ми тварями. Даже сильнейшие из этих созданий  могут
выжить в бездне, лишь постоянно меняя свое обличье,  чтобы  спастись  от
погони.
   Девушка узрела чудовищ, топтавших друг друга ради того, чтобы первыми
попасть сквозь врата бездны на Сантенар, где никто и ничто не смогло  бы
противостоять рою этой нежити.
   Пытаясь спрятаться среди обломков, девушка поползла, волоча по  земле
больные  ноги.  Когда  солнце  поднялось  над   горизонтом,   от   толпы
привидений, все еще бродивших по руинам,  отделился  закутанный  в  плащ
призрак. Сначала девушке показалось, что это вновь обретший молодость  и
красоту Шутдар, которого ей так  страстно  хотелось  снова  увидеть,  но
призрак, скрывавший  свое  лицо  под  капюшоном,  был  слишком  высок  и
напоминал мрачную скалу.
   Он распростер руки над дымящимся кратером, зиявшим  среди  камней.  В
тот же момент из врат бездны  в  него  ударила  кроваво-красная  молния.
Вокруг черного плаща вспыхнул ореол призрачных огней, а каменные плиты у
него под ногами расплавились, как свинец, и стекли в кратер, увлекая его
за собой. Запахло серой,  а  потом  из  хаоса  элементов  воздух  создал
мерцающий меч в виде пучка белого света, который коснулся врат пустоты и
тут же оплел их сверкающей паутиной льда -  Непреодолимой  Преградой  на
пути исчадий бездны. Врата захлопнулись и исчезли".
 
   Присутствующие встрепенулись. То, что они услышали, представилось  им
весьма спорным, так как в Преданиях говорилось о том, что  Непреодолимая
Преграда возникла  сама  по  себе.  А  из  того,  что  она  была  кем-то
возведена,  могли  вытекать  самые  непредсказуемые  последствия.   Лиан
прекрасно осознавал, что одними красивыми словами ему не  убедить  своих
слушателей.
   Публика пришла в движение. Лиан хорошо понимал, почему на  окружавших
его лицах такое скептическое выражение, ведь он почти закончил сказание,
но так ничем и  не  подтвердил  истинность  своих  слов.  Он  знал,  что
слушатели  вполне  обоснованно  чувствуют  себя   обманутыми   в   своих
ожиданиях, но  мужественно  выдержал  драматическую  паузу,  прежде  чем
продолжить.
 
   "А что же стало с девушкой? Ее нашли позднее, когда буря  улеглась  и
люди наконец решились проникнуть в развалины башни. Тело очень  красивой
молодой женщины лежало, как  сломанный  цветок,  на  каменном  полу.  Ее
увечье скрывали длинные юбки, а губы застыли  в  улыбке,  словно  смерть
настигла ее в самый счастливый момент жизни. Как ни странно, несмотря на
царившее кругом разрушение, ее тело совсем не пострадало.
   Желая сообщить о благодеянии, совершенном для нее  Шутдаром,  девушка
описала их встречу на листе бумаги, положила его себе на грудь, а  потом
вонзила себе в сердце длинную спицу".
 
   Вот это уже было настоящим откровением! К тому  же  в  поднятой  руке
Лиан держал два листа бумаги, на одном из которых виднелось бурое пятно.
   - Вот доказательство, что все было именно так.  Вот  письмо  девушки,
окропленное ее собственной кровью!.. На этом я  заканчиваю  "Сказание  о
Непреодолимой Преграде", самое замечательное из Великих Сказаний!
 
*** 
 
   К этому моменту зал  был  уже  на  ногах,  но  по-прежнему  никто  не
проронил  ни  слова.  Все  пытались  понять,  что  именно  вытекает   из
услышанного ими. Потом  собравшиеся  затаили  дыхание:  по  центральному
проходу, ведущему к помосту, на котором  стоял  Лиан,  парами  двигались
облаченные в черные мантии мастера-летописцы.  Улыбка  застыла  на  лице
юноши. Он так старался заслужить звание летописца и  сказителя!  Неужели
его выступление так неудачно, что его сейчас на глазах у всех с  позором
исключат из Школы?!
   Вистан,  директор   Школы,   маленький   человечек,   не   уступавший
безобразием легендарному Шутдару, всегда недолюбливал Лиана.  Сейчас  он
стоял прямо перед ним, уставившись на юношу выпученными желтыми глазами,
выделяющимися на его уродливом лице, как гнойные прыщи.
   - Прекрасное выступление, - просипел он. - Но в  тексте,  который  ты
мне показывал, не содержится доказательств его правдивости.
   - Я оставил их у себя, - ответил Лиан,  судорожно  прижимая  к  груди
несколько листов бумаги.
   Вистан протянул костлявую руку. В душе Лиана затеплился слабый огонек
надежды.
   - Они являются свидетельством  того,  что  все  было  именно  так,  -
дрожащим голосом проговорил он.
   Вистан вперился в оказавшиеся у него в руке  документы.  Первый  лист
был несколько раз согнут и проколот  смертоносной  спицей.  Хмурое  лицо
Вистана стало еще мрачнее.
   - Так, значит, это правда, - проговорил он,  тяжело  вздохнув.  -  Ты
даже не представляешь, какой страшный секрет ты раскрыл. Впрочем, молчи!
Ни слова больше!
   У Лиана так дрожали колени, что он с трудом держался на ногах. Вистан
же погрузился в тяжелые раздумья. Сказание было  замечательным,  но  его
содержание грозило погубить все то, ради чего он трудился столько лет. И
все же ему  пришлось  подчиниться  решению  совета  мастеров-летописцев,
которые, дружно издав торжествующий возглас, ринулись к Лиану и  подняли
его на руки. Под  восторженные  крики  Лиана  пронесли  вокруг  помоста.
Присутствующие смеялись, выкрикивали приветствия и подбрасывали в воздух
шапки. Такого триумфа никто не помнил.  Вистан  неохотно  последовал  за
ликовавшей толпой.
   Возле дверей Лиан  снова  заметил  рыжеволосую  девушку,  которая  не
сводила с него глаз. Она попыталась пробиться к  нему  сквозь  толпу,  и
опять у него возникло странное ощущение, словно их мысли соприкоснулись.
Кто же она такая? На Выпускные Испытания посторонние не  допускались,  а
она явно не училась в Школе Преданий, так  как  Лиан  видел  ее  сегодня
впервые.
   Девушка уже почти пробралась  к  Лиану,  и  он  почувствовал  сладкий
аромат листьев лимонного дерева, исходивший  от  ее  волос,  но  тут  ее
оттеснила толпа. Он успел заметить движение ее губ, и  у  него  в  мозгу
прозвучал  вопрос:  "Кто  же  убил  девушку?"  Потом  лицо   рыжеволосой
незнакомки исчезло в толпе, которая с ликующими возгласами вынесла Лиана
на улицу.
 
*** 
 
   Поздним вечером, когда Лиан нетвердой походкой возвращался  домой  по
мощенным крупным камнем улицам Чантхеда, безмолвный  вопрос  рыжеволосой
девушки снова всплыл у него в голове, несмотря на дурманившие его винные
пары. Лиан и сам никак не мог  понять,  почему  девушка-калека  внезапно
покончила с собой. Кто же  сумел  незамеченным  проникнуть  в  развалины
башни и умертвить несчастную?! В душу Лиана запало сомнение, от которого
ему теперь было не избавиться. Что если девушке стала известна  какая-то
тайна, настолько страшная, что ее пришлось  убить,  чтобы  она  молчала?
Если все так и было, Лиан сможет  написать  на  этой  основе  еще  более
интересное сказание, которое станет  новым  Великим  Сказанием!  А  ведь
последнее из Великих Сказаний было сложено сотни лет тому назад! Если бы
Лиан сумел это сделать, он вошел бы в число величайших  летописцев  всех
времен и народов! Юноша внезапно  почувствовал,  что  ему  этого  ужасно
хочется, и он забыл о предостережении Вистана.
   - Смотри! - крикнула вдруг,  показывая  на  светила,  встававшие  над
горизонтом, Тандива, высокая симпатичная девушка, которая тоже училась в
Школе Преданий и дружила с Лианом. - Новая звезда!  Это  знамение!  Будь
уверен, тебе суждено стать великим сказителем!
   Лиан  посмотрел  туда,  куда  она  показывала.  На  самом  деле,  над
горизонтом  появилась  не  просто  звезда,   а   туманность   совершенно
определенной формы.  Лиан  даже  остановился,  созерцая  это  неизвестно
откуда  взявшееся  на  ночном  небе  темно-красное  пятно,  похожее   на
маленького паука. Был теплый летний вечер, но Лиан внезапно почувствовал
дрожь.
   - Да, это знамение, - пробормотал он. - Только  вот  что  именно  оно
предвещает?.. Пожалуй, мне пора спать...
   - Я пойду с тобой, - сказала Тандива, прижалась  к  нему  и  тряхнула
головой, окутав его водопадом темных волос.
   Незадолго до рассвета Лиан проснулся от  ужасной  мысли.  Пробуждение
было столь неожиданным,  что  он  свалился  с  кровати.  Неожиданно  все
представилось ему невероятно очевидным. Как же он этого не понял раньше!
Девушку из его сказания кто-то убил, и якобы написанное  ею  письмо,  на
которое он опирался в  своей  работе,  вполне  могло  оказаться  чьей-то
подделкой. Если все действительно случилось так, на  дальнейшей  карьере
Лиана можно было поставить крест. На Сантенаре не было  звания  почетнее
звания летописца, но те, кто своим легковерием позорил его,  становились
объектом всеобщего презрения.
   Тандива вздохнула во сне и свернулась  калачиком  под  одеялом.  Лиан
осторожно поднялся с пола, закутался во второе одеяло, подошел к окну и,
зябко поеживаясь, выглянул на улицу. Новая туманность стояла уже  высоко
над горизонтом. Теперь она казалась крупнее, чем раньше, и  была  хорошо
видна на ночном небе. Внезапно Лиану пришло в голову, что  своей  формой
она напоминает отнюдь не безобидного паучка, а смертоносного скорпиона.
   Что же ждало его в будущем: слава или позор? Несмотря ни на  что,  он
должен докопаться до  правды  и  узнать,  кто  и  почему  убил  девушку!
Нелегкая  задача,  если  вспомнить  о  тысячелетиях,  прошедших  с  того
момента!
 
2 
НЕЗАДАЧЛИВЫЙ ЛЕТОПИСЕЦ 
 
   Пока Лиан спал,  Вистан  трудился  у  себя  в  кабинете.  Наконец  он
выглянул  в  коридор.   Начальник   стражи   Школы   Преданий,   пожилой
жизнерадостный здоровяк в красной форменной юбочке,  с  густой  курчавой
шевелюрой и вечной ухмылкой от уха до уха, развалился в мягком кресле  у
дверей кабинета и что-то насвистывал,  перегородив  своими  мускулистыми
ногами половину коридора. Трудно было представить себе  кого-либо  более
непохожего на Вистана внешне, характером и замашками.
   - Иди сюда, Траск! И прикрой за собой дверь! Траск вошел  в  кабинет.
Он был начальником стражи
   Школы столько же времени, сколько Вистан был ее директором, - уже лет
тридцать. Да, не будь традиций, не было бы и самой Школы!  За  последнее
столетие, как и за все пять веков ее существования, в ней  почти  ничего
не изменилось!
   Вистан уселся  за  письменный  стол  из  черного  дерева  размером  с
двуспальную кровать и принялся копаться в ящиках. Лысая голова директора
то исчезала из виду, то вновь появлялась, когда он  извлекал  из  ящиков
пачки бумаг и выкладывал их на стол.
   - Никто не должен знать о  том,  что  мы  сегодня  будем  делать.  Ты
понимаешь почему?
   - Конечно, - ответил Траск, с сочувствием глядя с высоты своего роста
на маленького неказистого Вистана.  -  Я  ведь  тоже  был  на  Выпускных
Испытаниях!
   - Все еще хуже, чем кажется.  Теперь  мне  ясно,  что  та  несчастная
девушка написала правду.
   Однако Траска продолжали терзать сомнения:
   - Почему же тогда об этом документе столько времени  ничего  не  было
известно?
   - Вокруг  рухнувшей  башни  погибло  столько  народу,  что  мертвецов
хоронили  несколько  дней,  и  письмо  девушки  нашли  не  сразу.  Потом
летописец,  удостоверивший  его  подлинность,  утонул  по  пути   домой,
переправляясь через разлившуюся реку. Сумку с бумагами девушки  вытащили
из воды, а позднее о них просто забыли.
   - Документы могли и подделать, - скептически заметил Траск.
   - Разумеется. Но только не Лиан.
   Вистан протянул через стол испачканный кровью лист:
   - Посмотри-ка! Минуло столько лет, а этой бумаге все-таки есть о  чем
нам порассказать. Смотри, какой плотный лист! И крови на нем не  так  уж
много. Пятна лишь с той стороны, которой письмо лежало на груди девушки.
Но обрати внимание на то, как спица  проткнула  бумагу!  Края  отверстия
выгнуты наружу с чистой стороны. Значит, спица  вышла  из  груди,  а  не
вошла в нее. Девушку закололи в спину! Ты хоть понимаешь, что  из  этого
вытекает?
   - Привидения так не убивают, - проговорил Траск.
   - В развалинах башни кто-то побывал. Неужели  Непреодолимая  Преграда
действительно дело чьих-то рук?!
   Траск  нахмурился.  Он  с  трудом  улавливал  суть  столь  запутанных
рассуждений.
   - А может, Золотая флейта не погибла?
   - Типун тебе на язык! Не знаю, что именно там  произошло,  но  теперь
ясно, что мы три тысячи лет не имели  представления  о  том,  как  тогда
обстояли дела. Выходит, что Преданиям вообще нельзя верить. Нам угрожает
хаос!
   - Может, ты хочешь, чтобы я сообщил об этом Совету и самому Мендарку?
- иронически  спросил  Траск,  обнажив  в  безбрежной  улыбке  все  свои
огромные зубы, прямоугольные, как надгробные плиты.  -  Что  ж,  я  могу
сгонять в Туркад хоть завтра.
   Туркад  был  крупнейшим  городом  на   Мельдорине,   находившимся   в
нескольких  неделях  пути  на  восток.  Это   был   древний,   прекрасно
укрепленный и богатый город, кишевший тем не менее попрошайками, которых
там было что червей в зловонной выгребной яме. С незапамятных  времен  в
Туркаде проживал и  Мендарк,  коварный  и  изворотливый  Магистр  Совета
Сантенара.
   Вистан понял, что Траск шутит, но не преминул воскликнуть:
   - Мендарку! Раньше ледяная бездна содрогнется от своей пустоты, чем я
сделаю этому мерзавцу еще одно одолжение! До сих пор  не  могу  простить
ему того, что он вынудил меня принять в Школу Лиана!
   Вистан вытащил из украшенной эмалью  табакерки  щепотку  нюхательного
табака, засунул ее себе в ноздрю,  залился  пунцовой  краской  и  громко
чихнул. Траск протянул ему свой зеленый шейный  платок,  которым  Вистан
вытер заслезившиеся глаза.
   - Но ведь Лиан - гордость нашей Школы, - заметил Траск.
   - Где бы он сейчас был без нашей Школы? Обратись он ко мне,  как  все
остальные, я, возможно, и сам принял бы его, хотя он всего  лишь  жалкий
дзаинянин. Зачем Мендарку летописец из дзаинян? Чего он  хочет  от  него
взамен? Боюсь, Школе  это  не  принесет  пользы!..  Пошли!  Нам  надо  в
библиотеку.
   - Но ведь сейчас два часа ночи! - запротестовал было  Траск.  -  Даже
Лиан, наверно, уже в постели. - Впрочем,  возражал  он  лишь  для  виду,
зная, что Вистан почти не спит и не откажется от своего замысла.
   - И уж конечно, с одной из моих студенток! - фыркнул  Вистан.  -  На,
неси! - Он сунул в руки Траску пачку бумаг, затем отпер один  из  ящиков
стола, достал оттуда витой  серебряный  браслет  и  надел  его  себе  на
запястье.
   - Да, похоже, дело нешуточное, - сказал Траск. Он знал,  что  браслет
служил ключом к сейфу директора  Школы,  а  все  попавшее  в  этот  сейф
извлекалось на белый свет только  после  смерти  директора,  положившего
туда бумаги.
   - Мы спрячем там бумаги, которыми  Лиан  доказал  правдивость  своего
сказания. Чтобы найти их, ему потребовалось четыре года,  и  вот  теперь
никто их больше не увидит, пока я жив.
   Траск ни о чем не спрашивал. Вистан закрыл за  собой  дверь  и  пошел
вслед за начальником стражи через широкий зал, пол которого был  выложен
терракотовыми  плитами.  На   стенах   висели   портреты   прославленных
летописцев, давно умерших и ныне живущих. Траск указал пальцем на пустое
место на стене.
   - А что, Лиана  уже  рисуют?  -  весело  поинтересовался  он.  Вистан
поморщился:
   - Боюсь, это ему не грозит.
   Траск с  директором  вышли  из  здания  Школы  через  боковую  дверь.
Начальник стражи поднял лампу, чтобы осветить извилистую тропинку,  хотя
оба они и с завязанными глазами смогли бы пройти по  ней  между  высоких
кустов лаванды и розмарина до самой Библиотеки Преданий,  архитектурного
каприза, состоявшего из больших и маленьких  башен,  шпилей,  куполов  и
бесчисленных декоративных элементов на его стенах.
   Вистан открыл одну  из  створок  массивной  резной  двери  библиотеки
директорским ключом и по привычке расписался в книге посетителей.
   -  Какое  чудовищное  сооружение!  -  сказал  он,  глядя   вверх   на
облупившийся карниз, когда-то выкрашенный  не  менее  чем  в  двенадцать
цветов.
   - Библиотека - часть истории нашей  Школы  и  потому  -  выше  всякой
критики, - с нахальным видом возразил Траск.
   - Это здание - стыд и позор Школы! Я снес бы его хоть завтра, будь  у
нас  деньги,  чтобы  построить   новое!   Какое-нибудь   простенькое   и
симпатичное, вроде древнего храма.
   -  Может,  тогда  стоит  быть   полюбезнее   с   Лианом.   Ведь   ему
покровительствует Мендарк, а он купается в золоте!
   - Вот еще!.. Пошли! Нам надо в архив. Траск  вопросительно  посмотрел
на Вистана:
   - Выходит, мы спрячем все бумаги Лиана  и  все  остальные  документы,
касающиеся Непреодолимой Преграды, туда, где их никто больше не увидит?
   - Они содержат страшную тайну. И я должен позаботиться о безопасности
своей Школы, - ответил Вистан.
   Траск хмыкнул.
   - Ты что-нибудь имеешь против?..  Впрочем,  мне  плевать!  Как-нибудь
обойдусь и без твоего мнения. Сейчас нужны только твои мускулы...  Взять
бы и сжечь эти проклятые бумаги!
   После такого невероятного заявления даже добродушный  Траск  перестал
соглашаться с директором.
   - Ты что, хочешь сжечь одно из Преданий?! А  зачем  же  нужна  Школа,
если их не будет?! Ты же ее директор и посвятил Преданиям всю жизнь!
   - Я посвятил Преданиям  всю  жизнь...  -  тяжело  вздохнув,  повторил
Вистан. - Да, когда-то я действительно жил только ради них.  Теперь  же,
хотя мне это и не легко признать, доживаю свой век ради Школы и не  могу
допустить, чтобы ей что-нибудь угрожало.
   Понадобилось несколько часов, чтобы перетащить все имеющие  отношение
к сказанию Лиана книги и  документы  с  полок  библиотеки  в  подвал,  в
запертый  на  замок  архив  с  материалами  запрещенного,  опасного  или
непристойного содержания. В углу подвала стоял сейф в человеческий рост,
где хранились особо  секретные  документы  и  свитки.  Когда  дело  было
сделано, Вистан вставил серебряный браслет в углубление на задней стенке
сейфа. Под углублением открылась длинная щель.  Вистан  просунул  в  нее
руку с бумагами, разжал пальцы и сразу же выдернул руку из щели,  внутри
которой в тот же миг что-то со стуком захлопнулось.
   - Так и без руки остаться недолго, - ухмыльнувшись, заметил Траск.
   - И поделом бы!  Не  стал  бы  в  следующий  раз  перекладывать  свои
проблемы на плечи потомков, - ответил Вистан с недовольной  гримасой.  -
Ладно, пусть с этим возятся те, кто придет после меня.
   - А как же быть с Лианом? Ты же не  посадишь  его  под  замок,  а  он
знает, чем доказать правдивость своего сказания.
   - Пусть мелет языком сколько угодно! Ведь подлинных документов у него
теперь нет. А пустые слова не  доказательство.  Впрочем,  Лианом  я,  на
всякий случай, тоже займусь.
   - Ну, ты с ним все-таки полегче, - сказал Траск.  -  Лично  мне  Лиан
нравится. Ведь им гордится вся Школа! А как он рассказывает!..
   - Не говори глупости!  Этот  ничтожный  дзаинянин  действует  мне  на
нервы. Он слишком кичится  своей  работой,  да  еще  сует  нос  куда  не
следует!  Он  ни  перед  чем  не  остановится,  лишь   бы   прославиться
собственным сказанием!.. Он - дзаинянин до мозга костей!
   - Ты что, первым бросишь в него камень?
   - Да ничего я с ним не сделаю, пока  он  меня  слушается!  -  буркнул
Вистан.
   - А если он все-таки?..  -  Тогда  я  выставлю  его  на  посмешище  и
опозорю.
 
*** 
 
   Лиан встал в полдень. Дневной свет прогнал все страхи прошедшей ночи.
Осталось лишь легкое беспокойство, с которым он быстро справился. Позади
были  пятнадцать  лет  упорного  труда  в  Школе!  Наконец-то  он   стал
сказителем и мастером-летописцем, самым молодым из тех, кто за последнюю
сотню лет удостаивался такой чести. Ему было всего  двадцать  восемь,  и
весь мир, прекрасный и удивительный, лежал у его  ног.  Достаточно  было
протянуть руку, чтобы получить  все,  что  угодно,  однако  Лиан  мечтал
только о том, чтобы прожить свою жизнь летописцем, заполняющим пробелы в
Преданиях, разыскивающим забытые сказания и сочиняющим новые. Как бы  он
хотел сложить новое Великое Сказание! Но этому желанию, скорее всего, не
су