нно, шаг за шагом подошел. Контраст между ярким солнцем в середине зала и темнотой в его углах производил странное впечатление - казалось, отовсюду смотрят тысячи глаз.
     - Шуу... Это на самом деле ты, - сказал человек, - Я не верю собственным ноздрям...
     - Ну конечно, это я, - сказал Варан, внезапно обретая голос и спокойствие. - А вот вы, Ваша Незыблемость... неужели вы теперь - Ваше Величие?
     Человек на краю бассейна обернулся. Это был не Подставка; вместо вывернутых всевидящих ноздрей Варан увидел прямой, довольно длинный нос на бледном немолодом лице.
     Глаза под складками набрякших век - тусклые, серые. Белые губы - изогнутые в ухмылке. На голове, полускрытый седы-?ми волосами, - тонкий золотой обруч.
     Варан запоздало поклонился. Выпрямился, встретился с Императором глазами. Тот смотрел, будто чего-то ожидая.
     - Ваше Величие, - сказал Варан, с трудом подбирая слова. - Я... принял вас за другого.
     Одних этих слов, сказанных в лицо Императору, было достаточно, чтобы отправить добропорядочного горожанина - или даже чиновника высокого ранга - на эшафот. Но Император не выказал гнева; ухмылка его стала шире.
     Варан замолчал. Его привели сюда, как пленника; его Удостоили немыслимой для простого смертного чести. От Jhero чего-то ждут, а он не может понять, в чем состоят ожидания.
     Он решил молчать и слушать. И, закрепляя свою решимость, поклонился снова.
     Император не сводил с него глаз. Это был один из тех взглядов, в которые можно смотреть долго, как в огонь или в прибой. И Варан смотрел бы, если бы не растущий страх - непривычный, вяжущий. Впрочем, в столице все всегда знали, что предстать перед Императором - страшно...
     - Ты нашел того, кого искал? - спросил Император.
     - Нет, - выговорил Варан.
     - Жалко, - сказал Император. - Подойди...
     Варан подошел, силой воли удерживая дрожь в коленях.
     - Я тоже не нашел, - сказал Император. - Иногда мне кажется, что его нет на самом деле. Он - тот, кого мы хотим встретить, но никогда не догоним... Легенда.
     - Я шел за ним, - сказал Варан. - Я шел по его следу много недель...
     Император перестал улыбаться.
     - Я тоже, - сказал тихо. - Потом оказалось, что все это были разные люди... Разные бродяги или просто странствующие мастеровые, его и описывали по-разному, а я не хотел этого замечать... И ты не хотел.
     - Есть одна особая примета. Он никому никогда не говорил своего имени - его и не спрашивали...
     - Вот видишь. А спросили бы - сказал бы.
     - Никому не приходило в голову...
     Он больше не мог сказать ни слова. В горле пересохло. Император снова улыбнулся. Покачал головой:
     - Что с тобой? Ты пахнешь страхом... Ты меня не узнал?
     - Нет, - выдавил Варан.
     - Я бы тоже не узнал тебя, если бы запах твой не остался прежним. Запах мальчишки-поддонка, винтового, проводника между верхним и нижним миром... Любителя водить пальцем по древесным прожилкам...
     Император опустил набрякшие веки.
     Прошла очень длинная минута. Тихо пела вода в бассейне, и переливался цветами туман.
     Император сложил ладони. Блеснул красный камень золотого перстня; руки напряглись, ладони раскрылись, над туманом взлетела огненная бабочка, полетела выше и выше, стала едва заметной искоркой, и там, на головокружительной высоте, осветила сводчатый потолок и цветную мозаику - сложенное из слюдяных пластинок женское лицо...
     - Подорожник, - сказал Варан. Бабочка под потолком погасла.
     - Ты в мыслях называл его Подставкой? Забавно. У него было имя, которое мне не хотелось бы повторять... Да.
     Варан разглядывал сидящего перед ним человека. В центре зала хватало света; Варан видел каждую складку кожи, каждую бороздку, оставленную временем - и чем-то еще. Во власти Императора надеть на себя какое угодно лицо - молодое или старое, благородное, величественное, кроткое. На то у Императора целый штат придворных магов...
     Сидящий перед Вараном не стеснялся своего настоящего лица - отечных век, жесткого рта, красноватых, с прожилками, глаз. Варан долго и тщетно пытался высмотреть в нем Подорожника, пока наконец не увидел - и не ужаснулся тому, что сделало время... и что-то еще, чему Варан не мог найти названия.
     Секунда прошла. Подорожника не было; перед Вараном сидел Его Величие Император, верховное божество всей обитаемой земли.
     Тонкие ноздри дрогнули:
     - Варан?
     Он склонил голову.
     - Я жив, - сказал Император. - Его Незыблемость совершенно правильно тебе объяснил: маг мертв, когда его тело опознано и покоится в государственной усыпальнице вместе с другими. Во всяком случае тело бывшего Столпа лежит именно там, и я не поверю в его воскрешение.
     - Тогда могу я знать, по чьему приказу...
     - Варан, императоры меняются, Император остается бессмертным. Некоторые приказы отданы столь основательно и крепко, что их, хочешь не хочешь, приходится наследовать, как трон...
     - И вы, Ваше Величие, наследуете предшественнику...
     - По праву, - его собеседник усмехнулся.
     - Понимаю. Вы были в своем праве еще сорок лет назад, когда...
     - Тогда, кроме права, у меня не было ничего. Потом появилась сила. Ты знаешь, кто был сыном Шуу?
     - Я видел десятки... - начал Варан и вдруг осекся. Император - Варан не мог думать о нем, как о Подорожнике - кивнул:
     - Да. Самозванцев вешали, а сын Шуу оставался. Обо мне говорили, что меня нет, и это было очень удобно - исчезать, скрываться, притворяться кем-то другим... Императорский Столп скоро понял, с кем имеет дело.
     - Залесье, - сказал Варан. - Чаша. Разломы в земле...
     - Засада. Отличное укрытие для лучников.
     - Его Незыблемость подозревал Зигбама, того старика, который...
     - ...которого ты нашел потом в холмах. Да. Я видел.
     - Как...
     - Я угнал твою крыламу, - спокойно пояснил Император. - Помнишь? Такой парень в зеленом, с арбалетом... Варан молчал. Император улыбнулся:
     - Там на дне бассейна - ход в мою потайную комнату... Ты не против спуститься и поговорить по душам?
     Варан посмотрел на туман, клубящийся над поверхностью. Императору приходится нырять всякий раз, когда...
     - Это не вода, - Император шагнул на дно бассейна. Не было ни всплеска, ни брызг. Он поднял руку - ладонь была сухая: - Пойдем... Это видимость.
     Варан последовал за ним. Марево, изображающее воду, было приятно на ощупь - прохладное, струистое. На дне бассейна нашелся люк, крышка его отъехала в сторону в ответ на шипящее слово, произнесенное Императором, и так же беззвучно закрылась потом над их головами.
     В потайной комнате был стеклянный пол. Варан поначалу замер - ему показалось, что трое магов, сидящих внизу перед круглым столом, сейчас поднимут головы и увидят его; секундой позже он понял, что пол прозрачен только в одном направлении - вниз.
     - Сейчас там нет ничего интересного, - равнодушно заметил Император. Хлопнул в ладоши, и Варан увидел темный коридор, подсвеченный красноватым светом. По коридору шагал слепой стражник с щелкуном на привязи.
     - Значит, это не окно? Я думал...
     - Это окно - в широком смысле слова... Я наблюдал за тобой с того момента, как ты пересек второй кордон.
     - Да?
     Слепой стражник, достигнув развилки, уверенно повернул направо.
     - Садись, - предложил Император.
     Варан с трудом оторвал глаза от происходящего внизу. Огляделся; круглая комната освещалась голубыми и белыми шарами жидкого пламени. Варан на секунду задержал дыхание. Император, внимательно следивший за ним, вдруг щелкнул пальцами, и шары поменяли цвет на солнечно-желтый.
     Варан поймал его взгляд. Его новое Величие был, пожалуй, проницательнее даже Подставки. Варан не знал, чего теперь ждать.
     - Садись, - настойчиво повторил Император.
     - Я не уверен, что протоколом предусмотрено...
     - Ты не веришь мне? - Император прищурился. - Ты меня не видишь?
     Варан опустился на потерявший прозрачность пол. Кресло в комнате было только одно, темное, похожее на корягу, все в переплетении коричневых древесных стеблей. Корни дрогнули, когда Император, подобрав полы серебристой мантии, уселся.
     - Мне привозят бродяг. Их все еще ловят по приказу, отданному тысячу лет назад... не так охотно, как прежде, но ловят и привозят. Это небесполезно - бродяги много знают, много видят... такого, чего не прочитаешь в придворных докладах.
     Варан молчал.
     - Несколько дней назад я вышел на балкон, как обычно... и почуял странный запах. Он был как ниточка в море других, в спутанном клубке... этот город так смердит, Варан, особенно по утрам, когда они просыпаются...
     - Кто?
     - Властолюбцы, лавочники, скупцы, менялы, старьевщики... и маги, среди которых лавочников и властолюбцев куда больше, чем ты себе представляешь. И вот среди этого смрада я почуял твой запах. И решил, что схожу с ума... Почему ты молчишь?
     Варан опустил глаза:
     - Не решаюсь говорить с Его Величием Императором.
     Сделалось тихо. Император мог сейчас подняться... хотя нет, ему необязательно было вставать. Он мог вполголоса отдать приказ, и Варана доставили бы туда, куда он с самого начала ожидал попасть - в каземат.
     - Ты боишься, винтовой?
     - Это не страх. Это трезвое представление о жизни, которое приобретаешь только с годами.
     Император выпрямился в кресле. Варан выдержал его,взгляд - не без усилия.
     - Ты во многом прав, - жестко усмехнулся тот, кто когда-то был Подорожником. - Я вижу себя твоими глазами. Это даже хуже, чем смотреть в зеркало по утрам...
     Варан промолчал.
     - Я не пожелал быть государственным мясом, разделанным во имя целостности Империи, - монотонно заговорил Император. - Меня не решались по-настоящему связать... и правильно - ведь мы летели на такой высоте... Я потихоньку размотал веревочку, которой меня символически привязали к седлу, и прыгнул. Ты видел.
     - Я верю, что вам удалось выжить.
     - Послушай... У самой воды я замедлил падение. Но все равно сильно ударился плечом и рукой. Неподалеку были люди - я учуял лодку... Это был старик на колесной плоскодонке, почтарь, который когда-то привез меня на Круглый Клык...
     - Макей, - вырвалось у Варана.
     - Да... Я сумел позвать его. Он подобрал меня и отвез на Седое Крыло. Я сделал так, чтобы он забыл обо всем, что случилось. Я знал, что тот, которого ты позже называл Подставкой, не поверит так просто в мою смерть. Но к моменту, когда явились с расспросами его люди, я уже был далеко. На этот раз удача меня не оставила.
     - Я верю.
     Император сплел пальцы. Красный перстень вспыхнул и погас.
     - Варан, ты сам не понимаешь, почему я так неприятен тебе. Почему страшен. Не потому, что я Император... Потому что ты знаешь - или догадываешься, - что и как я делал на пути к трону.
     Матовый пол снова сделался прозрачным. Варан увидел улицы города - толчею, трубы со сточной водой, суету, вывески, неуклюжие педальные экипажи, чем-то похожие на памятную лодку Макея...
     - Ваше Величие...
     - Помолчи. Я - носитель искры... предавший ее, как многие другие. Я отчаялся познать, что такого нового и прекрасного должны нести маги этому миру. После того как меня арестовали на Круглом Клыке, чтобы доставить прямиком в имперскую усыпальницу, я решил, что хватит прекраснодушия... У меня хватило силы выжить и прогрызть себе дорогу к трону. А тебя - тебя! - я отправил на поиски Бродячей Искры. Это мою - мою! - мечту ты всю жизнь пытался исполнить... Ты навсегда ушел с Круглого Клыка... Молчи. Я знаю, что она умерла.
     Варан отвел глаза:
     - Все, что я делал - делал по своей воле. А она умерла так давно, что... ее все забыли. Даже я.
     - Я не забыл, - Император вдруг улыбнулся. Выпрямился в своем кресле, его глаза впервые сделались ярче золотого обруча надо лбом, и в этот момент Варан окончательно узнал его.
     И нахлынуло: ослепительный мир горни. Зажмуренные глаза. Дрожащие доски трапа под ногами. Чужие слезы на его щеках.
     Нила.
     - Время - самое страшное, что есть на свете, - сказал Варан. - Мы так привыкли к нему... Нас пугает война, голод, моровая язва... тогда как время - хуже войны и мора, мы ничего не можем с ним сделать. Ни заключить мир. Ни найти лекарство. Ни повернуть вспять. Время - полная тьма, и если кто-то потерял в нем что-то - воспоминание... счастливый день... или человека... уже никогда не вернет его.
     Император - Подорожник, Лереаларуун - внимательно смотрел на него. Губы его беззвучно шевелились, но Варан не мог прочитать ни слова.
     Сквозь прозрачный пол проступало теперь море. Столичный порт - пристани, погрузочные башни, крюки и цепи, беззвучный крик и неслышный грохот, гребные суда, колесники и парусники, а в стороне от причалов - огромные перья, покачивающиеся на воде, голые мальчишки, качающиеся на этих перьях...
     - Прости, Подорожник, - сказал Варан. Император попытался снова улыбнуться, но вместо улыбки вышла ухмылка. Глаза погасли:
     - Его Незыблемость бывший Императорский Столп убил мою мать. Когда мне грустно, я хожу в склеп смотреть на его удивленное лицо. Он порядком подгнил за последние несколько лет - но удивление от нашей последней встречи сохранилось. Хочешь взглянуть?
     - Нет.
     - А я, в свою очередь, был удивлен, узнав, что ты ему служишь... и что ты так высоко поднялся по чиновничьей лестнице. Я всерьез хотел пристрелить тебя - там, у холмов...
     - Почему же... - начал Варан и замолчал.
     - Потому, что она тебя любила... Может быть, поэтому.
     - Ты сентиментален? - спросил Варан. Император поднял брови:
     - Нет. Кстати, если тебе интересно... Это я убил Зигбама. Он узнал меня... Я выманил его на холмы и убил.
     - Как?
     - Тебе рассказать в подробностях?
     - Зигбам был могущественный маг...
     - Любое могущество уязвимо.
     - А наместник?
     - Какой наместник?
     - Наместник Лесного удела, который так испугался, когда я нашел тело Зигбама, что поскорее умер, не пожелав объясниться...
     - Он никак не мог решить, чью сторону принять. Юлил, заигрывал. Но когда узнал, что солидная добавка к его жалованью, которую он почти год получал якобы от купеческой общины, на самом деле выплачивается сыном Шуу... заметался, кинулся за советом к Зигбаму, который рад был его с потрохами передать Столпу. Но в этот момент Зигбам как раз умер, а ты прилетел с инспекцией. Смерть Зигбама неминуемо повлекла бы расследование... Наместник правильно поступил. Молодец.
     - Кто же теперь занял место Его Незыблемости Императорского Столпа?
     - Никто, - Император саркастически хмыкнул. - Мне не нужны подставки, во всяком случае пока. Впрочем... Могу предложить эту должность тебе. Если хочешь.
     Варан не мог понять, шутит ли он. В тусклых, серых глазах его собеседника ничего нельзя было прочитать, как ни старайся.
     - Возможно, мне удастся выйти из дворца живым? - неуверенно предположил Варан.
     Сполох опустил плечи. Уголки его рта провалились в борозды, идущие вниз от крьшьев носа и разрезающие лицо на три неравные части.
     - И куда ты пойдешь? Варан молчал.
     - Снова станешь бродить по следу того, кого нет? В твоем-то возрасте...
     - Когда-то на Круглом Клыке я видел, как зажигают сигнальные огни. Факельщик идет от огонька к огоньку...
     - Я это видел сотни раз. Это зрелище, Варан, развлечение для скучающих магов... в нем нету тайного смысла. Куда ты пойдешь?
     Прозрачный пол постепенно становился матовым. Желтые светильники разгорались ярче.
     - Наверху готовы подать ужин, - сказал Сполох. - От тебя не отвалится, если ты разделишь трапезу с Императором?

***

     Варан долго плавал в прибрежных скалах. Море казалось единственным существом, которому плевать было на время; оно так же поднималось и опадало. Далеко, на Круглом Клыке, стоял сейчас сезон, каменный порог между Осьим Носом и Кремышком был залит водой и превратился в перешеек, по которому шли и шли купеческие корабли. Внутреннее море волновалось, подступая к самой столице, и Варан катался на волнах, а потом нырнул - неглубоко, не те годы... И нашел половинку раковины. Никогда таких прежде не видел.
     Она была яркая, как самый яркий цветок. Бирюзовые, аквамариновые, алые и желтые пятна складывались в рисунок, как будто на крыле гигантской бабочки. Моллюск, наверное, пришел из дальних стран на днище корабля, потом его счистили вместе с другими, раковина раскололась, обитатель ее стал пищей для рыб...
     Варан долго разглядывал раковину, ловя на перламутр солнечные лучи. Потом уронил ее обратно в воду.
     В скалах его ждали - слуги, охрана, кресло на саможор-ках, даже собственный лекарь; за годы бродяжничества он отвык от подобного обращения. От всех этих поклонов, приседаний, заискивающих взглядов, жирной сладкой пищи, расслабляющего комфорта...
     ?Куда ты пойдешь?? В самом деле, куда... Вот она, бухта - купайся и ныряй, гуляй, летай и плавай, доживай нелегкую жизнь в уюте и довольстве. Саможорки глухо рокочут панцирями, покачивается кресло, по бокам едет вооруженная охрана. Всякий, кто встретится на дороге, кланяется, не решаясь взглянуть вельможе в лицо. Только и видно, что макушки, макушки, согнутые шеи...
     Вчера Император изволил показать гостю свой воздушный шар. Шар поднимался над городом на высоту, недоступную даже крыламам. Ткань, из которой был изготовлен огромный круглый баллон, отражала небо и умела быть невидимой. Снизу, сколько ни смотри, ничего не разглядишь, кроме неясной точки: птица? Облако? Пылинка в глазу?
     Посреди неба никто не мог их услышать. Здесь было тихо и очень холодно.
     - ...Император и маг одновременно. Почему ты ничего не хочешь менять?
     - Где?
     Варан провел рукой, указывая на колоссальный многоярусный город внизу, на изумрудно-синее море, на далекие корабли под разноцветными парусами, на многоярусные горы под слоем леса и под слоем снега, на линию горизонта - такую далекую, что мир казался круглым.
     Его Величие растянул и без того большой жесткий рот:
     - Ты имеешь в виду мудрые, праведные законы? Легкие налоги? Защиту обездоленным, справедливость в суде, всеобщее благоденствие?
     В голосе его звучала такая желчь, что Варан опустил глаза:
     - Мне уже много лет. Я вовсе не так наивен.
     - Ты не просто наивен. Ты ребячлив. Император - часть этого мира, еще один камушек на весах. Ни один император не приносил ничего оттуда - из-за грани... А маг - должен. Для этого он родился, для этого живет. Будь моя воля - я ходил бы от дома к дому, где жуют кашу или мастерят рогатки пока не отловленные государственной службой сопливые колдуны... Брал бы каждого за грудки и спрашивал: ты понимаешь, зачем ты? Не для фокусов, не ради спеси, даже не для власти... Я стучал бы их по темечку и повторял: подумай, волшебник. Подумай, кто ты и перед кем отвечаешь...
     Шар остывал, медленно опускался, сквозь прозрачные стенки Варан видел вертящиеся клубы пара - это не был простой белый пар, из которого сложены облака. Это был злобный, пойманный и взнузданный на службу Императору, коварный и опасный серый пар.
     - Я потратил себя, выбросил на дорогу к трону, прошел по магическому дару, как по канату над пропастью, - Император улыбнулся. - Но даже если бы я прожил всю жизнь в лохмотьях, пытаясь понять свой дар - вряд ли мне удалось бы одолеть время... старость. Смерть. А так - я могу предложить тебе покой и радость в твои последние годы. А главное - ты не будешь одинок.
     Он помолчал и добавил еле слышно:
     - И я.
     Они стояли на узком балконе. Город лежал под ними, огоньки торопливо гасли - приближался поздний вечерний час, когда все добропорядочные подданные должны уснуть перед завтрашними трудами.
     - Как на Круглом Клыке, - тихо сказал Император.
     - Только наоборот, - прошептал в ответ Варан. - Гаснут...
     Опасно раскачивались ?верхние кварталы? - с моря дул свежий, почти штормовой ветер.
     - Знаешь... Я очень рад, что ты жив, - сказал Варан. Император обернулся:
     - Правда? Хоть один человек этому рад, в