ых лучах над крышей постоялого двора. Юноша бесстрашно ходил вокруг Эрвара, взахлеб восхищаясь широкими крыльями, гибкой шеей, могучим хвостом. Особенно нравилась ему пасть - он даже голову внутрь совал, чтобы получше рассмотреть клыки.
     Не привыкший к подобному обращению Эрвар просто таял от удовольствия и охотно прощал любезному молодому человеку любую фамильярность. Вот и сейчас - юноша поднял руку, с удовольствием провел пальцами по темной, с сетчатым рисунком жилок, коже под нижней челюстью чудовища.
     - Ну разве не пестрая компания? - повторил Пилигрим. - Теперь с нами дракон. И госпожа из Клана Волка. И кормящая мамаша. И двое детей.
     Ильен оскорбленно фыркнул. Ему-то казалось, что после пережитого уже никто не будет считать его ребенком. А его равняют с горластым рыжим младенцем!
     - А сейчас еще пестрее компания станет! - раздался от двери гневный бас.
     Аранша, которая перепеленывала свое сокровище в найденную в сундуке юбку Ферины, резко обернулась на голос:
     - Ты почему встал? Я ж тебе, дурню, отлеживаться велела! Вот опять раны кровить начали!
     - Не люблю лежать, - отмахнулся, входя, Айфер. Его широкая обнаженная грудь была перетянута тряпками, на которых и в самом деле проступили пятна крови. - Прошелся малость... Ты глянь, какие шишки на здешних елках растут!
     И рывком швырнул на пол худого человека в коричневом балахоне.
     Ильен дернулся было к упавшему - но сдержался. Лицо мальчика стало замкнутым.
     - Это что за находка? - удивился Пилигрим.
     - На дереве сидел, - ухмыльнулся Айфер. - Пусть Хранитель глянет... до чего морда знакомая!
     - Позвольте-позвольте, - вмешался дракон, - я тоже хотел бы взглянуть поближе... Увы, не могу похвастаться острым зрением, но все же мне кажется, что я уже имел честь встречаться с этим господином...
     Эрвару нравилось порой выражаться столь изысканно: его забавлял контраст между вежливыми словами и клыкастой пастью, которая их произносила.
     Пленник сжался в комок и с ужасом воззрился на заговорившее чудовище.
     - А ты представь себе эту морду в седой бороде, - подсказал Эрвару Ралидж.
     - Чего-о?! - взревел дракон, разом теряя свою воспитанность. - Уж не эта ли зараза притащила Подгорных Людоедов под стены Найлигрима?
     - Именно, - кивнула Арлина - и, спохватившись, бросила быстрый взгляд на побелевшего Ильена.
     Айрунги, проследив за взглядом госпожи, тоже увидел потрясенное лицо ученика.
     - Мальчик мой, - поспешно заговорил он, - я тебе все объясню...
     - Здравствуй, учитель, - вежливо и ровно отозвался Ильен. - Рад видеть тебя живым. Что ж ты меня бросил на съедение оборотням?
     Айрунги хотел ответить, но Ралидж хлопнул ладонью по столу:
     - Хватит! Выяснение отношений откладывается. Я хочу разобраться в этой каше. Так что давайте оба - все с самого начала, да поподробнее!

***

     Ожерелье полыхало на столе яростным золотым огнем. Крупные камни сверкали, как хищные глаза.
     - Ух ты, - поежилась Ингила, - даже смотреть страшно.
     - Нет... красиво... - мягко сказала Фаури, коснувшись кончиками пальцев ожерелья. - Но я все равно ничего не помню... Так ты искал меня? Вот, нашел. Что ты думал делать дальше?
     - Доставить госпожу в Кровавую крепость.
     - Да? - заинтересовался Пилигрим. - И как ты намеревался это проделать? Стукнуть барышню по голове и сунуть в мешок?
     В голосе его проскользнули нотки, весьма далекие от праздного любопытства. Чуткое ухо Айрунги эти нотки уловило.
     - Я... нет! Как можно?! Я хотел просить... нет, умолять госпожу...
     - Не трать времени, - отозвалась девушка. - Не знаю, что за тайна скрыта в рукоятке кинжала... что она значит для тебя и для Сокола... - Фаури виновато улыбнулась Ралиджу, - но это дело не мое. Не хочу идти в это страшное место и разговаривать с этими жуткими призраками.
     - Правильно! - горячо и твердо поддержал ее Пилигрим.
     - Правильно! - эхом откликнулась Ингила. - Ужас-ужас-ужас!
     - Разумеется! - кивнул Ралидж. - Сам придумаю, как заполучить мой пергамент. Подумаешь, привидения!
     - А мне нужно разыскать родственников, которые смогли бы принять меня, - закончила Фаури. - И больше я об этом даже слышать не...
     Договорить ей не удалось: Айрунги внезапно бросился на колени перед Рысью, припал губами к ее сапожку.
     - Ясная госпожа! - с горьким отчаянием заговорил он. - Добрая душа! Во имя богов, во имя жалости... заклинаю именем твоей матери... твоими будущими детьми... твоей любовью, если любишь... Молю тебя - посети крепость! Ну, послушай только, что они хотят тебе сказать! Нельзя же так... во имя милосердия, высокородная!.. Я руку готов дать на отсечение, только согласись...
     - Выкинуть его отсюда? - спросил Пилигрим, вставая.
     - Подожди... - изменившимся голосом сказала Фаури и склонилась к простертому перед ней человеку: - Ты ведь что-то утаил, верно?
     Красноречивое молчание было ей ответом.
     - Говори! - жестко приказал Ралидж.
     - Я... я не могу! - тоскливо и безнадежно выдохнул Айрунги.
     - Хорошо, - дрогнувшим голосом сказала Рысь, поднялась со скамьи и шагнула к окну, в которое глядела клыкастая голова. До сих пор Фаури, трепетавшая перед драконом, старалась даже не глядеть в его сторону. Но сейчас барышня подошла к чудовищу почти вплотную. Лицо ее было белым, как снег в Лютом месяце.
     - Почтеннейший господин! - Голос девушки отчаянно звенел, готовый вот-вот сорваться. - Могу ли я попросить вас открыть рот?
     Помедлив от удивления, Эрвар распахнул пасть так широко, как только позволила оконная рама. Фаури положила тонкую ручку на желтоватый клык. Девушку сотрясала крупная дрожь.
     Пилигрим дернулся к ней, но его удержал Сокол, уже догадавшийся, что затеяла юная чародейка.
     - Я - хочу - знать - о чем - умолчал - этот - человек! - пронзительно, как под пыткой, закричала Фаури.
     И вместо бревенчатых стен вокруг изумленных людей поднялись заросли осенних кустов и сухого бурьяна, под ногами вместо грязных камышовых плетенок расстелились гранитные черные плиты с выбитой на них восьмилучевой звездой...
     - ... Небольшой кинжал с золоченой рукояткой... - Айрунги обращался к высившемуся над ним призрачному воину в кожаной куртке. (За спиной учителя сжался в комочек перепуганный Ильен.) - Грошовая безделушка, но бесконечно дорога как память. Пусть кинжал вернут нам сейчас. В качестве задатка.
     - Никаких задатков! - раздался из пустоты противный старческий голос. - С чего это ты перед серьезным делом заговорил о памятных вещицах? Да, от того типа осталось кое-каакое тряпье и оружие. Вернешься и заберешь. Только не вздумай нас обмануть, потому что...
     Тут вмешался еще один незримый собеседник. Страшный голос - свистящий, нечеловеческий:
     - С-скорее! С-спеши!
     Воин исчез, на его месте возник гигантский ящер в синеватой чешуе. Он гневно воззрился на людей маленькими красными глазами. С середины лба полыхнул зеленым светом третий глаз - огромный, злобный.
     Без единого вскрика Ильен потерял сознание. Айрунги не обернулся к мальчику, неотрывно глядя, как расплывается в световом столбе жуткая трехглазая фигура и ее сменяет знакомый воин с мечом у пояса.
     - Не обращай внимания, - небрежно бросил призрак. - Наш друг переносит заточение тяжелее, чем мы... Можешь взять ожерелье, но помни: тот, кто вынет его из этой плиты, окажется связан с ним незримой цепью. И будет страшно, мучительно умерщвлен, если мы поймем, что этот человек не хочет или не может доставить Вечную Ведьму в крепость. От этой кары не скрыться даже на другом конце света! И лучше тебе не тянуть - наше терпение не безгранично...
     - Тот, кто возьмет ожерелье из этой выемки, да? - хмуро бормотнул Айрунги. Он оглянулся через плечо - и увидел лежащего на камнях мальчика. Сорвал с пояса флягу, склонился над учеником, плеснул ему в лицо водой.
     Ильен открыл глаза, дернулся всем телом.
     - Молчи и делай, что скажу, - повелительно зашептал учитель. - Мой мальчик, я знаю... Если такую вещь возьмет в руки ребенок... невинная душа... артефакт потеряет вредоносные свойства. Достань ожерелье из выемки... просто возьми и дай мне...
     Смятение дрожало в распахнутых глазах мальчика. Он поколебался, затем встал, бросил быстрый взгляд на воина, подошел к световому столбу, нагнулся, взял ожерелье... Учитель тут же выхватил талисман у него из рук.
     - Эй, - гневно донеслось сверху, - ты что это, мошенничать вздумал?
     - Не говори ерунды, - дерзко отозвался Айрунги. - У нас уговор - и я намерен его соблюдать. Я сам заинтересован в том, чтобы вернуться с победой и получить награду. Я вам эту Вечную Ведьму за косы приволоку. Но не выношу, когда меня запугивают, давят на меня! Запомни: пес, сидящий на цепи, дичи не принесет!
     - Да? Что ж, попробуем тебе поверить...
     На негнущихся ногах Фаури отошла от окна, пошатнулась, чуть не упала. Пилигрим бросился к ней, бережно поддержал, довел до скамьи.
     - Предупреждать надо! - возмутился дракон. - А если бы я от удивления пасть захлопнул? А там рука...
     Никто не обратил внимания на эти слова - все взгляды скрестились на Айрунги. А тот, не видя и не слыша ничего, всем телом подался в сторону Ильена и заговорил со страстной мольбой:
     - Мальчик мой, поверь... Я сам не знаю, как это вышло! Въевшаяся в кровь и плоть привычка обманывать опасность... Судьба бьет меня - я уворачиваюсь, она промахивается... и так всю жизнь, из года в год! Но потом я сам ужаснулся... я еще никогда такой ценой... - Он впился глазами в лицо ученика - и вздрогнул, наткнувшись на твердый непрощающий взгляд. - Ильен, ты много значишь для меня! Ты похож на меня самого в детстве - но лучше, чище... Я мечтал передать тебе все, что знаю и умею...
     - И вместо этого подставил ребенка под злые чары. Прикрылся им, как щитом, - негромко сказал Ралидж.
     При звуках его голоса Айрунги очнулся и внутренне ощетинился. Он не лгал: защита была его естественным, привычным состоянием.
     - Хранитель, - пробасил от окна дракон, - не отдашь ли его мне? Я заметил, что мерзавцы почему-то особенно хороши на вкус.
     - Ты же говорил, что сыт... - робко покосилась на него Фаури.
     - Ничего, для хорошего дела быстренько проголодаюсь. Так что когда он больше не будет нужен Соколу...
     - А я нужен? - спросил Айрунги холодно и деловито - словно не он только что вымаливал у ребенка прощение.
     - Да не очень... - пожал плечами Хранитель. - Возможно, пригодился бы в Кровавой крепости. Нужно ведь отдать призракам ожерелье и уговорить снять заклятье с мальчика. Конечно, могут возникнуть сложности из-за того, что с нами не будет Вечной Ведьмы... ох, прошу прощения у светлой госпожи. Но это ее право - отказаться...
     - Нет! - вскинула голову Фаури. - Если мальчик... это меняет дело! Конечно, я согласна! - И с вызовом обернулась к Айрунги. - Ты же обещал меня за косы притащить? Подожди, сейчас заплету!
     Пилигрим изменился в лице, хотел что-то сказать, но сдержался.
     - Где эта крепость? Долго туда добираться? - деловито спросил Хранитель.
     Айрунги не успел ответить - вмешалась Арлина. Коварным голосом она сказала:
     - Где бы она ни была - по воздуху туда наверняка быстрее, чем по осеннему непролазному лесу... Эрвар, ты не знаешь, где это место?
     - Знаю, - солидно отозвался дракон. - Там Врата неподалеку. Если по воздуху, так за день можно обернуться туда и обратно... - Тут до него дошел смысл вопроса. - Эй, вы что?! Нашли верховое животное!
     - Ну, Эрвар, - взмолилась Арлина, - я же тебя знаю! Ты не допустишь, чтобы ребенок погиб от злых чар! Ну что тебе, такому сильному, такому могучему, снести несколько человек?..
     Дракон замотал головой так яростно, что своротил оконную раму.
     - Несколько человек? Да что я вам - дорожная карета с крыльями?
     - Как можно сравнивать! - рванулся в бой Пилигрим. - Какая-то паршивая дорожная карета! Да ты ж ее в когтях унесешь вместе с упряжкой лошадей! Такой размах крыльев! Мышцы под кожей так и гуляют! Хватит скромничать, ты же сильней всех на свете!
     Наглая лесть, как ни странно, подействовала: Эрвар не был избалован подобным отношением к себе.
     - "Несколько человек" - это сколько? - хмуро поинтересовался он. - Всей шайкой ко мне на спину взгромоздиться решили?
     Начались яростные споры - кому лететь?
     Ильену, Хранителю и Фаури - это уж обязательно. Арлина заявила, что отправляется с ними, потому что боится остаться здесь без мужа. Это объяснение было встречено с законным недоверием, но за госпожу неожиданно вступился Эрвар. Дракон со смехом объявил, что объездила его именно госпожа. Раз она так рвется в эту Кровавую крепость - надо ее взять, а иначе и полета никакого не будет...
     Четыре седока - уже солидный вес... Пилигрим, к его яростному негодованию, был отвергнут. Айфер и Аранша - тоже.
     Айрунги, напротив, держался скромно и персону свою в попутчики отнюдь не навязывал. Мол, пергамент ему так и так не достанется, Вечную Ведьму без него привезут на встречу со старыми друзьями. Так зачем утруждать почтеннейшего дракона и занимать место у него на спине?
     На это Эрвар выразительно ответил, что уж эту ношу он лишней не считает, но понесет пленного прохвоста не на спине, а в когтях. Во-первых, ему, Эрвару, так удобнее: меньше народу по хребту елозит. Во-вторых, если лететь будет все же тяжеловато, когти можно и разжать...
     Айрунги пытался протестовать, Пилигрим пытался настаивать, но их уже никто не слушал. Все двинулись к дверям. Аранша на ходу уговаривала госпожу взять ее плащ, он теплее. (Наемница уже успела пройтись по всем углам постоялого двора, отыскала штаны, рубаху, плащ и с удовольствием рассталась с нелепым розовым одеянием.)
     Внезапно Ингила начала во весь голос умолять, чтобы ее взяли с собой. Да, эта история ее никаким боком не касается, ну так что? Неужели добрые господа обидят маленькую циркачку, которой раз в жизни выпала такая удача - полетать на драконе и своими глазами увидеть призраков Кровавой крепости? Да она пить, есть и спать перестанет, если такое упустит! Зачахнет, захиреет и умрет!..
     Пестрая компания подняла девчонку на смех. И только Фаури, тихая и несчастная, негромко сказала, что ей было бы не так страшно, если бы рядом оказалась Ингила.
     Циркачка не отступала. Она бросалась то к одному, то к другому путнику, взывала к их благородным чувствам, но на каждую ее умоляющую тираду ответом был хохот. Тогда Ингила подбежала к дракону, обняла, сколько хватило рук, большую черную голову и поцеловала в холодный жесткий нос.
     Результат оказался совершенно неожиданным. Какое, казалось бы, дело громадному крылатому хищнику до чмоканья мелкой девчушки? Но, видно, отозвалось в драконе что-то от бывшей человеческой натуры...
     Эрвар разинул пасть и громогласно заявил, что эта кроха отправляется с ними, в ней и весу-то нет. А кто будет возражать, тот пускай летит до Кровавой крепости своим ходом. Может у него, Эрвара, быть собственное мнение? Или он окончательно превратился в бесправную рабочую скотину? Если на то пошло, за те годы, что он провел в драконьей шкуре, его не так уж часто целовали...
     - Эх, - вздохнул Пилигрим, - почему мои поцелуи так высоко не ценятся?
     - Потому что ты лопоухий! - показала ему язык циркачка.
     Арлина, перестав смеяться, серьезно и оценивающе взглянула на торжествующую девчонку.
     Пока все отыскивали по сундукам одежду потеплее и ломали дверь сарая, где был заперт меч Ралиджа, Волчица отозвала Ингилу в сторонку.
     - Вот что, милая, - ровно и приветливо сказала госпожа, - тебе не кажется, что нам есть о чем поговорить?
     Циркачка, несмотря на молодость, имела немалый жизненный опыт и вполне могла оценить надвигающуюся опасность. Она распахнула чистые детские глаза и истово заверила высокородную госпожу, что говорить им решительно не о чем. Не знает она, глупая цирковая девчонка, о чем ей говорить с Дочерью Клана.
     - Ну-ну... - неопределенно протянула Арлина, жестом отпуская девушку.
     Ингила почувствовала, что у нее подкашиваются колени. Да, это не какой-нибудь дракон, это настоящая гроза! От Сокола, увы, придется держаться как можно дальше...

39

     - Вот ты теперь какая! - В голосе призрачной чародейки звучала злая насмешка. - Рыжие волосы шли тебе больше. И фигура у тебя была гораздо... выразительнее!
     - Меня пригласили для того, чтобы обсуждать мою внешность? - холодно поинтересовалась Фаури. Она держалась как истинная Дочь Клана. Даже бледность ее не казалась признаком страха, а наводила на мысль о затаенном гневе высокородной госпожи, вынужденной общаться на равных с мелкими, незначительными людишками. И не видно было со стороны, как отчаянно стиснула она руку стоящей рядом Ингилы, ища то ли поддержки, то ли спасения.
     - Она права! - вмешался воин, бесцеремонно вытеснив свою соратницу из светового столба. - У нас было пять столетий, чтобы предаваться воспоминаниям. Теперь время действовать! Мы снова в сборе... мы покажем всему миру, что такое...
     - Ничего никому ты не покажешь, - влез в разговор старческий голос, в котором на этот раз звучало не столько ехидство, сколько разочарование. - Она же ничего не помнит! Даже собственное ожерелье не признала!
     - Мы можем напомнить... - преисполнился энтузиазма воин, но Фаури решительно прервала его.
     - Помолчите, вы!.. - Рысь говорила тоном хозяйки, делающей выговор слугам. - Не наболтались меж собой за пятьсот лет? Извольте выслушать меня, потому что я не собираюсь торчать среди этих развалин до старости. У моих спутников тоже хватает своих забот... - Фаури на миг обернулась через плечо на стоящих чуть позади людей. - Так что давайте разберемся с самым главным. Да, я ничего не помню - пока... Но если вспомню - это ничего не изменит. Я не собираюсь освобождать вас.
     Над черными плитами нависла тишина, и Фаури беспрепятственно закончила свою мысль:
     - Я не раз слышала легенду о восьми магах. И считаю преступлением ради грошовых амбиций рисковать судьбой своего мира - да и чужих миров! То, что вы называете устремлением ввысь, я называю пустым и опасным честолюбием.
     Повернись время вспять, была бы я чародейкой в войске Шадридага!
     Она замолчала. И лишь Ингила, молча терпевшая боль от впившихся в ее руку пальцев госпожи, понимала, чего стоил Фаури вид невозмутимого достоинства.
     - Изменилас-с-сь! - проплыл над поляной сиплый нечеловеческий голос.
     - Поумнела за пятьсот лет! - отпарировала Рысь.
     Над плитами вновь заколыхалась фигура женщины, облаченной в плащ из собственных волос. Сейчас, разъяренная, с трясущимися губами, она походила не на древнюю королеву перед сражением, а на рыночную торговку перед дракой.
     - Изменилась?! - завопила колдунья. - Да ничегошеньки она не изменилась! Как была стервой, так стервой и осталась! На драконе прилетела, смотри-ка! Свиту с собой притащила - а от этой свиты магией так и несет, уж я-то чую! Небось сплошь колдуны да ведьмы!
     Арлина хотела что-то сказать, но муж предостерегающе тронул ее локоть.
     - Гадина! Предательница! - продолжала бушевать призрачная дама. - Тогда нас бросила, сбежала... и сейчас... Да все она помнит, только прикидывается!..
     Призрак расплылся в столбе света и исчез. Послышались невнятные звуки, словно кричащей женщине зажимали рот.
     Фаури, слушавшая этот гневный монолог с выражением брезгливой скуки, обернулась к Ингиле:
     - Я действительно не помню эту скудно одетую и дурно воспитанную особу. Но почему-то мне кажется, что как только она вернется в наш мир, первым делом попытается выцарапать мне глаза. Пожалуй, ей лучше оставаться там, где она сейчас находится.
     В столбе света возник старик в мантии:
     - Твои новые взгляды, моя милая, обсудим потом. А сейчас уясни главное: мы прождали пять веков не для того, чтобы сочувственно поахать и отпустить тебя. И не ты здесь распоряжаешься. Что-то привело тебя сюда, верно? Что-то такое, что сильнее тебя... но что? Глубоко, бессознатель