- Нам нужны другие доказательства - хотя бы одна из птиц!
   Оррис догнал его и схватил за руку:
   - Нельзя, Баден! Он заметит! Он поймет, что я здесь, а ты сбежал!
   - Но глаза не хватит, чтобы убедить остальных!
   - Тебя же я убедил!
   - Да, но только потому, что я сам видел все остальное. У Сартола есть
свидетели, которые заявят, что я пытался спасти  тех  двоих.  Нам  нужно
что-нибудь столь же убедительное.
   Оррис не знал, что и ответить. Баден был прав.
   И вдруг Магистр взглянул в ночное небо.
   - Анла! - позвал он вслух. И тут же  круглоголовая  сова  выплыла  из
темноты и села ему на плечо. Он погладил птицу и решительно взглянул  на
коллегу:
   - Пойдешь со мной?
   - Ну хорошо, - нехотя согласился Оррис. - Возьмем одну  из  птиц.  Но
сделает ли это нас союзниками?
   Магистр долго смотрел на Орриса, потом произнес:
   - Несомненно. - Он провел рукой по волосам. - Мы не очень-то  ладили,
верно? Ты думаешь, что я слишком самодоволен, а на мой вкус - ты слишком
вспыльчив и нетерпим. Но нельзя, чтобы это отвлекало нас от более важных
вещей. Тобин-Серу угрожает серьезная опасность, и ты правильно сказал на
Собрании, что Орден стал слаб и пассивен. Если  мы  ожидаем,  чтобы  все
члены Ордена действовали  как  один,  надо  отложить  в  сторону  личные
претензии. Нас с тобой объединяет дружба с Транном. Он доверяет  тебе  и
уважает; он сохранил  веру  в  тебя  даже  после  обвинений,  выдвинутых
Сартолом. Во всей стране для меня нет никого важнее Транна и Джарида, и,
если он столь высокого мнения о тебе, тому должна  быть  причина.  -  Он
перевел взгляд на опустошенное поселение. - Сартола надо остановить,  и,
похоже, сделать это выпало нам с тобой.
   Оррис мрачно усмехнулся:
   - Это доставит мне большее удовольствие, чем ты думаешь. - Он немного
успокоился. - Даже когда я думал, что вы с Сартолом в  сговоре,  ваша  с
Транном дружба удерживала меня. Я его очень уважаю и рад, что он верит в
меня, даже вопреки навету Сартола. И если ты вместе со мной сразишься  с
изменником, я с радостью признаю, что ошибся в тебе.
   Баден  с  явным  облегчением  улыбнулся.  Но  тут  оба  они  услышали
тревожные крики.
   - Не нравится мне это! - сказал Баден, садясь на траву.
   - Должно быть, кто-то нашел стражей.  -  Оррис  тоже  сел  и  прикрыл
церилл. - Скоро они отправятся искать нас.
   - Кулак божий! Нам нужна одна из этих птиц! - Баден покачал  головой.
- Как они это обнаружили? Кто там зашел в тюрьму?
   И тут, словно в ответ на его вопрос,  по  степи  прогрохотали  копыта
коня. Выглянув из  высокой  травы,  маги  увидели,  как  в  ночи  быстро
исчезает бледно-желтый церилл.
   - Сартол! - сказал Оррис. - Не думал, что он ускачет до рассвета.
   Но Баден кивнул:
   - Конечно, мне  следовало  это  предвидеть.  Он  не  мог  рискнуть  и
оставить меня на всю ночь. Я же мог убедить стражей в том, что он  лжет,
а может, он знал, что я сбегу. Он должен был убить меня  этой  ночью.  -
Магистр сделал паузу и ухмыльнулся. - Ты спас мне жизнь. Спасибо.  -  Он
снова посмотрел на север, и глаза его были мрачны. - У Сартола есть все:
птицы и оружие чужеземцев, посохи  Премудрой  и  ее  помощника  и  целая
деревня свидетелей, убежденных  в  моем  предательстве.  -  Он  невесело
усмехнулся:
   - У него даже мой церилл.
   - И что теперь,  Баден?  -  тихо  спросил  Оррис,  не  сводя  глаз  с
бледно-желтого огонька.
   - Не знаю. Возможностей у нас  немного.  -  Баден  не  сказал  больше
ничего, но Оррис и так все понял. Один из них потерял  птицу,  другой  -
посох. Даже пустись они в погоню, им не удалось бы остановить Сартола.
   - Может, он чего-то не учел, - сказал Оррис, снова глядя на Излучину.
- Какое-нибудь свидетельство, улику...
   - Может быть. Но ты же сам сказал, что они нас ищут.
   И тут же донеслись голоса и показалась  толпа,  движущаяся  прямо  на
них. Люди несли факелы и были вооружены.
   Оба мага пригнулись еще ниже, и Оррис беспокойно посмотрел на  своего
коня. Жители деревни должны были вскоре заметить животное.
   - Что делать теперь? - прошептал он.
   - Не знаю. Ты меня спрашиваешь?
   - Прекрасно! Значит, думать буду  я.  -  Он  немного  поразмыслил.  -
Может, нам стоит вернуться в деревню и еще  раз  обыскать  улицу?  Баден
покачал головой:
   - Откуда ты знаешь, что там никого нет?
   - Вот поэтому я тебя и спрашиваю!
   Баден рассмеялся:
   - Да, ты прав. Пошли-ка обратно в деревню.
   Пригнувшись и осторожно ведя лошадь по высокой траве,  маги  окольным
путем вернулись в Излучину.
   На улицах было пустынно, и удивляться  этому,  в  общем,  не  стоило:
многие  жители  погибли.  Бадена  искало,  очевидно,   практически   все
уцелевшее взрослое население.
   Оррис заставил церилл  слабо  светиться,  как  раз  настолько,  чтобы
осмотреть улицу стоя на четвереньках. Без  церилла  Баден  вынужден  был
пользоваться глазами Анлы; с закрытыми глазами он стоял  посреди  улицы,
пока сова осматривала окрестности.
   Они ничего не нашли рядом с телами чужестранцев и быстро  направились
туда,  где  лежала  лошадь  Бадена.  Оррис  и  там  не  заметил   ничего
необычного.  Но  только  маги  собрались  уйти,  как  заметили  какой-то
маленький и темный предмет. Он почти  утонул  в  пыли,  но  Оррис  сразу
догадался, что  это:  маленький  кусочек  материала,  из  которого  были
сделаны птицы. С краю он был оплавлен, но в целом сохранился прилично.
   Оррис позвал Бадена полушепотом. Магистр же подошел и наклонился.
   - Что это?
   - Из него были сделаны птицы.  Это  одно  из  перьев.  Смотри,  какое
легкое и гибкое.
   Магистр кивнул; глаза его расширились. Он покрутил кусочек  в  руках,
пытаясь согнуть его и растянуть.
   - Это немного для доказательства, - признал Оррис, - но если смотреть
внимательно, то хватит.
   - Возможно. - Баден говорил не так  уверенно,  как  хотелось  бы  его
коллеге. - Продолжим поиски.
   Оррис кивнул, и Баден сунул улику в карман. К сожалению, им больше не
удалось найти ни одного фрагмента.
   - Но это лучше, чем  ничего,  -  сказал  Оррис,  когда  Баден  достал
кусочек пера из кармана и снова внимательно рассмотрел.
   Баден покачал головой:
   - Боюсь, этого все же мало. Не отрицаю, я в жизни ничего подобного не
видел, и не подвергаю сомнению твой рассказ. Но нам надо убедить  Орден,
а это непросто. Тем более если Сартол будет доказывать мою измену.  Надо
показать им золотой глаз и это.., не знаю что,  и  добиться,  чтобы  они
представили  себе  создания,  думающие,  видящие  и   летающие   подобно
ястребам. А это немало, не правда ли?
   - Согласен. Но выбора у нас нет. - Он вздохнул и пристально посмотрел
в глаза Бадену. Он терял терпение и всеми силами старался держать себя в
узде. - Я нарушил Закон Амарида ради тебя, Баден. Я запугал тех людей  и
запер их в камере. - Баден хотел что-то сказать, но Оррис поднял руку:
   - Знаю, это был мой личный выбор, но теперь у нас  одна  судьба.  Как
Магистр ты будешь выступать от нашего имени на процессе, и  если  ты  не
веришь в возможность убедить Орден, то мы пропали. Так что у  тебя  есть
десять дней, Баден, - ну или неделя,  если  мы  сможем  достать  второго
коня, - чтобы придумать, как нам добиться своего. Вот так-то.
   Баден сердито посмотрел на него и долго молчал что-то явно обдумывая.
Наконец он кивнул утвердительно.
   - Надо идти, - сказал Оррис уже почти спокойно. - Скоро они вернутся,
а Сартол здорово от нас оторвался.
   Маги двинулись в путь. Они решили, что на другом берегу реки им будет
безопаснее, но только они перешли мост, как увидели факелы. Там их  тоже
искали. Но, к счастью, крестьяне были достаточно далеко  и  не  заметили
беглецов.  Оррис  прикрыл  це-рилл,  и  они  с   Баденом,   пригнувшись,
направились на запад, собираясь  обогнуть  толпу  и  продолжить  путь  в
Амарид.
   Но прошли они недолго. Оглянувшись назад, чтобы прикинуть расстояние,
Оррис увидел  нечто  столь  неожиданное  и  великолепное,  что  чуть  не
заплакал от радости.  На  другом  берегу  к  Излучине  приближались  три
всадника с цериллами - бурым, лиловым и голубым.

15

   Впрочем,  все  трое  знали  с  самого  начала,  что  затеяли  опасное
предприятие. Но  Элайне,  которая  все  еще  немного  опасалась  Транна,
несмотря на уверения Джа-рида и обаяние темноволосого мага,  приходилось
тяжелее других. Транн знал о Пути Терона только по легендам и слухам,  в
чем сам признался. Никто не путешествовал по Лесу Теней уже много веков,
и почти так же давно торговые суда не заходили  в  юго-восточные  порты.
Только Терон мог сообщить им подробности  избранного  ими  маршрута,  но
провести еще одну ночь в Роще Терона - это было бы уже  слишком.  Элайна
бурно протестовала против путешествия по берегу океана, но все же Джарид
смог убедить ее, что это - единственный способ догнать Бадена и Сартола.
   Они проскакали по лесу несколько часов на восток и увидели,  как  над
головой кружат первые чайки; воздух  стал  более  прохладным  и  источал
легкий запах моря. Однако продвигаться по темному густому лесу было  все
еще трудно. Они выехали на высокие прибрежные травы к исходу утра и  еще
через час достигли белого песка  и  соленых  синих  вод  Океана  Дуклеи.
Вдалеке над горизонтом величественно  проплывали  грозовые  облака.  Над
берегом кружили и дрались из-за пищи морские  птицы.  Берег  был  усыпан
камнями, раковинами и ошкуренными  песком  и  водой  стволами  Деревьев.
Высохшие водоросли тянулись вдоль кромки прибоя повсюду,  куда  доставал
взгляд.
   Элайну, выросшую близ пролива Абборидж, захлестнули воспоминания. Она
словно увидела, как мать с отцом собирают моллюсков, как они  с  сестрой
смеются и играют на песке и, взявшись за руки, скачут через волны.  Сила
тоски по дому поразила ее Она покинула Бризалли, чтобы учиться у Сартола
два года назад и с тех пор ни разу не тосковала. То есть,  конечно,  она
скучала по Фарен и родителям, но до этого  дня,  когда  впервые  увидела
южное побережье Тобин-Сера, этим все  и  ограничивалось.  Стоя  рядом  с
конем, с Филимаром на плече,  глядя  на  далекие  облака,  она  покачала
головой. В другое время это показалось бы трогательным, но  здесь,  куда
веками не ступала нога человека, когда Сартол  и  Баден  оторвались  уже
больше чем на день пути, она не могла позволить  себе  расчувствоваться.
Она безжалостно отшвырнула воспоминания, сама себе удивляясь. "Подумаю о
них потом, - сказала она себе, - когда все это кончится".
   Они отдохнули несколько  минут,  потом  снова  вскочили  на  коней  и
поскакали на север по влажному жесткому песку  вдоль  полосы  прибоя.  С
ними было два запасных коня, которые когда-то принадлежали  Джессамин  и
Передуру, и всадники каждые несколько часов меняли лошадей,  чтобы  дать
им  отдохнуть.  Даже  Джарид  не   боялся   пересаживаться   со   своего
покладистого мерина на более крупных и быстрых коней. До конца  дня  они
мчали вдоль берега, то  и  дело  пересекая  текущие  к  океану  из  лесу
ручейки. Здесь было даже красивее, чем в горах близ Амарида, но  путники
не могли в полной мере этим насладиться: они упорно искали Тропу Терона.
   Согласно легенде, по узкой прибрежной полосе между океаном и  болотом
молодой Терон ушел на север в изгнание.  Если  это  была  правда,  то  у
путников появился шанс добраться до Равнины  Тобина  намного  быстрее  и
легче, чем через лес. Транн подсчитал,  что  это  сэкономит  полдня,  не
меньше. В любом случае, однако, не было гарантии, что тропа,  даже  если
она действительно существовала, сохранилась за только  веков.  Ее  могло
постепенно размыть приливом или уничтожить  бурными  осенними  штормами.
Если так, то оставалось пересекать болото в его самой широкой  части  и,
естественно, распроститься с надеждой догнать Магистров.
   Они загоняли себя и коней, надеясь найти тропу до захода  солнца.  Но
по мере того как тени деревьев становились длиннее, всадники поняли, что
представляют себе эту местность еще хуже, чем им  казалось  вначале.  По
подсчетам Транна, они должны были  добраться  до  болота  к  вечеру,  но
солнце давно зашло, а они все скакали при свете цериллов, и  стук  копыт
заглушал песок и шум прибоя. Над океаном взошла красноватая луна,  когда
Элайна наконец уловила мерзкий запах болота, смешанный с соленым морским
воздухом. И тут же Транн, ехавший  впереди,  поднял  посох,  давая  знак
остановиться.
   - Чувствуете? - крикнул он и, не дожидаясь ответа, добавил:
   -  Мы  добрались  до  болота.  Можно  отдохнуть  до  утра,  а  завтра
посмотрим, в сохранности ли тропа.
   Они соскочили с лошадей и отвели  их  к  пресноводному  ручью,  потом
собрали  хворост  и  разожгли  костер.  Они  сидели  у  самого   костра,
закутавшись в плащи, и ели сухари и сыр, глядя  в  огонь.  Усталость  не
позволила им поесть как следует.
   Вдруг  Джарид  повернулся  и  уставился  во  тьму,   словно   надеясь
разглядеть  тропу,  несмотря  на  темноту  и  туман,  поднимающийся  над
болотом.
   - Как далеко они могли опередить нас? - Голос  его  заглушал  прибой,
волосы трепал ветер.
   Транн смотрел  на  молодого  мага  некоторое  время  и  только  потом
ответил:
   - Трудно сказать. Они уехали на целый день раньше,  а  из-за  изгибов
берега наше путешествие затянулось. Впрочем, не забывайте, что  они  еще
задержатся на болоте и в лесу. Если мы найдем тропу и  завтра  достигаем
равнины, то сможем их догнать.
   Джарид кивнул, глядя в небо:
   - Думаешь, Баден цел?
   Маг улыбнулся:
   - Безусловно. Я уже давно усвоил, что беспокоиться о Бадене -  значит
впустую тратить время: он может сам о себе позаботиться и слишком упрям,
чтобы дать сделать это другому.
   Джарид усмехнулся и перевел взгляд на друга:
   - Видел бы ты его брата. Они похожи гораздо  больше,  чем  согласятся
признать.
   - И ты на них похож? - спросила Элайна, явно поддразнивая.
   Джарид повернулся спиной к костру и потер ладони друг о друга.
   - Я, вообще-то, пошел в мать. Не такой упрямец, как отец и  дядя,  но
умею добиваться того, чего захочу.
   - Это еще хуже, - заметил Транн, подмигивая Элайне.
   Она улыбнулась. Не доверять Транну становилось  все  труднее.  Джарид
тоже улыбнулся, но внезапно помрачнел.
   - Сартол очень силен, - сказал он Транну,  возвращаясь  к  разговору,
который они заводили уже не раз.
   Транн успокаивающим жестом положил руку на плечо Джарида:
   - Знаю. Ты мне рассказывал. Честно говоря, я тогда и  сам  напугался.
Но с этим ничего не поделаешь. - Он безуспешно попытался  улыбнуться.  -
Баден тоже силен. Может, он и не одолеет  Сартола,  но  хотя  бы  сумеет
сбежать в случае необходимости.
   Джарид кивнул. Он уже слышал эти уверения, дважды в пути и один раз -
когда они отдыхали на песке. Но Элайна и Транн понимали его  потребность
услышать что-либо подобное еще раз. Транн особенно  старался,  и  Элайна
поняла, что ее подозрения относительно него снова ослабевают. Она всегда
умела поверять, даже в детстве. Фарен была робкой и несколько замкнутой,
а она - общительной и легко обзаводилась друзьями. Она никогда  не  была
подозрительна. Но предательство Сартола  заставило  ее  усомниться  и  в
верности Транна, хотя он не совершил ничего, что бы могло оправдать  эти
сомнения. Она считала, что неплохо разбирается в людях, но Сартол  легко
провел ее. Если бы она не видела своими глазами, как он  пытается  убить
Джарида, если бы не видела его глаз тогда, в Роще Терона, никогда бы  не
поверила, что ее самый близкий друг - предатель и убийца. А  вот  теперь
напридумывала про Транна неизвестно что. "Где была моя голова?" - не раз
спрашивала она себя в течение дня.
   Хуже того, все это накладывало отпечаток на ее отношение  к  Джариду.
Если она так легко обманулась насчет Сартола и  не  оценила  верности  и
благородства Транна, может, и в ее зарождающихся отношениях  с  Джаридом
есть какая-то  двусмысленность?  Не  то  чтобы  она  сомневалась  в  его
намерениях - даже сейчас ей было ясно, что он не способен  на  ложь.  Но
она боялась, что слишком сильно поверила в то, что их связывает, слишком
много о нем думает. Ей стало не  по  себе,  как  в  детстве,  когда  она
забиралась  слишком  высоко  на  дерево  и  ветка   под   ней   начинала
раскачиваться.
   Она  помрачнела.  Резкие  перепады  настроения  были  памятны  ей   с
отроческих лет. Джарид и Транн снова отправились  за  хворостом,  и  она
пошла с ними, но  не  сказала  ничего  и  избегала  встречаться  с  ними
взглядом. За едой мужчины говорили о Тероне, и она не участвовала  в  их
разговоре.
   Старший маг задавал, казалось, тысячи вопросов о  том,  как  выглядел
Неприкаянный Магистр и что он говорил. Более всего, однако, его  занимал
обугленный посох, и он то и дело  просил  разрешения  посмотреть  его  и
взять в  руки.  Джарид  с  радостью  удовлетворял  любопытство  друга  и
гордился тем, что у него есть такой знак благоволения отреченного  мага.
Элайна поняла бы их, но не в эту ночь,  и  даже  посох  Терона  мало  ее
интересовал. Филимар прилетел и опустился  к  ней  на  плечо,  вытягивая
шейку: он явно хотел, чтобы его погладили.  Лаская  птицу,  она  однако,
поняла, что попытки ее любимца ободрить свою хозяйку напрасны. Все мысли
были о Сартоле и о том, как легко он обманул ее. Джарид не раз напоминал
ей, что Сартол надул их всех, но она проводила с ним столько времени,  и
уж она-то должна была разобраться... Был еще один знак, известный  ей  и
больше никому, но вовремя не понятый. О да, она должна была  знать.  Так
она твердила себе, глядя в огонь и не заговаривая ни с кем, словно  была
в добровольном изгнании - будто это кара могла что-то изменить!
   Наконец Транн отошел подальше и  улегся  спать.  Он  оставил  друзей,
давая  им  возможность  немного  побыть  вдвоем,  -  да,  этот   человек
заслуживал явно большего, чем ее холодное молчание. Да и Джарид тоже; он
подошел, сел рядом с ней на песке и уставился в огонь.
   Он долго молчал, а когда наконец заговорил, его слова удивили ее.
   - Я понимаю, что ты сейчас испытываешь, и могу  помочь.  Но  ты  сама
должна преодолеть жалость к себе и сомнение в своих силах. Я уважаю твои
суждения обо всем и вижу, что ты мудра. И потом, я, похоже, начинаю тебя
любить. Да, мне легко во всем этом признаться, но  сказанное  ничего  не
стоит, если ты не в силах сама себя уважать.
   Он был прав, и она поняла это потом, когда прогнала  его,  -  лежа  в
темноте, слушая звуки моря и пытаясь остановить  потоки  слез.  Он  даже
попал в точку, словно прочел ее мысли, и потом, его слова  заставили  ее
пульс участиться, не успокоили, как ей бы хотелось... Это  была  не  его
вина. Тем не менее ей захотелось ранить его в ответ.
   - Неважно, что ты думаешь или знаешь обо мне, - холодно ответила она.
- Вопрос в другом: не слишком ли я легко  верю  людям,  о  которых  знаю
очень мало. И тебя это тоже касается. Особенно тебя.
   Он удивленно посмотрел на нее, потом встал и спокойно сказал:
   - Жаль, что  ты  так  думаешь.  Мне  казалось,  что  между  нами  все
несколько иначе. - И ушел в темноту, оставив ее наедине со своей  тоской
и сомнениями.
   Она крепко спала в ту ночь, и ее разбудили серебристые предрассветные
лучи; небо было свинцово-се-рым, над морем стоял холодный, пронизывающий
туман. Транн уже встал и сидел к ней спиной, задумчиво глядя  на  север;
его длинные черные волосы не были связаны и падали на плечи.
   - Если мы не обнаружим тропы, - прошептал  маг,  не  оглядываясь,  но
зная, что она не спит, - то проиграем.
   Она не знала,  что  и  сказать.  Она  была  эмоционально  истощена  и
растеряна; боль от предательства Сартола не ослабла, а Транна,  которому
она теперь смогла доверять, она знала не  так  хорошо.  Джарид  спал  на
песке  ближе  к  ней,  чем  могло  показаться  ночью;  она   дала   магу
единственный ответ, казавшийся ей возможным:
   - Джарид ни на минуту не усомнился в том, что мы найдем  дорогу,  как
ты и обещал.
   Транн обернулс