себя мертвецом. Он готов был к ужасу этой минуты (взглянуть в лицо настоящему магу, выслушать приговор, узнать всю правду о предстоящих испытаниях), - но, вот досада, не чувствовал ничего, кроме растерянности и робкого восторга. Это же сколько лет надо прожить дереву, чтобы нарастить такой ствол! Это где же земля, способная питать такие корни! А крона?! В ее тени поместится, наверное, не один десяток человек...
     Его ощутимо пихнули в спину:
     - Поклонись, дурень...
     Он поклонился так низко, что коснулся рукой пола. Отдернул руку - нельзя... Наверное, нельзя лапать это великолепие, будь он, Варан, магом - отрубил бы любопытные пальцы...
     - Волнения, конечно, были, - сказал Слизняк, будто отвечая на незаданный вопрос. - Но, поскольку больше фальшивых денег не появилось... А его сиятельство князь умело разъяснил своему народу, что слухи о фальшивых сотках - не более чем вымысел заезжих мошенников... Вы с полным основанием можете сообщить Императору, что Круглый Клык не распространяет подменных денег.
     - Но, возможно, он их производит, - сказал другой голос, отрешенный и холодный, как вода на большой глубине. Варана передернуло от звука этого голоса. Он снова завертел головой, пытаясь разыскать среди деревянной мебели - стульев с высокими спинками, столов с узорчатыми столешницами, легких резных ширм - того самого Императорского мага, который решит его судьбу.
     - Единственный человек, - сказал Слизняк с ощутимым сожалением, - способный пролить свет на вопрос о подменных сотках... Вот этот молодой поддонок, что перед вами. Спросите его, и да поможет нам всем Император...
     Вторую половину фразы Слизняк произнес едва слышно, себе под нос.
     В этот момент Варан разглядел, наконец, Императорского мага. Тот сидел вполоборота к вошедшим, глядя в раскрытое окно, и выглядел куда лучше, чем в тот день, когда Варан встретил его, вооруженного бесполезным зонтиком, на нижней пристани.
     Разумеется, вспомнилось все. Брезгливая мина, за которую Варан сразу же невзлюбил гостя, свой собственный отказ накормить и напоить. Путь вверх на отцовском винте, соскользнувшая скоба, проклятый Лысик...
     - Что, дружок, - молвил маг все так же холодно, - влип?
     Его длинные волосы закрывали уши и касались плеч. Как у князя, грустно подумал Варан. Только настоящий горни может позволить себе такую прическу...
     Он казался старше, чем тогда в поддонье. Он не просто держался с достоинством - он был воплощенное величие. Даже глаза, бесцветные под серым небом межсезонья, теперь оказались стыло-голубыми. Под стать холодному голосу.
     - Удивительный это край - Круглый Клык, - проговорил маг, будто раздумывая. - Здесь даже неграмотные сопляки умеют подделывать императорские деньги...
     - Я не сопляк, - мрачно сказал Варан. - И я грамотный.
     И поразился собственной наглости. Не зря говорят, что Тюремная Кишка меняет человека...
     Маг усмехнулся. Сложил руки на груди; складки светлой хламиды, покрывавшей его от шеи до пят, поменяли рисунок. Дгсеснул красный камень в перстне - на указательном пальце дравой руки.
     - Ваше могущество, - медленно сказал Слизняк, прекрасно уловивший издевку. - Этот поддонок - всего лишь пособник. Он - единственная ниточка между правосудием и преступниками...
     Маг кивнул. Сколько ему все-таки лет, подумал Варан. Тогда мне показалось, что восемнадцать или вроде того... А теперь боюсь, как бы не все тридцать... Может, это вообще неон?
     В этот момент маг остро взглянул на Варана, и сразу стало ясно: он. Может, ему сто лет или двести. Он же маг... Откуда Варану, мелкому поддонку, такое знать?..
     Маг смотрел на Варана. Лучше весь сезон просидеть в Тюремной Кишке, чем минуту выдерживать такой взгляд.
     - Вот встретил бы тогда поласковее, - сказал маг, неожиданно подмигивая. - Не смотрел бы волчонком, не желал застрять у Шуу в заднице... Кто знает, как все обернулось бы?
     Конец, подумал Варан. И закрыл глаза; и тут же открыл их только потому, что испугался - сочтут ведь трусом...
     - Что ж, - маг поднялся. Светлая хламида упала вдоль тела, нижней кромкой коснувшись древесной мозаики на полу. - Что ж теперь... Я привезу Императору пособника, - маг посмотрел на Слизняка, и Варан увидел, как дознаватель сам, первый, отводит взгляд:
     - На то воля вашего могущества.
     - Император получит перепуганного мальчишку, на все вопросы отвечающего: ?Нашел в море?...
     - Я не перепуганный, - хрипло вставил Варан.
     Маг ухмьшьнулся:
     - Хорошо... Император получит очень храброго поддонка, знающего о происхождении фальшивой сотки не больше, чем вы, дознаватель Верон-Беломидий по кличке Слизняк... Или чем его сиятельство князь. Или любой мальчишка, торгующий на базаре лакированными ракушками...
     - Мы не знаем, что он знает, - глухо возразил Слизняк.
     Маг подошел к нему вплотную. Ноздри Варана дернулись - проходя мимо, хозяин башни оставил частицу своего запаха, и это был запах древесного дыма. Легкий, едва ощутимый.
     - Мы знаем, - маг проткнул собеседника взглядом, как иголка подушку. - Мы знаем, что он подобрал в море то, что показалось ему очень ценным... Вы хоть сподобились снарядить поисковую команду - осмотреть подводные пещеры в том месте, где он нырял?
     - Разумеется, - сказал Слизняк все так же глухо. - Но некоторые полости доступны только в межсезонье... Когда опустится вода.
     - На что и рассчитывали поделыцики, устраивая тайник, - устало заметил маг. - Ну, что мне еще передать Императору?
     - Круглый Клык не опасен для денежной системы Империи, - угрюмо повторил Слизняк.
     - Как не опасна бочка с порохом, пока рядом не упадет искра, - пробормотал маг.
     - Близится конец сезона. Когда вода опустится, мы выследим человека или людей, которые попытаются открыть тайник.
     - Вы ведь не знаете, где он находится. В этом камне Шуу знает, сколько дыр и тоннелей...
     - Служба охраны располагает подробными картами, - не сдавался Слизняк. - В конце концов, это наше дело, его сиятельство князь до сих пор был доволен своими стражами...
     - Упустили время, - пробормотал маг.
     - Что?
     - Следовало запретить кому-либо покидать остров с того самого момента, когда была обнаружена поддельная сотка...
     О Варане забыли. Он стоял совсем близко у деревянной стены и боролся с желанием провести пальцем по прожилке.
     Все разговоры об Императоре, о деньгах, о судьбах Круглого Клыка скатывались с него, как дождевая вода со шкуры сытухи.
     - Такой запрет означает обвал сезона, - после короткого молчания сказал Слизняк. - Мне страшно представить, какие последствия...
     - А представьте ящик фальшивых соток, которые могут выплыть в оборот в любом уголке Империи?
     - Империя велика, - снова помолчав, сказал Слизняк. Маг кивнул:
     - Ну да, ну да, лишь бы наш сезон прошел гладко, а там хоть море высохни... Да потрогай ты эту стенку, мальчик. Несчастные дети воды и камня - всякая деревяшка вызывает у них трепет...
     Тогда Варан крепко, со всей силой отчаяния, прижался ладонями к теплому дереву.

***

     - Нам сказали, что тебя казнили.
     Нила сидела в гамаке. Варан стоял в округлом каменном проеме. Так и говорили, не двигаясь с места.
     Нила изменилась. В одночасье стала старше. Вместо светлых штанов, расшитых камушками, на ней была длинная черная юбка. Варану теперь казалось - прошли годы с того дня, когда они виделись в последний раз.
     - Нам сказали, что тебя казнили, - повторила Нила, разглядывая его силуэт. - Скажи... ты не мертвец?
     - Нет. Меня отпустили. Так приказал Императорский маг.
     - Мы триста раз ходили с прошениями, - сказала Нила после длинной паузы. - На триста первый нам сказали, что тебя...
     - Да живой я! Сказали просто так - чтобы отцепились.
     Варан злился невесть на кого. Он по-другому воображал себе эту встречу - с объятиями, слезами, может быть, даже обоюдными...
     Нила сидела в гамаке - взрослая и чужая.
     - Так мне можно остаться? - спросил Варан. - Или, раз уж меня казнили - до свидания, все?
     - Нет, - сказала Нила еле слышно. - Раз уж ты живой... входи.

Глава третья

     Ночью Варану приснилось, что Император издал указ - никого не выпускать с Круглого Клыка, пока не будет найден тайник с поддельными деньгами.
     Варану снилось, что вокруг острова кольцом сомкнулись военные императорские корабли, а небо патрулируют всадники на крыламах. И что близится конец сезона, а остров набит отчаявшимися, злыми, напуганными чужаками. И что наступает межсезонье; мягкое солнце сезона становится белым и злым, выжигающим камень. Укрытий не хватает, вчерашние беспечные отдыхающие теперь умирают под палящими лучами, их трупы сжигают на пристани...
     Варан кричал и просыпался, и снова засыпал, все время возвращаясь в тот же сон. Мать, дежурившая рядом с ним всю ночь, плакала и думала, что сыну снятся кошмары тюрьмы.
     Днем он ходил по острову. Вглядывался в лица; все были спокойны, беспечны и веселы. Император не может так с нами поступить, думал Варан. Императорский маг, обитатель башни, ну не настолько же бессердечен, чтобы такое сделать...
     Сезон заканчивался. Приезжие скупали - да что там, мели подчистую - все лакированные ракушки, резные украшения из соли и камня, картинки из перламутра, кошельки и сумки из кожи сытухи, кованые поделки рудокопов с Малышки...
     Варан прошел мимо знакомой ювелирной лавки, не останавливаясь. Меньше всего ему хотелось видеть того самого ювелира с его выгоревшими бровями и залысинами на бронзовом от солнца лбу...
     Хорошо бы найти тайник, думал Варан. И тут же с тоской понимал: нельзя. Если именно я найду ?клад? - потом уже не удастся доказать, что прежде я никогда не видел этих фальшивых денег...
     Хорошо бы, скорее закончился сезон. Тогда жизнь переменится, и все, что случилось, забудется. И отступит проклятая угроза - приказ Императора о превращении Круглого Клыка в одну большую тюрьму...
     Он пришел в пещеру к змейсихам, когда солнце уже опускалось. Накануне ему так и не удалось добиться от хозяина четкого ответа - нужны ли его услуги или уже нет. За время, проведенное в тюрьме, никто ему платить не собирался, это ясно; но хоть полреала заработать на последних посетителях - и в этой малости будет отказано?
     Он пришел решительный и злой. Хозяин, напротив, встретил его радушно:
     - Не дуйся, дружок, будет для тебя работа, вот прямо завтра и будет... Нила наша с богатым горни по маршруту ушла. Парень нездешний, платит хорошо, - хозяин почему-то подмигнул, - даже более, я тебе скажу, чем хорошо, наши змее-красотки столько не стоят... И Ниле он, я заметил, приятен. Так почему нет? Целый день на маршруте, я других заказов на сегодня и не принимал. Вернутся еще не скоро... До темноты пару часиков есть... Так завтра Ниле я думаю отдых дать, а ты поработай.
     Варан попрощался, пообещав явиться завтра с рассветом. И пошел прочь.
     Вдоль дороги росли шиполисты - растения заурядные и вместе с тем почтенные, удостоенные изображения на круглоклыкском княжеском гербе. В межсезонье они походили на вросшие в землю черные рыбьи скелеты, зато в сезон выстреливали во все стороны огромными листьями и бледно-фиолетовыми цветами без запаха. Цветок шиполиста был размером с хорошую шляпу и, если его сорвать, не увядал три дня. Из листьев сооружали тенты, но главным образом - ограды вокруг чьих-нибудь владений, потому что листья, оправдывая название, покрыты были шипами и крючьями, способными поранить до крови.
     Сейчас, в конце сезона, цветы шиполиста сменились плодами - тяжелыми шариками с торчащими в разные стороны иглами. Каждый год матери строго-настрого запрещали детям бросаться ?шипиками?, и каждый год дети все-таки бросались, иногда уродуя себе лица навсегда...
     Нависавший над дорогой шипастый плод задел Варана по макушке. Едва-едва - даже царапины не оставив.
     Варан содрогнулся.
     Разведя голыми руками колючие листья, увидел ствол - ?рыбий хребет? - и ветки, обманчиво-тонкие.
     Взялся за ту, что нависала над дорогой. Рванул изо всех сил. Ветка треснула, но не поддалась.
     Варан рвал и рвал, и выламывал ветку, не обращая внимания на колючие листья, которые били его по плечам, на то, что из расцарапанного уха струйкой бежала кровь. Шиполист был исключительно крепким растением - он ведь рос на камнях и боролся за жизнь от самого рождения из семени. Варан наседал, как буря, беспощадно и слепо, и в конце концов выломал ветку. Зашелестели, падая на землю, листья. Глухо стукнул о дорогу плод.
     Варан стоял и смотрел на дело исцарапанных рук своих.
     ...А что ему за дело? Нила может хоть весь Круглый Клык водить в ту пещеру, где сухая трава и книга с размытыми страницами... Сегодня она повела туда богатого горни. Кого водила раньше, пока Варан сидел в Тюремной Кишке? Их так много, богатых, щедрых; кто-то, может, и сподобится на дорогой подарок - ожерелье... На подарок, который можно носить, не таясь. Который не заберут стражники, не обвинят в мошенничестве или воровстве...
     ...А что ему за дело?
     Она скажет: я не просила тебя ни о чем. Никаких подарков. Не считай, что я в чем-то виновата, что ты из-за меня попал в беду. Ты пострадал из-за собственной глупости и спеси... Ты поддонок, а я наполовину горни. Знай свое место...
     Кровь из расцарапанного уха заливала воротник тонкой нитяной рубашки - дорогой, между прочим, мать купила ее на радостях - оттого, что сын вернулся... Варан обнаружил, что идет назад. Медленно, спотыкаясь, но идет - к морю, к пещерам.
     Он развернул себя, как разворачивают тачку. Домой, приказал. Мама ждет, и отец тоже.
     Солнце коснулось моря. Варан смотрел на огненную дорожку, по которой шагать бы и шагать - в те края, где деревья растут до неба.
     Надо умыться, подумал отстраненно. Я, дурак такой, перемазался по уши в собственной крови. Что подумает мать, когда увидит? Надо искупаться и рубаху застирать...
     Он повернул обратно и через несколько шагов побежал.
     He свернул на тропинку, ведущую к пещерам; добежал до края скалы и, оттолкнувшись, с разбега полетел вниз.
     Так ведь можно угодить и на камень, подумал уже в полете.
     Море и небо перевернулись. Мелькнул закат и погас. Варан пробил собой водную гладь и снова, в который раз, подумал: будто ныряешь в тугой барабан или бубен...
     Вода перед глазами немножко замутилась - это смывалась кровь.
     Он повисел, отдыхая, в вихре пузырьков. Потом, сильно ударив ногами, пошел на поверхность. Отдышался и огляделся; скала нависала стеной. Высоко в небе покачивались кроны шиполистов.
     Отсюда на сушу был один только выход - маленький сквозной грот, который можно было найти, только зная приметы. Варан & последний раз оглянулся на солнечную дорожку-и нырнул в темноту.
     ...Он подстережет их! Они непременно поплывут здесь, возвращаясь к змейсовому стойлу. Он спрячется в воде, в тени, и услышит их разговор...
     ...Позорище. Отвратительно. Подло.
     ...Так что же, сидеть на камне, как статуя Императора, и дожидаться голубков?
     Он не успел ничего решить. В глубоком гроте послышался голос Нилы. Звук искажался, многократно отражаясь от стен и воды, но уже через несколько минут Варан смог различить слова:
     - Круча! Н-но! Пошла, хорошая, Журбинушка, пошла!
     Еще было время спрятаться.
     Вода в пещере заходила волнами. Из темного узкого хода показалась Журбина; она шла, высоко подняв рогатую голову, из широких черных ноздрей вырывался водяной пар. Варан не думал, что ему так приятно будет снова увидеть склизкую чешуйчатую тварь.
     На спине у Журбины сидел горни в куртке и штанах из кожи сытухи - такие продают на базаре приезжим ?на память?. Длинные мокрые волосы наездника прилипли к голове. Это был его могущество Императорский маг Круглоклыкский, горни Лереаларуун, или как его там. И он без всякого удивления приложил палец к губам; из темноты показались
     Кручина со всадницей. Варан сидел на мокром камне, скорчившись, как больная жаба.
     - Ой! - только и сказала Нила. - Как?!
     Варан не смотрел на нее. Смотрел на мага; тот снова казался с виду едва ли не ровесником - лет девятнадцать от силы. Подмастерье...
     Змейсихи тоже заметили его. Забили хвостами; Журбина, неся на спине мага, подплыла совсем близко.
     - А это мой помощник, - Нила улыбнулась магу. - Варан... Вот только не знаю, как ты сюда?..
     - Со скалы прыгнул, - сказал Варан. - Поднырнул... Зависла коротенькая пауза.
     - Я думал, вы давно вернулись, - зачем-то соврал Варан. _jj Нила смотрела на него с подозрением.
     - Садись, что ли...
     И протянула руку.
     От прикосновения ее ладони Варану сделалось горячо. Он взобрался на седло у Нилы за спиной; Кручина зафыркала. Маг держался на расстоянии вытянутой руки и, как казалось Варану, замечал малейшие подробности - изменение цвета кожи, изменение температуры щек, реакцию зрачков...
     - Ты весь порезанный, - сказала Нила. - Дрался, что ли?
     - С шиполистом.
     Нила покосилась через плечо:
     - Серьезно?
     - Случайно, - снова соврал Варан.
     - Журбина, вперед! - приказала Нила. Змейсиха скользнула вперед, оставляя за собой расходящийся волнами след. Маг в седле не обернулся.
     Длинные волосы Нилы колыхались у Варана перед лицом. Слабо соображая, что делает, он намотал их на кулак.
     - Ты что? - шепотом выкрикнула Нила.
     - Где вы были? - Варан тянул и тянул, запрокидывая голову девушки назад. - Ты хоть знаешь, кто это?!
     - Какая мне разница... Отпусти, придурок!
     Кручина заволновалась. Застучала по воде хвостом.
     - Перестань! - выкрикнула Нила громче.
     - Ты была с ним? Была, да?
     Нила ударила его локтем под дых - сильно и очень точно. Варан соскользнул с седла и чуть было не сдернул девушку, но
     Нила уцепилась за уздечку и не далась. Варану пришлось выпустить ее волосы; он кувыркнулся в воду, а когда вынырнул - Кручина ушла далеко вперед. Варан остался один в темноте. Свет, проникавший снизу, из моря, слабел с каждой минутой.
     Он поплыл вперед и плыл, наверное, не меньше получаса. Совсем стемнело; хорошо, что в этой части маршрута трудно было заблудиться. Варан плыл вдоль стены, время от времени нащупывая камень правой рукой.
     Потом море засветилось.
     Искры разлетались под руками, вертелись в водоворотах, вспыхивали и гасли, но не давали света. Варан плыл.
     Потом впереди - там, куда он стремился, - рассыпалось зарево, и в сполохах зеленоватых искр возникла огромная - в темноте все кажется больше - змейсиха.
     - Эй, - тихо сказала невидимая Нила. - Ты тут?
     - Да, - отозвался Варан.
     - А я думала, ты утонул, - сказала Нила. Варан не ответил.
     - Ты дурак, - сообщила Нила. Варан молча согласился. Может быть...
     - Давай руку, - сказала Нила.
     - А я не вижу где...
     - Да вот...
     Он снова взобрался в седло за ее спиной.
     - Какой ты холодный, - сказала Нила. - Бр-р...
     И, повернувшись, обняла его за шею.
     С самого утра она показывала ?этому хлыщу? все подводные пещеры, до которых можно было добраться верхом. Они наскоро пообедали жареными моллюсками; они почти даже не говорили - только о деле. Сам по себе хлыщ ныряет, как надутый воздухом шарик, - голова вниз, все остальное на поверхности. Но он довольно быстро научился нырять на Журбине и вообще неплохо сошелся со змейсихой. В конце концов, они пробрались даже в тот колодец, ну, помнишь, там такой опасный узкий проход... Хлыщ не испугался и пожелал увидеть его тоже. Чего-то искал, но не нашел ничего, кроме дохлой змеи. Как она туда попала? Может, течением прибило?
     Нила рассказывала, а Варан сидел у костра, сушил рубаху и слушал.
     ...В конце концов, они оба совершенно измотались - он потому, что относится к самой худшей породе изнеженных горни, а она потому, что все-таки за него отвечает, а шли они по таким местам, куда гостей водить опасно. И когда перед самым почти стойлом из воды вдруг вылез Варан со своими дурацкими, ну просто идиотскими под