икидывал, кому открыть эту тайну: тебе или Тореолу... да все без меня решилось. Интересно, где сейчас Тореол? Куда его зашвырнули чары?
     "Надеюсь, в жерло вулкана, - с ненавистью подумал Нуренаджи. - Или в океан, подальше от берега... "
     Внезапно он уловил в дяде едва заметную перемену: расправились плечи, руки поудобнее перехватили поводья, в глазах заплясала лукавинка. Постороннему человеку этого бы не углядеть, а Нуренаджи подобрался, за спиной короля махнул рукой свите. Всадники переглянулись, повеселели. Начиналась игра, которую шепотом называли "охота на Вепря".
     Довольно часто на прогулке Нуртор пытался оторваться от сопровождающих его придворных. А те старались не дать ему скрыться, чтобы не выслушивать по возвращении злые насмешки государя. Никто не поддавался, была честная игра на равных, иного Вепрь не потерпел бы...
     Нуренаджи ухмыльнулся, стараясь не пропустить мгновения, когда король гортанным окриком пошлет вперед великолепного вороного жеребца.
     Где уж эти молокососам травить старого Вепря! И Нуренаджи еще сопляк, хоть едва не загнал своего пегого!
     Нуртор Черная Скала, правитель Силурана, лежал на дне оврага, пачкая дорогой наряд грязью и палыми листьями. Сверху его прикрывали свисающие корни деревьев, с которых смыли почву осенние дожди.
     Черный конь спокойно лежал на боку рядом с королем, рука хозяина успокаивающе похлопывала умное животное по шее. Нуртор знал, что вечерние тени, падая с обрыва, укрывают коня надежнее плаща-невидимки.
     Сверху доносились встревоженные, раздосадованные голоса. Кричите, бегайте! Вам до утра бегать придется. А ваш король потихоньку вернется в Джангаш, ему здесь все тайные тропы известны с детства. Вы прискачете под утро, голодные, злые, мокрые от росы... а государь уже третий сон будет досматривать!
     А можно и забавнее сделать. Вы прискачете под утро - и узнаете, что государь так и не возвратился с прогулки. Караул! Тревога! Весь дворец на уши становится!.. И тут заявляется король, весьма довольный жизнью, потому что ночь провел не среди коряг и колючих кустов, а под одеялом из невероятно длинных рыжих волос...
     При этой сладкой мысли рука, гладящая конскую гриву, дрогнула. Конь, почуяв волнение хозяина, мотнул головой и попытался встать. Король рассеянно прижал морду жеребца к земле, продолжая думать о дивной рыжей реке, струящейся по постели.
     За Гиблой пропастью, за Волчьим долом стоит на холме ветряная мельница. Мельник год назад разлетелся золой с костра, но молодая хозяйка не спешит снова замуж - а зачем ей? С жерновами да мешками управляются рабы, а постель и так холодной не останется. Бабенка - что намазанная медом булочка... а уж косы-то, косы!..
     - Сейчас эти дурни уйдут, - шепнул король в подрагивающее черное ухо, - а мы с тобой, Злодей, - к красотке мельничихе. Ты ведь знаешь туда дорогу - а, зверюга с копытами?..
     Закатные лучи скользили по каменной круче - и не достигали дна, откуда черной тенью уже выползала ночь. Но вороной спокойно и уверенно шагал по дороге меж отвесной скалой и краем пропасти. Он и впрямь знал дорогу на мельницу не хуже, чем низкорослые крестьянские лошадки, которым приходилось таскать туда телеги с зерном.
     Неожиданно за поворотом всадник увидел высокую статную женщину, словно поджидавшую кого-то у скалы.
     Рот Нуртора расплылся в широкой ухмылке, которую не могла скрыть борода.
     - Эй, солнышко рыжекосое! Что далеко от дома забрела? Садись позади меня - подвезу до мельницы!
     Женщина не ответила, глядя снизу вверх в лицо Вепрю бесстрашным загадочным взором и мягко улыбаясь. Медно-красные волосы обрамляли лицо, как шлем, и, казалось, бросали на щеки красноватые отсветы. Две толстые косы были перекинуты на грудь, заправлены за пояс и доходили красавице почти до колен.
     Король тронул жеребца каблуками. Внезапно Злодей почуял неладное - всхрапнул, попятился. Хозяин сердито его окликнул, резче ударил каблуком. Вороной смирился и шагом приблизился к женщине.
     - Очень нужно мне на мельницу... - глухо, страстно заговорил король. Неотрывный взгляд женщины, полный молчаливого вызова, будил в Нурторе острое желание. - Ох, и мучицы же я этой ночью намелю! Всю ночь молоть буду, до рассвета!
     Женщина провела кончиком языка по губам (эта простенькая гримаска заставила короля пошатнуться в седле) и шагнула навстречу всаднику, оказавшись меж скалой и атласным боком вороного. Красивая смуглая рука поднялась, погладила черную гриву...
     Нуртор не понял, не успел понять, что же произошло в следующий миг. Коня словно ударило в бок осадным тараном, отшвырнуло к краю обрыва. Вороной с трудом удержался от падения, присел на задние ноги, пронзительно заржал. Нуртор вцепился в луку седла, пытаясь не соскользнуть в пропасть. Совсем рядом вдруг возникло прекрасное лицо женщины, на котором, словно маска на лице преступника, сияла все та же мягкая улыбка. Еще один чудовищный толчок - и конь спиной вперед полетел со скалы, увлекая за собой всадника...

***

     Дурацкая игра затянулась. Нуренаджи понимал, что к вечерней трапезе они вряд ли успеют. Но плюнуть на все и вернуться во дворец было немыслимо: они же не собачонку потеряли, а короля! Полагается, изображая тревогу и смятение, обшарить каждый куст в округе.
     А тут еще двое из свиты наткнулись на отпечатки подков на влажной земле и твердо заявили, что узнают следы вороного Злодея. Пришлось тащиться туда, куда вывел след... с ума сойти, до самой Гиблой пропасти. Про ужин лучше забыть, да и спать, пожалуй, не придется...
     Устав от верховой езды, принц спешился и задумчиво прошелся над обрывом. Глядя в море тьмы, что приливом поднималась все выше и выше, молодой Вепрь с гордостью подумал, что никогда не боялся высоты. И тут же провел сравнение, достойное, как он решил, красивой баллады: не боятся высоты те, кого судьба предназначила для высокой участи!
     Нуренаджи подошел к самому краю обрыва - так, что носки его сапог оказались над бездонным провалом. Рисуясь перед самим собой, глянул вниз.
     И чуть не сорвался со скалы от потрясения.
     Провал не был бездонным. Иногда он отдавал свою добычу.
     Цепляясь за неровности камня, по скале медленно лез вверх человек. Он уже почти достиг своей цели.
     Лицо человека превратилось в багровую маску, кровь сбегала по черной бороде, но изрезанные пальцы упрямо находили выбоины, торчащие острые грани камня, - и тащили тело наверх. Он не звал на помощь: то ли не ожидал, что здесь могут быть люди, то ли ему просто не хватало дыхания.
     Нуренаджи в панике огляделся.
     Свита рассыпалась по окрестностям, с принцем были лишь трое. Они тоже сошли с коней и стояли поодаль, что-то негромко обсуждая. И не видели, как над краем пропасти возникла рука, вцепилась в неровный гранит... как рядом с сапогом Нуренаджи появилось окровавленное лицо...
     И тут принц, словно кто-то подтолкнул его, ударил каблуком по руке, нашаривавшей спасение.
     Пальцы разжались. По ущелью эхом прокатился удаляющийся крик, похожий на звериный вой, - и оборвался...
     Придворные встрепенулись, кинулись к краю пропасти Нуренаджи растянулся на животе, бесстрашно свесился с края обрыва, вгляделся в темноту.
     - Вы слышали? - возбужденно закричал он. - Там был голос!.. Храни нас Безликие!.. Да что вы стоите?! А ну, за подмогой! Нужны люди, факелы, веревки! Озолочу того, кто сумеет осмотреть дно ущелья!..

36

     Пестрая компания ухитрилась довольно быстро собраться воедино. Поперекликались немного по лесу - и встретились, довольные и счастливые. Рады были все, кроме Челивиса, которого складка миров зашвырнула в непролазные заросли шиповника, и Айфера, угодившего по самые уши в лесное озерцо.
     Зато Ваастану судьба улыбнулась: он очутился на обочине лесной дороги. А это уж и вовсе везенье, радость и ура!
     Правда, предстояло решить серьезную задачу: в какую сторону по этой дороге направиться? Солнце уже цеплялось за колючие верхушки елей, и никого не радовала перспектива тащиться в темноте, с каждым шагом удаляясь от города. А когда вредный Челивис предположил, что дорога и вовсе может вести не в столицу, его чуть не побили.
     Но удача не оставила пеструю компанию: им встретился крестьянин, возвращавшийся на телеге из города (из Джангаша, хвала богам, из Джангаша!).
     Нет, он не советует господам путникам идти дальше. Вон как солнце-то низко! До города шагать и шагать, а ворота скоро закроют. Лучше б господам заночевать у них в деревне. Околица прямо к дороге выходит, и постоялый двор имеется - большой, просторный. Раньше-то путников много было, а теперь построили мост через Тагизарну, так все другой дорогой ездить стали... Деревня - рукой подать, а барышень он на телеге подвезет...
     Постоялый двор оказался бревенчатым солидным строением с покатой крышей. Выглядел он заброшенным, неухоженным: камышовые циновки на полу не менялись уже давно, паук заткал углы и потолок, воздух был затхлым, кисловатым.
     Хозяин, высокий поджарый мужчина с седыми висками и уклончивым взглядом, встретил путников удивленно и без особого восторга:
     - Чтоб осенью, да в нашей глухомани... только что двое пожаловали, а теперь еще такая толпа... Мы здесь приезжих почти и не видим, одно название - постоялый двор... огород меня кормит да охота... Что ж, заходите, коль пришли. Сейчас очаг растопим, ужин какой-никакой будет...
     - А где те двое, что до нас пришли? - поинтересовался Челивис, брезгливо обводя взглядом большой пыльный стол в окружении тяжелых колченогих скамей. - И кстати, прибраться бы в этом свинарнике...
     - Наверху те двое, - равнодушно ответил хозяин, пропустив "свинарник" мимо ушей. - Там две комнаты, наверху-то. Одну они заняли, другую могу вашим барышням предложить. А прибрать - это можно... Эй, Ферина!
     В распахнутую дверь заглянула высокая худощавая девушка, очень похожая на хозяина, но резкие черты его лица были на ее мордашке смягчены юностью и свежестью. С покорнейшим видом выслушала она указания отца насчет ведра, тряпки и быстрого шевеления задницей. А тем временем глаза ее со знанием дела изучили постояльцев - и уверенно остановились на Айфере.
     - Оружие придется сдать, господа мои, - сказал хозяин. - Я его в сарае запру.
     Законное требование. У Кринаша тоже с оружием пришлось расстаться. Но почему-то Ралиджа кольнуло в сердце недоброе предчувствие. Стараясь не обращать на него внимания, Сокол расстегнул перевязь:
     - Ты уж побереги мой меч, хозяин, дорог он мне...
     - А что с ним сделается?
     "И то верно", - вздохнул Ралидж и неохотно положил Саймингу на стол.
     У остальных путников оружия не было. Хозяин недоверчиво оглядел постояльцев, хмыкнул, взял меч Сокола и унес.
     Тут заявилась Ферина с ведром и тряпкой и выставила постояльцев на двор, чтоб не мешали уборке.
     Пестрая компания расселась на крыльце, вдыхая влажный вечерний воздух и рассуждая о превратностях судьбы. Утром они думали, что ночевать будут желанными гостями в Замке Трех Ручьев. Днем ожидали, что ночь застанет их в подземелье... А вечером очутились на постоялом дворе неподалеку от Джангаша!
     Челивис предложил было сыграть в "радугу", но хозяин, который нес мимо двух нанизанных на вертел гусей, заявил, что для этой скверной забавы у него не найдется коробки. Да и во всей деревне этого добра не сыщешь, потому что "радугу" придумала Многоликая на пагубу человеческому роду. Его самого как-то в Джангаше обобрали - вспомнить жутко...
     Чтобы не слушать занудных воспоминаний облапошенного хозяина, Сокол решил немного побродить по деревне. Пилигрим заявил, что тоже хотел бы размять ноги.
     Деревня была не столько большой, сколько растянувшейся по лесу. Домишки стояли далеко друг от друга, дворы заросли травой. За каждым домом виднелся огород.
     - Небогато живут, - отметил Ралидж. - Грядочки эти жалкие...
     - А зато вон там, на взгорке, - коптильня, - вступился силуранец за земляков. - Видимо, не только нашего хозяина охота кормит...
     - И скотины почти нет, - продолжал придираться Сокол. - Полдеревни прошли, а часто видели конюшни или коровник?
     - А в Грайане что, иначе? - обиделся Пилигрим. Ралидж вспомнил убогие приграничные деревеньки и признал, что все примерно так...
     Внезапно Пилигрим остановился:
     - Что-то здесь... я чего-то не понимаю... ага, вот! Мычание изнутри... это коровник. Моему господину ничего не кажется странным?
     Ралидж всмотрелся в прочный бревенчатый сруб:
     - В таком коровнике хорошо оборону держать. От вражеского войска.
     - Вот-вот, и на дверях - замок... а цепь-то, цепь какая! Не пожалел хозяин железа, а ведь оно недешево стоит... А рядом - лачуга, обветшала вся, дверь пинком высадить можно. Это как понимать?
     - Не знаю... А ну-ка, пройдемся еще...
     Прошлись. Поглядели. Каждое прочное деревянное строение, обвешанное замками, оказывалось либо конюшней, либо коровником. Можно было подумать, что хозяева ожидали налета на деревню банды скотокрадов. К собственной безопасности местные жители относились куда более беспечно.
     Слегка заинтригованные, путники пытались расспросить крестьян, но первый же, к кому они обратились, понес что-то невразумительное и, замяв разговор, ускользнул прочь. А потом, стоя у невысокого забора, смотрел вслед заезжим господам долгим, сосредоточенным взором.
     Такие взгляды провожали Ралиджа и Пилигрима во время всей прогулки по деревни. Мужчины и женщины, молодые и старые - все бросали домашние хлопоты, не спеша подходили к заборчикам. Ни любопытства, ни испуга не было в их холодных серьезных глазах.
     - Ну, уставились... - тихо буркнул Пилигрим. - Всего меня рассмотрели, до косточек...
     - Словно покупать нас собираются! - раздраженно поддакнул Ралидж. - Оценивают, .. А пойдем-ка обратно!
     На постоялом дворе их настроение улучшилось. Пылающий очаг разогнал противную сырость. Стол и скамьи были чисто выскоблены. Увесистые дикие гуси, чей перелет неудачно закончился в окрестностях деревни, источали такой аромат, что было ясно: свою птичью жизнь они прожили не зря.
     Фаури и Ингила, наскоро перекусив, поднялись в свою комнату. Из женщин внизу осталась лишь Ферина. Она разливала гостям вино и, пользуясь отсутствием отца, вовсю заигрывала с постояльцами. Зубоскалила, вертела бедрами, норовила задеть плечом или грудью то одного, то другого. Но основная атака велась на Айфера, и наемник это прекрасно понимал: приосанился, поглядывал на всех сверху вниз, с лихим видом отпускал казарменные шуточки, находившие у девицы полное одобрение.
     Когда гости порядком развеселились, Ферина взглянула себе под ноги и ненатурально взвизгнула:
     - Ой, я ж циновки не поменяла! И всыплет же мне отец! Бегу, уже бегу! Только... только большие они очень, помог бы мне кто...
     Челивис галантно дернулся вперед, но Айфер осадил его взглядом, способным остановить лавину в горах, а не то что захмелевшего собутыльника.
     - Я тебе помогу, малышка! - заявил наемник и встал. - Где там твои циновки?
     - На сеновале, над конюшней... - И Ферина выскользнула за порог.
     - На се-но-ва-ле... - значительно, с расстановкой повторил Айфер и последовал за девицей.
     - Да, - разочарованно вздохнул Челивис, - не скоро нам придется ходить по чистым циновкам...
     - Жаль, зеркала нет, - сказала Фаури. Дочь Клана сидела на скамье, а Ингила, стоя у нее за спиной, бережно расчесывала мягкие русые волосы госпожи обломком деревянного гребня, которым снабдила их Ферина.
     - Да госпожа небось на эту красоту и дома насмотрелась, - с завистью сказала Ингила. - Я бы тоже длинные волосы отпустила, да с ними не покувыркаешься... - Она шагнула в сторону и критически обозрела дело своих рук. - Ну, чистый шелк! И травинки мы все выбрали... Может, позвать эту, как ее... кривляку здешнюю... пусть воды согреет - помыться перед сном?
     - Нет! - вздрогнула Фаури. - Не зови никого. И сядь поближе. Я... я почему-то боюсь.
     Ингила недоуменно пожала плечами:
     - А чего бояться-то? Не в темнице сидим, не по лесу бродим...
     - Я бы сейчас лучше в лесу очутилась. Тебе не кажется, что здесь пахнет кровью?
     - Гнилью здесь пахнет! - фыркнула циркачка. - Конура, а не комната. Но можно ставни открыть и проветрить.
     - Ставни... - растерянно повторила Фаури. - Да, ставни! Смотри: на них есть пазы для засова - а самого засова нет. Окно не запирается!
     - А зачем? Тут высоко, кто сюда залезет? А с открытыми ставнями воздух свежее.
     - Смелая ты, Ингила!
     - По свету брожу. Если на каждом шагу бояться - далеко не уйдешь.
     - Ты и со мной смелостью делишься. Беру тебя за руку - и страх уходит. И в темнице то же самое было.
     - Ой, в темнице! Я там так перетрусила... А госпожа держалась - любо-дорого взглянуть! Ну, просто королева! Фаури взяла себя в руки и ответила почти весело:
     - Если верить преданиям, была когда-то я и королевой. Лет семьсот назад. Каких только несчастий не случается с одинокой слабой женщиной, верно?
     Ингила хихикнула, но вдруг стала серьезной:
     - Я и забыла... ведь госпожа - Вечная Ведьма! Может, и сейчас Рысь не зря тревожится из-за окошка? Правда-правда-правда! А поищем-ка мы, чем его закрыть!
     Циркачка выскочила за дверь - и тут же вернулась, потрясая метлой:
     - Вот! Хозяйская дочка на лестнице забыла. Ручка крепкая, толстая, мы сейчас ее в пазы...
     Общими усилиями девушки приладили ручку метлы вместо засова.
     - Вот и всё-всё-всё! - щебетала Ингила. - С лестницы беда не явится: внизу наши сидят. И Сокол, и оба наемника, и мой Тихоня, и Рифмоплет, и Пилигрим.
     - Пилигрим... - задумчиво промолвила госпожа. - По-моему, он самый храбрый на свете! Помнишь, как он бросился за мной в реку? И в темнице держался так мужественно...
     Ингила помрачнела. Пилигрим, конечно, славный паренек, но незачем Дочери Клана так глубоко вздыхать... и глубокое мерцание в синих глазах тоже совершенно ни к чему... Ох, быть беде, если Рысь забудет, кто она такая!
     - Словом, все там, - сухо перебила циркачка госпожу. - Вся пестрая компания. Мимо них никто не проберется...
     Она не договорила: госпожа вскочила на ноги так резко, что облачко волос взметнулось вокруг головы. Белая ручка взмахом указала на окно.
     Ингила обернулась - оцепенела.
     Оконные ставни подрагивали: кто-то пытался открыть их снаружи. Толчки были осторожными, но сильными: ручка метлы так и ходила в пазах.
     Девушки разом закричали.
     Прежде чем взобраться по приставной лесенке на сеновал, Ферина прихватила возле поленницы топор. Затем шустро полезла наверх, довольно взвизгивая, когда поднимающийся сзади Айфер лапал ее за икры.
     Как только они очутились на груде свежего ароматного сена, наемник без единого слова сгреб девицу в охапку и весьма удивился, когда она ловко вывернулась из его могучих объятия.
     - Потом! - строго сказала Ферина. - Сначала помоги, раз обещал. Приколотить надо кое-что... - Она протянула Айферу три длинных гвоздя. - Я б сама, да у меня все время гвозди гнутся, не напасешься. Вот, держи топор - обухом придется...
     - Ладно, - пожал плечами грайанец. - Что прибить-то надо?
     Девица отодвинула тонкий слой сена в углу. Айфер присвистнул, увидев, что одна из толстых досок с одного конца почти оторвана от балки. Прочное дерево было исполосовано чем-то острым. Казалось, кто-то очень сильный пытался сверху прорваться в конюшню и почти в этом преуспел - но не пробился и в гневе изодрал доску ножом.
     - Это кто ж так расстарался? - спросил Айфер, переворачивая топор обухом вниз и прилаживая первый гвоздь к доске.
     - Волки, - коротко ответила девушка, тревожно глядя через маленькое окошко на край полной луны, серебрящейся над верхушками елей. - Поторопись, а то не успеем...
     - Куда спешить-то? - удивился Айфер, точным ударом загнав гвоздь в дерево. - Погоня за нами, что ли?.. А как волки на сеновал залезли? Не по лестнице же!
     - Жрать захотели, вот и залезли, - невесело усмехнулась Ферина. - Волки и другую дичь