Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Фэнтази
      Геммел Дэвид. Друсс-легенда -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  -
ался. Менять план было поздно. - Как тебя звать? - Мари. - Ладно, Мари, буди остальных и скажи Друссу: пусть действует как условились. Шадак отполз прочь, нашел свои мечи и опоясался ими. Потом вышел на открытое место и как ни в чем не бывало зашагал к шатру. В лагере бодрствовали всего несколько человек, да и те не обратили внимания на уверенно идущего Шадака. Он приподнял полотнище и вошел внутрь, обнажив правый меч. Хариб Ка сидел на полотняном стуле с кубком вина в левой руке и саблей в правой. - Добро пожаловать к моему очагу, Человек-Волк, - с улыбкой сказал он, осушил свой кубок и встал. Вино текло по темной раздвоенной бороде, и при свете лампы она блестела, как намасленная. - Хочешь выпить? - Почему бы и нет? - Если бой начнется тотчас же, лязг стали разбудит спящих разбойников, и женщинам не дадут убежать. - Далеко же ты заехал от дома, - сказал Хариб Ка. - У меня больше нет дома. Хариб Ка наполнил второй кубок и подал Шадаку. - Ты пришел убить меня? - Я пришел к Коллану. Говорят, он уехал? - Почему к Коллану? - Темные глаза Хариба Ка поблескивали в золотистом свете. - Он убил моего сына в Кориалисе. - А, белокурый такой парнишка. Хороший боец, но чересчур бесшабашный. - Это свойственно молодости. - Шадак пригубил вино, Его гнев, словно огонь в кузнице, был горяч, но не выходил за пределы горна. - Это свойство его погубило. Коллан - мастер своего дела. Где ты оставил своего приятеля с топором? - Ты хорошо осведомлен. - Всего несколько часов назад его жена стояла там же, где сейчас ты. Это она сказала мне, что он придет. Она ведьма - ты знал об этом? - Нет. Где она теперь? - Едет с Колланом в Машрапур. Так что же - начнем? - Начнем, как только... - заговорил Шадак, но сабля Хариба уже устремилась к его горлу. Охотник пригнулся, ушел влево и пнул Хариба в колено. Вентриец упал, и Шадак приставил меч к его горлу, сказав тихо: - Никогда не дерись, если пьян. - Я запомню. И что же дальше? - Скажи, где остановится Коллан в Машрапуре. - Гостиница "Белый медведь". Это в западном квартале. - Знаю. Итак, Хариб Ка, сколько стоит твоя жизнь? - По мнению дренайских властей - около тысячи золотых. Для меня самого? Я ничего не могу предложить, пока не продам рабынь. - У тебя их больше нет. - Я верну их. Тридцать пеших женщин в горах далеко не уйдут. - Трудненько будет разыскивать их с перерезанным горлом. - Шадак слегка нажал на меч. - Это верно. Так что же ты предлагаешь? - Шадак, уловив торжествующий огонек в глазах Хариба, обернулся - но поздно. Тяжелый холодный металл обрушился ему на череп, и мир погрузился во мрак. Увесистые удары по лицу, от которых шатались зубы, привели его в чувство. Шадак открыл глаза. Он стоял на коленях, и двое мужчин держали его за руки, а Хариб Ка присел на корточки перед ним. - По-твоему, я так глуп, что позволю убийце войти в мой шатер вот так вот запросто. Я знал, что за нами кто-то гонится, а когда четверо, которых я оставил на перевале, не вернулись, понял, что это ты. А теперь, Шадак, скажи мне вот что: во-первых, где молодой крестьянин с топором, а во-вторых, где мои женщины? Шадак молчал. Один из разбойников ударил его кулаком в ухо. Перед глазами у Шадака вспыхнули искры, и он склонился вправо. Хариб Ка встал и подошел к жаровне с горящими углями. - Тащите его к костру, - приказал вожак. Шадака подняли и выволокли наружу. Почти все в лагере еще спали. Охотника поставили на колени перед костром, и Хариб Ка, вынув кинжал, сунул лезвие в огонь. - Ты скажешь мне все, что я хочу знать, - не то я выжгу тебе глаза и слепым пущу в горы. Шадак чувствовал кровь на языке, и живот свело от страха - но он молчал. Внезапно нечеловеческий вопль разодрал тишину ночи, а следом послышался грохот копыт. Хариб Ка обернулся: сорок напуганных лошадей неслись прямо на лагерь. Один из людей, державших Шадака, ослабил хватку, и охотник прянул вверх, ударив его головой. Второй, видя приближение обезумевших лошадей, отпустил Шадака и бросился под прикрытие повозок. Хариб Ка, выхватив саблю, кинулся на охотника, но передовые кони налетели на него и сбили с ног. Шадак метнулся наперерез лошадям, размахивая руками. Лошади свернули и пронеслись мимо, топча закутанных в одеяла бандитов. Проснувшиеся пытались перехватить коней. Шадак метнулся в шатер Хариба за своими мечами - и выскочил вновь в царящий вокруг хаос. Кони разбросали костры, на земле остались лежать мертвецы. Около двадцати лошадей удалось перехватить, остальные убежали в лес, и разбойники погнались за ними. Раздался новый вопль, и Шадак, несмотря на весь свой боевой опыт, был ошеломлен тем, что за этим последовало. Молодой лесоруб напал на лагерь в одиночку. Его устрашающий топор сверкал серебром при луне, рубя пораженных разбойников. Несколько человек, наскочивших на Друсса с мечами, тут же расстались с жизнью. Однако он был обречен. Дюжина воинов окружила его полукольцом, Хариб Ка - среди них. Шадак, обнажив оба своих меча, бросился на выручку с уланским боевым кличем: "Айя! Айя!" И тут из леса полетели стрелы. Одна поразила кого-то в горло, другая, отскочив от шлема, вонзилась в незащищенное плечо. Многие бандиты, встревоженные криком и стрельбой, попятились, вглядываясь в лес, и Друсс врезался в их середину. Они отступали перед ним, падая, задевая своих товарищей. Окровавленный топор мерно поднимался и опускался и не знал пощады. Когда Шадак подоспел к месту схватки, разбойники дрогнули и обратились в бегство. Вслед им полетели новые стрелы. Хариб Ка бросился к первой попавшейся лошади, ухватился за ее гриву и вскочил на неоседланную спину. Лошадь взвилась на дыбы, но он удержался. Шадак метнул свой правый меч и попал ему в плечо. Хариб Ка мешком повалился наземь, а лошадь ускакала прочь. - Друсс! - крикнул Шадак. - Друсс! Юноша, преследовавший бегущих, остановился на краю леса и оглянулся. Хариб Ка стоял на коленях, пытаясь извлечь из плеча меч с медной рукоятью. Друсс вернулся к Шадаку - весь в крови, с горящими глазами. - Где она? - спросил он. - Коллан в начале ночи увез ее в Машрапур. Из леса вышли две женщины с луками и колчанами стрел. - Кто это? - удивился Шадак. - Дочери Таннера - дома они ходили на охоту. Я дал им луки часовых. Одна из девушек повернулась к Друссу: - Они бегут во всю прыть и вряд ли вернутся. Хочешь, чтобы мы пошли за ними следом? - Нет. Ведите сюда всех остальных и соберите лошадей. Кто это? - Друсс кивнул на коленопреклоненного Хариба Ка. - Один из вожаков. Друсс, не говоря ни слова, рубанул Хариба по шее. - Вот и конец вожаку. Шадак выдернул свой меч из еще трепещущего тела и сосчитал тела на поляне. - Девятнадцать. Боги, Друсс, я глазам своим не верю. - Некоторых растоптали лошади, которых я спугнул, других подстрелили девушки. - Слева кто-то застонал - одна из охотниц подбежала к нему и вонзила кинжал ему в горло. - Ты проводишь женщин в Падию? - спросил Друсс Шадака. - А ты куда? В Машрапур? - Я должен найти ее. Шадак положил руку ему на плечо. - Желаю успеха, Друсс. Ступай в гостиницу "Белый медведь" - Коллан остановится там. Но будь осторожен, дружище. В Машрапуре Ровена принадлежит ему по закону. - Вот он, мой закон! - Друсс вскинул топор. Шадак увел его в шатер Хариба, налил себе кубок вина и выпил залпом. Потом достал из сундука полотняную рубашку хозяина, бросил ее Друссу. - Оботри с себя кровь - ты похож на демона. Друсс с угрюмой улыбкой вытер лицо и руки, потом протер лезвие топора. - Что тебе известно о Машрапуре? - спросил Шадак. - Это вольный город, и правит им изгнанный вентрийский принц - больше ничего. - Это прибежище воров и работорговцев. Законы там просты. те, у кого есть золото давать взятки, сходят за уважаемых граждан. Никому нет дела, откуда они это золото берут. Коллан там пользуется почетом: он человек состоятельный и обедает у эмира. - Ну и что же? - Да то, что, если ты убьешь его, тебя схватят и казнят - только и всего. - Что же ты предлагаешь? - Милях в двадцати к югу отсюда есть городок. Там живет один мой приятель. Навести его и скажи, что послал тебя я. Он молод и талантлив, но тебе, Друсс, он не понравится: у этого гуляки на уме одни удовольствия. Именно поэтому в Машрапуре ему цены не будет. - Кто он такой? - Зовут его Зибен. Он поэт, сказитель и часто выступает во дворцах, будучи большим искусником своего дела. Он мог бы разбогатеть, но все свое время тратит на то, чтобы затащить в постель каждую красотку, которая попадается ему на глаза. Замужняя она, нет ли, ему все одно - потому и врагов он нажил довольно. - Он мне уже не нравится. - В нем есть и хорошие качества, - хмыкнул Шадак. - Он верный друг и бесстрашен до глупости. Хорошо владеет ножом и знает Машрапур. Доверься ему. - С какой стати он будет помогать мне? - Он передо мной в долгу. - Шадак снова наполнил кубок и подал его Друссу. Юноша попробовал и выпил все до дна. - Хорошая штука. Что это? - Лентрийское красное - пятилетней выдержки, я бы сказал. Не самое лучшее, но вполне годится для такой ночи, как эта. - Да, к такому можно пристраститься, - согласился Друсс. Глава 4 Зибен был доволен собой. Вокруг бочонка собралась кучка народу, и трое уже проигрались в пух и прах. Маленький зеленый кристаллик легко помещался под каждой из трех ореховых скорлупок. - Я буду действовать чуть помедленнее, - сказал поэт высокому бородатому воину, который уже просадил четыре серебряные монеты. Тонкие руки выровняли скорлупки в ряд посреди перевернутого бочонка. - Которая? Не спеши с ответом, дружище, - этот изумруд стоит двадцать золотых рагов. Игрок громко потянул носом и поскреб грязным пальцем в бороде. - Вот эта, - указал он наконец на среднюю скорлупку. Зибен поднял ее - под ней ничего не было. Он приподнял правую, ловко подсунул под нее изумруд и предъявил публике. - Чуть-чуть не угадал, - с лучезарной улыбкой сказал он. Воин выбранился и пошел прочь, расталкивая толпу. Его место занял чернявый коротышка - запах, исходивший от него, мог бы свалить вола. Зибен ощутил искушение дать ему выиграть. Фальшивый изумруд не стоил и десятой доли того, что поэт уже выманил у простаков, но проигрывать было бы обидно, и чернявый мигом лишился трех монет. Толпа раздалась, и к Зибену приблизился молодой воин в черном, с наплечниками из сверкающей серебристой стали. На его шлеме красовался серебристый топорик в обрамлении двух черепов, а при себе он имел большой топор с двойным лезвием. - Хочешь попытать счастья? - спросил Зибен, заглянув в холодные голубые глаза. - Почему бы нет? - низким спокойным голосом отозвался воин и положил на бочонок серебряную монету. Руки поэта замелькали, выписывая скорлупками хитрые восьмерки, и остановились. - Надеюсь, глаз у тебя острый, дружище. - Достаточно острый. - Воин тронул огромным пальцем среднюю скорлупку. - Вот здесь. - Сейчас посмотрим. - Поэт протянул руку, но воин отстранил ее. - Посмотрим, - подтвердил он и медленно перевернул правую и левую скорлупки. Под ними было пусто. - Вот видишь, я прав, - сказал он, глядя светлыми глазами в лицо Зибена. - Показывай. Зибен с натянутой улыбкой подсунул изумруд под скорлупку. - Молодец, дружище. Глаз у тебя и впрямь орлиный. - Зрители похлопали в ладоши и разошлись. - Спасибо, что не разоблачил меня, - сказал Зибен, собирая свое серебро. - Дураки и деньги - что лед и жара, вместе не уживаются. Ты Зибен? - Быть может - смотря кто спрашивает. - Меня прислал Шадак. - Зачем? - За тобой остался должок. - Я в долгу перед ним - при чем здесь ты? - И верно, ни при чем. - Воин помрачнел и зашагал к таверне по ту сторону улицы, а рядом с Зибеном, откуда ни возьмись, возникла молодая женщина. - Ну как, заработал мне на ожерелье? Зибен улыбнулся ей. Она была высокая, статная, с черными как смоль волосами, темно-карими глазами, полными губами и чарующей улыбкой. Зибен обнял ее, и она поморщилась. - Зачем тебе столько ножей? - На его нагрудной перевязи из бурой кожи висели четыре метательных клинка, плавно закругленных кверху. - Привычка, любовь моя. Ночью их на мне не будет - зато я принесу ожерелье. - Он поцеловал ей руку. - А сейчас прости - долг зовет. - Долг, мой поэт? Что ты знаешь о долге? - Очень мало, - усмехнулся он, - но свои долги плачу всегда, это моя последняя зацепка на утесе благопристойности. Увидимся позже - Он поклонился и перешел через улицу. Внутри старой трехэтажной таверны помещалась длинная комната с открытыми очагами на обоих концах, обведенная поверху галереей. Здесь стояло десятка два столов, а за окованной медью стойкой шесть прислужниц разливали пиво, мед и подогретое вино. Народу тут нынче собралось не по-обычному много, поскольку день был базарный и жители всей округи съехались на распродажу скота. Зибен подошел к длинной стойке, и служаночка с волосами цвета меда улыбнулась ему. - Наконец-то ты соизволил зайти ко мне. - Разве можно долго сносить разлуку с тобой, милая? - ответил Зибен, стараясь вспомнить, как ее зовут. - Я освобожусь ко второй страже. - Где мое пиво? - осведомился здоровенный крестьянин слева от Зибена. - Теперь мой черед, козья морда! - вмешался другой. Девушка, послав Зибену застенчивую улыбку, бросилась улаживать назревавшую ссору. - Господа хорошие, у меня ведь только одна пара рук. Сию минуту. Зибен поискал в толпе незнакомца. Тот сидел один около узкого открытого окошка, и поэт опустился на скамью против него. - Давай-ка начнем сызнова. Позволь угостить тебя пивом. - Я пью свое, - буркнул воин. - И ты сидишь слишком близко от меня. Зибен подвинулся, оказавшись наискосок от собеседника. - Так лучше? - язвительно осведомился он. - Да. Надушился ты, что ли? - Это ароматное масло для волос. Тебе нравится? Воин потряс головой, но от дальнейших замечаний воздержался. Прокашлявшись, он сказал: - Мою жену увели в рабство. Она в Машрапуре. Зибен откинулся назад, смерил его взглядом. - Видимо, тебя в то время дома не оказалось. - Верно. Они забрали всех наших женщин. Их я освободил, но Ровены с ними не было: человек по имени Коллан уехал с ней еще до моего прихода. - До твоего прихода? Экая скромность. Ну а дальше? - О чем ты? - Как ты освободил этих женщин? - На кой черт тебе это нужно? Нескольких негодяев я убил, остальные разбежались. Главное то, что Ровена в Машрапуре. Зибен вскинул тонкую руку. - Будь так любезен, давай по порядку. Во-первых, какое отношение ко всему этому имеет Шадак? А во-вторых, не хочешь ли ты сказать, что в одиночку напал на Хариба Ка и его головорезов? - Не в одиночку. Шадак был там - его схватили и хотели пытать. Еще были две девушки, хорошие лучницы. Но это все дело прошлое. Шадак сказал, ты поможешь мне отыскать Ровену и придумаешь, как ее спасти. - Спасти от Коллана? - От кого же еще? Ты что, глухой или тупица? Зибен, сузив темные глаза, подался вперед. - Ты очень мило просишь о помощи, мой большой безобразный друг. Удачи тебе на твоем пути! - Он встал и вышел на свет предвечернего солнца. У входа в таверну прохлаждались какие-то двое, а третий строгал деревяшку острым как бритва охотничьим ножом. Первый - один из тех, что проигрался у бочонка, - загородил Зибену дорогу. - Ну что, получил обратно свой изумруд? - Нет. Экий неотесанный невежа! - Так он не друг тебе? - Где там! Я даже его имени не знаю - да и знать не хочу. - Говорят, ты очень ловко управляешься со своими ножами. Правда это? - А почему ты спрашиваешь? - Ты мог бы отобрать свой изумруд, если б захотел. - Ты хочешь напасть на него? Зачем? Насколько я понял, денег при нем нет. - Дело не в деньгах! - рявкнул второй. Зибен отшатнулся от его запаха. - Он сумасшедший. Два дня назад он налетел на наш лагерь, распугал наших лошадей - я так и не нашел своего серого. И убил Хариба. Груди Асты! Да он не меньше дюжины человек уложил своим проклятым топором. - Если он убил дюжину, как же вы собираетесь управиться с ним втроем? - Возьмем его врасплох, - доверительно сказал смердящий. - Когда он выйдет, Рафин его о чем-нибудь спросит, он обернется, а мы с Заком вспорем ему брюхо. Ты тоже можешь помочь - нож, воткнутый в глаз, поубавит ему прыти, так ведь? - Возможно. - Зибен отошел немного, присел на коновязь, вынул один нож и стал чистить себе ногти. - Так ты с нами? - Там увидим. Друсс сидел, глядя на свое отражение в топоре - угрюмое, с холодными глазами и гневно сжатым ртом. Он снял свой черный шлем и прикрыл им блестящее лезвие. "Ты сердишь всякого, с кем говоришь", - вспомнились ему слова отца. Да, это правда. Некоторые люди обладают способностью заводить друзей, свободно разговаривать и шутить. Друсс им завидовал. Пока в его жизни не появилась Ровена, он думал, что сам полностью лишен этих качеств. Но с ней он вел себя свободно, смеялся, шутил и порой даже видел себя со стороны - здоровенного как медведь, вспыльчивого и весьма опасного. "Всему виной твое детство, Друсс, - сказала ему Ровена однажды утром, когда они сидели на холме над деревней. - Твой отец все время переезжал с места на место, боясь, что его узнают, и не позволял себе сближаться с людьми. Но взрослому это легче - а вот ты так и не научился заводить друзей". "Не нужны они мне". "А ты мне нужен". Сердце Друсса сжалось при воспоминании об этих тихих словах. Он поймал за руку проходившую мимо служанку. - Есть у вас лентрийское красное? - Сейчас принесу кубок. - Неси кувшин. Он пил, пока чувства не притупились и мысли не смешались в голове. Он вспомнил, как сломал Аларину челюсть и как после набега тащил тело Аларина в зал собраний. Его ударили копьем в спину, и древко переломилось. Глаза у него были открыты. У многих мертвых глаза остаются открытыми... и они обвиняют. "Почему ты жив, а мы мертвы? - будто спрашивают они. - У нас тоже были семьи, были свои надежды и мечты. Как же вышло, что ты пережил нас?" - Еще вина! - взревел Друсс, и девушка с волосами цвета меда склонилась над ним. - Сдается мне, вам хватит, сударь. Вы и так уж целую четверть выпили. - У всех глаза были открыты. У старух, у детей. Дети всего хуже. Что это за человек, если он способен убить ребенка? - Шли бы вы домой, сударь, да ложились бы спать. - Домой? - горько рассмеялся Друсс. - К мертвецам, что ли? А что я им скажу? Кузница остыла, и хлебом больше не пахнет, и детского смеха не слышно. Только глаза. Нет, теперь уж и глаз нет - только пепел. - Мы слышали, на севере разорили одну деревню. Вы оттуда? - Принеси мне еще вина, девушка. Мне от него легче. - Вино - ложный друг, сударь, - шепнула она. - У меня больше нет друзей. К ним подошел крепкий мужчина в кожаном переднике и спросил: - Чего он хочет? - Еще вина, хозяин. - Так принеси, если у него есть чем заплатить. Друсс выудил из кошелька на боку одну из шести серебряных монет, которые дал ему Шадак, и бросил трактирщику. - Подай ему! - приказал девушке трактир

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору