обою  образовался  проход  к  двери
аптеки, а затем и далее, к стойке.
   Г-н Эстеффан торжествовал. Он снова завладел вниманием своей  разнородной
аудитории.
   - Все знают, я был атеистом, - заговорил он в тишине, - я веровал в  одну
Науку!.. Но когда Наука сама в лице Моего Высокочтимого Друга, -  он  указал
на входящего Даугенталя и стукнулся лбом о  стойку,  -  опровергает..,  дает
доказательства.., я складываю оружие! Учитель, скажите нам слово о Боге!
   - О чем? - переспросил Даугенталь. Его ясный  слабый  голос  был  повсюду
слышен, несмотря на  осторожное  шаркание  ног:  толпа  вся  втискивалась  в
помещение. Патер вошел последним.
   - Понимаю! - проницательно реагировал г-н Эстеффан. - Вы не  хотели  быть
узнанным.., или время еще не настало. Но воскресение ваше из мертвых...
   - Чушь, перетак! - сказал Даугенталь.
   - Будут речи его полны соблазна, - обратился к  пастве  г-н  Эстеффан,  -
чтоб закалить острие вашей веры! -  Про  себя  он  возгордился  этим  ловким
ходом. Взять в толк поведение Даугенталя он не мог.  Он  сам  прошлой  ночью
ощущал лед его руки, не слышал пульса, биения сердца  -  и  все  же  начинал
сомневаться... Тут что-то не так!.. Отступления, однако, не  могло  быть.  -
Бог - это волшебник из Библии! - прошипел он в ухо Даугенталю и продолжал во
весь голос:
   - И если смутят души ваши, поймете, как смущена была моя!
   - Помню, читал, - сказал Даугенталь. - Он сделал Землю за шесть дней. Так
написано.
   - Да, - подхватил г-н Эстеффан. - Возможно ли это, по-вашему?
   Даугенталь отвечал, что сейчас еще нет. Но  лет  через  двести  -  триста
обыкновенная наука,  если  даже  она  останется  такой,  как  нынче,  сможет
провести  подобный  эксперимент:  соорудить  планету  и  поселить   на   ней
биороботов, гомункулов с целью проследить за их развитием. Может  быть,  для
начала двоих, может быть,  назвав  их  Адамом  и  Евой...  Смущал  его  лишь
шестидневный  срок.  Однако  и  тут  он  не  видел   большого   препятствия.
Экспедиционному кораблю  вовсе  нет  нужды  торчать  возле  вновь  созданной
планеты, - дожидаясь, пока она остынет,  он  может  отлучиться,  использовав
Эйнштейновский  парадокс  времени,  вернуться  в  предусмотренный   срок   и
совершить посев жизни на готовой к тому поверхности. Чистое  время  творения
может, таким образом, занять и шесть дней, если есть такая нужда. "Возможное
однажды, возможно многократно, - сказал Даугенталь. -  Вовсе  не  исключено,
что наша планета создана в  результате  подобного  эксперимента,  затеянного
могучей разумной расой, обитающей где-нибудь в глубине Вселенной".
   - То есть, -  моментально  уцепился  г-н  Эстеффан,  -  вы  не  стали  бы
оспаривать Библию?
   - Зачем? - спросил Даугенталь.
   - А Коран? А греческие мифы? А учение Зороастра?
   - Не все читал, - сказал  Даугенталь.  -  Может  быть,  все  правда.  Или
немного правды. Или...
   -  Вы  слышите,  братие?  Сие  речет  Истина  устами  Науки!   -   весьма
своевременно взвыл г-н Эстеффан. - Можно ли в сем сомневаться?
   - Нельзя! - хором  отвечали  правоверные.  Остальные  пока  что  молчали.
Пасторы и главы малых сект сбились в кучку, шушукались. Патер стоял  одиноко
у притолоки, выцеливая взглядом беглых прихожан. Те ежились, утопив головы в
плечи. Патер думал о том, что в  ближайшие  дни  исповедальная  деятельность
будет нелегкой. Нельзя допустить шаблона в епитимье <Церковное наказание.> -
так он полагал. Одинаковое наказание их  даже  объединит,  успокоит,  сделав
явным общее шатание в душах, облегчив праведные муки совести. Нет уж: каждый
понесет свою кару, придется потрудиться, их измышляя! Но все  на  пользу.  И
часовенки пора подновить, и кладбище в безобразном  состоянии,  да  и  собор
нуждается в немалом. Он найдет им работу, паршивцам!
   Пасторы  обернулись  к  нему.  Не  прочь  проконсультироваться?  Ну   уж,
мальчики, нет: дружба дружбой, а табачок врозь!..
   Он не ответил на взгляды.
   Г-н Эстеффан возвысил свой пронзительный голос:
   - Так можем ли мы пренебречь крупицей истины в любой вере?  Откуда  знаем
мы, что негру в его шалаше не открылось  более,  чем  папе  римскому  в  его
палатах?
   - Верно! - закричала его паства. - Правильно! Таланты аптекаря расцветали
на глазах. Удар рассчитанно пришелся по слабейшей  стороне  -  католикам,  и
пасторы помалкивали, будто согласившись. "Плод созрел, - подумал  пастор,  -
пора ему упасть!.." - Пожалуй, и я с вами соглашусь,  господин  Эстеффан!  -
произнес  он  своим  звучным  баритоном,  который  сводил  с   ума   молодых
прихожанок, во вред душе, на пользу  церкви.  Зал  обмер.  Потом  завопил  -
радостно,  пожалуй,  чуть  дурашливо.  Хоть  и  недоумевая,  к  этому   хору
присоединились некоторые из католиков. - Блажен муж, иже не  идет  на  совет
нечестивых,  -  патер  обращался  теперь  к  залу,  -  но  негоден  пастырь,
покинувший овен заблудших на  гибель!  -  Он  взглянул  в  лицо  каждому  из
ренегатов.  -  Святая  мать  наша  -  римско-католическая   церковь   всегда
признавала откровение. Примеры найдете даже в писании. Более того,  господин
Эстеффан. Восточный  принц  в  сонме  наших  святых,  кто  это?  Вдумайтесь,
интеллигентный человек! Богоматерь индейцев, которой молились они до прихода
Колумба, - разве проклята она как  ложная  святыня?  Ей  воздвигнуты  храмы,
господин аптекарь, католические храмы! Ибо согласны мы, что  частица  истины
может быть открыта благостью господней и язычникам непосвященным  и  убогим.
Но,  господин  Эстеффан,  частица,  не  целое,  истины,  а  не  днавольского
заблуждения! По невежеству изобретаете. Золотого тельца здесь не вижу только
из-за недостатка ваших средств, не то и перед ним набивали бы шишки  на  лбы
Замените его: принесите девчоночьих кукол, огородное пугало, не все  ли  вам
равно, кому возносить кощунственные ваши молитвы!
   - Позвольте! - прокричал г-н Эстеффан под хохот  католиков,  протестантов
да кое-кого из новообращенных.
   - Э, нет, отдохните, господин Эстеффан!  Доктор  Даугенталь,  я  читал  о
ваших гипотезах и слушал вас сегодня с интересом...
   Марианна, которая вместе с Реем следила за диспутом с улицы через выбитое
окно - без интереса, в  надежде  на  скорую  драку,  доказала  тут,  что  не
напрасно она была дочерью выдающегося  политического  деятеля.  Услыхав  имя
Даугенталя, она, навострила ушки уже  по-настоящему,  а  едва  только  патер
прямо к нему обратился, как девчонка  расстегнула  сумочку,  запустила  туда
руки и ожидала продолжения...
   - Позвольте мне без всяких хитростей задать вам один-единственный вопрос:
веруете ли вы сами?
   - Нет, коллега поп, - преспокойно ответствовал Даугенталь.
   Прогрохотало подряд два выстрела. Осколки люстры и графинчика  со  стойки
г-на Эстеффана осыпали толпу, которая поднялась как один человек  и  шагнула
вперед - убивать.
   - В окно, доктор! Сюда, к нам! - Марианна навела пистолет  на  патера,  и
тот понял намек.
   - Идите с миром, доктор Даугенталь! - Голос его был как медь звенящая.  -
Не смерти грешника, но спасения хочет господь!
   - Молодцом, преподобие! - пискнула  Марианна.  Бронированный  лимузин  на
полном  ходу  подкатил  к  аптеке,  вооруженные  автоматами  типы  в  черном
спрыгнули с подножек, ринулись в дверь...
   - Он в безопасности? - послышался голос президент-, щи из машины.  -  Ну,
пострел-девка!  -  Вероятно,  оккультист  успел  изложить   происшедшее.   -
Марианна! Немедленно брось пистолет, где ты взяла  эту  гадость?  Иди  сюда,
поедешь со мной! - Президентша выглянула наружу.
   - И не подумаю!
   - Вот как?! - Должно быть, оккультист успел еще что-то добавить:  тон  ее
тут же переменился. - Впрочем, мы  с  тобой,  кажется,  договорились!..  Ах,
доктор Даугенталь, какая встреча! Вы до смерти нас напугали. Надеюсь, больше
не исчезнете?
   - Все исчезнем, - сказал Даугенталь серьезно.
   - Да, - сказала она, - но торопиться не стоит! Рада  буду  видеть  вас  у
себя - здесь или в столице - в любое  время.  -  Даугенталь  не  ответил.  -
Марианна, если тебя не интересует, как, ты выглядишь, можешь остаться, но не
задерживайся слишком!
   Типы подбежали с докладом, им был вполголоса отдан какой-то приказ, и они
остались возле аптеки, не позволяя никому из находившихся  внутри  выйти  на
улицу. Лимузин укатил.
   - Прикажите мэру от моего имени,  -  сказала  президентша,  когда  машина
тронулась, - чтоб местная полиция...
   -  Прошу  прощения,  ваше  превосходительство,  -  деликатно  прервал  ее
оккультист, - местная полиция сидит в клетке,  и  думаю,  что  выберется  не
скоро.
   - Боже, что за нравы! - воскликнула Президентша.

Глава 12

   Город терзался религиозными страстями,  но  сержанту  Дамло  было  не  до
этого. За разгромленный участок надо  было  отвечать,  за  каждый  сломанный
замок отчитываться, но оказалось, что и это не беда, полбеды! На злополучную
телеграмму о поимке Даугенталя и на сообщение об его  бегстве  отозвался  не
какой-нибудь мелкий чиновник.  Сам  заместитель  г-на  префекта  -  о  таких
высотах Дамло и помыслить не смел, более того,  испытывал  во  глубине  души
сомнение в их реальности! - этот почти небожитель приказал вызвать Дамло  по
телефону, сообщил ему, стоящему  навытяжку,  свое  мнение  о  его  служебной
деятельности, высказал даже сомнение: является ли он  лояльным  гражданином,
не сотрудничает ли с враждебными внешними силами? Он  должен  либо  выйти  в
отставку без пенсии, либо вернуть беглеца в лоно  полиции,  и  уж  более  не
упускать. "От этого зависит репутация ведомства",  -  добавил  он,  и  Дамло
понял, что дела его хуже чем плохи...
   Ни на какую помощь надеяться не приходилось: чрезвычайное положение!..
   Дамло  составил  опись  повреждений.  Хорошо,  что  хоть  маленький  сейф
оставался нетронут!.. Составил акт,  вызвал  постового  -  расписаться.  Это
отняло уйму времени: парня пришлось обучать. Неприлично полицейскому ставить
в документе  крестик.  В  конце  концов  закорючка  кое-как  удалась.  Дамло
смягчился и снизошел изложить подчиненному обстоятельства  дела.  Тот  страх
перепугался, узнав, что подписал. Долго шлепал губами, но затем на его  лице
явился отблеск мысли.
   - Тут собаку надо! - изрек он. - Без собаки никак!
   - Собаку! - зарычал Дамло. - Марш на пост! Оставшись в одиночестве, Дамло
начал тихо сатанеть от тоски. Газет завтра в город  не  доставят  -  все  по
причине того же треклятою чрезвычайного положения. А  интересно  знать,  что
там понапишет репортер! Да, он же  еще  гонит  свои  передачи  на  радио,  -
вспомнил Дамло Радио он совсем не  уважал  в  одно  ухо  влетает,  в  другое
вылетает Все-таки, подумав, снял свою  серьгу  Хитрая  была  штучка,  работы
Биллендона, по спецзаказу миниатюрный  радиоприемник  Слышно  одному  только
Дамло, со сторона  никто  не  догадается  Звук  чистый,  никаких  помех,  не
сравнить с той дрянью, которую выдают в хозуправлении полиции  Верно,  Дамло
терпеть не мог жужжанья  возле  уха,  почти  приемника  не  включал,  теперь
придется, ничего не попишешь.
   Его толстые пальцы не  без  труда  нащупали  миниатюрную  кнопку.  Серьга
запела, будто пчелка Передавалась легкая  музыка  Затем  сообщили,  что  г-н
президент намерен посетить Андорру и Монте-Карло в удобное для  себя  время,
потом - что визит отменяется... Слушая, Дамло прохаживался  по  участку  Под
полом скреблись мыши "И что они тут жрут?" - задумался Дамло. Это навело его
на скорбные мысли о Службе - в связи с пенсией, о городском бюджете, о левых
заработках г-на мэра.
   Продолжая размышлять, он посетил поочередно  все  три  камеры,  они  были
пусты, в одной валялся на полу скомканный носовой платок.
   Конечно, г-ну мэру пенсия не нужна Если даже оставить в стороне гостиницу
и подряды, одни только липовые городские  учреждения,  где  числится  полный
штат, а на деле..
   Дамло пнул платок  сапожищем.  Тряпичный  комочек  угодил  точно  в  угол
Кстати,  участку  тоже  полагается  уборщица,  а  где  она?  А  в  городском
ветеринарном пункте...
   Он встряхнул головой, чтоб изменить теченье  мыслей.  Куда  его  заносит?
Ведь мелькнуло что-то важное. Стоп, с начала: о  чем  думал?  Г-н  мэр  ,  а
раньше? Уборщица, что ей делать в участке? Черт с ним, с мэром, дома от  баб
нет житья - как заведут про жалованье... Будто Дамло сам не знает. На  месте
г-на мэра он тоже своею  не  упустил  бы  Например,  в  ветеринарном  пункте
числится с полдюжины народу, а на самом деле держат одного,  и  правильно  и
тот баклуши бьет. Опять стоп! Что же он упускает? Сначала, кажется,  подумал
о мышах. От мышей надо  кошку  завести,  коты  ленивы,  Дамло  знал  одного:
подсунут ему мышь - не жрет, подавай деликатесы. Пока молодой  -  ничего,  а
как вырастет, только по крышам ходить да с собаками цапаться  Постовой  тоже
скоро вот обленится, зажиреет... Эх, опять проскочил! Мэр, платок, постовой,
кошки-собаки...
   Дамло хлопнул себя по лбу. Наконец-то!..
   Застегнутый на все пуговицы, придерживая шпагу, он спустился с крыльца  и
направился к  юродскому  ветеринарному  пункту,  созданному  для  соблюдения
санитарии и уничтожения бродячих собак, которые  в  этих  местах  попадались
куда реже пуделя Пункт располагался  на  выморочном  участке,  приобретенном
муниципалитетом, по соседству с усадьбой Биллендона.
   Дамло постучался в  калитку.  Никто  не  ответил.  Мерзавец,  разумеется,
отсутствует. На другое Дамло  не  надеялся.  Этот  косоротый  собачник  либо
дрыхнет целыми днями у себя дома, либо ковыряется на  крохотном  огородишке,
где никогда ничего не вырастает, кроме лопухов, да лается  с  женой,  правду
сказать, ведьмой, каких мало. Раз в месяц ходит за жалованьем.  Раз  в  год,
коли выпадает случай, исполняет прямые обязанности.
   Отчего муниципальные служащие - сплошь сони, кроме  г-на  мэра,  который,
как любил Дамло повторять, своего, конечно, не проспит?
   Он постучался снова, рассчитывая не на ответ косоротого собачника,  а  на
другое. Из-за калитки ни звука. "Неужели  успел  ликвидировать?"  -  подумал
Дамло, и даже уши у него от этой мысли вздрогнули.
   Пойманных собак было положено содержать здесь  в  течение  трех  дней  на
случай их востребования владельцами, но обычно их либо востребовали в первый
же день, либо не востребовали вовсе, так  что  инструкция  вполне  могла  не
соблюдаться. Самого Дамло впервые волновало, соблюдена ли она  в  этот  раз.
Если нет, тогда этому пугалу огородному, косоротику...
   Дамло перевел дух. Огляделся: не наблюдает ли  кто  за  ним.  И  совершил
неподобающий поступок: перемахнул через калитку.
   Дурацкий совет постового нечаянно пригодился: ведь из  полученного  утром
донесения явствовало, что косоротым собачником была отловлена собака  породы
дог, одна, при металлическом ошейнике. То есть собака действительно  имелась
в наличии! Конечно, ее надлежало использовать.
   Слава всевышнему!.. Он стоял перед клеткой, разглядывал собаку и  ошейник
и проникался уважением к косоротику. Немыслимое дело - управиться  с  этакой
звериной без применения огнестрельного оружия! Весу - фунтов двести. Челюсть
крокодилья. Лоснящийся чугунный корпус -  только  на  груди  неровное  белое
пятнышко Уши сомкнуты над головой Глазище, такой же красный, как  вываленная
набок длиннющая лента языка, косится на полицейского. Клетка заперта снаружи
на простой засов.
   Дамло теперь по-иному оценивал перспективу, недавно заманчивую: применить
пса.
   Он топтался перед клеткой в нерешительности.  Гамма  переживаемых  чувств
была необыкновенно сложна и отображалась в гримасах, сменяющих одна  другую,
- хорошо, что этого никто не видел.
   "Ничего другого не остается", - заключил  свои  раздумия  Дамло.  Удалось
косоротику, а он чем хуже? Вдобавок, косоротик должен был затащить собаку  в
клетку.  Дамло  же  -  выпустить  из  нее.  Ему  пес   даже   обязан   будет
благодарностью за это, и  не  только  за  это!  Мало  ли  что  с  ним  могло
случиться, если б не вмешательство полиции!  Должен  он  это  понимать  хоть
по-своему, по-собачьи? Умное животное,  по  слухам  Некоторые  даже  считать
умеют, в цирке выступают...
   Дамло отпер клетку, приказал:
   - Выходи!
   Собака не шелохнулась. Дамло повторил приказание тоном более суровым. Пес
и не подумал подняться. Вид у него был величавый, снисходительный. Да что же
это  такое?  Человек,  венец  творения,  слушается  с  полуслова,   а   тут,
здравствуйте-пожалуйста, экая дрянная тварь!..
   Надлежало рассматривать это не  как  простое  неподчинение,  налицо  была
попытка   оскорбить   представителя   полиции   при   исполнении   служебных
обязанностей... Как выманить его из клетки?..
   - Пупсик! - дрогнувшим голосом проговорил Дамло. Пупсик ухом не повел.
   - Цуценька!
   Супруга полицейского не слыхала от него такого нежного рычания даже в  ту
единственную, лучшую пору их жизни, когда папа Дамло  заставил  его  на  ней
жениться. Но проклятущую тварь и это  не  пробрало,  хотя  по-настоящему  ей
следовало бы зарыдать.
   Конечно, можно было пустить в ход какую-нибудь палку, даже шпагу.  Огреть
разок - выскочит. Но разозлится. Укусить не укусит, а попробуй  привязать  к
ошейнику поводок, захочет ли после слушаться  и  вообще  сотрудничать?  Нет,
портить отношения нельзя.
   Главное дело - взять на поводок. Но  почему  для  этого  надо  непременно
вытаскивать пса наружу? Гоняйся после за ним по всей территории  Да  еще  не
подпустит. А то сиганет через забор, только  видели...  Нет,  пускай  там  и
сидит, так даже лучше. Страшноват, конечно, да больше с  виду.  Захотел  бы,
так давно бы накинулся Там привязать, ни голову себе ломать, ни уговаривать:
пупсик, цуцик, тьфу!..
   И Дамло, засопев от унижения, полез в клетку сам - не за  собакой  полез,
за пенсией!..
   Пес  и  головы  не  повернул.  Лишь  выпуклый   кровавый   глаз   отмечал
передвижение Дамло.
   -  Вот  так!..  -  успокаивающе  проговорил  Дамло,  протягивая  руку   с
веревочкой. - Вот та-а... - Он не успел и коснуться ошейника.  Без  малейшей
предварительной подготовки, без усилия черное глянцевое тело  пса  будто  бы
перелилось с занимаемого прежде места наружу. Для этого надо было  мало  что
прыгнуть, но еще перевернуться в воздухе  задом  наперед;  никаких  подобных
движений Дамло не заметил. Только что собака лежала  вот  тут,  где  рука  и
веревка. А теперь собака лежит перед клеткой,  стережет  выход.  Полицейский
превратился в заключенного.
   Он не сразу это осознал, настолько это было противоестественно, не говоря
уж о том, что  противозаконно.  После  стольких  лет  беспорочной  службы!..
Шепча: "Пупсик!", - протянул снова руку с веревкой.
   - Р-р-р!.. - отвечала на это собака Дамло сидел  на  корточках  в  тесной
клетке, скрюченный, не  повернуться.  Он  вспотел,  размышляя,  что  делать.
Шпагой ее? Но шпажонка дрянь, украшение, такими мух  бить.  О  пистолете  он
думать не стал, тому была причина.
   Пес лежал у дверки и глядел  на  Дамло  грустными,  почти  человеческими,
только переутомленными ,до красноты,  глазами.  Но  эти  глаза  не  упускали
самого легкого движения. Действительно умный был пес.
   Вероятно, его натаскали обезвреживать и стеречь воров до прихода хозяина.
Теперь он стерег Дамло, проникшего в клетку,  А  за  хозяина  был  косоротый
собачник, вот что приводило Дамло в отчаяние. Явится,  пугало  огородное,  и
что увидит!
   Может и других позвать. Много найдется охотников:  весь  город.  Газетчик
прибежит: "Господин Дамло, расскажите  моим  радиослушателям,  как  вы  себя
чувствуете в этих условиях? Какие собаки вам больше нравятся? Подтяжки какой
фирмы предпочитаете? Как смотрите на предстоящие  выборы?  Посещают  ли  вас
жена и дети? Долго ли намерены тут просидеть? И вообще, с какой, собственно,
целью вы сюда забрались?"
   - О-о!.. - провыл Дамло.
   Проклятый пес не дрогнул, хотя смотрел  даже  сочувственно  Все  я,  мол,
брат, понимаю, тольк