и ее стало  тошнить.
Вода вокруг ног как-то странно волновалась, ступни  онемели,  и  она  их
больше не чувствовала. Не  понимая,  что  происходит,  Карана  рванулась
вперед, поскользнулась и упала лицом  в  ржавую  воду.  Ей  понадобилось
колоссальное  усилие  воли,  чтобы  просто  подняться.   Сердце   бешено
колотилось в груди. Наконец ей удалось выбраться из воды  на  маленький,
покрытый грязью кусочек берега. Она взглянула на  ноги,  и  ее  чуть  не
вырвало от отвращения: они были густо  усеяны  пиявками.  Пиявки  висели
повсюду: на лодыжках, на икрах, на бедрах, под коленями, между  пальцев.
Их было не меньше сотни. Многие уже насосались, побагровели и раздулись.
Из бесчисленных маленьких ранок сочились струйки крови. Карана  схватила
самую большую, отвратительно упругую пиявку и попробовала оторвать ее от
ноги. Но не тут-то было, пиявка присосалась  на  удивление  крепко  и  в
конце концов просто лопнула, но не отпустила ногу и осталась висеть  под
коленом, как пропитанный кровью лопнувший воздушный шарик.
   Чтобы пиявки отцепились, их нужно было прижечь или  присыпать  солью,
но у Караны не было соли, а разводить костер она  не  смела.  При  таком
количестве укусов в ранки не могла не попасть грязь, и в  своем  богатом
воображении Карана уже представляла, как ползет  по  болоту,  волоча  за
собой раздувшиеся гниющие ноги...
   Вдруг откуда-то справа  послышался  крик.  В  ответ  крикнули  слева.
Карана сползла в мутную воду, но даже в  ледяной  воде  искусанные  ноги
продолжали  гореть.  Пробираясь  по  пояс  в  воде  в  тростник,  Карана
чувствовала,  как  пиявки  оттягивают  кожу  на  ногах,   извиваясь   во
взбаламученной воде, как флажки на ветру. Обернувшись, она увидела  там,
где только что стояла, следы своих ног и пятна крови.
   Ничего более кошмарного Каране еще не приходилось переживать. Вельмы,
перекликаясь, прочесывали болото вокруг нее.  У  девушки  так  кружилась
голова, что она, цепляясь за тростник, еле стояла  на  ногах,  а  пиявки
продолжали сосать кровь, сочившуюся из ранок,  привлекая  своим  запахом
все новых и новых пиявок. Она провела  ладонью  по  бедрам  и  с  ужасом
обнаружила,  что  количество  пиявок  на   них   увеличилось.   Тут   ее
действительно вырвало и еще долго продолжало рвать, а она, зажимая  себе
рот рукой, наклонялась все ниже и ниже к  воде,  стараясь  издавать  как
можно меньше звуков.
   В воздухе роились зеленые болотные  мухи,  жалившие  не  хуже  ос,  а
волдыри от их укусов чесались несколько дней. Они забирались  в  уши,  в
нос, под наглухо застегнутые манжеты и даже в слипшиеся от грязи волосы.
Не зная, как от них избавиться, Карана вымазала  лицо  и  шею  зловонной
грязью, но мухи все равно как-то умудрялись добираться до кожи на голове
и даже под одеждой. В конце концов на девушке не осталось  живого  места
от укусов.
   Где-то рядом снова появились вельмы. Она  видела,  как  один  из  них
осматривает прибрежную грязь на том берегу.  Наблюдая  за  ним,  она,  к
своему неописуемому ужасу, почувствовала, как что-то скользкое,  длинное
и толстое, как ее собственная икра,  скользнуло  вниз  вдоль  ее  бедра,
обвилось вокруг лодыжки, а потом коснулось пальцев на ноге.
   В этот момент Идлис находился всего в нескольких шагах от Караны. Она
не смела пошевелиться. Кто же там извивался вокруг  ее  ног?  Угорь  или
змея? Неизвестный гад снова задвигался, то обвиваясь  вокруг  коленей  и
лодыжек, то прикасаясь к ним своей скользкой чешуей,  то  тычась  в  них
тупой  мордой,  щекоча  и  оттягивая  кожу  в  разные  стороны.  Наконец
последовал сильный удар хвоста, угодившего Каране прямо  под  колено,  и
тварь исчезла.
   Солнце зашло. Болотные мухи разлетелись.  Вельмы  каким-то  чудом  не
нашли Карану и тоже ушли. А может, они просто сидели в засаде  и  ждали,
когда она выдаст себя неосторожным движением? Почему же Каране никак  не
удавалось сбить их со следа? Вдруг она вспомнила, как Магрета  говорила,
что чувствительникам нужно особенно опасаться вельмов. Тогда  Карана  не
успела выяснить почему. Неужели ее способности каким-то образом помогали
им находить ее?!  Она,  конечно,  могла  постараться  вообще  ничего  не
чувствовать, но тогда она потеряла  бы  свое  единственное  преимущество
перед ними. В  результате  Карана  решила  попробовать  не  бояться,  не
волноваться и ничего не испытывать, а двигаться и  двигаться  в  сторону
Нейда. Посмотрим, сумеют ли они тогда ее найти!
   А может быть, на ее след их каким-то образом наводило Зеркало? Каране
очень хотелось выбросить его в трясину, но потом она стала  думать,  что
Зеркало ни при чем, ведь вельмы уже побывали так  близко  от  нее,  что,
если бы дело было в нем, оно бы точно их к себе притянуло. И вообще, это
было бы слишком простым объяснением.
   Наступили сумерки, а с ними появились  комары.  Они  были  не  такими
беспощадными, как болотные мухи,  но  истерзанной  Каране  они  казались
невероятно докучливыми. Она неподвижно стояла в воде и пыталась  придать
лицу стоическое выражение. Какой-то, паразит пребольно ужалил ее в веко.
"Не дергайся! - приказала она себе, чувствуя,  как  распухает  укушенный
глаз. - Мужайся и терпи!"
   Уже  почти  стемнело,  когда  Карана  осторожно  вылезла  из  воды  и
осмотрела свое тело. Пиявок  на  ногах  не  было,  а  большинство  ранок
перестало кровоточить. Карана мысленно поблагодарила угря,  оказавшегося
ее единственным другом в этом болоте, но тут же постаралась  прогнать  и
эту эмоцию. Прошло два дня с тех пор,  как  она  побывала  в  библиотеке
Иггура. Весь сегодняшний день она бежала в  противоположную  сторону  от
озера Нейд. Теперь Магрета не дождется ее  там,  даже  если  ей  удалось
скрыться из Фиц Горго.
   Карана ощутила угрызения совести, подумав, что совсем забыла  о  том,
каково сейчас приходится Магрете. На большом  расстоянии  она  не  могла
восстановить с ней связь, чтобы узнать, вырвалась ли та на свободу, но в
глубине Души Карана понимала, что в одиночку  Магрета  вряд  ли  была  в
состоянии это сделать.
   В мешке у Караны  лежала  маленькая  баночка  с  мазью,  которую  она
захватила с собой из Готрима. Она смазала укусы пиявок  и  насекомых,  и
боль утихла, но в  ранки  попала  грязь,  и  всю  эту  бесконечную  ночь
прятавшуюся в тростнике Карану  бросало  то  в  жар,  то  в  холод.  Она
чувствовала стук крови в висках, а в ушах у нее стоял сильный гул.
   В конце концов наступило утро, но Каране не стало легче.  Она  больше
не радовалась тому, что снова ушла от погони. Теперь Карана  не  снимала
носки и сапоги даже в воде, туго перевязывая при этом штанины веревками,
но пиявки все равно умудрялись добраться до ее ног.
 
*** 
 
   Вельмы загнали Карану далеко на  восток  в  очень  топкую  местность.
Здесь ей приходилось двигаться еще медленнее и  осторожнее,  чем  в  тех
окрестностях Фиц Горго, где она уже побывала. Вельмы же чувствовали себя
здесь как дома. Им все было нипочем: и холодная вода, и  пиявки.  Карана
ускользала от них, только призвав на помощь всю свою ловкость и хитрость
и иногда пользуясь своими способностями.
   Следующий день был как две капли воды похож  на  предыдущий,  за  ним
последовал еще один такой же день, потом - еще  один.  Карана  перестала
обращать внимание на холодную и зловонную грязь, но ее все время терзали
мухи,  пиявки,  комары  и  прочая  отчаянно  кусавшаяся   и   пытавшаяся
насосаться ее крови болотная нечисть; причем порой казалось, что все эти
твари набрасываются на нее одновременно. В те же редкие  моменты,  когда
никто не пил  ее  кровь,  девушка  страдала  от  хронической  усталости,
голода, грязи и постоянной сырости.
   Пиявки напустили в ранки слюны, полной медленно действующего  яда,  и
на третье утро Карана проснулась с распухшими,  как  сардельки,  ногами.
Ими было почти не пошевелить, но пришлось идти дальше, а точнее,  брести
по колено в воде или плыть. В тот день она преодолела почти лигу пути, и
ее мозг уже отказывался ощущать боль  или  думать  о  преследовавших  ее
чудовищах. Все мысли слились в огненный шар, пульсирующий в голове.  Еда
у нее кончилась, и она надрезала кору сардовых  деревьев  и  подставляла
кружку, в которую капал сладкий сок. Он не утолял голод, но  давал  силы
двигаться дальше, хотя от  него  Карана  и  испытывала  чувство  легкого
опьянения.
   Карана не  осмеливалась  спать.  Несколько  раз  в  течение  дня  она
пыталась немного вздремнуть, если удавалось найти какое-нибудь  надежное
убежище. Раз она даже заснула стоя, как цапля. Она так устала,  что  уже
не понимала, наяву ли с ней  происходит  все  это,  или  только  снится.
Впрочем, сны казались ей теперь намного  убедительнее  действительности.
Однажды ей пригрезились вельмы. Вчетвером они сидели на  бревне.  Ей  не
было видно их морд, только узкие головы в капюшонах,  но  они  выглядели
так, будто к чему-то прислушивались. Она с содроганием проснулась. Может
быть, они пытались почуять ее сны? Неужели вельмы чувствовали то, что ей
в них виделось?!
   Бегство Караны превратилось в сплошной кошмарный  сон  без  начала  и
только с одним возможным концом. Она была в таком ужасе,  что  не  могла
даже плакать. У Караны сохранилось единственное желание -  добраться  до
озера Нейд, хотя она уже почти не помнила, зачем ей туда надо. А еще она
боялась, - нет, не  вельмов,  а  того,  что,  как  и  ее  мать,  лишится
рассудка.
   Тем не менее ловкость и способности все время  ее  выручали.  Наконец
она оставила позади болото и попала в густой лес. Теперь  Карана  больше
не видела вельмов, потому что была проворнее их, но не сомневалась,  что
они от нее не отстанут.
 
*** 
 
   На четвертую ночь после своего первого знакомства с пиявками  Карана,
превратившаяся в жалкого, грязного, покрытого укусами и язвами  зверька,
выползла из леса и прокралась сквозь высокую серую траву к чистым  водам
озера Нейд. По неподвижной озерной глади стучал мелкий дождик.  Половину
ночи Карана, путаясь в длинных водорослях, брела по колено в воде  вдоль
берега.
   Наступила  полночь.  Внезапно  кто-то  вцепился  ей  в  одежду.   Она
рванулась, поскользнулась и рухнула в воду получив при этом удар по  шее
своим же мешком, болтавшимся у нее на спине. Карана попыталась  вскочить
на ноги, но ее не пускали Как же они нашли  ее  здесь  в  темноте?!  Чем
больше она барахталась, тем сильнее ее прижимали ко дну. Перед глазами у
девушки поплыли красные круги. Она захлебывалась водой, которая жгла  ей
нос и горло. Силы оставили Карану, и она перестала отбиваться.
   И все-таки даже вельмы не сумели бы ее здесь выследить!  Ведь  должны
же они когда-то спать! Карана нащупала рукой большой сук и  поняла,  что
запуталась в ветвях упавшего дерева. Она поползла, перебирая  руками  по
дну, и в конце концов  вырвалась  из  цепких  объятий  скользких  ветвей
огромного дерева, рухнувшего вершиной к центру озера. Карана попробовала
нащупать ногами дно, но обнаружила, что вода слишком  глубокая.  Девушка
так  устала  и  замерзла,  что  даже  не  пыталась  плыть.  Она   просто
перевернулась на спину и, не в  силах  пошевелить  ни  рукой  ни  ногой,
качалась на поверхности, пока ее не прибило к берегу.
   Через несколько минут  Карана  напряглась,  перевернулась  на  живот,
откашлялась, выплюнула воду,  выползла  на  четвереньках  на  каменистый
берег и вслепую начала было удаляться от озера, но  сразу  же  ударилась
головой о ствол еще одного поваленного непогодой дерева;  под  ним  была
небольшая ямка, в которую Карана прилегла на минутку, пытаясь  перевести
дух.
 
*** 
 
   Ей  было  очень  хорошо  и  тепло.   Тепло?!   Но   почему?!   Карана
перевернулась на спину, открыла глаза и зажмурилась.  Прямо  в  лицо  ей
светили лучи высоко стоявшего над горизонтом солнца. Было около полудня.
Карана осторожно осмотрелась. Берег был пуст,  а  она  лежала  на  самом
видном месте, где  ее  могло  обнаружить  любое  оказавшееся  поблизости
существо.  От  этой  мысли  у  нее  похолодело   внутри.   Она   немного
приподнялась  и   посмотрела   поверх   ствола.   В   отдалении   стояла
полуразрушенная стена, за которой возвышалась пара одиноких колонн.  Это
были руины города Нейд, где они с Магретой  спрятали  большие  мешки  со
сменой одежды и едой.
   При этой мысли Каране мучительно захотелось есть,  но  она  не  смела
пошевелиться. Силы, помогавшие ей идти вперед, иссякли. У  вельмов  было
достаточно времени, чтобы нагнать ее. А может быть, они с самого  начала
знали, куда она направляется?!
   Под корнями вывороченного из земли дерева было небольшое  углубление.
Это было не очень надежное убежище, однако она просидела в  нем  остаток
дня. Девушка невыносимо страдала от голода, но  поблизости  не  росло  и
травинки которую можно было бы пожевать. Приятно  было  только  то,  что
весь день сквозь  легкую  пелену  облаков  пробивалось  солнце,  грязная
одежда Караны высохла, и она даже немного согрелась.
   Как только стемнело, Карана скользнула в воду и поплыла  к  каменному
причалу возле ближайших развалин. Рядом с ним  стояли  руины  небольшого
здания, в которых они и  спрятали  мешки.  Развалины  же  самого  города
находились примерно в часе ходьбы дальше на запад.
   Найдя мешки, Карана немножко поела находившейся в них  отвратительной
пищи и долго мылась с мылом в озерной воде, пока мучения последних  дней
не испарились у нее из головы вместе с болотной грязью, сошедшей с тела.
Она надушила себе волосы лимонной водой, которую так любила ее  мать,  и
сразу же почувствовала себя гораздо лучше.
   Рано утром на следующий день она прокралась через лес туда,  где  они
договорились встретиться с их проводником Вальфом. Карана  не  надеялась
застать там ни Магрету, ни проводника,  потому  что  опоздала  на  целых
четыре дня, но, оказавшись на вершине небольшого холма, увидела  струйку
дыма, поднимавшуюся в воздух среди  развалин  недалеко  от  берега.  Кто
осмелился  разжечь  здесь  костер?!  Этот   человек   был   или   крайне
неблагоразумен, или  контрабандист,  которому  в  данный  момент  нечего
скрывать.
   Конечно, Вальф был хитрее и опаснее любого зверя,  но  Каране  ужасно
захотелось посидеть у огня, погреться у костра,  поесть  горячей  еды  и
попить сладкого  чая.  После  того  кошмара,  который  она  пережила  за
последние дни, даже общество отвратительного контрабандиста не  казалось
ей таким уж непривлекательным.
   Карана осторожно приблизилась к месту, откуда поднимался дым, и нашла
там костер, горевший у полуразрушенной стены, защищавшей его от  дувшего
с озера прохладного ветра. Немного в стороне  стояли  развалины  другого
здания, от которого осталось только несколько колонн. Проводник сидел  у
костра.  Его  массивная  фигура  выглядела  бесформенной   под   широкой
накидкой. На сковородке жарилась рыба, а в висевшем над костром  котелке
что-то булькало. Он будто бы знал, что  Карана  уже  здесь,  потому  что
стоило ей начать пробираться к нему через траву, как он стал выкладывать
рыбу на металлическую тарелку, украшать ее нарезанным кольцами  луком  и
даже налил в кружку чая.
   При виде еды Карана почувствовала спазм в желудке. В конце концов, их
проводник был не таким уж и мерзким; на его широком некрасивом лице было
добродушное  выражение,  и  Карана  поняла,  что  рада  его  видеть.  Он
улыбнулся, обнажив десны, и протянул ей  тарелку.  Как  же  ей  хотелось
есть!
   - Спасибо, Вальф! - произнесла Карана хриплым голосом.
   - А где твоя темноволосая спутница?  -  Вальф  говорил  неразборчиво,
едва двигая губами. При этом он избегал смотреть Каране в  глаза,  и  ей
почему-то стало не по себе.
   - Ее схватили, - ответила она, положив на землю большой мешок, но  на
всякий случай оставив на спине маленький.
   Карана  пила  чай  малюсенькими  глоточками.  Он  был  замечательный,
горячий и сладкий, точно такой, о каком она  столь  долго  мечтала.  Она
положила в рот кусочек политой маслом рыбы, розовой, ароматной, - просто
объедение! Карана была так голодна, так радовалась вкусной пище,  что  у
нее на глаза навернулись слезы. Она  проглотила  первый  кусочек,  потом
подцепила второй кончиком ножа. В этот момент она заметила, что сидевший
по ту сторону костра контрабандист напряженно смотрит куда-то  ей  через
плечо. Карана замерла, не донеся рыбу до рта.
   Внезапно все ее  чувства  возопили  о  неминуемой  опасности.  Карана
метнулась в сторону, одновременно плеснув в лицо контрабандисту кипятком
из кружки. В воздухе просвистел обоюдоострый топор, воткнувшийся в траву
там, где она только что сидела. Контрабандист схватился за лицо  руками.
Через мгновение Карана уже перепрыгнула через стену и  помчалась  прочь,
петляя среди камней и обломков колонн. Еще несколько мгновений -  и  она
остановилась и обернулась.
   Наступив на тарелку с рыбой, Идлис вытаскивал из земли свой топор. Он
злобно уставился  на  нее  сверкающими  глазами.  Мимо  него  вприпрыжку
пробежали еще два вельма с топорами в  руках.  Они  явно  собирались  ее
окружить. В этот момент Идлис  снова  метнул  в  Карану  топор.  Девушка
отпрыгнула в сторону, и топор ударился о колонну у нее за спиной  Железо
зазвенело о камень, в  лицо  Каране  отлетела  каменная  крошка,  и  она
бросилась наутек вдоль берега озера. За ней по пятам ринулись вельмы.  А
предатель контрабандист уже успел куда-то исчезнуть
   Хотя Карана была невысокого роста, она была проворна и быстронога  и,
петляя между деревьями, очень  скоро  оставила  вельмов  далеко  позади.
Сначала  она  с  сожалением  вспоминала  о  вкусной  рыбе,   безжалостно
растоптанной Идлисом, но вскоре стала думать только о том, как  бы  уйти
от погони. Вновь и вновь девушке виделся топор, вонзающийся ей в спину и
она живо представляла страшную боль, тщетные попытки извлечь  из  своего
тела железное лезвие, лужу крови на  траве,  мрак  в  глазах,  последнюю
вспышку боли и черную пустоту.
   За тот день вельмы несколько раз чуть не  настигли  ее  среди  редкой
прибрежной растительности. Они рассыпались цепью,  перекликаясь  глухими
голосами. Стоило ей побежать в новом направлении, как наперерез бросался
какой-нибудь вельм. Они были неутомимы и  гнались  за  ней  с  упорством
собачьей своры, сначала остальных вел за собой  один  из  них,  потом  -
другой, потом - третий. У девушки не было ни мгновения, чтобы  перевести
дух.
   Карана уже совсем выбилась из сил. Маленький мешок на  спине  казался
ей набитым камнями. Она  понимала,  что  долго  ей  не  продержаться.  А
стемнеть должно было еще не скоро, хотя вряд ли темнота могла скрыть  ее
от вельмов, которые настолько  боялись  света,  что  прятали  глаза  под
масками даже от слабых лучей едва пробивавшегося сквозь облака  осеннего
солнца.
   Несколько раз вельмы были так близко, что даже метали в  нее  топоры.
Ее спасла только буря,  из  тех,  что  часто  бывают  в  Ористе  осенью,
внезапно прилетая туда с морских просторов. На  западе  появилась  стена
облаков, потом подул шквальный ветер, и начался ливень. Потемнело, и все
окутал спасительный туман. Не теряя  ни  минуты,  Карана  повернулась  и
бросилась прочь от озера вверх по склону холма. Она бежала и бежала  под
дождем, пока наконец не убедилась в том, что вельмы  отстали.  Всю  ночь
она шла на север, а перед самым  восходом  солнца  спряталась  в  густом
кустарнике, где, вздрагивая от каждого шороха, и проспала до заката.
   Ночи были темные, и Карана быстро двигалась вперед. Ее преследователи
пока не подавали признаков жизни. Больше всего ее мучил  голод:  тяжелый
мешок с едой ей пришлось бросить у костра, и она  довольствовалась  тем,
что подбирала с земли старые, сморщенные, гнилые орехи. На  третий  день
Карана вышла к лесной деревне, где за несколько  медных  монет  накупила
себе еды.
   Чтобы попасть в Сет, ей необходимо было двигаться  на  северо-восток,
переправиться через реку Хиндирин, потом пройти через  Урочище  Зарка  -
небольшую брешь в горной