носить его, пока работаю в кузнице. И мне
очень хочется, чтобы ты принял его.
   Джарид собрался что-то возразить, но Ройден прервал его:
   - Слушай, если тебе так будет проще, считай, что я его тебе  одолжил.
Мы всегда называли его кольцом удачи, и мне хочется, чтобы  оно  было  у
тебя.
   Джарид сдался и надел кольцо на мизинец  правой  руки.  Потом  крепко
обнял брата.
   - Богами клянусь, я буду скучать по тебе, - сказал он  сквозь  слезы.
Ройден молча обнял его в ответ, потом вернулся в свою  постель  и  задул
свечу. Джарид тоже задул свечу у своей кровати, но  долго  пролежал  без
сна, глядя в ночное окно и рассеянно играя кольцом.
   Прощание на рассвете  оказалось  кратким  и  обманчиво  легким.  Мать
крепко обняла Джарида на пороге и тихо сказала ему о  том,  как  она  им
гордится и как сильно любит его. Ройден как ни в чем не бывало  шутил  и
предлагал брату использовать свое  новое  положение,  чтобы  производить
впечатление на девушек. Отец,  как  всегда  грубовато-неловкий,  не  мог
скрыть своей печали; он взял Джарида за плечо  и  высказал  сожаление  о
том, как его будет  недоставать  в  кузнице.  Потом  он  отвел  сына  от
остальных.
   - Не позволяй этой силе взять над тобой верх! -  шепотом  предупредил
он. - Ты знаешь, как она меняет людей. Не позволяй ей изменить и тебя.
   - Хорошо, отец. Я обещаю.
   Преодолевая печаль и волнение, Джарид старался запомнить все, что ему
говорили. Но после нескольких часов пути  с  Баденом  по  лесной  тропе,
вьющейся вдоль берега реки Маунтси, он осознал, что  наиболее  отчетливо
помнит то, что было обращено отнюдь не к  нему.  Он  услышал,  что  отец
сказал Бадену после того, как  братья  несколько  неловко,  но  сердечно
обнялись.
   - Не секрет, что мы с тобой не очень-то ладили, - сказал Бернел. -  Я
все еще не могу простить вам с матерью, что вы были далеко,  когда  умер
отец. - Баден хотел было возразить, но  Бернел  остановил  его,  покачав
головой. - Впрочем, сейчас это не важно. Путь Джарида  связан  с  твоим,
теперь мне это ясно. Позаботься о нем, Баден. Пожалуйста. Сам понимаешь,
пусть он и уходит с тобой, но это наш сын. Береги его, и да  хранит  вас
обоих Арик.
   Слова отца снова и снова мелькали в сознании Джарида в  мерном  ритме
шагов. Пусть он и уходит с тобой, но...  Джариду  все  еще  трудно  было
принять то будущее, которое уготовано ему Баденом. Джарид не  сомневался
в правоте мага, помнил собственные сны с пугающей ясностью и,  в  общем,
поверил, что может достичь могущества, но он все еще оставался Джаридом,
сыном Бернела и Дрины, который вполне мог стать  кузнецом  или  школьным
учителем.  Наутро  после  своего  восемнадцатого  дня  рождения,  идя  с
Магистром на собрание Ордена, он чувствовал себя почти что ребенком.
   Уже в пятый или шестой раз за день  он  мысленно  поблагодарил  Риса,
Нелека и Гиссу за подарок. Мешок из прочной  ткани,  с  кожаным  дном  и
лямками, был удивительно легким и удобным. В нем нашлось место для  всех
необходимых вещей. Баден, впрочем, предупредил,  что  путешествие  будет
долгим и трудным и что если ученик возьмет слишком много  вещей,  то  не
сможет рассчитывать на сочувствие и помощь, и Джарид  взял  меньше,  чем
собирался. С ним были спальный мешок и кусок брезента  от  дождя,  смена
одежды, немного  сушеного  мяса  и  фруктов,  мех  для  воды,  маленький
котелок, моток веревки, кремень и кинжал на поясе.
   Собираясь в путь, Джарид заметил, что у Бадена  вообще  нет  никакого
имущества. Когда он спросил об этом у  мага,  тот  ответил,  что,  кроме
собственных сил, охотничьих навыков Анлы и щедрости  жителей  городов  и
деревень,  ему,  в  общем,  ничего  и  не  нужно.  Его  орденский   плащ
обеспечивал защиту от холода и  ветра  и  был  достаточно  легок,  чтобы
носить его круглый год.
   - И потом, - с улыбкой  добавил  маг,  -  когда  ты  станешь  немного
постарше и покрепче, то поймешь,  что  спальный  мешок  тебе  больше  не
нужен.
   Баден показал, что в просторных складках плаща он держит только самое
необходимое: веревку, мех  с  водой,  кинжал  с  потертой  рукояткой  из
шлифованного аквамарина. И конечно, на плече Магистра сидела сова,  а  в
руке был резной посох, увенчанный сияющим кристаллом.
   Джарид и Баден шли молча почти все утро, иногда останавливаясь, чтобы
попить холодной речной  воды  или  перекусить  сушеными  грушами.  Капли
туманной влаги собирались на  набухших  почках  и  готовых  распуститься
цветках кленов, ясеней и ив, растущих у реки, и тяжело падали на  землю.
У дороги из-под палой листвы выбивался  кудрявый  молодой  папоротник  и
бархатно-синий шан. То и дело мелькали белки и с веток слетали  поползни
и синицы,  с  любопытством  разглядывая  людей  и  весело  тараторя.  За
деревьями журчала река.
   Прошло несколько часов, и Баден свернул на короткую  узкую  тропинку,
ведущую к каменистому берегу. Маг сел на большой камень, выступающий над
водой, и погрузил ноги в  поток.  Джарид  увидел,  как  долговязое  тело
Магистра вздрогнуло от холода,  а  потом  маг  расслабился  и  зашевелил
пальцами ног. Баден посидел  так  с  закрытыми  глазами,  потом  глубоко
вздохнул и поглядел на ученика с усталой улыбкой.
   - Сперва зазнобит, но потом станет очень неплохо. Советую.
   Джарид скептически взглянул на крепко вцепившиеся  в  камень  длинные
белые пальцы. Баден проследил за его взглядом и усмехнулся:
   - Путь нам предстоит неблизкий, и твоим ногам будет куда лучше,  если
дать им немного помокнуть.
   - Да, ноги немного гудят, - сказал Джарид, снимая дорожный  мешок,  -
но видел бы ты свое лицо, когда только сунулся в воду.
   Он опустил мешок на землю, ощущая удивительную легкость -  прохладный
воздух коснулся его мокрой от пота спины.  Он  снял  ботинки  и  сел  на
камень рядом с Баденом, сунув ноги в ледяную воду. И тут же выдернул их,
резко выдохнув:
   - О боги!
   - А ты смеялся надо мной...
   Джарид промолчал и, стараясь казаться невозмутимым, погрузил  ноги  в
воду. Баден достал немного сушеного мяса и предложил ему. Какое-то время
они сидели  молча,  жуя  жесткое,  пахнущее  дымом  мясо  и  наслаждаясь
отдыхом. Джарид огляделся и обнаружил, что сова куда-то пропала.
   - Анла полетела охотиться?
   - Да, надеюсь, она не останется без добычи.
   Джарид выглядел озадаченным, и маг объяснил:
   - Ей здесь немного не по себе - такие, как она, привыкли  к  открытым
пространствам.
   - Где ты ее нашел?
   - На Северной равнине, там, где Даалисмин течет через Лес Тобина.
   Джарид посмотрел в воду, покачал головой и улыбнулся:
   - А я никогда не бывал за Прибрежным хребтом.
   - Но ведь это поправимо, не так ли?
   Джарид повернулся к дяде, широко улыбаясь:
   - Надеюсь. До Амарида еще далеко?
   Баден прикинул в уме и ответил:
   - Если поторопимся, то доберемся за семь недель, поспеем  как  раз  к
Собранию.
   - За семь недель!
   - Да, далеко от Аккалии до  дома  Амарида  -  надо  идти  через  весь
Тобин-Сер, а по дороге одолеть две горные цепи.
   Джарид  снова  уставился  в  воду.  Мысль  о  таком   продолжительном
путешествии  пугала  его.  Ему  нравился  Баден  и  хотелось  посмотреть
Тобин-Сер, но сегодня утром они шли молча, и временами ему было  скучно.
А впереди - еще целых два месяца!
   Баден, казалось, читал его мысли.
   - Еще не поздно вернуться в  Аккалию,  -  как  ни  в  чем  не  бывало
предложил маг. -  Но  я  надеялся  использовать  это  время  для  твоего
обучения магии, истории и традициям Ордена.
   Джарид долго сидел, глядя в воду  и  обдумывая  сказанное  Магистром.
Наконец он покачал головой.
   - Я не хочу обратно, - тихо сказал он. - И я  хочу  у  тебя  учиться.
Просто... - Он остановился, не зная, что и сказать.
   - Ты не знал, что стать магом так трудно.
   Последние слова мага задели Джарида за живое.
   - Я не хотел тебя обидеть, - спокойно сказал Баден. - Честно  говоря,
я сам когда-то испытал те же сомнения. Мы все  хотим  быть  такими,  как
Амарид, но часто забываем о том, какой путь пришлось пройти ему  самому.
Меня воспитывал маг, и все же, прежде чем начать обучение,  я  мало  что
знал о ястребах и совах. Конечно, я кое-что  знал  об  Ордене,  возможно
побольше, чем ты сейчас. Но это было следствием воспитания, и,  несмотря
на это преимущество, учеба оказалась долгой  и  трудной.  Впрочем,  смею
тебя уверить, я не  разочаровался.  В  какой-то  степени  каждый  ученик
повторяет путь Амарида и других магов древности. Тем самым  ты  воздаешь
честь им и Ордену.
   Джарид почувствовал, что Баден прав, и уже не боялся  будущего,  хоть
раньше и ожидал, что учиться будет легко. Он по  наивности  ожидал,  что
наладит с птицей контакт  и  от  нее  узнает,  в  чем  суть  магического
искусства.
   Чуть позже вернулась Анла и принесла в когтях  бело-коричневую  мышь.
Сова опустилась на одну из ближайших веток и начала  рвать  добычу.  Еще
долго все трое - маг, птица и  ученик  -  сидели  и  слушали  шум  реки,
наслаждаясь отдыхом и скромной пищей.
   Наконец Анла почистила клюв, и Джарид встал и посмотрел на дядю:
   - Я готов идти. А ты?
   Баден кивнул:
   - Хорошо.
   Джарид и маг надели башмаки; Анла опустилась  на  плечо  Бадена,  тот
поднял посох, Джарид закинул за плечи мешок.
   - Когда начнется мое обучение? - спросил Джарид, когда они  двинулись
по тропе. Баден остановился, поглядел в глаза юноше, и лицо его осветила
озорная улыбка.
   - Полагаю, оно уже началось.
   Джарид печально улыбнулся в ответ:
   - Я не совсем это имел в виду.
   - Знаю, - рассмеялся Баден. - Утром я не решился  начать  -  ты  ведь
только что покинул семью. Но мы можем приступить хоть прямо сейчас, если
хочешь.
   - Думаю, можем.
   Баден опять улыбнулся.
   - Очень хорошо, - сказал он и зашагал дальше.
   Весь остаток дня Баден рассказывал Джариду, что значит быть магом. Он
показывал различные кусты и  деревья,  которые  могли  служить  пищей  и
лекарством, дать хорошую древесину, ценные масла и опасные яды. Он  учил
Джарида находить красные стебельки ястребиной травы, которой маги  лечат
раны и болезни птиц, и белые, словно покрытые воском, ягоды,  кашица  из
которых шла на припарки. Он рассказывал  Джариду  о  ястребах  и  совах,
населяющих север Тобин-Сера,  их  облике  и  повадках.  Джарид  старался
запомнить все и, чтобы запечатлеть в памяти, пробовал на вкус  съедобные
растения и внимательно осматривал остальные.  Однако  ему  было  гораздо
легче запомнить рассказы о птицах. Его  всегда  поражали  их  красота  и
сила, и мысль, что однажды надо будет связать себя с одной  из  них,  не
давала ему покоя. То и дело Джарид задавал вопросы,  но  большей  частью
Баден руководствовался тем, что попадалось им на пути.
   В ту первую ночь, сделав привал и поужинав, Баден  предложил  Джариду
проделать  умственное  упражнение,  которое  в  будущем   должно   будет
облегчить общение с птицами.
   - В твоей прежней жизни не было ничего, что могло бы подготовить тебя
к связи с твоим первым ястребом. И рассказать тебе об этом как следует я
тоже, наверное, не смогу. - Он помолчал и ласково почесал шейку совы.  -
Кто твой самый близкий друг?
   - Ройден, - без колебаний ответил Джарид.
   Баден кивнул:
   - Да. Я почувствовал, как вы крепко привязаны друг к другу,  пока  мы
были в Аккалии. Знай, что к своей птице ты будешь гораздо ближе,  чем  к
брату.  Она  постоянно  будет  присутствовать  в  твоем  сознании.   Это
невозможно описать.  Это  чудо.  Но  это  рискованно.  Представь:  дикое
существо разделит с тобой твои мысли. Тебе придется научиться  открывать
разум птице и в то же время поддерживать ясность  сознания.  Сперва  это
трудно и  даже  пугает,  но  подготовить  тебя  невозможно.  Предстоящие
упражнения - не более чем замена реального опыта. Но они необходимы  для
формирования дисциплины ума,  которая  тебе  пригодится.  -  Маг  умолк,
подкинул ветку в огонь, потом снова взглянул  на  Джарида.  -  Начнем  с
простого: я хочу, чтобы ты закрыл глаза и очистил свой ум  от  всяческих
мыслей.
   Джарид рассмеялся:
   - Это легко. Такое умеют даже мои ученики.
   - О нет, - возразил  ему  Баден.  -  Возможно,  они  мечтали  или  же
грезили, а их мысли - блуждали. Я говорю о  другом.  Я  хочу,  чтобы  ты
полностью очистил свой ум от  любых  мыслей.  Звучит  очень  просто,  но
сомневаюсь, что ты справишься с этим сразу.
   Джарид сосредоточился и попробовал выполнить  то,  что  ему  приказал
Магистр. Как и предупреждал Баден, это оказалось намного труднее, чем он
ожидал. Стараясь впервые в жизни не  думать  вообще  ни  о  чем,  Джарид
столкнулся с бесконечным потоком мыслей.  Что  сейчас  делают  Ройден  и
родители? Какой ему достанется ястреб? Что собой представляет  Собрание?
Каково это - пройти весь Тобин-Сер? Любой звук -  треск  горящих  веток,
крик совы вдалеке - проникал в его мозг.
   Наконец он открыл глаза и уставился на дядю:
   - Нет, не могу.
   Баден усмехнулся:
   - Ничего, после получится. Для  этого  нужно  время,  а  у  тебя  был
тяжелый день. Надо поспать; времени  для  упражнений  у  нас  будет  еще
немало.
   Пока Баден располагался у костра, Джарид достал свой спальный мешок и
расстелил его на мягкой земле.
   - Спокойной ночи, Джарид.
   - Спасибо, Баден. Тебе тоже.
   Юноша долго не мог заснуть - в  голове  толпились  вопросы  и  мысли,
бесконечные, как текущая мимо река.
   Следующие несколько дней были похожи на первый. По дороге Баден  учил
его, и каждый вечер Джарид какое-то время посвящал тренировке  сознания.
Часто на отдыхе они вспоминали свою семью. Баден рассказывал  Джариду  о
молодом Бернеле и об их родителях, Джарид - о Бернеле, Дрине и  Ройдене.
Иногда, когда догорал вечерний костер, Баден запевал  старинные  баллады
глубоким,  приятным  голосом,  предлагая  Джариду  подпевать.  Это  были
любимые песни Бадена - о богах, о том,  как  Арик,  сильнейший  из  них,
даровал своим сыновьям, Лону  и  Тобину,  великие  земли  и  предоставил
молодым богам украшать и населять их по своему вкусу. Они пели о  Леоре,
Богине света, той, по  чьим  лесам  сейчас  шли,  красота  и  своенравие
которой привели к жестокой вражде между братьями. Они пели и о том,  как
Арик в ярости разделил земли, дарованные  сыновьям,  и  мать  их  Дуклея
горько плакала, наполняя своими слезами океаны и реки.
   На восьмой день дорога начала подниматься из Леса Леоры к  Прибрежным
горам.  Погода  переменилась.  Последние  весенние  дожди,  пришедшие  с
Арикова моря, прошли над горами, оставив после себя  ярко-синее  небо  и
теплое весеннее солнце;  от  влажного  леса  подымался  пар,  на  ветвях
распускались цветы и листья. Но дорога уводила путников в холодные горы,
где лежал свежевыпавший снег. Воздух становился разреженней, идти -  все
труднее и опаснее, так что шли они значительно медленней. Несмотря на то
что светило солнце, холодный горный ветер пронизывал одежду Джарида. Его
новая куртка не слишком спасала  от  холода,  так  что  на  привалах  он
продолжал ходить, чтобы согреться. Ночью он прибивался к костру, кутаясь
в одежду, и даже заворачивался  в  холстину.  Мысленно  он  сердился  на
Бадена, который запросто заворачивался  в  плащ,  накидывал  капюшон  и,
казалось, от холода вовсе не страдал.
   Но даже в таких условиях Джарид не  мог  не  восхищаться  первобытной
мощью и сияющей красотой гор. С детским изумлением смотрел он на  словно
уходящие в бесконечность зубчатые хребты, покрытые снегом и льдом. Когда
они спускались в  плодородные  долины,  он  любовался  обширными  рощами
гигантских вечнозеленых деревьев и горными  лугами,  поросшими  люпином,
астрами и чертополохом. После двух недель пути через Прибрежный  хребет,
когда они с Баденом приблизились к Северной равнине, Джарид  понял,  что
гор ему будет очень недоставать.
   В ту последнюю ночь в горах они  заночевали  на  небольшом  плато,  с
которого  далеко  просматривались  западные  земли.  Внизу  расстилалась
равнина,  подобная  огромному  зеленому  морю,  испещренному  островками
темных низкорослых деревьев и  рассеченному  натрое  рекою  с  притоком.
Даалисмин, подумалось Джариду.
   - Мы потеряли здесь много времени, - заметил Баден, вставая у него за
спиной. - Наверное, из-за снега. Но это ничего: наверстаем, когда пойдем
по равнине.
   Джарид позволил себе усмехнуться:
   - Признаться, хочется походить по ровной земле.
   Баден улыбнулся в ответ:
   - Хочешь поесть домашней еды и выспаться в настоящей постели?
   - Конечно. А ты серьезно?
   - Вполне. У подножия этой горы есть маленький городок - Тайма; я знаю
кое-кого из местных жителей, и они с радостью примут нас.
   - Было бы чудесно.
   - Из-за этого мы пройдем завтра  меньше,  чем  мне  хотелось  бы,  но
восстановим силы, чтобы продолжить путь.
   Они еще немного постояли, глядя, как тени от гор медленно  опускаются
на равнину - за их спинами садилось солнце. Через некоторое время  Баден
сообщил, что пора обедать, и они принялись готовить еду.
   Поздно вечером, пока Баден сидел у  костра,  Джарид  снова  попытался
сосредоточиться на своих упражнениях.  За  последние  дни  он,  прилагая
немалые усилия, научился очищать свой ум от любых мыслей по крайней мере
на несколько минут. Это было странное ощущение: словно  сон  наяву,  оно
здорово помогало расслабиться. Но в ту ночь, вероятно из-за предстоящего
визита  в  Тайму,  мысли  Джарида  были  слишком  заняты   историями   о
магах-предателях и расколе Ордена. Уже не  в  первый  раз  за  время  их
путешествия он думал об этом, хотя и не решался  поговорить  с  Баденом.
Однако на сей раз  он  собрался  с  духом.  Баден  заметил,  что  Джарид
наблюдает за ним.
   - Что, разве ты не упражняешься?  -  мягко  спросил  маг,  копаясь  в
костре длинной палкой.
   - Не могу сосредоточиться.
   - Да? О чем задумался?
   - То, что говорят об Ордене, - правда, Баден?
   Какое-то время Магистр молчал,  продолжая  ворошить  угли.  Потом  он
обернулся и внимательно посмотрел на  Джарида;  в  голубых  глазах  мага
отражался огонь.
   - Я ждал, что ты спросишь, - сказал он и  вздохнул.  -  Нападения  на
деревни действительно происходят. Но если ты хочешь знать, несут ли маги
за это ответственность... - Он задумался, пожал плечами. -  Тогда  я  не
могу ответить определенно.
   - Не можешь или не хочешь?
   Маг прищурил глаза, и его худое лицо сделалось жестче. Ответ его сбил
ученика с толку.
   - Скажи, Джарид, что тебе известно об Амариде?
   Джарид задумался, прежде чем ответить:
   - Ну.., он был первый и величайший  из  магов.  Он  открыл  Волшебную
Силу. Он основал Орден и создал его законы. Он  создал  многие  традиции
Ордена - по его примеру маги  носят  зеленый  плащ,  оставляют  перо  на
месте, где принесены дары или оказана  помощь.  И,  -  Джарид  попытался
разрядить напряжение, - он жил страшно далеко от Аккалии.
   Баден кивнул и усмехнулся:
   - Для начала неплохо. - Но  тут  глаза  мага  сузились,  и  он  задал
следующий вопрос:
   - А что ты знаешь о Тероне?
   Джарид невольно вздрогнул.
   - Терон был маг и предатель, он жил во времена Амарида.
   - Что еще?
   Джарид глубоко вздохнул:
   - Он наложил проклятие на Орден.
   - И что такое Проклятие Терона?
   Баден и Джарид встретились взглядами, и у Джарида пересохло во рту.
   - Я... Я не вполне уверен... Это имеет какое-то отношение к тому, что
происходит с магом, который умирает несвязанным.
   - Правильно.
   - Почему ты спрашиваешь меня об этом?
   - А ты почему спрашиваешь?
   Джарид задумался.
   - Ну, раз я  собрался  стать  магом,  то  должен  знать  о  том,  что
происходит в Ордене.
   Баден улыбнулся:
   - Именно поэтому я спрашиваю тебя об Амариде  и  Тероне.  Каждый  маг
должен знать их историю, и прежде, чем ее рассказать, я хотел  уточнить,
что тебе уже известно. - Он посмотрел в  огонь.  -  Тебе  говорили,  что
когда они встретились, то стали близкими друзьями?
   - Амарид и Терон были друзьям