сь от преследования язычников, а потом-наоборот? Где рыцарь Игорь
фон Миров спит, чтобы проснуться, когда город, названный его именем,
покорится владычеству тирании? Сам я всегда считал, что эти пещеры-легенда,
порожденная прихотливой фантазией, позаимствованная у Рима или
Константинополя. Но вот же они, несомненно, и я убеждал себя, что никто
вовсе не собирается убивать нас на месте, в противном случае, мы бы давно
уже были мертвы. Эти Белые Душители, похоже, слишком ленивы для того, чтобы
соблюдать чрезмерную предосторожность или прибегать к каким-то хитроумным
ухищрениям. Стало едва ли не жарко. На самом деле, я ощущал на лице жар от
пламени, чувствовал рядом мерцание горящей головни. Звук шагов удалился.
Закрылась дверь.
  В воздухе чувствовался запах серы. Зловоние, наводящее на мысли о
химических изысканиях и ретортах. Может это быть так своеобразно принимает
нас тот, кто прислал нам записку относительно горючего газа? Благодетель с
извращенным чувством юмора. Настойчивые невидимые руки оттащили нас к
стене. Камень стены оказался гладким. Что-то охватило мою лодыжку, звякнула
цепь. Нас приковали.
  С глаз наших сняли повязки, но руки так и остались связанными. Поначалу я
сумел разглядеть только слепящее пламя, потом-корзины с тлеющими углями,
покачивающиеся под потолком, потом- расплывшееся обрюзгшее лицо... и
внезапно все части шарады сложились и ответ прояснился!
  
  Нас окружали банальные сценические декорации; такие встретишь теперь в
любом современном театре, где прибегают к помощи всевозможных механических
приспособлений, дабы воздействовать на чувствительность уважаемой публики:
  заставить народ в обморок падать от ужаса, если уж невозможно растрогать
его высокой поэзией истинной драмы.
  Здесь же, если я только правильно понял, готовилась постановка настоящего
сатанинского шабаша! Несомненно, мужчины и женщины, что стояли в сумраке
этого грота, были облачены на монастырский манер, лица их скрывали капюшоны
и маски. Теперь я уже убедился, что никакие это не происки Монсорбье. Из-за
громадной ширмы с намалеванною на ней козлиною мордой вышел тщедушный
косолапый аббат в алых одеждах. Как и все люди подобного сорта, вместо
того, чтобы заговорить нормально, он заунывно забубнил. Речь его, архаичная
и какая-то явно неумеренная в плане употребления прилагательных, хлынула,
как из отхожего места, где внезапно чего-то прорвало.
  
  - Гнусные, дерзкие, нечестивые негодяи! Как осмелились вы пренебречь
предостережениями нашего Зловещего Короля?! И теперь предстоит претерпеть
вам безжалостное его отмщение!
  Мерзостные, корчащиеся в пыли черви, стали вы ненавистны ересью вашей
пред лицом Преисподней и Нечестивого Духа!-При этом оратор явно испытывал
трудности в произнесении "р" и повсеместно его заменял на "в".-Чем
оправдаете извращенность вашу? Или неведомо вам, что преступления ваши
повлекут за собой праведный гнев Люцифера?
  
  - О господи!-проговорил по-английски Сент-Одран.-Худшей судьбы и
представить себе невозможно, верно, фон Бек?
  Похоже, мы угодили в лапы помешанного подростка со склонностью к дешевым
аллитерациям. Боюсь, нам с вами при всем желании не обнаружить тут здравого
смысла.
  
  - Вы, сударь, будете говорить на цивилизованном языке,-пропищал
захвативший нас,-иначе вообще языка лишитесь!
  
  Теперь я узнал говорящего. Я с ним однажды встречался, у любезной нашей
ландграфини. То был ее племянник, дьяволопоклонник-любитель, который так
возмущался щедрыми ее дарами, коими она забросала наш путь. А он, без
сомнения, уже подсчитывал размеры наследства.
  
  - Любезный барон,-сказал я,-нетрудно было бы догадаться, что вы сейчас
уязвлены, поскольку тетушка ваша предпочла ожиданиям вашим нашу смелую
инициативу. Но тем не менее, не кажется ли вам, что даже ваши друзья, здесь
собравшиеся, вероятно, почтут такую с вашей стороны реакцию несколько
чрезмерной...
  
  - Не насмехайся над сим ужас внушающим трибуналом, иначе суд над тобою
свершиться безотлагательно и будешь ты приговорен без предъявления
обвинений и слова защиты. Мы собрались здесь, жалкий ты человечишка, дабы
судить тебя за неповиновение повелениям нашего Темного Господина,
Повелителя Окаянного Царствия, Владыки Владык, Предводителя бессчетного
легиона Проклятых, Его Сатанинского Величества, князя Люцифера! Ты открыто
презрел повеления Ада, дерзостно вторгшись на спорную территорию вышнего
воздуха,-царства, право на каковое предъявлено было уже господином нашим, и
запретное для Человека. Что Иегова, архи-узурпатор, провозгласил
пространства сии своими, то всем известно, но чтобы и люди еще привносили
стремления гордыни своей в давний сей спор,-то неприемлемо ни для Ада, ни
для Небес.
  Ибо грядет уже Битва, коей Противостояние разрешится. Уже сочетаются
Звезды!
  
  Сент-Одран приподнял аккуратно подбритую бровь.
  
  - Примите мои поздравления, герр барон, какая блестящая и хитроумная
маскировка!-Говорил он достаточно храбро.-Но, должен заметить, что нахожу
вашу речь несколько странной.-Слова у него выходили немного смазанными,
голос слегка дрожал. Он не хуже меня понимал, что мы с ним оказались в
руках недоумка-дегенерата. Этому барону нужен только предлог, чтобы обречь
человека на самые изощренные пытки и смерть. Таких, как он, умолять
бесполезно (в чем мне пришлось уже убедиться во Франции): остается только
взывать о милости к Господу Богу, а во вселенной моей Господь Бог давно
упразднен. Но Сент-Одран, не смотря ни на что, призывать помощь будет,
любых вышних сил, не зависимо от того, верит он в существование оных или же
нет. Тут он как раз запрокинул голову и завопил:
  
  - О, заступник мой и покровитель! О, Люцифер, Князь Утра, просвети сих
невежественных человеков, кого подвергают они гонениям!
  
  Барон на мгновение пришел в замешательство. Стушевался. Прочистил горло.
  По рядам конгрегации пронесся ропот. Сколькие из них прибегли к сатанизму
  исключительно для того,
чтобы дать волю похотливым своим вожделениям, сколькие, хотя бы частично,
верят в могущество Люцифера? Много ли среди них правоверных обращенных
путей Его? Я не знал. Но Сент-Одран безошибочно отыскал наш единственный
довод, и я снова, в который раз,-был поражен гибкостью (если не
нравственностью) его ума.
  
  - Люцифер! Услышь меня!-надрывался хитроумный шотландец.-Ибо имя твое,
господин, произнесено было всуе и обращено против Сына твоего!
  
  "Красный плащ" в возбуждении совершил категорический разворот к толпе и
воззвал к ней:
  
  - Он лжет! Он не адепт!
  
  - Адепт?-вопит Сент-Одран, наращивая темп наступления и продвигая тем
самым скромные свои достижения.-Воистину, я не "адепт". Я-Тог-Могох, граф
Огненной Бездны, и Люцифер мне отец! Я-эмиссар его на Земле. Сосуд
единственный для вместилища мощи Его и мудрости! И назовут меня Зверем!
  
  Он уже полностью захватил аудиторию, те только тихонечко перешептывались
между собой, в то время как наш барон оказался зажатым где-то
посередине,-болтающееся меж Землею и Солнцем светило.
  
  - Теперь вы узнали меня, вы, безмозглые профаны!-продолжал надрываться
Сент-Одран.-Тепеpь вы узнали меня!-Эхо в катакомбах многократно усилило его
голос. Он умело воспользовался этим их свойством для своего представления.
  Выдал весь арсенал лицедейского своего мастерства. Даже я бы, наверное,
запросто поверил в то, что он Сын Люцифера!-Освободите меня!
  
  - Да, освободите его,-выкрикнул кто-то из братства обряженных в рясы.
  
  - Шарлатан!-не унимался Сент-Одран.-Невежда! Если и есть среди нас
еретик, так это вы, сударь! Я пришел, дабы открыть вам истину! Тело сие
священно. Если убьете его, я восстану во всей своей славе, взыскующей
мщения Ад выйдет на Землю во всем своем воющем ужасе! Вы же лишите себя
привилегий и гнев отца моего падет вам на головы!
  
  Коротышка-барон,-его звали фон Бреснворт,-попытался удержать свою паству,
завизжав совершенно неблагородным образом:
  
  - Он не Зверь! Уверяю вас, он не Зверь!
  
  - Я есмь Зверь! Я-Владыка Града Мира! Я-Мститель. Я-Огонь, коим разрушены
  будут сокровища Человека! Я-Меч
карающий, коим исполнится судьбой предначертанная мне работа. Я-Косарь,
жнущий смерть...
  
  - Ты самозванец!-заверещал барон.-Ты обманул мою тетушку, и теперь ищешь,
как обмануть учеников моих. Ты дважды достоин кары!
  
  - Нет, сударь... проклятие падет на вас!-Это уже вступил я, тем самым
голосом, которым обычно призывают к сплочению бегущее в панике
войско.-Внимайте мне, люди. Клянусь в том душою своею, вот он: Тог-Могох.
Он лишь позволил привести себя сюда, дабы здесь обратиться к вам. Убейте
его и навечно будете прокляты, ибо назначено было ему прийти в этот мир,
чтобы стать в нем Антихристом!-Я нес всю эту чушь, не видя в том никакого
вреда, чтобы продвинуть претензии наши еще на шаг-другой дальше.
  
  - Вы лжете, сударь!-вконец разъярился миниатюрный барон.-Это- шевалье
Сент-Одран, шарлатан и обманщик. Вор, приговоренный в Англии к смертной
казни, изгнанный из Берлина, объявленный вне закона в Вене. А вы, сударь,
сын Графа фон Бека, отвергнувший титул свой и наследие и ставший
приспешником убийц короля Франции!
  
  В это мгновение на свет выступил худощавый мужчина. Высокий и сухопарый.
Никогда прежде не встречал я такого лица, оно походило больше на череп,
обтянутый кожей. Одет он был во все черное, точно квакер, седые локоны его
покрывала квакерская же широкополая шляпа. Человек этот не имел возраста,
но глаза его-горящие, исполненные мукой глаза, кажется, видели все, от
сотворения мира до, возможно, его конца. Белое кружево на воротнике и
обшлагах рукавов, вокруг колена и лодыжки подчеркивало бескровную бледность
его лица.
  
  - Никак невозможно, чтобы вы были Антихристом,-резонно заметил он,
обращаясь к Сент-Одрану,-ибо Антихрист избран уже и скоро начнется его
правление.
  
  Я был склонен поверить этому говорящему скелету. В каждом слове его
ощущалась весомая властность, каковую доселе ни разу в жизни мне слышать не
приходилось. Голос его, древний, как само Время, пусть и лишенный всяческих
чувств, был отягощен ужасающей мудростью. Он не облачился ни в какой
маскарадный наряд. Его одеяние было собственным его одеянием, строгим и для
него привычным; он как будто сроднился с ним. И каждый раз, когда я смотрел
на него, где-то внутри у меня шевелилось чувство, сходное с узнаванием,
словно бы он был созданием из сокровеннейших моих снов, представшим взору
моему во плоти.
  
  - Вы утверждаете, сударь, что знаете нас,-сказал я.-Но мы вас не знаем.
  
  - Да, я вас знаю, фон Бек. Я знаю всех ваших предков. Первым был Ульрих,
  назад тому больше ста лет, Ульрих... причина величайших моих несчастий.
  Его я знал хорошо. Безусловно, в ваших семейных архивах есть упоминания
  обо
мне.
  
  Барон потерпел окончательное поражение. Человек этот явно превосходил его
во всех отношениях и был признан главою всем собранием.
  
  - Прежде чем я отвечу вам, сударь, вам следует назвать себя. Кто вы,
сударь?
  
  - Когда-то я был тем, кем заявляет себя Сент-Одран. В хрониках вашего
рода имеется упоминание обо мне?-Похоже, вопрос этот очень его
волновал.-Имя мое Клостергейм, тот, кто восстал против могущественного
своего господина. Есть ли там упоминание о Клостергейме, который почти
овладел Граалем? Вот кто я, сударь. Выводят ли там меня как воплощенное
зло, фон Бек? Не сложили ли обо мне страшную сказку, чтобы пугать детей
темными вечерами? ЯКлостергейм, и теперь я противостою обоим, и Господу и
Сатане. Теперь я служу Человечеству. И известен я как посланец будущего,
каковое украдено, и прошлого, каковое забыто. Рассказы о Клостергейме не
наводили ли хладный ужас на детские ночи ваши, фон Бек?-С каждым очередным
вопросом он делал еще один шаг по направлению ко мне. Сент-Одран, бледный и
озадаченный, переводил взгляд с его лица на мое, с моего-на его.
  
  Ответил я ему вовсе не остроумно, ибо ноги мои подгибались, а все тело
покрылось испариной:
  
  - Никогда даже не слышал о вас, сударь. И ничего не читал о Клостергейме.
  
  - Неужели же нет ни единой книги, где меня называют прислужником Сатаны?
Вообще ничего в библиотеках фон Беков?
  
  - Ничего, сударь, уверяю вас.
  
  Глаза его стали почти печальны.
  
  - Итак, и имя мое тоже исчезло из этого мира,-вздохнул он.-Все
проходит.-Он поглядел на меня с выражением мимолетной муки.- Лютую
ненависть я питаю к роду фон Беков.
  Даже если убить вас, ее не насытишь. Кроме того, судьбы наши сплетены
слишком тесно, даже теперь. И еще: у меня не достанет на это мужества.
Известно вам, сударь, в каком облике может явится проклятие? Оно может
явиться непреходящим проявлением предосторожности, неизменным, когда ты уже
не способен идти на риск, даже тогда, когда только риск может спасти тебя
от угасания. Но не то чтобы угасание сие было бы нежеланным.-Он простер
перед собой свои бледные руки и вперил в них взгляд.-Я вас ненавижу, фон
Бек.-С задумчивым видом он подался вперед и, к моему вящему ужасу, провел
мне по щеке мертвыми бледными пальцами.-И все же, мне кажется, что я должен
и любить вас тоже. По крайней мере, вы мне небезразличны. Теперь я уже
задаюсь вопросом, не были ли мы с вашим предком невольными союзниками.
Частями единого замысла. Станете и вы мне союзником, фон Бек?
  Полюбите ли меня?
  
  Я повернул голову.
  
  - Сударь,-процедил я сквозь стиснутые зубы,-вы пытаетесь меня запугать, а
мне это не нравится. Что вам нужно от меня?
  
  Он, похоже, пришел в замешательство и уронил руку.
  
  - Ничего, пока ничего. Фон Бреснворт просто болван. Я поселился в этих
катакомбах. Живу здесь более полувека. Вы мне верите?
  
  - Вы хорошо сохранились, сударь. Здешний воздух, должно быть,
способствует обретению бессмертия.
  
  - Именно так.-Ответ его прозвучал серьезно, без тени юмора. Следующие
свои слова он подбирал с особою неторопливою тщательностью:-Граф Ульрих фон
Бек отнял у меня все, что мне принадлежало по праву рождения. Он согласился
пойти в услужение к Люциферу.
  
  Тут только я сообразил, что бедняга не в своем уме.
  
  - Сударь, мне ничего не известно об этом.
  
  Он мне не поверил.
  
  - И о Граале, переданном Ульрихом Сатане?
  
  - Прошу вас, герр Клостергейм, отпустите нас. Мы ничего вам плохого не
сделали.
  
  - Я служу Человечеству,-объявил он.-Не будет бессмысленного
кровопролития, потому только, что мелкий наш хлыщ барон пребывает в
расстроенных чувствах. Он злоупотребил своей властью.-Голос Клостергейма
стал ледяным шепотом.-Теперь я служу человечеству,-повторил он.-Вы верите
мне?
  
  - Сударь, я верю,-я решил потакать ему во всем.-Что же до остального,
относительно моего предка...
  
  - Жаль только, что я не видел, как он умирал. Знаете вы, молодой человек,
как душа фон Бека искала себе воздаяния?
  
  Я вновь ответил ему без обиняков:
  
  - Я ничего об этом не знаю. По-моему, предок мой умер естественной
смертью.
  
  Он медленно кивнул. Определенно, Клостергейм-сумасшедший, но сумасшествие
его было более возвышенным и впечатляющим, чем у любого из тех, кто
собрались в этом подвале.
  
  - Не отобедаете ли со мною?-прошептал он, а затем, не дожидаясь ответа с
моей стороны, развернулся и обвел взглядом собравшихся.- Несите ключ,
сброд. Господин мой выносит глупость только в смиренных. А вы обуяны
гордыней, вы все. На колени... все, кроме того, у кого ключ!-И все, как
один, упали на каменный пол. Так Клостергейм продемонстрировал мне свою
силу, в то время как женщина в белых одеждах, что распахивались,
обнаруживая скабрезную нагую плоть, открыла замок на одних оковах, потом на
других, и нож перерезал веревки.-Ну как, фон Бек? Вы отобедаете со мною?-
Представилось мне или действительно был намек на какое-то ужасающее
томление? Не заманил ли он меня на дорогу, ведущую к смерти или к некому
худшему рабству?
  
  - А мой друг?-спросил я.-Сент-Одран?
  
  - Он волен уйти. Прямо сейчас.-Он возвысил голос, обращаясь к
коленопреклоненным своим служителям.-Проследите, чтобы шевалье был
доставлен домой.-Он положил мне на руку свою холодную ладонь.
  -Прежде, чем вы уйдете, отобедайте со мной.
  
  Человек этот пугал меня, но все же мне было любопытно; не знаю только,
почему, я едва ли не симпатизировал ему. Я колебался.
  
  - Сударь, сегодня ночью я должен как следует отдохнуть, на рассвете я
дерусь на дуэли...
  
  Он отвернулся с таким безнадежным вздохом, что я не успел даже подумать
как следует, как губы мои уже произнесли:
  
  - Хорошо, герр Клостергейм. Я принимаю ваше приглашение.
  
  - Весьма вам признателен.-Он шагнул по направлению к почтительно
склонившемуся перед ним "алому плащу". Острым носком сапога приподнял
трясущийся подбородок барона.-Никогда больше не станешь ты что-либо
предпринимать без прямых моих указаний. Ты самодоволен и глуп. Ты не
достоин той власти, которую я тебе предоставляю. Еще один такой проступок,
сударь, и мне придется забрать вас...-тут он указывает большим пальцем
вниз,-...туда.
  
  Фон Бреснворт попытался было вымолить прощения, но подавился собственной
желчью.
  
  Клостергейм выдернул носок сапога из-под его подбородка.
  
  - Прощайте, мсье ле шевалье. Будьте спокойны, рыцарь фон Бек последует
надлежащему курсу.
  
  Сент-Одран явно хотел воспрепятствовать этому плану, но я поднял руку,
давая ему понять, что уверен в своей безопасности. Распрощавшись с шевалье,
я последовал за Клостергеймом за ширму с козлиною мордой в какой-то узкий
коридор, освещенный мерцанием факелов, дающих непривычный серебристый свет.
  
  - Эти мужчины и женщины ждут пришествия Антихриста,-сказал Клостергейм,
не оглядываясь назад.-Им известно Рождение, Место и Время. Они верят, что
будут избраны для власти, когда начнется царствие Антихриста. Толпа сия
велика, но проста. Каждый несет на себе отметину языческого божка,
выжженную клеймом на крестце, и верит, что удостоен особой милости. Я
полагаю, Антихрист найдет применение и им, но они-жалкая и невежественная
компания. Не лучше диких зверей, понимаете?-Его доверительный тон слегка
покоробил меня.
  
  Мы спустились по короткому лестничному пролету и вышли в большой каменный
зал, освещенный все теми же серебристыми факелами. Обставлен он был
по-спартански: конторка, два стула, стол, несколько древних фолиантов и
пергаментов и стальной глобус. У стены, рядом с низеньким раскладным ложем,
стоял буфет с выдвижными ящиками. Камина не было вообще. Клостергейм прошел
через комнату и достал из буфета блюдо с белым хлебом и двумя внушительных
размеров головками сыру. На блюдо он положил нож, потом налил воду в два
стеклянных бокала, и обед его был готов. Пододвинув стулья к столу, он снял
шляпу и жестом пригласил меня садиться.
  
  Он с любопытством взглянул мне в лицо, неуклюжим движением пододвинув ко
мне сыр и хлеб. Похоже, он почитал меня за какую-то диковинную зверюшку,
чьего поведения постичь он не мог. Я отрезал себе кусок сыру, взял бокал с
водою и подождал, пока хозяин мой не отрезал скудную порцию и себе.
  Пока он жевал, он смотрел мимо меня. Его глаза как будто следили за
передвижением невидимых армий, а меня так и подмывало оглянуться через
плечо, вдруг я тоже увижу то, что видел он. Продолжая наблюдать иллюзорную
ту панораму, он обратился ко мне:
  
  - Тому назад лет этак сто пятьдесят мы с вами разыскивали ту же самую
вещь.
  
  Я проглотил кусок, освобождая рот.
  
  - Не со мной, сударь.
  
  Я как будто бы проявил совершенно ненужную мелочную придирчивость.
  
  - Значит, с предком вашим. Та же кровь. То же имя. Мы искали Святой
Грааль. Знаете вы, что Антихрист ждет только мгновения, когда завладеет
Граалем, и тогда установит царствие свое?
  
  Я уже подозревал, что он помешанный, но чтобы настолько!
  
  - Нет, сударь. Я думал, Антихрист-всего лишь поблекший образ.
  
  - Однажды ваш предок отдал Грааль моему господину, коим Он был тогда. Так
легло на меня проклятие э