- В реке ты выглядела лучше,  когда  материя  намокла  и  прилипла  к
твоему телу, но тогда ты была холодная.., ты дрожишь  и  теперь,  любовь
моя; Опять замерзла? - спросил он с притворной заботой. - Давай  я  тебя
согрею! Поверь мне, я раскалился, как печка!
   Рис растянулся рядом с ней на кровати и одной рукой крепко прижал  ее
к себе. Вторая оставалась свободной и могла сновать по  всему  ее  телу.
Тори уперлась руками в твердые мышцы его груди. Рис не преувеличивал. Он
весь пылал, стук его сердца передавался ей. Она  зажмурилась,  отдаваясь
новым, ужасающим ощущениям. Упомянув про тот день на реке, он, казалось,
воскресил в ее воображении все, что произошло между  ними  тогда,  когда
они почти голые, чуть ли не задыхаясь, прижимались друг к  другу..,  как
сейчас.
   Но теперь они лежали в кровати, он прикасался к ней руками и  губами,
притрагивался к ней в таких местах, где  никто  никогда  ее  не  трогал.
Груди  Виктории   ныли,   сердце   стучало.   Мускулистые   бедра   Риса
сладострастно терлись о нижнюю часть ее тела, а растопыренную ладонь  он
положил на ее ягодицы. Цепочка влажных поцелуев протянулась от ее уха  к
шее, потом к ресницам, носу,  губам.  О  да,  она  помнила,  на  что  он
способен.., его губы коснулись ее губ, а зубы стали легонько,  терпеливо
покусывать их. Он хотел, чтобы она приоткрыла рот. Тори  сопротивлялась,
пока его рука не прошлась по ее бедру и, просунувшись между  их  телами,
не нащупала грудь и не погладила ее.
   Тори конвульсивно изогнулась, отстранясь от его ласк, и  одновременно
приоткрыла рот. Язык  Риса  быстро  проник  туда,  он  засовывал  его  и
вынимал, пока Тори не почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.  Она
не сразу сообразила, что он делает, когда Рис навалился на нее, вдавив в
мягкий матрас и растянулся во весь рост. Его поцелуй никак не  кончался,
язык проникал в ее рот все глубже... Постепенно  Тори-начало  овладевать
чувство апатии, вялость. Другого пока он ничего не делал,  лишь  целовал
ее.., но Господи, как же это было упоительно! Она  слышала  ровный  стук
его сердца, ощущала пленительную теплоту его тела. Рис  лежал,  опираясь
на локти, чтобы не раздавить ее. Тори было покойно, почти приятно, такая
близость  была  совсем  не  похожа  на  грубое  насилие,  которого   она
опасалась. Наконец он прошептал, обдав своим дыханием ее губы:
   - Тори, обними меня за шею. -  И  снова  стал  целовать  взасос.  Она
поразилась тому, что послушалась его. Он слегка переменил  положение,  и
напряженные мышцы его спины расслабились.
   Медленно, совсем медленно его левое колено раздвинуло ее ноги.  Потом
одна рука скользнула  по  ее  животу  и  принялась  гладить  шелковистые
завитки на лобке. На мгновение Тори напряглась, потом, когда  он  плотно
прижал ладонь к лобку и замер, она опять отдалась его ласкам и поцелуям.
Рис опустил руку пониже, гладя ее тело через шелковое нижнее белье, пока
она инстинктивно не шевельнула бедрами.
   У  Тори  ныло  все  тело.  Напряжение,  возникшее  у  нее  в  грудях,
неумолимой волной распространилось теперь ниже, на живот  и  на  срамное
место, над которым колдовал Рис, шокируя и в  то  же  время  завораживая
Тори. Это было приятно, но все ныло.
   Постепенно он оторвался от ее губ и принялся целовать груди, пока они
не набухли, пока соски не затвердели. У Тори вырвался невольный глубокий
стон, который как бы застрял в ее полуоткрытом  рту.  Рис  взял  твердый
сосок в зубы, возбуждая его  через  тонкий  шелк.  Когда  он  перешел  к
другому соску и начал сосать его, Тори изогнулась,  подняв  голову.  Рис
приподнялся на руках.
   - Теперь ты мокрая с обоих концов, почти так же как тогда, на реке.
   На его губах промелькнула улыбка, которая так и не достигла глаз.  Он
слез  с  кровати  и  начал  расстегивать  брюки.  Тори  была  совершенно
ошеломлена тем, что он способен настолько ее взволновать. Слова Риса она
не запоминала, а вот обжигающая теплота его тела помнилась очень хорошо.
Как зачарованная. Тори смотрела на  него,  когда  он  за  поблескивающей
занавеской сбрасывал с себя последнюю одежду.
   Когда он отодвинул в сторону бусинки и поставил голое колено на  край
кровати, она наконец очнулась от транса. Лаура упоминала, об этой штуке,
но она не сказала, что она такая огромная! Тори инстинктивно сжала  ноги
и закрыла руками пах. Потом до нее дошел все-таки смысл  его  слов.  Она
взмокла! Тонкий шелк прилип к ее телу. Ужаснувшись,  она  посмотрела  на
свои  груди,  которые   он   увлажнил   своим   ртом.   Сквозь   рубашку
просвечивались  небольшие  упругие  розовые  точки,  которые   отчетливо
просматривались через тонкую ткань. Она попыталась вспомнить  щекотливые
объяснения Лауры. Но чувство стыда захлестнуло все.
   Рис усмехнулся. - Тебе больно, Тори, правда, любовь  моя?  Теперь  ты
хоть немножко поняла, что я испытывал все эти последние месяцы?
   Тори попыталась отпрянуть,  испытывая  острое  чувство  унижения.  Он
схватил Викторию за шнурок на ее  рубашке  и  развязал  его.  Еще  легче
оказалось развязать шнурок на ее панталонах. Рис  привычными  движениями
стащил их с бедер, потом приподнял Тори и снял с  нее  рубашку.  Она  не
сопротивлялась. Тонкое, как  паутинка,  нижнее  белье  почти  ничего  не
скрывало, а влажные места служили приговором ее предательскому телу.
   Ты у меня еще попросишь...  Эти  слова  вспышкой  промелькнули  в  ее
сознании. Она начинала понимать, что он имел в виду.


Глава 15

   Положив обнаженную жену на бархатное покрывало,  Рис  залюбовался  ее
красотой.
   - Шелк, сметана, свежевыпавший снег, - выдохнул он, проводя  пальцами
по коже ее живота. Она затрепетала от его горячих ласк, но  отвернулась,
стараясь не встречаться взглядом с Рисом, который рассматривал ее жадно,
по-хозяйски.
   - Тори, ты хочешь, чтобы я  продолжал?  Правда,  любовь  моя?  -  Рис
подтрунивал над ней. Его рука небрежно коснулась ее груди, потом он взял
Тори за подбородок и повернул лицом к себе. -  Открой  глаза..,  или  ты
боишься посмотреть на меня?
   Ее глаза резко раскрылись и вспыхнули дерзко серебристым аквамарином.
Но вызов сменился  тревогой,  когда  Рис  взял  худенькую  руку  Тори  и
приложил ее ладонь к своему тугому животу, потом опустил ниже, к темному
треугольнику волос и напряженному члену.  Рис  заставил  Тори  обхватить
член пальцами, чтобы она ощутила, как в нем бьется желание.  Он  стиснул
зубы, не желая показать, что вот-вот может потерять над собой  контроль.
Она  попыталась  вырвать  руку.  Он  засмеялся,  вынудил  Тори  еще  раз
погладить его член и лишь потом отпустил ее.
   Рис лег рядом с ней и принялся водить своим твердым  вздутием  по  ее
нежному,  шелковистому  животику,  а  руку  запустил  в  волосы  Тори  и
пододвинул ее голову к себе для одного томного поцелуя.  Тори  не  могла
воспротивиться его объятию, хотя душа ее  жаждала  этого.  Рис  оказался
прав. Она действительно хотела, чтобы он выполнил долг  молодожена.  Рис
возбудил ее, черт бы его побрал!  Она  изнывала.  Тело  взяло  верх  над
волей. Тори опять обняла  Риса,  крепко  прижавшись  к  нему.  Ее  бедра
покачивались в такт движениям  его  бедер;  он  медленно,  но  неумолимо
затягивал ее в паутину сладострастия.
   Оторвавшись от ее губ, Рис осыпал  поцелуями  ее  шею,  потом  груди,
принялся  сосать  и  лизать  их...  Он  терзал  ее  с  такой  изощренной
нежностью, что она начала извиваться и стонать.  Когда  он  добрался  до
влажного, ноющего места между ее ног, она даже  не  попыталась  помешать
ему. Он погладил ее там, потом  прекратил,  потом  опять  погладил.  Рис
ждал, пока Тори придвинется к нему поближе и попросит о  продолжении.  И
дождался! Он пошел ей навстречу, едва не доведя ее до кульминации. Потом
опять прекратил ласки.
   Тори стонала и корчилась возле него, Рис и сам уже взмок. Воздержание
давало о себе знать, но он старался думать лишь  об  унижении,  которому
она его подвергла, и о неистовом гневе, который охватил его.  Все  будет
впустую, если он не сможет быстро покорить ее своей воле!
   Когда она опять застонала. Рис прошептал: . - Чего ты  хочешь.  Тори,
любовь моя?
   - Пожалуйста... - она не смогла продолжать: ее охватил стыд.
   - Ну, отвечай, Тори! - бесцеремонно потребовал он.
   Тори почувствовала, как горькие слезы обожгли  ее  веки,  но  тут  же
крепко зажмурилась. Почему он так поступает? Он даже  не  хочет  ее,  не
хочет по-настоящему, как он хотел Флавию. Он просто наказывает непутевую
жену, желает проучить ее. Она решила не поддаваться на провокации.
   Он поводил твердым членом по ее увлажненному месту, потом отвел  его.
Вдруг она понимает, что его внутреннее напряжение  подходит  к  взрывной
точке? Он чувствовал, себя совершенно разбитым, раздавленным... И  ждал,
затаив дыхание.
   Тори совершенно не сознавала,  какое  воздействие  она  оказывает  на
Риса. Она могла думать лишь о том, как он воздействует на нее.
   - Пожалуйста, сделай мне это, - выдавила она из себя,  ненавидя  себя
за то, что не смогла сдержаться и произнесла постыдные слова.
   - Повтори-ка еще разочек. Тори.., и назови мое имя, - мягко  приказал
он, опять поглаживая ее лобок. - Назови мое имя!
   - Рис... - она извивалась, запустив ногти в его плечи. -  Пожалуйста,
Рис, пожалуйста, сделай мне это!
   Он глубоко, с присвистом вздохнул и  направил  свой  член  в  теплое,
влажное отверстие в ее теле.
   "Помедленнее,  не  торопись,  -  командовало  его  сознание.   Нельзя
причинить ей боль, нельзя быстро  кончить,  какая  бы  его  ни  охватила
страсть". Очень мягко и осторожно он начал погружать в  нее  свой  член,
пока не почувствовал какую-то преграду. Он прекратил продвижение и  стал
медленно совершать круговые движения, что вызвало у  нее  сладострастный
стон.
   - Теперь  держись,  любовь  моя!  Держись  крепче,  -  прошептал  он,
прижавшись губами к ее шее и резко воткнулся  в  ее  извивающееся  тело,
преодолев преграду. Тори напряглась от боли. Рис замер, проникнув в  нее
до отказа, обнимая и прижимая ее к себе, целуя шею и нашептывая  на  ухо
ласковые, нежные слова, отчаянно стремясь подбодрить ее  и  одновременно
стараясь не излить свою страсть в горячем, тугом чуде ее тела.
   Тори ощутила укол и острую боль, о чем предупреждала ее Лаура, но это
было еще не самое страшное. Где-то глубоко внутри засел  туго  затянутый
клубок напряжения, он сводил ее  с  ума,  и  его  непременно  надо  было
распутать. Она ощущала тепло твердого члена,  который  глубоко  вошел  в
нее, остановившись возле самой матки. Поцелуи и нежные ободряющие  слова
только распаляли ее животную страсть. Она извивалась и дергалась, то  ли
стараясь сбросить Риса с себя, то ли понукая его воткнуться  в  нее  еще
глубже, она  и  сама  этого  не  знала.  Ею  руководил  голый  инстинкт.
Чувствуя, что ее одержимость не уступает  его  собственной,  Рис  прижал
щеку к мягкой кровати, заботясь только об одном - не потерять над  собой
контроль. Он входил в нее  мягко,  медленно,  потом  постепенно  ускорил
темп, когда почувствовал ответную реакцию.
   - Скажи мне, любовь моя, скажи мне, когда.., ты узнаешь, обещаю,  что
ты узнаешь.
   Разум отказался служить Тори, но тело дало  нужную  подсказку,  когда
приблизилась кульминация. Тори громко  вскрикнула;  это  был  сдавленный
вопль чисто физического блаженства, которое не  поддается  описанию.  Он
чувствовал удивительную прочность и эластичность  ее  шелкового,  узкого
влагалища, конвульсивно сжимавшегося вокруг его члена; это подводило его
к черте, за которой открывался сверкающий и красочный мир  экстаза.  Мир
вокруг зашатался, когда он излил свое семя, почувствовав такую  близость
с любимой, какую никогда не испытывал ни с одной женщиной.
   - Виктори, моя прекрасная  женушка,  Виктори,  -  хрипло  шептал  он,
повалившись на нее.
   Тори казалось, что она утонула,  а  потом  ожила  снова.  Возбуждение
после кульминации постепенно спадало. Она  осознала,  что  Рис  вспотел,
лежит на ней и нежно называет ее  "Викторы".  Своей  победой...  Так  он
назвал в ее честь серебряные рудники.  Она  для  него  награда,  трофей,
победа - Виктори. Он сдержал свое слово и заставил ее просить! Но  когда
она собралась с силами и готова была столкнуть его с себя,  он  скатился
сам, увлек ее за собой и лег на спину, крепко прижав Тори к своему боку.
Не отпуская жену. Рис набросил на нее и на себя покрывало.
   Рис  очень  утомился  от  того,  что   так   долго   сдерживался.   И
действительно, недели холостяцкой жизни дались ему нелегко, так  как  он
каждый день видел предмет своих вожделений. Рис трогал Тори, подтрунивал
над  ней,  играл  с   ней   в   затяжную   игру,   которая   закончилась
продолжительным состязанием в постели, когда  каждый  пытался  подчинить
другого своей воле. Он склонил ее к себе, заставил захотеть его, а потом
удовлетворил упрямицу, пробудив в ней страсть. Его гнев из-за того,  что
она так обставила спальню, ее жестокие слова и его надменная месть - все
исчезло после их интимной близости. Она лежала в его объятиях  голая,  и
он никогда ее не отпустит! С этой мыслью Рис заснул глубоким сном.
   Другое дело Тори. Она лежала, прижимаясь к его  боку,  тело  ее  было
удовлетворено, но душа истерзана и унижена. Если  бы  только  она  могла
удалиться в свою собственную спальню, но он давно  дал  ей  понять,  что
думает о цивилизованной супружеской жизни.
   Рис пошевелился во сне, и она, не удержавшись, посмотрела на него. От
многоцветной занавески из бусинок падали тени,  и  загорелая  кожа  Риса
казалась медной. Густые блестящие волосы  кудрявились  на  шее,  а  один
отбившийся  локон  лежал  на  лбу.  Теперь,  когда  были   закрыты   эти
насмешливые глаза, ей пришлось бороться  с  сильным  желанием  запустить
пальцы в его волосы. Желание взяло верх.  Волосы  оказались  жесткими  и
упругими, влажными от пота, но это был приятный, типично мужской  запах,
совсем не такой, какой обычно исходит от мужчин низших  сословий.  И  до
чего же он красив, черт бы его побрал! И такой самонадеянный,  уверенный
любовник. "Иначе быть и не могло. Он прошел большую практику", - жестоко
насмехался над Тори внутренний голос.
   Она оторвала взгляд от его сатанинской красоты и  осмотрела  комнату.
Спальня действительно выглядела ужасно. Тори стало стыдно. Она пошла  на
сделку, понимая, какие тяжелые последствия ждут родных, если она  их  не
выручит. Что бы Рис ни вытворял, он не заслужил этого. Но и он  отомстил
ей. Ее мать намекала на унижения  и  неприятные  ощущения,  связанные  с
брачным ложем. Лаура,  наоборот,  расписывала  прелести  и  удивительные
удовольствия любви, но описания  Лауры  распространялись  только  на  те
случаи, когда муж и  жена  действительно  любили  друг  друга.  Ее  мать
оказалась права относительно унижения, которое теперь душило ее.  Однако
Виктория страдала не из-за того, что Рис причинил ей физическую боль или
как-то не так обращался с ней. Совсем наоборот! Она открыла для  себя  в
инстинктивном, распутном желании такое огромное физическое  наслаждение,
которое оказалось крепче ее силы воли. В отличие от Лауры и Джекоба  они
с Рисом не любили друг друга. Они удовлетворяли свою похоть.
   Я попала в западню. Запуталась  в  его  чувственной  паутине  и  буду
оставаться там до тех пор, пока он захочет держать меня в этой ловушке.
   Долго ли это продлится? - гадала Тори. Пока она не  забеременеет,  не
станет толстой и безобразной? Пока не надоест ему, и он  не  вернется  к
другим женщинам? Хедда считает такой" выход настоящим благом  независимо
от причин. Тори съежилась от страха и душевного смятения. Она и сама  не
знала, чего желает: то ли чтобы Рис ушел от нее, то ли чтобы полюбил...
   Когда его рука еще крепе обвила ее талию, а  теплое  дыхание  ласково
обдало шею, Тори оставила эти бесплодные гадания и  отдалась  во  власть
сна.
   Рис проснулся на заре от того, что пахнувшие фиалками волосы щекотали
его лицо. Шелковые пряди тускло-золотистого цвета, лежавшие на его носу,
подпрыгивали  при  каждом  его  выдохе.  Он  взял  пальцами  эту  прядь,
поражаясь ее  блеску  и  мягкости.  Волосы  Тори  рассыпались  наподобие
шелковой пряжи по его телу и подушкам.  Она  примостилась,  возле  него,
маленькая, точно фарфоровая статуэтка. Его жена...
   Вспоминая о ее страсти минувшей ночью, ему трудно было поверить,  что
в худенькой женщине таится такой пыл. Потом в памяти воскресло все,  что
предшествовало этой необузданной близости. Он обвел глазами комнату. При
ярком свете она выглядела еще безвкуснее. Неужели Тори действительно так
сильно презирает его? Потом он вспомнил о своей высокомерной жестокости,
с которой он обращался с ней, вынуждая ее говорить и поступать  согласно
его прихотям.
   Он положил шелковые пряди на подушку, прикоснулся к щеке Тори и решил
погладить ее мягкие розовые губки. Он почувствовал, как в нем  нарастает
желание, но удержался от побуждения  заключить  ее  в  объятия  и  опять
слиться с ней  в  порыве  страсти.  Не  отвернется  ли  она  от  него  с
отвращением? Вчера ночью он распалил Тори, но семья держится  не  только
на желании физической  близости.  Возможно,  им  все  придется  начинать
сначала. Пока что он  дает  себе  слово  не  торопиться.  Рис  осторожно
высвободился из ее объятий, погладил шелковистые волосы и соскользнул  с
кровати.  Когда  он  закрывал  Тори  одеялом,  то  заметил  на  простыне
небольшие пятна крови. И на своем теле тоже. Наутро у  девственницы  все
должно болеть, и ей надо будет принять ванну.
   Рис на цыпочках вошел в ванную комнату и повернул  кран  над  большой
мраморной ванной.
   - Посмотрим, работает ли эта нагревательная  система,  -  пробормотал
он. Пошла теплая  вода.  Проверив,  насколько  горячей  она  станет,  он
вернулся в спальню  и  внес  из  коридора  чемоданы,  которые  дворецкий
поставил у дверей. Достав из своего чемодана халат, Рис надел его, затем
порылся в ее сумках, вытащил шелковый пеньюар и повесил его на спинку  в
ногах кровати.
   После первой страстной ночи Тори  просыпалась  медленно.  Чувства  ее
были притуплены,  она  не  сразу  сообразила,  где  находится.  Ей  было
холодно, несмотря  на  теплое  одеяло.  Риса  рядом  не  оказалось.  Она
потрогала место,  на  котором  он  лежал  рядом  с  ней,  потом  села  и
осмотрелась.  До  нее  донеслось  журчание  воды,  потом  это   г   звук
прекратился, и из дверей ванной вышел муж. В синем  халате  он  выглядел
великолепно. Халат был приоткрыт, обнажая  мускулистую  грудь,  заросшую
колечками блестящих волос. Тори даже не отдавала себе отчета в том,  что
неотрывно смотрит на него, пока он не обратился к ней.
   Наградив жену ослепительной улыбкой. Рис заметил:
   - Ванна для тебя готова, любовь моя. Она  сидела,  как  зачарованная,
натянув одеяло до подбородка. Он тихо подошел к ней.  Улыбка  слетела  с
его лица, оно стало серьезным.  Рассердился?  Сожалеет?  Она  не  смогла
определить.
   Рис взял кружевной белый пеньюар и протянул ей.
   - Ты полежишь в горячей воде, и тебе станет лучше. Я попросил,  чтобы
завтрак принесли попозже. Тори с сомнением смотрела на домашнее одеяние.
   - Оно больше показывает, чем прикрывает.
   - Я рассмотрел все еще вчера ночью. А теперь вставай,  поднимайся,  -
сказал он, подавая ей руку, а другой отбрасывая одеяло.
   Они заснули прямо на бархатном  покрывале  и  им  же  укрылись.  Тори
зарделась от стыда, когда на нее нахлынули воспоминания, но,  больше  не
протестуя, слезла с  кровати.  Она  позволила  Рису  набросить  на  себя
пеньюар и тут заметила, что постельное белье было запачкано кровью.
   -  Прости,  вчера  ночью  я  причинил  тебе  боль,  -  прошептал  он,
прижавшись грудью к Тори и вдыхая аромат ее волос. - И я имею в виду  не
только твою девственную  кровь.  Этого  избежать  было  нельзя.  Что  же
касается остального... - он не закончил фразу.
   - Я вызову рабочих и распоряжусь,  чтобы  они  все  изменили  в  этой
ко