рюкнул  и
схватился руками за рот, из которого брызнула кровь, - стражник чуть  не
откусил себе язык!
   Вырвавшись, Лиан помчался вдоль полок  к  задней  двери,  которую  не
закрыл, в надежде проветрить архив.
   - Вистан! Он бежит в твою сторону! - прохрипел стражник.
   Лиан выскочил из-за  полок  и  с  силой  пушечного  ядра  врезался  в
маленького человечка с лампой в руке.  Это  был  Вистан.  Он  отлетел  в
сторону. Его лампа разбилась о книжную полку, и из нее  во  все  стороны
разлетелись брызги горящего масла.
   Вистан завопил: "Пожар!" - и бросился затаптывать огонь.
   Так Лиан  оказался  на  свободе  во  второй  раз.  Он  прополз  вдоль
следующего ряда полок на четвереньках,  вскочил  на  ноги  и  кинулся  к
задней двери. Траск бросился за ним, но  не  догнал.  Лиан  выскочил  из
двери, захлопнул ее за собой и запер на засов, прищемив при  этом  подол
своего плаща. Оставив в двери кусок от него, Лиан помчался  по  коридору
вокруг архива к выходу из библиотеки.
   Вдруг он остановился  как  вкопанный.  "А  что  если  им  не  удастся
потушить огонь?!" Несмотря  ни  на  что,  он  не  мог  допустить,  чтобы
библиотека сгорела. Но тут через какую-то приоткрытую  дверь  он  увидел
Траска, затаптывавшего последние язычки  пламени.  Ничего  страшного  не
произошло! Лиан добежал  до  выхода,  бросил  ненужные  теперь  ключи  и
отправился к себе. Через десять минут он уже лежал на матрасе, хотя и не
мог заснуть. Его безумная затея  провалилась,  и  он  понимал,  что  его
призовут к ответу еще до рассвета.
 
7 
ПОДЗЕМЕЛЬЯ ФИЦ ГОРГО 
 
   Вот хитрая маленькая стерва! Вельмы нехотя признали,  что  Карану  не
так-то просто поймать. Но она скоро допрыгается! Стоит ей попасть к  ним
в лапы, как ее тут же ожидает жестокая расправа!
   - Найти ее! Доставить сюда живой или мертвой! Идите и без Зеркала  не
возвращайтесь! - кричал в ярости Иггур, когда  он  наконец  сломил  волю
Магреты и освободился.
   Прошло  много  времени,  а  Карана  по-прежнему  пряталась  где-то  в
подземном лабиринте Фиц Горго. "Затопить  туннели!"  -  приказал  Иггур,
хотя нижние проходы и так уже несколько лет стояли полные гниющей  воды.
Открыли шлюзы, и в лабиринт хлынул настоящий  водопад.  Через  некоторое
время вода спала, и вельмы обшарили все закоулки и осмотрели все  ржавые
решетки, надеясь найти на одной из них посиневшее раздавленное тельце. С
каким удовольствием они выковыряли бы из  ячеек  этой  решетки  покрытые
слизью и ржавчиной куски мяса с прилипшими к  ним  потускневшими  рыжими
волосами! Но они ничего не нашли  и  были  пока  лишены  этой  маленькой
радости.
 
*** 
 
   Оказавшись на площадке перед  стеной,  на  которой  растаяли  контуры
двери библиотеки Иггура, Карана упала на четвереньки. У нее  болело  все
тело. Ей казалось, что пальцы мансера по-прежнему впиваются в ее  плечо.
До сих пор ей не  приходилось  сопротивляться  такой  чудовищно  сильной
воле. Образ Иггура все еще стоял у нее перед глазами, а  ее  мысли  были
поглощены вельмами, которые вот-вот  должны  были  пуститься  за  ней  в
погоню. Что же это были за существа? Почему они наводили  на  нее  такой
ужас?
   Карана долго лежала на площадке, ничего не видя вокруг себя  и  ни  о
чем не думая. Ее способности приносили ей хлопот не меньше, чем  пользы.
Наконец у нее перестало шуметь в ушах, и  она  вспомнила,  что  в  любой
момент в стене может возникнуть дверь,  а  из  нее  -  появиться  Иггур.
Дрожащими руками она нащупала за пазухой  драгоценный  шар,  который  ей
дала Магрета, -  овал  из  полированного  горного  хрусталя  размером  с
куриное яйцо в оправе из пяти серебряных веточек. Она  вытащила  шар,  и
лестницу  залил  молочно-белый  свет,  сразу  же   обнаруживший   первую
опасность, подстерегавшую Карану. Ведь девушка  совсем  забыла,  что  на
маленькой площадке, где она лежала, не  было  перил.  Одно  неосторожное
движение, и Карана упала бы в  глубокий  колодец,  вдоль  стен  которого
спускалась винтовая лестница. Выросшая в горах Карана не боялась  высоты
и спокойно поднялась на ноги. В одной  руке  она  держала  осветительный
шар, а в другой - Зеркало, снова принявшее форму  свитка.  На  мгновение
Карана испытала желание сбросить его вниз, но  это  был  не  выход.  Оно
просто поджидало бы ее у  подножия  лестницы.  Тонкий  свиток  прекрасно
поместился в специальный карман,  пришитый  к  ее  рубашке  под  мышкой.
Карана как следует застегнула этот карман и постаралась отогнать от себя
все мысли о Зеркале.
   Девушка спустилась по лестнице и отправилась  в  путь  по  коридорам.
Размышляя, как найти выход  из  лабиринта,  она  почти  забыла  о  своих
страхах. Наконец она оставила позади пыльный потайной коридор и достигла
главного прохода. В этот момент ноги перестали ее  слушаться,  в  висках
застучало, а живот свело от боли. Ей снова стало плохо. Эти мучения были
платой за то,  что  она  воспользовалась  своими  способностями.  Каране
показалась, что она вот-вот упадет в обморок. И в  нормальном  состоянии
ей было бы трудно найти дорогу к подземному  резервуару,  через  который
они проникли в крепость. Но даже найди она  его,  кто  мог  сказать,  не
поджидают ли ее с той стороны свирепые собаки и  телохранители  Иггура?!
Двери  ловушки  захлопнулись,  Карана   утратила   даже   ту   ничтожную
уверенность в себе, которую она испытала  ранее.  Девушка,  едва  волоча
ноги, брела по туннелю. Каким жалким представлялся ей  сейчас  брошенный
Иггуру вызов! Впрочем, она старалась думать не об этом, а только о  том,
как ей отсюда выбраться. Но когда голова  заболела  у  нее  так  сильно,
словно собиралась разлететься на тысячу кусков, в глазах потемнело, а из
желудка поднялась горькая пена, она перестала думать и об этом.
   Не решаясь пользоваться  светящимся  шаром,  она  продвигалась  вдоль
стены на ощупь. На пересечении  двух  коридоров  она  в  полной  темноте
осторожно присела  на  корточки,  схватившись  руками  за  горло,  чтобы
сдержать тошноту. Она понятия не имела,  в  какую  сторону  идти.  Вдруг
где-то вдалеке замаячил свет лампы. Возникнув так внезапно, он показался
нестерпимо ярким Каране, упавшей на четвереньки и едва не закричавшей от
ужаса.
   Прятаться было некуда, даже крыса не нашла  бы  себе  щелки  в  стене
туннеля. Немного дальше слева Корана заметила коридор, уходивший куда-то
в темноту. Она бросилась туда, подальше от света. От бега ей  стало  еще
хуже. Каждый удар сердца отдавался у нее в голове ослепительной вспышкой
боли. Девушка уже не бежала, а ползла на  четвереньках  и  вдруг  сильно
ударилась виском о выпавшую из стены каменную глыбу. Боль была  ужасной:
ей пришлось вцепиться зубами в  рукав,  чтобы  не  закричать.  У  Караны
потемнело в глазах, она упала на пол и замерла,  окончательно  выбившись
из сил.
 
*** 
 
   Каране стало получше, хотя она и понимала, что  голова  и  живот  еще
много часов будут давать о себе знать. Она села, недоумевая, как это  ее
еще не поймали. В этот момент где-то далеко раздался  лязг,  похожий  на
грохот огромных цепей, но Карана не стала обращать на него  внимания,  а
просто пошла вперед вслепую, вытянув перед собой руки.
   Стараясь уйти от того места, где ее так напугал свет лампы,  она  все
дальше и дальше уходила от  знакомого  прохода,  продвигаясь  куда-то  в
таинственные глубины лабиринта. Карана  карабкалась  вверх  по  каким-то
ступеням, шла по туннелям, опускалась в  узкие  штольни,  опять  куда-то
поднималась. Наконец она окончательно заблудилась.
   Многие  из  нижних  галерей  оказались  затопленными   водой.   После
пережитого испуга Карана не вынимала светящийся шар, двигаясь на  ощупь,
но и это было опасно, потому что в полу ее  подстерегали  скрытые  водой
провалы. Один раз она уже упала в такое отверстие, искупавшись в ледяной
воде. Вскоре после этого из черневшего в стене жерла очередного  туннеля
с шумом вырвалась волна зловонного воздуха, за которым последовал  поток
воды, устремившийся вдоль по коридору, где она брела.
   Это было последней каплей, Карана села на  камень,  опустила  ноги  в
воду и зарыдала от страха, отчаяния и чувства  безысходности.  В  первую
очередь она горевала о своем необдуманном согласии помочь  Магрете.  Она
вспомнила, как в далеком детстве боялась темноты и плакала  по  ночам  в
своей кроватке, а ее любимый отец Галлиад приходил к ней и  брал  ее  за
руку, пытаясь прогнать кошмары. Потом ока вспомнила  себя  в  двенадцать
лет.  Она  уже  четыре  года  жила  без  отца.  Карана  влачила   жалкое
существование с родными своей матери, которая от горя потеряла  рассудок
и покончила с собой вскоре после смерти мужа.  Днем,  осыпаемая  бранью,
она выполняла тяжелую монотонную работу, а ночью - без конца лила слезы.
Как-то, вновь лежа без сна в каморке  под  крышей  и  глядя  на  луну  и
звезды, она подумала о народе ее отца, аркимах, и решила  отправиться  к
ним.
   Может быть, Галлиад предчувствовал испытания, уготованные судьбой его
дочери, поэтому как-то раз посадил ее к себе на  колени  и  рассказал  о
тайной дороге туда, где скрывались аркимы. У Караны было мало пожитков и
совсем не было денег, ведь поместье, оставленное ей матерью,  находилось
в руках управляющего, но она продала  материнский  браслет,  купила  все
необходимое для путешествия и  однажды  ночью,  когда  луна  уже  зашла,
сложила в узелок кое-какую одежду и самые дорогие ей вещи, спустилась по
каменной стене и отправилась разыскивать далекую горную крепость Шазмак,
в которой жили аркимы. Всю ночь она шагала по дороге, боясь с нее сойти,
несмотря на опасность погони, а перед рассветом  спряталась  в  укромном
месте. Через пару дней ее перестали искать в  горах.  Да  и  зачем  было
двенадцатилетней девочке лезть на горные кручи?!
   Только  через  три  страшные  недели  непрерывных  скитаний   Карана,
преодолев перевалы, утопавшие в снегах даже  в  середине  лета,  наконец
нашла спрятанный от людских  глаз  Шазмак.  Удивительно,  но  стражи  не
подняли тревогу, даже когда она была  на  последнем  перевале,  а  потом
стала пробираться по бесконечным тропинкам вдоль пропасти,  где  над  ее
головой высились остроконечные скалы, а далеко  внизу  ревел  на  камнях
Гарр.  У  выхода  из  последнего  туннеля  Карана  остановилась,  увидев
сверкавшие на солнце остроконечные шпили Шазмака и золотые и  серебряные
воздушные мостики, перекинутые между его зданиями. Стражи  оповестили  о
ее  приближении,  только  когда  она  перешла  через  последний  мост  и
оказалась на огороженной площади перед городскими воротами, но и это  их
предупреждение прозвучало не как сигнал тревоги,  а  как  звонкий  голос
труб.
   Карана  вспомнила  себя  такой,  какой  она  тогда  предстала   перед
аркимами, - маленькой чумазой девочкой, похожей на куль из-за одежды,  в
которую  она  закуталась,  чтобы  спастись  от  холода  горных   вершин,
голодной,  выбившейся  из  сил,  с  бледным  круглым  личиком  в  ореоле
огненно-рыжих волос. Она была очень робкой,  но  обладала  не  по  годам
развитым чувством собственного достоинства. Внезапно  ее  охватил  страх
перед этим суровым народом. Она боялась не только  того,  что  ее  могут
прогнать, но и того, что возьмут к себе. Ей захотелось убежать.  Но  тут
среди  разглядывавших  ее  рослых  темноволосых  аркимов  она   заметила
несколько человек не очень высокого роста с такой  же  бледной  кожей  и
такими же рыжими волосами, как у нее самой.
   - Я - Карана Элинора Мелузельда Ферн из  Баннадора,  -  сказала  она,
отчетливо и горделиво перечисляя свои имена. Ферн - фамилия  ее  матери,
Элинорой звали когда-то жившую среди аркимов легендарную  красавицу,  на
которую, по мнению отца, Карана была похожа, а Мелузельда было ее третье
имя. - Мой отец Галлиад погиб, и я разыскала его народ.
   Карана  была  точной  копией  своей  трагически   погибшей   бабушки,
Мантиллы, которую по-прежнему помнили и любили в Шазмаке,  так  что  при
виде девочки аркимы не смогли удержаться от слез, и, хотя она все же кое
в чем отличалась от них, они полюбили ее не только за то, что в их жилах
текла кровь одних предков, но в первую очередь за то, что она была очень
хорошим и славным ребенком. Ее приютили в Шазмаке, где все  замечательно
к  ней  относились.  Хотя  аркимы  были   довольно   грустным   народом,
поглощенным своей историей и культурой, которых Карана так и  не  смогла
постичь, первые пять лет в Шазмаке она была счастлива. На самом деле она
никогда не была так счастлива раньше, разве что при жизни  отца.  Но  на
шестой все изменилось. Не вынеся назойливых приставаний Эмманта, бывшего
лишь наполовину аркимом, и обидевшись на остальных аркимов  из-за  того,
что никто из  них  за  нее  не  заступился,  Карана,  едва  ей  стукнуло
восемнадцать, ушла из Шазмака, чтобы больше туда не возвращаться.
   Эти картины из прошлого немного подбодрили Карану, и она снова начала
размышлять о том, как бы ей выбраться  из  подземелья.  Такой  лабиринт,
состоявший из бесчисленных туннелей, строившихся и перестраивавшихся  на
протяжении  сотен  лет,  мог  иметь  множество  выходов.  Она   пыталась
припомнить рассказы Магреты и то, что вообще когда-либо  слышала  о  Фиц
Горго. Но Магрета не очень-то распространялась даже о тех вещах, которые
Каране следовало бы знать.
   Думай же! Думай! Аркимы были замечательными инженерами и  строили  не
на века, а на целые тысячелетия. Фиц Горго был похож на Шазмак,  который
Карана знала как свои пять  пальцев.  В  этих  подземельях  должны  были
стоять большие водяные насосы,  печи  для  разогрева  воды  и  проходить
канализационные   трубы.   Разумеется,   здешние   насосы   давным-давно
сломались, а починить их вместе с прогоревшими печами  было  некому.  Но
канализационные трубы огромной клоаки Фиц Горго никуда не могли  деться.
Только бы их найти! Главная труба наверняка выведет ее к устью реки.
   Туннель, по которому шла Карана, закончился глухой стеной.  Такой  же
стеной закончился и другой туннель, в который она свернула. Было похоже,
что все выходы в этой части лабиринта замуровали. Наконец она  добралась
до какого-то перекрестка и повернула в тот проход, который понравился ей
больше остальных, но,  пройдя  еще  двадцать  или  тридцать  шагов,  она
замерла на месте. В коридоре  кто-то  негромко  переговаривался.  Карана
присмотрелась и увидела, как по широкому проходу, в котором  она  только
что стояла,  движутся  две  фигуры,  одна  высокая  и  худая,  а  другая
приземистая и грузная. Ей показалось,  что  высокое  существо  повернуло
голову в ее сторону, когда очутилось напротив входа в туннель,  где  она
притаилась, однако девушка была уже довольно далеко, вжалась всем  телом
в каменный пол, и свет лампы ее не достиг.
   Существа  удалились.  На  этот  раз  Карана  не   испытала   прежнего
панического страха. Может быть, это были не вельмы? Девушка бросилась  в
глубь туннеля. Ей нужно было любой ценой найти спуск к реке.
   Издалека снова донесся глухой лязг  цепей,  но  замерзшая,  уставшая,
голодная и  испуганная  Карана  не  обратила  на  него  вообще  никакого
внимания. Спотыкаясь, она ковыляла вперед, уже не заботясь о  том,  куда
идет, лишь бы не сидеть  на  месте.  На  перекрестках  она  поворачивала
направо или налево наугад, повинуясь шестому чувству, пока  через  много
часов после восхода солнца  (хотя  она  и  не  могла  знать  об  этом  в
подземелье!) наконец не  нашла  спуск  в  виде  обычного  люка  в  полу.
Когда-то на нем была железная крышка, от которой остались только  ржавые
петли.
   Карана на секунду  достала  шар  и  посветила  вниз.  На  стене  были
уходившие в темноту изъеденные  ржавчиной  металлические  скобы.  Карана
заколебалась было, но, заметив где-то в глубине коридора отблески света,
поняла, что у нее нет выбора,  и  осторожно  поставила  ногу  на  первую
скобу, с которой посыпалась ржавчина. Девушка стала быстро спускаться  и
вскоре оказалась на липком илистом полу. При помощи шара Карана  увидела
еще один колодец, быстро забралась  в  него  и  посмотрела  наверх.  Там
проступал круг света - лампа над верхним люком. Неужели ее обнаружили?!
   Она уже начала надеяться, что все обойдется, когда наверху  раздались
голоса, свет стал ярче и на железных скобах появились чьи-то ноги. Потом
Карана рассмотрела  руку  с  лампой...  Раздался  хриплый  возглас.  Она
увидела  вторую  руку,  показывающую  на   следы   ее   ног,   отчетливо
выделяющиеся  на  илистом  полу.  Однако  ее  преследователи  решили  не
спускаться вниз. Наверху раздался громкий скрежет, и стало совсем темно.
Карана вылезла из колодца и подняла над головой шар. Люк, через  который
она сюда попала, накрыли каменной плитой. Она оказалась в мышеловке.
 
*** 
 
   У Иггура невыносимо болели спина и ноги. После схватки с Магретой его
старые раны словно пылали огнем. Ему хотелось только  одного  -  лечь  и
дать отдохнуть  своему  измученному  телу,  но  приходилось  командовать
вельмами. Они так рвались в бой,  что  он  не  мог  сейчас  проявить  ни
малейшей слабости.
   От боли он говорил еще более отрывисто, чем раньше:
   - Что значит "она скрылась"? Идиот!.. Где она?!
   Непрошеные гостьи, дерзко бросившие ему вызов, явились совершенно  не
вовремя, почти подходили к  концу  приготовления  к  новой  кампании,  к
походу на богатые восточные государства. Как же им удалось проникнуть  в
Фиц Горго?! И как он сам мог позволить скрыться этой козявке с Зеркалом,
необходимым ему для того, чтобы следить за врагами, изучать их сильные и
слабые стороны?!
   - Ведь вас два десятка! - в ярости кричал он. - И  вы  не  можете  ее
поймать? Эту мокрицу! Сопливую девчонку!  -  Нет,  нельзя  недооценивать
даже самых ничтожных противников!
   Вельм по имени Идлис, стоявший перед ним, не  пытался  оправдываться.
Это вообще было не в характере вельмов. Он не  стал  напоминать  Иггуру,
что Карана выскользнула у него из рук, и все же напряженная поза  Идлиса
говорила, что оскорбления его задели.
   - Мы не знаем, где она! - Его голос был похож на  бульканье  трясины,
испускающей зловонные газы. - Там, где мы искали, ее точно нет. А искали
мы уже почти по всему лабиринту. Она где-то в Скуррианской  клоаке.  Все
выходы оттуда, кроме главного стока, замурованы.  Но  там  искать  очень
трудно, а девчонка как в воду канула!
   Иггур  улыбнулся,  хотя  и  понимал,  что  вельм,  как  и   все   его
соплеменники, начисто лишенный чувства юмора,  не  пытался  его  смешить
упоминанием о воде.
   - Что находится над Скуррианской клоакой? - спросил он.
   - Пустые склады и другие помещения.
   - А что с главным стоком?
   - На нем прочные ворота. Их проверяют каждый месяц.
   В этот момент в комнату вбежала  одна  из  работниц  Иггура,  молодая
женщина в грязновато-желтой одежде. Ее осунувшееся лицо  едва  виднелось
под широким капюшоном. На ногах были сандалии слишком большого  размера,
шлепавшие на бегу по пяткам. Переводя дух,  она  бочком  приблизилась  к
Иггуру, стараясь держаться подальше от вельма.
   - В чем дело, Долдоха?
   - Она спустилась в клоаку через колодец в конце Хортийского туннеля.
   - Так завалите колодец!
   - Уже завалили.
   - А вода?
   Долдоха ответила не сразу, и Иггур заметил, что краем глаза  она  все
время посматривает на Идлиса.
   - Механизм сломался. Заслонку заклинило,  и  нам  не  сдвинуть  ее  с
места.
   - Когда обнаружили ее следы?
   - Час назад... Но тебя нигде не было! - опасливо ответила Долдоха.
   Иггур выругался и повернулся к Идлису:
   - Отправь всех вельмов вниз! Поймайте ее! Ты лично отвечаешь  за  то,
чтобы она не ушла отсюда!
   - Среди нас есть те, кто больше достоин такого  доверия,  -  возразил
Идлис. Его лицо впервые оживилось, и на нем появилась  неуверенность.  -
Пусть лучше командует Вартила. Или Яркун.
   - А я говорю, за все отвечаешь ты! - рявкнул Иггур. - И не смей  сюда
являться без нее. Пусть ты и самый тупой из вельмов, но  уж  соплив