но засевшее в душе желание начать все сначала?.. Нет, это было бы слишком хорошо... Любопытство? Желание семнадцатилетней девочки посмотреть на грозных призраков? О, мы покажем тебе такие чудеса, каких ты и во сне... Нет, глазки заскучали... Может, нужна наша помощь... скажем, месть какому-нибудь негодяю? Да мы его!.. Улыбаешься... как досадно... Тогда... неужели примитивная жалость к человеческому детенышу, которого я сейчас на твоих глазах разорву в клочья?
     Фаури встрепенулась. Тут же взяла себя в руки, но было поздно.
     Старик мелко, дробно захихикал - и со всех сторон поляны откликнулся многоголосый хохот. Зашуршали кусты, зашелестели под ветром сухие стебли бурьяна - словно Кровавая крепость, кривясь гримасой развалин, издевалась над угодившей в ловушку девушкой.
     Оборвав смех, призрак вскинул тонкую руку. Ильен покатился по траве, пронзительно закричал. Почти сразу крик оборвался - мальчишку скрутила судорога, челюсти свело, он мог лишь мычать от невыносимой боли.
     Арлина и Айрунги, забыв о вражде, кинулись к мальчику, приподняли ему голову. Волчица пыталась влить ему в рот глоток воды из фляги, но проливала все на грудь и подбородок. Айрунги в смятении шарил по бесчисленным карманам своего балахона, ища какое-то снадобье. Впервые в жизни он забыл, где у него что лежит.
     Ралидж с мечом бросился на колдуна, ударил... с таким же успехом можно было бы рубить лунный луч или ветер.
     - Прекрати! - закричала Фаури старику, сжав кулачки. - Все сделаю, только не надо его мучить!
     - Договоримся? - уточнил старик, опуская руку.
     - Да, да!
     Ингила подхватила за плечи госпожу, которая с трудом стояла на ногах. Лицо циркачки было мрачным, ненавидящим, но она ни словом не вмешалась в разговор колдуна и чародейки.
     Боль отпустила мальчика, но судорога еще держала тело в когтях. Айрунги без спроса сорвал с пояса Арлины нож, лезвием раздвинул зубы Ильена, поднес к его рту вытащенный из потайного кармана серый бумажный пакетик. Волчица недоверчиво перехватила его руку, чуть не рассыпав крупный бурый порошок.
     - Корень болотницы, - быстро сказал Айрунги. - У госпожи еще осталась вода - ему запить?
     Арлина понимающе кивнула, выпустила его руку, тряхнула флягой.
     Ралидж стоял рядом с Фаури, остро ощущая свое бессилие, и угрюмо слушал, как призрачный победитель диктовал свои условия.
     - Этого сопляка и твою свиту, включая дракона, мы отпустим на все четыре стороны. Зря ты, моя милая, явилась с таким пышным сопровождением. Напугать нас думала?
     - Что можно сделать тому, кто уже мертв? - насмешливо отозвался из пустоты воин.
     - Не встревай! - осерчал старец. - Так вот, Фаури... тебя ведь так теперь зовут?
     - Для тебя - Рысь! - Девушка пыталась сохранить манеры надменной Дочери Клана.
     - Рысь так Рысь, мне-то что... Все равно скоро к тебе вернется память. Вспомнишь, как я подобрал на дороге десятилетнюю нищенку с плаксивым голоском, хитрыми глазками и огромными способностями к магии. Вспомнишь, милая, старого учителя, который впервые в той твоей жизни накормил тебя досыта, вывел вшей из твоих рыжих кудряшек... который растил и наставлял тебя до того самого дня, когда из пятнадцатилетней девчонки ты превратилась в трехсотлетнюю женщину с юным телом и речами старухи. И разом обогнала меня в чародействе - хоть самому идти к тебе в ученики!
     - Ничего не помню...
     - И не надо. Это от тебя не уйдет. Это твое проклятье, твоя вечная судьба... Взгляни, как полыхает созданное тобой ожерелье. Сейчас ты положишь на него обе руки, ладонями вниз. И поклянешься, что в день, когда обретешь свою память, ты вернешься сюда и освободишь нас от плена смерти. В тот же день! Ничто не сможет служить оправданием для задержки - ни свадьба, ни роды, ни тяжелая болезнь!
     - Но как я доберусь за один день...
     - Когда вспомнишь все, - злорадно подсказала из пустоты колдунья, - расстояние не будет преградой для тебя.
     Фаури шагнула к струящемуся из черной плиты золотому сиянию. Ралидж дернулся было остановить ее - но протяну-тая рука бессильно опустилась. Здесь решала только Рысь, это был ее выбор.
     - А вздумаешь нас обмануть, - строго сказал старик, - на тебя обрушится мука, какую только в состоянии измыслить изощренная фантазия Безумца... ах да, ты не помнишь Безумца... Ну, просто поверь на слово: ни одному человеку такого не выдержать...
     Закусив губу, девушка оглянулась на Ильена, обмякшего на руках у Айрунги и Волчицы. Взглянула в бледное, яростное лицо Ралиджа... в распахнутые темные глаза циркачки... Затем опустилась на колени и приложила обе ладони к ожерелью.
     - Клянусь, - начала она бестрепетно, - если ты отпустишь мальчика и всех моих спутников... Айрунги вскинул голову и крикнул:
     - И кинжал пусть вернет... с золоченой рукояткой!..
     - И вернешь кинжал... - так же ровно продолжила Фаури, от огромного нервного напряжения не понимая, кто и что ей подсказал.
     Старик хмыкнул. Одна из плит перевернулась, вынося на поверхность кучку одежды и оружия.
     Ралидж шагнул в ту сторону, но Айрунги оказался ближе. Оставив Ильена, алхимик метнулся к плите, выхватил из-под серых тряпок небольшой кинжал. Рукоятка-коробочка сама раскрылась в ловких пальцах, на ладонь скользнула пергаментная трубочка. С безумно сверкающими глазами Айрунги развернул вожделенный свиток.
     И сразу блеск в глазах погас, лицо посерело, плечи опустились. Несколько мгновений понадобилось проходимцу, чтобы овладеть собой. Затем он шагнул навстречу Ралиджу и с вежливым поклоном протянул ему пергамент.
     - Кажется, это принадлежит моему господину?
     Ралидж выхватил у него пергамент.
     То ли виной была сырость в подземелье, то ли как-то повлияли чары... Короткая запись расплылась и почти стерлась, нельзя было разобрать ни буквы.
     Старик, нетерпеливо глядевший на эту сцену, спросил с раздражением:
     - Ну что, разобрались?.. Закончи клятву, моя милая... Фаури продолжила без колебания:
     - Клянусь: как только ко мне вернется память о прежней жизни, я приду на развалины Кровавой крепости и всем опытом, всеми знаниями Вечной Ведьмы помогу призракам семи магов вернуться в Мир Людей.
     Она убрала руки с ожерелья, попыталась встать, но не смогла. Ингила поспешно помогла госпоже подняться.
     - А ты и впрямь изменилась! - удивился из холодного осеннего ветра голос призрачной колдуньи. - Дать себя закабалить ради жалкого щенка!
     Не ответив, Рысь пошла к пролому в стене. За ней молча двинулись остальные.
     Ралидж шел последним.
     - Погоди-ка, - негромко окликнули его сзади. Сокол обернулся. На него прямо, без враждебности глядели глаза мага-воина.
     - Послушай, - дружелюбно сказал тот, - я так понимаю, что на том пергаменте... ну, который мы проворонили... был какой-то важный секрет? А теперь надпись погибла, совсем ничего прочесть нельзя?
     Ралидж настороженно кивнул.
     - Дело прошлое, - веселым заговорщическим голосом продолжил воин, - но хоть намекни: что там было? Интересно же!
     И тут в Ралидже, как то бывало частенько, проснулся веселый наглец Орешек, которому хуже ножа было оказаться побежденным. Орешек всю жизнь следовал правилу: раз уж проиграл, так хоть скажи противнику какую-нибудь гадость на прощание, чтоб не слишком радовался своей удаче.
     Значительным голосом, с расстановкой Орешек произнес:
     - Дело и впрямь прошлое... секрет пропал безвозвратно... пожалуй, скажу. На пергаменте, который у вас несколько дней провалялся... который вы прочесть не удосужились, пеньки вы еловые, в Бездне не догоревшие... там была тайна Души Пламени!
     Несколько мгновений парень наслаждался видом исказившегося лица воина, а также прокатившимся над поляной дружным потрясенным вздохом. А потом, пригнувшись, нырнул в пролом стены.
     Орешек не знал, что ему суждено не раз пожалеть об этой мальчишеской выходке...
     Эрвар скучал у лесного ручья: маги наотрез отказались являться людям, пока дракон не уберется на почтительное расстояние от крепости. Хотя, казалось бы, что он может сделать призракам?
     Увидев печальные лица вышедших к ручью людей, Эрвар не стал ни о чем расспрашивать. Он выполз из ручья, где лежал по брюхо в воде, и бодро предложил почтеннейшим дамам и господам занять места на спине.
     Тут и обнаружилось исчезновение Айрунги. Никто и не заметил, когда тот успел улизнуть.
     - А он не пропадет один? - встревожился Ильен. В душе мальчика все-таки осталась тень прежнего отношения к учителю. - Такая глухомань...
     - За этого прохвоста можешь не волноваться, - хмыкнул Ралидж. - Он живуч, как сплетня!

40

     Когда дракон начал снижаться над опустевшей деревней, первым навстречу ему выбежал Пилигрим. Похоже, он так и просидел весь день, глядя в небо.
     - Ну как? - взволнованно воскликнул юноша. Эрвар принял вопрос на свой счет:
     - Кошмарно. Позорище, а не полет. Гордое парение петуха над родным курятником. Да чтоб я еще хоть раз... - Он умолк, заметив, что Пилигрим смотрит мимо его головы - на бледную, измученную Фаури.
     - Какой ужас! - тихо простонала девушка, соскальзывая с черного хребта в заботливо подставленные руки Пилигрима. - Хорошо, что тебя с нами не было! Я там такого о себе наслушалась - сейчас не смогла бы глядеть тебе в глаза. А эта клятва...
     Но рассказать о своих приключениях Фаури не успела: навстречу дракону и его седокам выбежала вся пестрая компания.
     Айфер и Аранша, не обращая ни на кого внимания, с хмурыми лицами подошли к Ралиджу.
     - Беда, Хранитель, - тревожно сказала наемница. - По дороге проезжал на своей повозке бродячий торговец, только что из Джангаша. Худые вести. Ночью погиб король Нуртор. А под утро по приказу принца Нуренаджи король Джангилар и его свита были брошены в Замок Темного Ветра...
     - Ну что, пестрая компания, - угрюмо сказал Сокол, покачивая в руке кубок с вином, - похоже, разбегаются наши дорожки?
     Путники второй раз расположились на ночлег на том же злополучном постоялом дворе. Сначала Ингила и Фаури с опаской озирались вокруг: эти стены напоминали им об ужасах прошлой ночи. Но не идти же, в самом деле, в темноте до Джангаша, не ждать же под городской стеной, когда наступит рассвет и откроются ворота... Тем более что Аранша навела на постоялом дворе порядок, а мужчины сложили за околицей погребальный костер. Хорошо сделали. Оборотни или нет, а все ж без костра нельзя.
     В погребе обнаружился кабаний окорок, в очаге запылал огонь, было вышиблено дно у бочонка с вином. Неплохо стало на завоеванном постоялом дворе, почти уютно... вот только разговоры там шли невеселые.
     - Я - грайанец, - так же хмуро пояснил свою мысль Сокол. - Мой король в плену, моя страна на грани войны. Я не стану сидеть сложа руки... думаю, остальные грайанцы - тоже. Поэтому силуранцам сейчас лучше держаться от нас подальше.
     - Попытаетесь спасти своего короля? - спросила Ингила с тихим восторгом.
     - Или погибнем за него! - звонко ответил Ильен - и тут же подозрительно взглянул на циркачку: - Побежишь доносить?
     - Твое счастье, свиненок, что далеко сидишь, - обиделась Ингила, - а то б за уши выдрала!
     - А чего - "выдрала"? - огрызнулся мальчишка, который давно пришел в себя от пережитого днем. - Выдрала одна такая! Думаешь, не понимаю: наша страна - Грайан, твоя - Силуран...
     - Вот именно... - Пилигрим ответил не мальчику, а собственным мыслям. - Моя страна - Силуран!
     Юноша глядел в очаг. Его лицо, обычно добродушно-веселое, сейчас было серьезным и сосредоточенным, губы твердо сжались. Почувствовав на себе взгляды всех присутствующих, он не спеша поднял голову.
     - Моя страна - Силуран, - повторил он. - Принц Нуренаджи кинул в тюрьму мирное посольство - а историки будут писать про подлость, совершенную Силураном!
     - А это подлость... - тихо откликнулась Ингила.
     - Вот я и подумал: раз это моя страна - выходит, я за нее отвечаю. И если я дам опозорить Силуран, то в Храм Всех Богов могу не торопиться: Безликие меня не услышат.
     - Ты прав, - кивнул поэт с неожиданной гордостью и достоинством. - Я никогда не согласился бы изменить своей стране, но разве это предательство - помешать убить гостя? - Он обернулся к Соколу. - Если высокородному господину нужна моя помощь...
     - Ура! - завизжала Ингила, от наплыва чувств встала на руки и в таком положении провозгласила: - Не дадим гостей в обиду! А Нуренаджи пусть катится к Хозяйке Зла в болото!
     - Как ты можешь желать такое бедной старушке? - фыркнул Рифмоплет, разом теряя серьезность.
     - Постойте! - врезался в общий смех голос Арлины. - Ты сказал - "убить гостя"? Неужели ты думаешь, что Дракону грозит...
     - Кто знает?.. - пожал плечами Рифмоплет. - Конечно, грайанского короля можно держать как заложника... если рассуждать разумно. Но ведь вся страна наслышана про бешеный нрав принца Нуренаджи. Разумных действий от него ожидать... ну, как-то не очень...
     - Это так, - кивнул Пилигрим. - Кто ж этого не знает! Торговец, что новости принес, сказал: про смерть короля узнали ночью, а грайанцев отправили в тюрьму рано утром. Из постелей повытаскивали! Нуртор еще не упокоился на костре, а Нуренаджи уже вовсю хозяйничает.
     - Так бы и закатил гаду в лоб! - тяжело бросил Айфер.
     - Это у тебя, деревенщина, лоб, - назидательно сказала Донгила, - а у высокородного господина - чело!
     - Извиняюсь... так бы и закатил в чело...
     - Что ж, - обвел всех взглядом Сокол, - выходит, мое войско больше, чем я думал. И даже цирк с нами!
     - Да я для такого дела на уши встану!.. - с энтузиазмом начала было Ингила, но перехватила восторженный взгляд Рифмоплета и уточнила персонально для него: - Лучше, конечно, на твои...
     - Ах да, - спохватилась Арлина, - Тихоня, что ж мы про тебя забыли? Ты-то с нами? Или не хочешь рисковать?
     Квадратная лохматая глыба, жарившая на палочке над огнем кусок окорока, оторвалась от своего увлекательного занятия, раздраженно дернула плечом и буркнула:
     - Я - что... я - как хозяйка...
     Под общий хохот Ингила расцеловала Тихоню.
     - Могучее войско у нас! - восхитился Ралидж. - Грозное!
     - А может стать еще грознее... - задумчиво произнес Пилигрим, подошел к раскрытому окну и позвал в ночь: - Почтеннейший Эрвар, ты не спишь? Позволь тебя побеспокоить...
     Под окном что-то тяжело завозилось. Из темноты откликнулся недовольный голос:
     - А без меня - никак?
     - Совершенно никак! Очень надо посоветоваться с кем-нибудь поумнее меня. А где взять таких, чтоб поумнее? Шадридаг умер... Санфир умер... Кого из гениев былого ни возьми - все умерли! Как сговорились, честное слово! Если твоя мудрая голова не поможет - ну, тогда совсем не знаю...
     Мудрая голова с черным гребнем на темени показалась в проеме окна, улеглась подбородком на подоконник.
     - Ну, если только посоветоваться... - В голосе дракона ясно читались нехорошие подозрения.
     На миг Пилигрим потерял нить разговора: при виде гигантского чудовища у него захватило дух от совершенно искреннего восхищения. Он протянул руку, погладил жесткий черный нос, опомнился и деловито заговорил:
     - Мы оказались в сложной ситуации. Сейчас объясню вкратце...
     - Не надо. Ни вкратце, ни подробно. Это зрение у меня скверное, а на слух пока не жалуюсь. Но не понимаю, при чем здесь я.
     - Как - при чем? Ведь ты... как бы это сказать... в бытность свою человеком... ведь ты был грайанцем! Подданным Джангилара!
     - Ну, Подгорные Охотники - плохие подданные для любого короля. Мы в Мире Людей временные, рано или поздно уходим... Но не это главное! Если кто-то до сих пор не заметил - я дракон! Честное слово, дракон! Прошу взглянуть на хвост! И на крылья! И на клыки! Какое мне дело до здешних правителей?
     - Я думал, ты по старой памяти...
     - Ах, по старой памяти? Из-за сентиментальных воспоминаний меня можно гонять в хвост и в гребень? Я скоро ржать начну! Уже ловил себя на желании пошарить по брошенным конюшням - не осталось ли овсеца похрупать? А седло вы мне уже смастерили? Дайте примерить!
     - Все правильно, Эрвар, - посочувствовал Пилигрим. - Ты ведь тоже был человеком, сам помнишь, до чего мы, люди, наглые создания. Любого разок на шею посади - потом до смерти не слезет... Но я, собственно, имел в виду нечто иное. Куда более достойное, благородное, возвышенное...
     - Да? Кажется, мне пора удирать...
     - Подожди, послушай! Замок Темного Ветра - не каталажка для изловленных за руку воришек. Я сам там, правда, не бывал, боги миловали, но слышал, что там все весьма солидно... Я подумал - может быть, налет дракона на замок...
     Свирепый рев заставил людей вскочить на ноги. Могучий хвост так хлестнул снаружи по бревенчатой стене, что здание пошатнулось. С потолочных балок посыпалась труха.
     - Какая силища! - восторженно воскликнул Пилигрим. - Как саданул - чуть дом не повалил! Вот это хвост! А клыки-то, клыки!..
     - Заткнись! Нашел идиота! И прекрати меня обнимать, а то башку откушу! Налет, ха! Тебе, что ли, из копьемёта под крыло засадят?
     - Но, Эрвар, это могло бы войти в летописи!
     - Да чтоб они сгорели, твои летописи! Все равно не с моим зрением их читать! - фыркнул дракон, понемногу остывая.
     - Не говори так! Не разочаровывай меня! Ты же дракон! Гордый властелин небес!
     - Вот я и хочу как можно дольше оставаться гордым властелином небес, - объяснил дракон, окончательно успокоившись. - Роль чучела в дворцовом парке привлекает меня гораздо меньше. Мне, видишь ли, еще не надоело щекотать небо крыльями.
     Пилигрим огорченно отошел от окна. Эрвар остался глазеть на происходящее: все-таки ему было интересно.
     - Ладно, пестрая компания, - невесело усмехнулся Ралидж, - военный совет продолжается. Атака с воздуха, увы, отпадает. Подкуп стражи - тоже... не с нашими капиталами...
     - Штурм с развернутыми знаменами, - коварно улыбнулась Арлина. - Под пение боевых рогов.
     И тут же пожалела о своем ехидстве: муж с надеждой обернулся к ней:
     - Дорогая, а твой дар? Он нам не поможет?
     - Увы, ты же знаешь... он может проснуться лишь тогда, когда я вижу, как тебя убивают. А может и не проснуться. Хочешь рискнуть?
     - Но все-таки - что мы будем делать? - жалобно вмешалась Фаури.
     И тут от очага донесся протяжный, с ленцой голос:
     - Пилигрим ведь сказал, что надо делать: спросить кого-нибудь поумнее. Например, меня.
     Все обернулись к Рифмоплету, словно впервые его увидели.
     Парень изменился на глазах. В том, как он встал, пересек комнату, присел на край стола, была дерзость, какая-то наглинка, которой странно противоречили замкнутые, напряженные глаза. Словно он принял отчаянное решение и теперь со страхом ждет, что из этого выйдет - но не намерен отступать.
     - Думаю, сейчас больше всего пользы будет от меня. Помогу, но с условием: никаких лишних вопросов. Ни одного!
     - Принято, - поспешно сказал Ралидж, опередив Пилигрима, который хотел было возмутиться. - Мы тебя слушаем.
     Поэт не спеша огляделся, заметил торчащий в стене большой гвоздь и легко, одним движением выдернул его из бревна. (Ралидж впервые заметил, какие сильные у Рифмоплета руки. Совсем не похожи на руки музыканта и стихотворца.) Поудобнее зажав гвоздь в пальцах, парень нарисовал на столе неправильный многоугольник. Рядом нацарапал широкую извивающуюся ленту.
     - Это Шайзана. Для тех, кто не знает: приток Тагизарны. А вот это, - ткнул он гвоздем в многоугольник, - Замок Темного Ветра. Построен в семьдесят девятом году, при короле Нургире. Итак...
     Поэт прищурился, припоминая, и обрушил на потрясенных слушателей ураган бесценных сведений.
     Высота стен. Количество башен. Название и внутреннее устройство каждой башни. Количество часовых на стенах, расстояние от одного воина до другого, через какое время они сменяются. ("Самая охрана как раз по стенам, внутри уже проще, изнутри они беды не ждут".) Число ворот, охрана на воротах. Расположение внутренних строений (гвоздь так и летал в крепких пальцах,