ся остаться наверху, прижиться среди горни, побороться за свое счастье - нет, уплыл, сбежал...
     Потом он понял, что заблудился.
     Согласно карте, он должен был уже добраться до Седого Крыла, тем не менее дни шли, а никакого подобия острова впереди не показывалось. Поначалу Варан радостно вздрагивал при виде каждой подводной скалы, чуть выступающей из моря, - потом радоваться перестал. Скал было много, ни одна не обозначена на карте, да и карта ли это? На Малышку по ней еще можно доплыть. Но - никуда больше.
     У Варана начали кровоточить десны. Лодка наткнулась на подводный камень и получила пробоину. Дыру Варан кое-как заделал, но вода просачивалась все равно, ее надо было вычерпывать. Нельзя было спать больше трех часов подряд - приходилось просыпаться и браться за черпалку; в конце концов он так устал, что уснул надолго и крепко, и проснулся оттого, что хлебнул воды: - лодка, наполненная до половины, тонула.
     Он черпал до самого рассвета, черпал и кашлял. Дождь стучал по сытушьему капюшону. Варана трясло; ему мерещилось в полусне: а что, если никакого другого мира и нет вовсе? Есть Круглый Клык и Малышка, а все остальное - и все остальные - видимость, призраки, исчезающие всякий раз, когда перейдена невидимая черта вокруг настоящего мира. Императора нет, магов нет, вернее, есть один только маг, склонившийся над доской для игры, на этой доске - Круглый Клык и Малышка... А вокруг - зеркало... И его, Варана, уже нет. Он перешел черту и скоро испарится, исчезнет, чтобы не нарушать простоту и гармонию этого маленького мира...
     Его мутило и рвало, тем не менее он продолжал забрасывать снасть и вел лодку в направлении, указанном хвостом железной рыбки на носу. Он потерял счет дням; иногда, просыпаясь среди ночи, спрашивал себя удивленно: а вдруг уже скоро сезон?
     Однажды он сидел, скрючившись, на корме и наживлял кусочки рыбьей печени на крючки. Море было такое ровное, что хотелось выбраться из лодки и попробовать пройтись по этой глади; потом прошла пологая волна, еще одна, и Варан ощутил на лице дуновение ветра.
     Он поднял голову. В это время в межсезонье все засыпает, море застывает, как масло, утыканное каплями дождя. Откуда ветер?
     Он набрал в грудь воздуха - но так и не смог выдохнуть. Между водой и низкими тучами летела, разбивая дождь, крылама.
     Варан прекрасно знал, что гордые птицы брезгуют поддо-ньем. Что только в редких, редчайших, исключительных случаях опытный наездник сможет заставить птицу лететь вот так - под слоем туч, сквозь дождь.
     Он не знал, что ему делать, - то ли кричать и размахивать руками, то ли упасть на дно лодки и замереть. В какой-то момент показалось, что птица вот-вот исчезнет в тумане или взлетит вверх, к солнцу; крылама не стала этого делать, а, резко изменив курс, повернула прямо к лодке. Пронесясь у Варана над головой, приземлилась на воду, протянула за собой длинный пенный хвост. Лодка закачалась, Варан чуть, не выпустил снасть.
     Крылама снова развернулась. Вода кипела вокруг часто работающих перепончатых лап. Всадник сидел высоко над морем, смотрел на Варана сверху вниз. На нем были доспехи, стражника, но лицо оставалось открытым.
     - Ну и вонища, - с чувством сказал Императорский маг Лереаларуун. - Отыскал бы и ночью - по запаху...
     Варан держал в правой руке крючок, в левой - кусок рыбьей печени.
     - Ты что, заблудился? - ухмыляясь, спросил маг. Варан молчал.
     - Хм, - маг похлопал крыламу по шее, успокаивая. - Язык проглотил? Ты куда плывешь вообще-то?
     Варан понимал, что надо ответить бойко, лучше всего пошутить...
     И продолжал сидеть, не двигаясь и не разжимая губ.
     - Держи, - маг бросил пышную репсовую лепешку. Варан поймал. Поднес к лицу. Не успев ни о чем подумать, откусил.
     На лепешке осталась кровь.
     - Ну ты сумасшедший, - сказал маг с непонятным выражением. - Давай... садись.
     - Лодка, - шепотом сказал Варан.
     - Жизнь дороже, - серьезно возразил маг. - Ну что, полетели?

***

     Только спустившись на ощупь по узкой лесенке, Варан наконец-то открыл глаза. С того момента, как крылама разбила крыльями тучи, и до мгновения, когда над головой хлопнул, закрываясь, деревянный люк, мир был доступен ему преимущественно в звуках, запахах и прикосновениях.
     Они возвращались долго и трудно. Ветер ревел в ушах, крылама брезгливо стряхивала дождевые капли и плохо слушалась узды - полет в поддонье был для гордой птицы неслыханным унижением. Варана мутило, он болтался между небом и землей и только изредка, на особо крутом вираже, на секунду разлеплял ресницы. В белом жгучем свете видел плечо мага, серые перья, похожие на облака, и облака, неотличимые от перьев, и все это тут же заливалось слезами из воспаленных глаз. Ветер размазывал влагу по лицу, скатывал в шарики и уносил назад, и там эти капли падали, наверное, сквозь облака и смешивались с дождем...
     Очутившись в обшитой деревом комнате, Варан первым делом зашатался - и сел на деревянный пол.
     - Мда-а, - маг ходил по комнате кругами, Варан видел, как ступают по дереву мягкие кожаные башмаки. - А ведь помер бы, путешественник, непременно околел бы через неделю...
     Под руками у мага звякнуло стекло. Густо забулькала жидкость, комната наполнилась запахом не то чтобы противным, но таким, что Варан забеспокоился.
     - Я тебя не отравлю, - пробормотал Лереаларуун, в который раз проявляя пугающую проницательность. - Но местными травками тебя выхаживать не один месяц, ты уж извини...
     - Скажи, - начал Варан, заставляя распухшее бревно языка производить прямо-таки акробатические упражнения. - Меня снова... ведь не может быть... по тому делу?
     - Не понял, - после паузы признался маг. Тогда Варан принудил себя спросить напрямую:
     - Ты... по приказу князя?
     - Какого князя? - снова спросил маг. Он стоял, склонившись над столом, и Варан не видел его глаз.
     - Круглоклыкского, - выговорил Варан.
     - Ага, - подумав, пробормотал маг. - Не думаешь ли ты, что все, что я делаю на этом острове, я делаю по приказу князя или хотя бы с его ведома?
     - Значит, это не...
     - Любезный поддонок, на кой Шуу ты сдался князю? Из-под рук Лереаларууна вылетело облачко мерцающих искр. Запах пропал.
     - У князя, - снова начал Варан, - может быть надобность посадить меня зачем-то в Тюремную Кишку... А вот на кой Шуу я сдался тебе?
     - Хороший вопрос, - маг встряхнул крошечную стеклянную бутылочку, зажав горлышко указательным пальцем. - А ты задумывался когда-нибудь, что такое этот ваш Круглый Клык, особенно в межсезонье, и каково на нем жить человеку с большой земли?
     Жидкость за прозрачным стеклом поменяла цвет с темно-синего на нежно-розовый.
     - На, глотни, - маг вышел из-за стола. - Да не вороти ты рыло - на вкус она вода водой...
     Варан глотнул. В первый момент свело челюсти, но потом стало легче. Даже нудный шум в ушах почти затих.
     - Здесь удивительно скучно в межсезонье, Варан, - признался маг. - Каждый развлекается, как может.
     - От скуки чаще губят, - сказал Варан, вытирая губы. - Чтобы высокородный горни от скуки кого-нибудь спас...
     Маг долго смотрел на него. Потом усмехнулся:
     - Откуда ты знаешь? Что-то ты мудр не по годам...
     Варан отвел глаза:
     - Вы с ней виделись, - сказал, не спрашивая, но утверждая, помимо своей воли переходя на ?вы?. - Оно и понятно. Здесь скучно в межсезонье... А она так одинока...
     - Ну-у, - протянул маг. - Если честно, то она первая искала со мной встречи. И не затем, чтобы спрятаться от одиночества. А затем, чтобы бухнуться в ноги и умолять найти тебя, вот так...
     Варан кивнул:
     - Я так и думал.
     Маг рассмеялся:
     - А ты тоже развлекаешься доступным способом... Ты ревнуешь. Ты бросил ее и уплыл к Шуу на зубы, но я посмел говорить с ней в твое отсутствие, и ты - о ужас - ревнуешь...
     Варан погладил половицу. Провел пальцем по выпуклой древесной жилке.
     - От кого ты хотел убежать? - мягко спросил Лереаларуун.
     - Я хотел увидеть лес.
     - Вполне возможно, увидел бы - в предсмертном бреду. Потому что в той стороне, куда ты так усердно греб, нет ничего, кроме воды... На год пути примерно.
     Варан молчал.
     Чужой человек, сидя в неподвижной лодке, подумал тогда о Ниле: через день утешится...
     Маг снова прошелся по комнате. Взял с деревянной полки нечто, тускло звякнувшее, кинул на колени Варану. Это была ?сеточка стражника?, тяжелая сетка с крохотными колечками металла, защищающая лицо от солнца.
     Круглый балкон на верхушке башни казался полями шляпы. Сеточка щекотала лицо и с непривычки мешала, но Варан теперь, по крайней мере, не был слеп. Что до мага, то Лереаларуун смотрел на солнце широко раскрытыми глазами-у Варана мурашки бежали по коже, и он торопился отвести взгляд, как от человека, ковыряющего ножом в собственной ране.
     Огораживающая балкон балюстрада давно нуждалась в починке. Варан старался не опираться о растрескавшийся, выпитый ветрами камень. Лереаларуун, навалившись на балюстраду тощим животом, разглядывал Круглый Клык - нагой и жалкий в межсезонье. Над каменными крышами горни дрожал разогретый воздух. Варан дрожал от ледяного ветра.
     Ноздри мага дернулись.
     - Она дома. Она уже знает, что ты здесь. Это к лучшему, потому что ее патронесса всерьез обеспокоена разбухшим носом и вечно красными глазами своей компаньонки...
     - Откуда она знает, что я...
     - Видела птицу. Она, понимаешь ли, всякую свободную минуту тратит на то, чтобы пялиться в небо...
     Варан молчал.
     - В поддонье она была горни, - сказал маг. - Ей следовало оставаться... там. Выйти за тебя замуж... великолепный был шанс... для жизни.
     - Она не виновата, - сказал Варан сквозь зубы, - что меня засадили. Что мне попались эти проклятые деньги... и я купил это проклятое... которое ты ей потом подарил!
     Здесь, на вершине башни, выл ветер, и потому приходилось кричать.
     - А его уже никто не брал, - невозмутимо отозвался маг. - Ожерелье, с которым связана темная история... которое купили, а потом вернули... все камни погасли. Я выкупил его по дешевке. Снял с нитки, выдержал три дня в молоке кричайки, потом еще три дня заговаривал... Теперь оно приносит ей если не счастье, то хотя бы - временами - спокойствие...
     Он обошел балкон по кругу - раз, потом другой; толкнул деревянную дверь, открывавшуюся внутрь. Скрылся в башне, и Варан последовал за ним, как привязанный.
     - ...Она живет наверху, - продолжал маг, как ни в чем не бывало. - Теперь она - поддонок... Ты заметил перемену. Она заметила, что ты заметил. Ты сбежал, а она кинулась ко мне за спасением...
     - Я не сбежал, - Варан отбросил сетку на затылок.
     - Я хотел бы увезти ее отсюда, - тихо сказал маг. - Она стоит большего... ваш мир ее губит. Уже погубил.
     - Неправда.
     Маг не ответил. Поправил ткань, закрывавшую окно. Уселся за стол, сплел пальцы: wi, - Видел я ваши ?карты?... Двух одинаковых нет. Круглый Клык и Малышку рисуют похоже, а все прочее - либо выдумывают, либо перерисовывают выдуманное другими.
     - Я давно признал, что ты спас меня, - устало кивнул Варан. - Что без тебя, могучего и заботливого, я сгнил бы в море...
     Маг порылся в своем сундуке. Вытащил свиток - лист бумаги, свернутый в трубочку. За один такой лист можно купить десять ожерелий.
     Развернул - показал Варану сперва вверх ногами, потом, спохватившись, перевернул.
     Нарисовано было мастерски. Серое море. В правом нижнем углу сидела Шуу, изображенная со знанием дела, так что мурашки по коже. В левом верхнем море заканчивалось, волны нависали над берегом, и там на резном троне сидел Император с золотым лицом, милостиво смотрел вниз.
     А между ним и Шуу были очертания островов, большие и малые. Верхние земли обведены были белилами. Земли поддонья выделялись зеленым и бурым. Между островами на серой глади лежали сытухи, сидели на воде кричайки, кое-где виднелись лодки и колесные корабли...
     Маг молча расстелил карту прямо на полу. Варан склонился над ней; у него пересохло во рту.
     Надписей на карте не было, но Варан нашел Малышку по знакомым очертаниям. А потом нашел Круглый Клык. И понял с ужасом, как велик мир, на котором его остров - все равно что капля...
     Ветер поддувал в щели плотно закрытых окон. Колебались занавески. Казалось, комната дышит.
     - Как это - увезти ее? - тихо спросил Варан. - Куда? Маг сел рядом. Тоже склонился над картой. Поводил пальцем над далекими берегами, вздохнул:
     - Ты прав. Нет смысла. Если бы она не была так к тебе привязана... И если бы я был свободен. Тогда, может быть...
     - Ты не свободен?!
     Маг усмехнулся. Поднялся, осторожно свернул карту:
     - Иногда ты проницателен. Иногда - ну как ребенок. Я же тебе сказал, как меня зовут...
     - Не понимаю, - признался Варан.
     - Ну и не надо, - маг потер кончик загорелого носа. Слишком длинные светлые волосы висели сосульками, закрывая от Варана Лереаларууновы глаза. - Тебе пора идти. Она ждет и волнуется.
     Варан посмотрел на дверь - не маленькую деревянную, которая вела на балкон, а широкую железную, ведущую на винтовую лестницу.
     - Брось, - маг вяло махнул рукой. - Зачем тебе объяснения со стражей... Поднимемся наверх, я свистну пластуна... Ты же знаешь, где она живет... Нила?
     Маг впервые назвал ее по имени. Голос его странно изменился.
     Варан хотел снова о чем-то спросить, но Лереаларуун в самом деле свистнул - негромко, но так, что заложило уши. И, не дожидаясь Варана, двинулся по лесенке наверх, к люку; снаружи закричал пластун, Варану ничего не оставалось делать, как поспевать следом, прикрывая лицо, уворачиваться от бьющих крыльев, взбираться в седло и молить Императора, чтобы не свалиться в полете...
     Пластун сорвался с башни, прижав крылья к Барановым лодыжкам. У Варана перед глазами расплылись черные узоры. А я ведь не знаю, где она живет, успел он подумать прежде, чем черная птица выровняла полет - у самой земли.
     Винт повис прямо над пристанью, причальник Лысик ловко зацепил корзину крепежной скобой. Варан видел, как отец тормозит лопасти, как они складываются и наконец замирают, как отец тяжело выбирается на причальную доску. Большие очки закрывали половину его лица. Варан задержал дыхание.
     Отец взвалил на плечи мешок с почтой. Причальный работник дождался, пока он сойдет с доски и пока доска перестанет колебаться, и тогда осторожно, боком, двинулся на разгрузку.
     Варан стоял у входа в портовую пещеру, в тени. Отец прошел мимо, не заметив его или не узнав; только сделав еще несколько шагов, вдруг споткнулся, остановился - и после секундного колебания обернулся.
     - Я заблудился в море, - быстро сказал Варан. - Господин маг меня спас - на крыламе...
     Отец медленно стащил с головы капюшон. Короткие жесткие волосы его были почти сплошь седые.
     Сзади, из темного угла, тихонько подошла Нила. Остановилась рядом:
     - Он чуть не погиб. Из-за неточной карты... Но господин маг был столь милосерден, что...
     И она вдруг быстро опустилась на колени:
     - Позвольте нам... я буду ему хорошей женой, обещаю!
     Отец смотрел, но прокопченные стекла надежно скрывали его глаза.

***

     ?Настоящее мое имя - Сполох?.
     Варан проснулся и сел. Память свалилась на него, как небрежно брошенный мешок.
     Рядом глубоко дышала Нила. Ей ничего не снилось.
     Они гуляли по острову, пока держали ноги, - благо, Нила на сегодня выпросила у патронессы отпуск. К ночи ветер стих, но сразу после захода солнца сделалось нестерпимо холодно. Варан и Нила пробрались на причал, тайком залезли на склад и устроились греться в груде сухих водорослей.
     Пахло морем. Все время хотелось чихать. Разговор не клеился, ласки не складывались - каждое движение будило в сушняке треск и шорох. Казалось, рядом прячется кто-то еще, казалось, вокруг ползают змеи, и страшно было, что сторож услышит треск и прибежит глянуть, в чем дело...
     Они заснули рядышком, и все было хорошо, пока Варану не приснились эти его слова: ?Настоящее мое имя - Сполох?.
     ?Разве императорские маги кого-нибудь боятся?
     ?За мою жизнь князь отвечает головой?.
     ?Если бы я был свободен...?
     Если бы у Варана было время задуматься над этими словами! Но его постоянно что-то отвлекало - страх за свою жизнь, страх потерять Нилу, любопытство, любовь, снова страх...
     Проклятый сушняк кололся даже сквозь кожу сытухи. У Нилы, по счастью, был плотный плащ - настоящий плащ горни...
     ?Внизу она была горни. Теперь, наверху, она поддонок...?
     Варан потихоньку выбрался из сердито поскрипывающего сушняка. В темноте прокрался к выходу из пещеры; самое страшное преступление на пристани - разводить огонь вблизи складов. Впрочем, у Варана и огнива-то не было... Снаружи было почти светло - из-за звезд. Варан долго смотрел на них; нагретый камень остывал, воздух подрагивал, звезды будто подмигивали. Огромные зловещие звезды межсезонья.
     Потихоньку, кое-где на четвереньках, Варан добрался до причальных досок. Облака внизу казались мертвенно-серебряными. Сторожа нигде не было слышно.
     Варан пошел по причальной доске. Доска подрагивала; дойдя до края, Варан осторожно опустился на колени, а потом лег, вытянувшись, на живот. Подобрался к самому краю.
     Глянул вниз.
     Нет, стоит все-таки жить. Хотя бы ради того, чтобы однажды вот так посмотреть в залитую звездным светом бездну. Там, внизу, кромешная тьма, идет дождь, все спят... И мама...
     Варан вздохнул.
     Причальная доска подрагивала. Лежа вот так, Варан ощупал себя частью острова. Частью неба. Немного даже частью облаков.
     Итак, Лереаларуун. Императорский маг. Для друзей - Подорожник.
     Настоящее имя - Сполох.
     Имя Императора. Так редко упоминаемое, что Варан даже не вздрогнул, когда там, в башне, Подорожник впервые назвал себя.
     Варан осторожно повернулся. Сел на доску верхом - лицом к острову. Из-за темной каменной гряды поднималась башня, отлично различимая на фоне звезд. Может быть, Императорский маг стоит сейчас на балконе, смотрит вниз, поводит тонкими ноздрями...
     - Сполох, - беззвучно сказал Варан.
     Прошла долгая минута темноты.
     С верхушки башни ударил в небо тонкий красный луч. Задержался на мгновение - и погас.

***

     Мать Нилы не удостоила Варана аудиенции. Он даже не узнал толком, кто она и сколь высоко ее положение. По всему выходило, что высоко - каменный дворец, в прихожей которого Варану пришлось дожидаться невесту, немногим уступал княжескому. Во всяком случае снаружи.
     Никто не ответил ?да? на вопрос о предстоящей свадьбе, никто не сказал и ?нет?. Варан с Нилой будто зависли в воздухе - ни вниз, в поддонье, ни вверх, к горни. Думая о предстоящей (неизбежной) свадьбе, Варан не испытывал радости.
     Девушки в белых штанах, расшитых камушками, самоуверенной насмешливой особы, что учила его ездить на змейси-хах и показала ход в тайную сухую пещеру, той Нилы, которая выбрала его и завоевала, не существовало больше. Изменили ее не платье и не шляпа с вуалью. Должно быть, Императорский маг был прав: что-то случается с полугорни, когда они живут наверху. Как если бы сытуху скрестить с крыламой: из поддонья полукровка станет рваться вверх, но наверху, на пожираемых ветром скалах, вдруг испугается высоты и захочет спрятаться - вниз...
     Они нашли временный приют в хозяйственной пещерке - там стояла парусная лодка с высокими мачтами, ждала сезона. Под высокой кормой постелили одеяла; Варан спокойно спал бы и на голом камне - но Нила...
     - Где мы будем жить? - спрашивала она в сто первый раз. - На Круглом Клыке нельзя... этот ваш староста...
     Варан молчал. Со старостой, в конце концов, тоже можно договориться. Покланяться, повиниться, в грязи поваляться... Наглумившись, позволил бы. Другое дело... захочет ли Варан после всего, что с ним было, лизать Карпу сапоги?
     - Может, на Малышке? - нерешительно спрашивала Нила.
     Она рассказывала о шахтах, где сверкают самоцв