывал  даже,  не  вернуться
ли, сохранив не попорченное близким знакомством воспоминание,  но  рассудил,
что без того было не слишком осмотрительно кидаться на край света  впопыхах,
по газетному объявлению и вовсе неумно теперь идти на попятный. "Глупеешь  с
годами", - подумал он, рассердясь на себя.

***

   Но не было никакого обмана,  и,  радуясь  всему,  что  видел  -  булыжной
мостовой, тесным дворикам, низким оградам,  -  никого  не  расспрашивая,  он
искал указанный в газете адрес. Прохожие встречались, впрочем,  редко,  один
сумел Рея несколько удивить:  внезапно  кинулся  прочь,  не  дав  даже  себя
рассмотреть.  Рей  остановился,  глядя   вслед   улепетывающему   оборванцу,
привлеченный  чем-то  в  его  повадке,  пожал  плечами,  буркнул  под   нос:
"Сумасшедший, наверно" - и вскоре стоял  у  раскрытой  калитки,  за  которой
зеркально сверкали над кустами стрельчатые окна. Тут он снова  подумал,  что
пустился в свой путь не напрасно.
   Он шагнул на тропинку, ведущую к высокому крыльцу, но остановил его  звук
- свирепый воющий звук, что донесся тут же из распахнутой  массивной  двери.
Стоило, наверное, призадуматься. Однако Рей  только  хмыкнул.  Повернулся  к
калитке, обшарил ее взглядом и, найдя  что  искал,  сделав  рукою  несколько
движений, заставил спрятанную в доме сирену прореветь  трогательную  песенку
про барашка.
   Никто из двери не вышел. Только кухонный  чад,  тугой  и  плотный,  валил
навстречу. Из мглы вырывались громоподобные проклятья, кашель и ругань.  Рей
немного подождал, затем, переступив  порог,  с  трудом  разглядел  великана,
который, плача от дыма, вытаскивал из очага кастрюлька и сковородки.
   - Добрый день, господин Биллендон. - сказал вежливо Рей.
   - Здравствуй, господинчик Как  Тебя  Звать!  -  почти  столь  же  вежливо
откликнулся тот. - Что продаешь? - Он принял Рея за коммивояжера.
   Рей показал ладони.
   - По объявлению? - мигом сообразив, в чем дело,  проворчал  Биллендон.  -
Ну, посмотрим, посмотрим... Послушай, а кухарничать ты  не  умеешь?  Я  тут,
затеял праздничный обед, а с чего - сам не знаю, должно  быть,  сдуру,  чтоб
ему провалиться!
   Рей кухарничать не умел, пообедали поэтому консервами. Тем  временем  чад
рассосался. Видна стала лестница, винтом  поднимающаяся  под  самую  кровлю.
Служившая одновременно кухней, прихожая занимала весь  первый  этаж.  Низкая
дверца вела из нее в мастерскую. Правильнее сказать,  туда  вел  коридорчик,
когда-то пробитый в каменной стене сарая  -  с  немалым  трудом,  как  можно
догадываться. Полдюжины шагов - такова  была  мощь  старинной  циклопической
кладки, из-за чего сарай внутри оказывался не слишком  велик  -  всего  лишь
довольно просторен. Прежде здесь помещалась кузница, потому  копоть  навечно
въелась в камень. Свет проникал сверху, сквозь  цветные  стекла  в  потолке,
отражался в громадном старинном зеркале, резные грани которого рассеивали по
стенам радуги, как и задумывал давно умерший  мастер:  отблески  высвечивали
каждый  закоулок,  достигая  угла,  где  сверкала   позолотою   карета,   не
востребованная заказчиком этак годиков четыреста назад.
   Праздничный  свет  лишал  помещение  всякой   мрачности;   даже   химеры,
стерегущие каминную решетку, будто  для  потехи  корчили  жуткие  рожи.  Рей
почувствовал себя малышом, приглашенным на елку в  волшебный  замок  из  той
книжки, которую он года три назад подарил за ненадобностью одному  приятелю.
Вот этого бы приятеля сюда! Очень любопытно,  где  он  теперь,  может  быть,
умер? Жаль: ему тут бы понравилось...
   - Попробуй сделать что-нибудь из этой штуки, - сказал Биллендон,  толкнув
ногой старенькую ножную швейную машинку.
   Машинка расхлябанно задребезжала.
   Но Реи и не  подумал  приступить  к  делу.  Заложив  руки  за  спину,  он
прохаживался по мастерской,  задерживаясь  где  вздумается.  Особенно  долго
приглядывался он к золоченой карете - а вернее, к  тому,  во  что  Биллендон
умудрился превратить этот изысканный экипаж.
   Сидя в огромном резном деревянном кресле времен королевы Луизы, Биллендон
следил за ним с миролюбивой ухмылкой.

***

   ...Чуть не весь город перебывал у мадам Брауеншвоп, чтобы послушать,  как
она ефрейторским визгом отдает своей швейной машинке приказы, и  посмотреть,
как эта машинка научно штопает носки и шьет передники.  Биллендон  был  чуть
обескуражен: такой прыти от подручного ой не ожидал, хотя тот и поразил  его
ловким обхождением с фотоэлементами у калитки.
   Между ними  разгоралось  тайное  соперничество.  Мастерская  принимала  в
починку  решительно  все.  Биллендон   умел   с   полувзгляда   обнаруживать
неисправность,  устранять  ее  самым  простым  и  надежным  способом;  вещь,
побывавшая в его руках, служила потом безотказно.  Зато  Рей  успел  одолеть
мегадронику и управлялся с микрокомпьютерами так, что за  ним  тут  было  не
угнаться: из его рук вещи выходили словно бы ожившими,  правда,  иногда  это
нравилось их хозяевам меньше, чем Брауеншвопихе!..
   Биллендон  принялся  наблюдать  за  Реем,  безразличным  тоном   задавать
вопросы, которые становились все толковее; однажды Рей застиг  его  потеющим
над книгой со сложными схемами  -  Биллендон,  смутившись,  швырнул  ее  под
верстак, но Рей утром заметил, что там она не  осталась...  Потом  Биллендон
начал допоздна задерживаться в мастерской, тщательно убирая следы работы, и,
наконец, однажды на заре в дверь комнаты Рея постучался железный Звереныш!
   Это  был  сюрприз  почище  швейной  машинки,  оборудованной  простенькими
манипуляторами Рей предложил несколько пустячных, но  забавных  изменений  в
конструкции,  Биллендон,  хохоча,  дополнил  их   своими;   несколько   дней
мастерская вообще не работала наперебой улучшали своего Звереныша и остались
оба очень довольны, а заказчик г-н Нурранд - нет,  пришлось  приобрести  для
него взамен  обыкновенный  новый  пылесос  Звереныш  остался  с  ними.  Этот
неутомимый слуга, поднимаясь  прежде  всех,  начинал  день  с  обхода  своих
владений от чердака до подвала, наводя повсюду чистоту. Лишь  в  одну  дверь
ему не было доступу. Как, впрочем, и никому другому.

***

   Эту дверь Рей тоже обнаружил не сразу... Принюхиваясь к дому, как мышонок
к новой норке, он  оглядел  каждый  закоулок:  коридорчики,  стенные  шкафы,
чуланы и чердак, где скопилось столько всякой преудивительной  рухляди,  что
знающий антиквар или этнограф могли бы в обморок упасть,  но  Рей  оставался
равнодушен: ни электроникой, ни тем более мегадроникой  от  всего  этого  не
пахло.
   Биллендон ничуть ему не мешал, однако  слегка  обеспокоился,  когда  Рей,
наконец, обратил внимание на зеркало - в последнюю очередь  и  только  из-за
мастерства, с каким было изготовлено стекло и  отлита  рама:  эти  вороненые
кружева были истинным чудом!
   -  Не  больно  подходящая  штука  для  моего  заведения,  да?  -  спросил
Биллендон, удивив Рея какой-то непривычной интонацией.
   - Да, - сказал Рей, - а уж что ей было делать в кузнице?
   - Спроси что полегче... Последним из наших жил тут мой прадед, но  я  его
не повидал!.. Говорят, дом снимали какие-то богатые люди  -  из-за  здешнего
климата, очень давно, чуть ни  сто  лет  назад  Похоже,  здесь  у  них  была
гостиная - штукатурка осыпалась, обои клочьями, мебель развалилась... Я  все
к чертям повыкидывал, отбил, отмыл - так, по-моему, лучше.  -  Рей  согласно
кивнул. - А зеркало как стояло, так и стоит, будто новенькое!..
   - Висит! - поправил Рей,  которому  показалось  странным,  что  Биллендон
вдруг разговорился. Впрочем, ни это, ни  восхищение  удивительной  старинной
работой не могло помешать Рею обнаружить скрытые  в  узоре  рамы  поворотные
петли! Огромная рама поддалась легчайшему усилию, легионы радужных  зайчиков
двинулись в странствие по стенам.
   -  Востер!  -  похвалил  Биллендон.  -  Я  надеялся,  ты  не  заметишь!..
Постой-ка!
   Внушительных размеров арка открывалась за зеркалом,  в  глубину  ее  вела
суживающаяся кверху лестница, на нижней ступеньке которой стоял  заржавевший
железный сундучок.
   - Дай приберу от греха, - сказал Биллендон, -  И  по-дружески  прошу:  не
прикасайся!..
   Он унес сундучок.  А  Рей,  запасшись  фонариком,  поднялся  по  каменным
ступенькам  туда,  где  в  луче  света  отливала   тусклой   зеленью   литая
металлическая дверь Она была пригнана к стене без малейшего зазора - хотя бы
в волос! - не имела ни замочной скважины, ни ручки. Рей определил на глазок,
что дверца расположена в  самой  середине  стены,  так  что  за  ней  вполне
способен был скрываться еще какой-нибудь весьма занятный  чуланчик  -  места
для него хватало, но тут воротившийся Биллендон его разочаровал.
   - Что, - сказал он, - не можешь открыть? Я тоже не сумел, - признался  он
смущенно, - мастера были наши старики на секреты! Все  собираюсь  как-нибудь
тут поковыряться...
   - Давно пора! - отозвался  Рей  из  глубины  арки,  продолжая  оглядывать
дверцу в поисках какого-нибудь выступа. - За ней тонна сокровищ!
   - За ней задний двор, - отвечал Биллендон, - и  я  только  думаю,  какого
дьявола было так оборудовать и маскировать этот паршивый черный ход?.. -  Ты
помалкивай, ладно? - попросил он немного погодя. -  Может,  слыхал,  у  дома
скверная репутация. Мне на это плевать, но есть тут один  парень  -  повсюду
лазит, ищет разные диковинки. И отказать неловко, и пускать неохота...
   Рей  удивился  такой  Биллендоновой  деликатности,   он   тогда   еще   и
догадываться не мог, о ком идет речь - в голову бы не пришло!.. Секрет двери
явно не стоил усилий: врать Биллендон не умел и не стал бы, так что  за  все
лето Рей не удосужился ни разу пробраться в самый дальний, самый  запущенный
конец двора, куда должна была вести эта дверца.
   Но сегодня, едва проснувшись, он почему-то сразу про нее вспомнил - ни  с
того ни с сего подумал, что  коли  она  расположена  в  середине  стены,  то
снаружи тоже имеется арка или хотя бы ниша длиною в несколько шагов, и ее не
грешно бы обследовать!
   "До завтрака успею!" - подумал Рей.

***

   Он скатился вниз по перилам; на кухне Звереныш приветствовал его  взмахом
никелированной лапки, которую тут  же  засунул  в  очаг  под  кучу  стружек;
скрежетнула вмонтированная в лапку зажигалка.  Звереныш  поставил  на  огонь
кофейник. Рей скинул медный крюк и отворил наружную дверь.

***

   Кусты в глубине двора делались  почти  непроходимы.  "Спрячься  здесь,  -
думал Рей, - не найдут до скончания века!" А какие можно  было  бы  устроить
тайники, какие выкопать над корнями пещеры или устроить шалаши! Вот бы  сюда
товарищей по колледжу, - впервые Рей о них пожалел. Сам он не любил