еще не за все извинился.
     - И за то я тоже извиняюсь, - поспешно повторил Лараф, вытирая нос краем ночной сорочки.
     - Ты даже не хочешь знать, за что ты извиняешься?
     - Понятно, что за то, что вас сейчас позвал. А не утром.
     - Молодец. Я была худшего мнения о твоей сообразительности в новом теле. Что за истерики!? Гнорр Варана не может себе позволить быть малохольным.
     Лараф кивнул. Малохольным гнорром ему быть не хотелось.
     Вся эта сцена так поглотила их обоих, что ни Зверда, ни Лараф не отдавали себе отчета в том, что конвульсии варанской тверди наконец прекратились.
     - А сейчас я должна уйти. Ты останешься один до самого полудня, - шепнула Зверда.
     В глазах Ларафа блеснуло отчаяние. Полдень, казалось ему, не наступит никогда.
     - Но теперь тебе не будет одиноко, - масляным голоском продолжала Зверда. - Я принесла тебе твою подругу. Хвала Шилолу, Шоша успел прихватить ее, когда небеса стали заваливаться на землю.
     При слове "подруга" Ларафу и впрямь стало немного легче.
     - И не забывай: у тебя теперь есть жена. С женой тебе не будет скучно!

ГЛАВА 22. ВЕРХОМ И ПО ВОЗДУХУ

     "Дорога в Ит полна проходимцами, многие из которых впоследствии оказываются довольно порядочными людьми."
     "Путеводитель по землям Севера"

1

     В трех лигах от Суэддеты протекала большая, полноводная река Сермела. Отчего город не поставлен прямо на ее берегу, что отвечало бы повсеместно распространенному и естественному обычаю селиться поближе к воде, Эгин не понимал.
     Есмар, словно бы угадав его мысли, сказал, что по мнению наставника Наба несколько веков назад воды Сермелы плескались под самыми стенами Суэддеты, но позднее промыли себе в мягком л„ссе новое русло к западу от прежнего.
     - Тогда город должен был бы отправиться вслед за рекой, - возразил Эгин. - Протянуть к ней свои стены, а если не стены - так предместья. А у меня как раз сложилось обратное впечатление: город страшится воды. Он словно не хочет иметь с Сермелой ничего общего. Ты заметил, что самые крепкие стены обращены именно к реке? Перед ними - два дополнительных широких рва, которые тянутся невесть куда. Со стороны тракта таких рвов нету, хотя именно отсюда в первую очередь следовало бы ожидать нападений.
     - Да-да, - подхватил Есмар, - действительно. И столбы высокие стоят с колесами наверху. Это наверняка "башни Гаиллириса".
     - Наверняка нет. Столбы - для колесования.
     Эгин сам не был в этом толком уверен. Колеса на столбах пустовали. К тому же, даже издалека можно было разглядеть, что сооружения имеют не столь уж банальную конструкцию. Столб с колесом шарнирно крепился к двум массивным опорам. Последние, судя по всему, позволяли наклонить столб к воде, как если бы он был гигантской жердью колодца-"журавля". Зачем нужны подобные сложности, Эгин судить не брался.
     Эгину лишь оставалось заключить, что Харренский Союз - отнюдь не империя Хуммера, какой пытались выставить северного соседа в Варане. И все-таки место, отягощенное своими мрачными традициями и запутанной многовековой историей войн, распрей и магических катастроф.
     Когда они три дня назад переехали на левый берег реки по знаменитому Паутинному мосту, Эгин подумал, что, небось, к северу от Суэддеты Сермела вообще промерзает до самого дна и дорога на Ит проложена просто по льду. В верхнем течении Ориса, Сагреалы и Киада подобная практика была в порядке вещей.
     Однако теперь оказалось, что дорога в Ит проходит в одной-трех лигах к востоку от Сермелы. Эти загадочные взаимоотношения реки и местных строителей Эгин назвал про себя "правилом одной лиги".
     И только в одном месте дорога, прижатая к Сермеле чередой полусферических курганов, нарушила это неписанное правило.
     До реки было каких-то пятьдесят саженей. Здесь можно было разглядеть Сермелу получше.
     Лед повсюду был удивительно тонок. То тут, то там зияли черные проталины. Учитывая, какие морозы сопровождали их от самого Паутинного моста, это было удивительно. По интуиции Эгина, река должна была промерзнуть ну хотя бы на локоть. Однако же нет. И даже снега на ее берегах лежало вроде поменьше, чем вокруг дороги.
     Лед тихонько загудел. Гудение усилилось, перекатилось от берега к берегу и, затихая, ушло по направлению к Суэддете. Эгин, который уже устал расшвыриваться Взорами Аррума, решил не тщиться что-либо прочувствовать сквозь толщи воды и льда.
     Однако просто проехать мимо он тоже не мог. Ведь все-таки он был офицером Свода, хоть и отставным. И поскольку он уже давно подыскивал, где бы отлить, то решил, что здесь самое подходящее место для сочетания приятного с полезным.
     Эгин слез на землю и передал уздцы своего коня Есмару.
     Берег здесь был пологий. Эгин подошел к самому краю льда и резво справил малую нужду.
     Он прислушался. Река безмолвствовала. Далеко-далеко на другом берегу при полнейшем безветрии подымались к небу дымки невидимой деревни.
     Вдруг одинокий кустик по-весеннему зеленой, свежей осоки, близ которого он стоял, противоестественно вздрогнул. Словно ее стебли, уходящие под воду, были зацеплены чьим-то мощным плавником или щупальцем.
     Стесняться было некого. Эгин, не боясь показаться мнительной старой девой, быстро отступил на три шага назад. "Облачный" клинок, машинально извлеченный на свет, полыхнул чередой желтых искорок.
     Что-то они значили, эти искорки, да вот беда: секретное приложение к Определителю Занно Эгин вернул канцелярии Свода два года назад вместе с кучей других служебных бумажек. И с тех пор был уверен, что интересоваться такими скучными нюансами, как язык "облачного" клинка, ему уже никогда больше не придется.
     Возле осоки было две небольших полыньи. В одной из них блеснуло нечто, похожее на серебристый рыбий бок. А из другой, спустя мгновение, с плеском вылетело черное веретенообразное тело длиной под три локтя. Вылетело и забилось на льду не то в агонии, не то в экстазе. Существо омерзительно похрюкивало или, точнее, повякивало.
     Существо смахивало на угря, но признать в нем рыбу мешали сразу несколько обстоятельств. Во-первых, оно было лишено плавников. Во-вторых, рыбы не издают слышимых человеческим ухом звуков. И, в-третьих... в-третьих, милостивые гиазиры, рыбы не проявляют столь живого интереса к людям, находящимся на сухопутье!
     Эгин торопливо вытер замаранный светло-коричневой дрянью клинок наскоро слепленным комом мокрого снега. Это было против правил обращения с таким оружием, но льняные платки остались в поклаже, да и коричневое сусло со всей очевидностью не было кровью человека.
     Разрубленная на две половинки пиявка (скорее всего, это была именно пиявка) мгновенно затихла и замерла. Эгин был уверен, что столь быстрым упокоением тварь обязана именно "облачному" клинку. Обычной сталью пришлось бы, небось, извести пиявицу на окрошку. Но с какой скоростью она преодолела разделяющее их расстояние!
     Такие пиявки в Варане не водились, в этом Эгин был уверен. И слышать о чем-либо подобном ему раньше не доводилось. Правда, его никогда и не готовили к иноземной разведке. В Четвертом Поместье ему читали только общеобразовательное "Обозрение врагов Князя и Истины".
     Теоретически это "обозрение" было предназначено для того, чтобы в общих чертах подготовить каждого офицера Свода к экстренным действиям в Харренском Союзе или Тернауне. Называя вещи своими именами - чтобы в случае вероломного нападения на одну из великих империй в союзе с другой империей большое количество офицеров Свода могло немедленно заняться водворением варанских порядков на оккупированной территории. Ясно ведь было, что одна Опора Единства не потянет даже такой скромный "кусочек" Харренского Союза как, например, Ре-Тар.
     Однако практически "Обозрение врагов Князя и Истины" было превращено в затяжное упражнение в лояльности. Поверхностными экскурсами в историю ре-тарских, харренских, оринских и диких земель занимался отставной маразматик из Опоры Благонравия. Все его истории начинались со слов "А теперь разберем, в чем подлость такого-то народа (или такого-то города)".
     По ходу дела выяснялось, что подлость всегда состоит в отсутствии порядка и лежащих в его основе беспорядочных внебрачных связях, которые практикуют: даллаги - "по причине разнузданности", таркиты - "по причине природного любострастия", харрениты - "по причине извращенной чувственности", гервериты - "по причине звериной дикости" и так далее. Жители Ита, кстати, по мнению наставника, были развратны "по причине бляжьей учености".
     Заканчивались эти в высшей степени поучительные истории неизменной формулой: "Теперь вы видите, как все славно и разумно обустроено в Варане Учением Двух Лагинов и в каком ничтожестве прозябают иные народы Круга Земель, презревшие вечную Истину во имя омерзительных плотногодных утех."
     При этом, поскольку подлинная история Эпохи Войн Хуммера была в Варане тайной за многими печатями, ни один новоиспеченный эрм-саванн Свода не знал в итоге ни о следах, оставленных в Сармонтазаре магами Синего Алустрала, ни о коллегиях жрецов Гаиллириса, ни о диоферидах, ни о Вратах Хуммера в Хелтанских горах. Часть из этого замалчивалась с многозначительным "тссс", другая часть во всеуслышание объявлялась несуществующей.
     Возможно, офицеров, получающих направление на тайную службу в чужеземье, подробно учили о чудесах местностей, в которых им предстояло исполнять веления Князя и Истины. Но Эгин не удивился бы и тому, что сам Лагха не осведомлен о тварях, населяющих Сермелу.
     "Если это был Дрон Большая Плешь, то теперь одной проблемой станет меньше. Да только не похоже это на Дрона."
     Эгин поспешил вернуться к Есмару.
     - Поехали.
     - А здорово это у вас получилось, - с восхищением сказал Есмар.
     - Что именно?
     - Ну, как вы ее мечом двинули!
     - Да, здорово. Что-то мне подсказывает, что мог бы ты дальше один поехать.
     - Теперь ясно, почему Суэддета не очень-то к реке тянется. Ит, наверное, тоже. Странно. Я об этом не знал, - заключил Есмар погрустневшим голосом.
     - Вот уж странно, в самом деле! Украшенный славными деяниями и многими примечательными открытиями Есмар Варанский поражен открывшимися его взору неисчислимыми тайнами земли Ре-тарской!
     - Да, поражен! - запальчиво выкрикнул Есмар. - Хорошо вам насмехаться... Вы служили Князю и Истине, вас, небось, сам князь не раз награждал почетными браслетами. И в Магдорне вы, конечно, не раз бывали, и на Циноре, и в Радагарне, и в Реме Великолепном...
     - Могу тебя успокоить. Почетными браслетами меня князь не награждал, потому что варанские правители награждают только офицеров армии и флота. Офицеров Свода награждает гнорр. За пределами Варана я был только два раза, на Циноре. Ровным счетом ничего хорошего там нет. А Рем Великолепный - так это вообще сказки, тебе ведь уже объясняли, - Эгин подмигнул Есмару.
     Есмар вспомнил повара с "Гордости Тамаев" и улыбнулся. Потом хитро прищурился и спросил:
     - Так что, вы и в Ите никогда не были?
     - Ни-ког-да. И с удовольствием променял бы предстоящий визит в Ит на недельный отдых в хорошей пиннаринской гостинице.
     - И вы о нем ничего не знаете?
     - Отчего же, кое-что знаю. Сейчас-сейчас...
     Путь предстоял неблизкий, а лишний раз напрячь память Эгину было не жалко. Хотя бы уже для того, чтобы поскорее перекрыть старыми знаниями свежие воспоминания об осклизлом оскале ужаса, с которым он повстречался только что на берегу Сермелы.
     Эгин приосанился в седле и, чуть причмокивая, как это делал их наставник, обозревавший подлость врагов Князя и Истины, затянул:
     - Ит - один из древнейших городов Сармонтазары. Построен в середине двенадцатого века Героической эпохи. Единственный город Севера, который не заявляет во всеуслышание, что он был основан Лишенным Значений. Другая дата постройки Ита, принятая в Ре-Таре - тысяча пятьдесят первый год. В том же году царь Эррихпа Древний основал Тардер. К четырехсотлетнему юбилею было решено подогнать "дни рождения" двух городов, чтобы Тардер оказался ровесником Ита. Подгонкой занимался поэт и историк по имени...
     - ...Лид, - вставил Есмар тоном усталого экзаменатора. - Про древнюю историю не интересно, это все знают. Вы лучше скажите, чем Ит знаменит?
     - М-м-м... В Ите было изобретено первое стеклянное зеркало. Харренские жрецы Гаиллириса признают Ит родиной огнегадания. Это редкостное признание, потому что жрец Гаиллириса скорее съест похлебку из своей трехдневной щетины, чем согласится с чьим-то первенством. Ит стоит на берегу озера Сигелло. С трех сторон город и озеро окружены высоким скалистым горным хребтом. Некоторые горы, например Ильвес, настолько высоки, что на их вершинах лежит вечный снег. Это, пожалуй, и есть главная достопримечательность Ита. Говорят, с Ильвеса круглый год возят лед и снег для ре-тарских аптекарей и кулинаров. Доставляют со всей возможной поспешностью, специальными гонцами. Один мой сослуживец считал, что этот лед имеет какую-то магическую ценность... Вот и все, пожалуй.
     - Про лед не слыхал, - сказал Есмар серьезно. - Но вы так и не вспомнили главного.
     "Главного? Да что в этом Ите на самом деле может быть такого-этакого, кроме старых басен???" - подумал Эгин. Он не хотел высказывать эту мысль вслух, поскольку давно уже понял, что мальчишка болен Итом и любой выпад в сторону этого невинного детского фетиша может его не на шутку обидеть.
     Ладно, сам увидит, что ничего особенного город собой не представляет. Одной застарелой иллюзией будет меньше - вот и все.
     Впрочем, нет. Эгин вспомнил, каково ему самому было расставаться с "застарелыми иллюзиями" сперва в четырнадцать, потом - в восемнадцать, а потом уже и в двадцать семь лет. Пожалуй, к разочарованию Есмара надо начинать готовить уже сейчас.
     - Чего это я не вспомнил? А, ну конечно! В Ите похоронен знаменитый Эриагот Геттианикт, автор "Геды о Элиене". Но, говоря по правде, я думаю, что его усыпальница - фальшивка. Их в Сармонтазаре по меньшей мере еще две: в Орине и где-то в Аргинских горах, не помню точно.
     Об Эриаготе и его диковинной, хотя вроде бы и правдивой биографии Эгин знал довольно много. Сказывались былые беседы с Сорго, когда тот еще не перебрался в столицу.
     - Тоже мне главное! Да мало ли кто в Ите похоронен!? - Есмар торжествовал. - У вас, значит, все.
     - Все.
     - Значит, ничего вам толком про город не известно, могли бы сразу сказать.
     - Зато я могу оторвать голову любому выскочке вроде тебя на счет "раз-два".
     Эгин понимал, что это не аргумент. Или, точнее, аргумент детский. Но он разговаривал именно с ребенком и ему было интересно, до чего же Есмар договорится, если его как следует раззадорить.
     - Голову оторвать - это да. А вот сможете ли вы найти кольчугу Итской Девы?
     - Я ее и искать не стану.
     К стыду своему, Эгин понятия не имел, что имеет в виду Есмар.
     - А я стану, - убежденно сказал мальчик. - Город заколдован - вот что главное.
     - А-а! Заколдован! Надеюсь, Хуммером? Но, надеюсь, морок настолько надежен, что мы не заподозрим о свершившемся магическом преступлении ровным счетом ничего? И я смогу спокойно выполнить свой долг перед Князем и Истиной, не подозревая о гнусных Изменениях, творящихся буквально за углом?
     Не то ирония Эгина была чересчур тонкой для мальчика, не то, наоборот, Есмар был умен не по летам и спокойно ее проигнорировал. Но только ответил Есмар с прежней серьезностью:
     - Боюсь, следы Изменений уже начали встречаться. Вот Сермела, например. Она ведь здесь совсем не замерзает. Вы заметили?
     Сермелы, воды которой, как выяснилось, таили смертельно опасных созданий, Эгин как раз старался не замечать. Но Есмар был прав - река в этих местах была полностью свободна ото льда! То тут, то там ее черная лента выплескивала на берег густые, сочные заросли осоки.
     - Да, вспомнил. Тот мой знакомый, который распространялся о чудесном льде на горе Ильвес, вскользь упоминал, что в Ите из-за высоких гор царит почти полное безветрие. И времена года там не сменяются. В городе почти никогда не идет снег. Что-то вроде сплошной тусклой осени. Но я не понимаю, при чем здесь колдовство. Тем более, какое отношение все это имеет к Сермеле. Просто где-то на дне озера Сигелло бьют горячие ключи, вот и все.
     - Может быть, ключи тоже, - рассудительно согласился Есмар. - Но одних гор недостаточно, чтобы летом в городе прекратило светить солнце, а зимой не шел снег. Все дело в магии и Итской Деве.
     Теперь пришел черед посерьезнеть Эгину.
     - Есмар, забудь о кольчуге Итской Девы и прочих чудесах, что бы под ними не подразумевалось. Сойдемся на том, что об этих местах мы с тобой знаем не больше, чем написано в "Странах и народах". Мы - варанцы. А варанцам на Севере лучше не рассуждать о таких сложных вещах.
     Есмар некоторое время насупленно молчал.
     - Хорошо хоть домой вы меня отсюда уже не отправите. Даже если мы здесь случайно встретим варанских купцов. Побоитесь, небось, что они поклянутся довезти меня до Пиннарина, а сами продадут в ближайший работный дом.
     Хорошо хоть не расплакался. Чтобы подсластить пилюлю, Эгин сказал:
     - Проницательная ты бестия, Есмар. Если повезет, какой-нибудь итский вельможа оценит твои таланты по достоинству и возьмет в доверенные пажи. Побегаешь пару лет с любовными записками, потом начнешь заниматься делами посерьезней. А лет через двадцать глядишь - и ты уже зажиточный гражданин Ита, главный поставщик ильвесского льда для кладовых сотинальма.
     - Гражданином Ита я и без такой волокиты стану, - убежденно сказал Есмар. - Просто спасу город - и сразу же мне отвалят всего, чего душа пожелает. Только бы кольчуга оказалась не очень тяжелой...

2

     Если дорогу до Суэддеты Эгин нашел безлюдной, то для этих мест он даже не знал, какие слова подобрать.
     Судя по путевым столбам, которые не вполне регулярно, но все же время от времени маячили на фоне чахлого редколесья, до Ита оставалось совсем немного.
     А между тем за четыре дня пути им встретились от силы десять небольших деревень. Да однажды вдали прорезались сквозь дымку неказистые башни какого-то города. Оказалось, впрочем, что дорога проходит мимо, причем город отрезан от нее гнилыми, маслянистыми топями.
     Сравнительно крупный обоз попался только один раз. В нем было около тридцати телег, расточавших едва ли не на лигу ядреный запах копченой рыбы.
     При виде обоза Есмар оживился и сказал, что все-таки в Ите, наверное, можно плавать по озеру и промышлять рыболовством. Дескать, это, наверное, не так уж и опасно, как может показаться. Научились как-то защищаться от громадных пиявок - и знай себе таскают осетров да стерлядь.
     - Если там есть осетры и стерлядь - значит, нет пиявок. И наоборот, - проворчал Эгин.
     Эгину было тревожно. Ни одной целой крепостцы дорожной стражи им не встретилось. Несколько раз на наиболее выгодных в фортификационном отношении возвышенностях показались какие-то невнятные руины, и только.
     С одной стороны, Эгина это устраивало, поскольку встречи с солдатами во всех странах и во все времена чреваты неожиданностями. Даже хорошая подорожная не всегда может решить дело миром. А махать мечом на чужбине ой как не хотелось.
     Но с другой стороны, Эгина не покидало ощущение какого-то грандиозного подвоха. Мало того, что местность вокруг была совершенно не северной, а погода - пресно-теплой, без снегопадов и трескучих морозов. Но еще и вода в колодцах имела горьковатый незнакомый привкус, и крестьянин отчего-то отказался взять с них ломаный грош за постой, как только узнал, что они едут в Ит.
     - Почему? - спросил Эгин у крестьянина.
     Немолодой мужик, с невыразительным, как мать сыра земля лицом, ухмыльнулся и покосился на Есмара.
     - Мальчонка с вами, верно? - ответил он вопросом на вопрос.
     Как понял Эгин, этим, по мнению мужика, было сказано все.

3

     Пресловутые итские премудрости начались сразу за аркой из больших светло-серых каменных блоков, которая торчала посреди поля б