ен.
   - А ваш хозяин бывший морской пехотинец -  так  полицейские  сказали.
Вот почему с вашим Бадди он справился запросто.  Медсестры  должны  быть
беспристрастными, но, признаюсь, я рада, что его  привезли  не  сюда,  а
отправили прямиком в тюрьму.
   Глори засмеялась и тут же болезненно  поморщилась  -  сильно  саднила
губа.
   - Не подумайте, что  я  спятила,  -  сказала  Глори,  встретившись  с
подозрительным взглядом сестры. - Просто, удивилась.
   - А что, медсестры тоже люди, хотя бы отчасти.  По  мне,  нет  ничего
хуже, когда какой-то урод бьет женщину. Между прочим,  может,  позвонить
кому-нибудь хотите? Родственникам или приятелю? Только  скажите,  я  все
сделаю.
   Глори задумалась. Естественно было бы позвонить матери и сестрам,  но
стоит ли им рассказывать всю эту историю?
   Наверняка ведь скажут, что сама виновата. А мать будет уговаривать не
подавать в суд на Бадди. А вот босса уведомить следует, иначе без работы
можно остаться. Отсюда вопрос: как долго ее здесь продержат и  насколько
плохо она. выглядит?
   - А зеркало можно попросить?
   - Зеркало? А,  ясно.  Да,  конечно,  сейчас  принесу.  Но  сначала  -
таблетки.
   Глори  послушно  проглотила  несколько   маленьких   белых   шариков.
Дождавшись,  пока  сестра  выйдет  из  палаты,  она  попыталась  оценить
причиненный ей ущерб. Болело все тело, но ведь сестра сказала, что кости
целы. Если лицо более или менее в порядке, можно будет  через  несколько
дней выйти  на  работу.  Неожиданно  глаза  налились  слезами.  Как  она
гордилась своим новым обликом! Ну что ж, не зря говорят,  что  тщеславие
наказуемо.
   Через несколько минут, когда  сестра  принесла  карманное  зеркальце,
Глори увидела, что на левой скуле красуется огромная  багровая  ссадина,
губы распухли - на них даже положили примочки, - а шея покрыта  красными
пятнами. Глори тяжело вздохнула и уронила зеркальце на кровать.
   - Вы и глазом  моргнуть  не  успеете,  как  эти  ссадины  заживут,  -
заметила сестра. - На самом деле  это  не  так  страшно,  как  выглядит,
просто у  вас  кожа  светлая.  Скажите  спасибо,  что  ничего  серьезнее
рассеченной губы нет. И все-таки кому дать знать о том,  что  случилось?
Ваш хозяин, похоже, совсем не в курсе ваших дел.
   - Позвоните, пожалуйста, моему боссу. Его зовут Расе Хоган.  -  Глори
продиктовала номер телефона "Горячих булочек"  и,  уловив  сочувствие  в
глазах сестры, добавила:
   - Да,  еще  можно  связаться  с  Дженис  Мурхаус.  Ее  номер  есть  в
справочнике, она живет  в  Пало-Альто.  А  уж  Дженис  даст  знать  всем
друзьям.
   Ближе к полудню принесли корзину цветов. Набор весенний  -  тюльпаны,
маргаритки, нарциссы. Цветы Глори дарили первый раз в жизни, так что она
попросила сестру поставить их на столик подле  кровати,  чтобы  в  любой
момент было видно.
   На  карточке  значились  имена  всех  членов  группы  поддержки,  но,
поскольку почерк был один и  тот  же,  ясно,  что  цветы  посылала  одна
Дженис. Не важно. Они украшают палату и гонят прочь демонов.
   А демоны были, и еще сколько. Один - страх. Никогда еще  не  было  ей
так больно, хотя и Бадди  раньше,  случалось,  поколачивал,  и  мать,  и
соседские ребята из тех, что постарше, и даже материнские сожители.
   Затем - стыд и отвращение к самой себе за то, что так  бездарно  вела
себя. Начать с того, что не следовало  привязывать  Бадди  к  кровати  и
стегать его собственным ремнем. А то она не знает, что у мужчин  -  своя
гордость. Но уж коль скоро дело сделано, то хотя  бы  дальше  надо  было
быть поосторожнее. Если не позволить застичь себя врасплох,  можно  было
бы убежать или хотя бы сразу позвать на помощь.
   И наконец, еще одно. Раньше, даже,  когда  совсем  туго  становилось,
Глори бывала довольна собой. Теперь ее унизили,  и  чувство  слабости  и
беспомощности было непереносимым.
   У двери раздались чьи-то голоса. Открыв глаза, Глори увидела,  что  в
палате полно женщин. Ариэль, Шанель,  Стефани,  Дженис  -  вся  компания
явилась.
   Лица никак не попадали в фокус -  оказалось,  Глори  плачет.  Яростно
вытерев слезы, она обнаружила, что не одна здесь такая  плакса.  Даже  у
Шанель глаза подозрительно блестели.
   А уж от нее-то этого никак нельзя было ожидать...
   - О Боже. - Глори потерла нос рукавом больничного халата. -  Вы  что,
хотите затопить всю палату?
   Все заговорили разом. Глори, отыскав бумажную салфетку и как  следует
высморкавшись,  кратко  пересказала,  что  произошло,  особо  упирая  на
доблесть хозяина  -  бывшего  морского  пехотинца,  который  в  одиночку
справился с Бадди.
   - Жаль только, что я этого не видела, -  добавила  Глори,  -  к  тому
времени совсем вырубилась.
   - Ничего серьезного? - Голос  Дженис  прозвучал  так  участливо,  что
Глори впервые почувствовала настоящую привязанность к этой женщине.
   -  Да  нет,  разве   что   гордость   пострадала.   "Интересно,   про
изнасилование  они  знают?"  -  подумала  Глори.  -  Через   день-другой
выпишусь. Только вид у меня, наверное, ужасный.
   Это был не вопрос - Глори и сама прекрасно знала, как  выглядит,  но,
вероятно, не все это поняли. Во всяком случае, Ариэль  отвела  глаза,  а
Дженис смущенно пробормотала:
   - Не надо об этом думать сейчас. Главное, поправляйтесь скорее.
   - На лице у вас ссадины, но  ничего,  через  пару  дней  и  следа  не
останется, - сказала Стефани. Глори с любопытством  посмотрела  на  нее:
странно что-то звучит голос, да и лицо необычно бледное.
   И только Шанель высказала то, что было у всех на уме:
   - Да, видик тот еще. На работу вам скоро не вернуться.
   Паршивое дело.
   Это уж точно. Приходится  думать  не  только  о  больничном  счете  -
медицинской страховки у Глори не было, - но и о том,  что  двухнедельной
зарплаты как не бывало. Действительно, паршивое дело.
   - Спасибо, что пришли, - сказала она. - А цветы просто замечательные.
   - Как быстро распустились, - заметила Дженис, бросив беглый взгляд на
букет.
   Разговор перешел на другое - праздная болтовня, которую Глори  обычно
переносила с трудом. Но теперь она вдруг узнала, что и  в  такой  беседе
есть свой смысл. Как бы то ни было, это намного лучше, чем шаг за  шагом
пересказывать всю историю, чего наверняка потребовала бы семья.
   В общем, Глори чувствовала себя с этими женщинами на удивление легко,
особенно если иметь в виду, в какое месиво превратилось ее лицо.  Может,
дело просто в том, что они пришли ее навестить?  Такое  участие  важнее,
чем небольшие подарки, которые они начали распаковывать, хотя  вообще-то
к таким вещам Глори была далеко не равнодушна.
   Каждый подарок был к месту и каждый  завернут  в  красивую  бумагу  и
перевязан разноцветными лентами, можно подумать, что  им  известно,  как
она любит, когда коробки распаковывают прямо  при  ней  Ариэль  принесла
духи и  пудру.  На  вкус  Глори,  слишком  пахучие,  но  все  равно  она
непременно и надушится, и напудрится. От  Стефани  -  коробка  шоколада,
которую Глори немедленно пустила по кругу, но только  раз:  остаток  она
приберегла для себя, полакомится, когда останется одна.
   Самый практичный подарок был от Шанель: шампунь, мыло, зубная паста и
щетка. Наконец, Дженис вытащила стопку бумаги с виньетками  в  восточном
стиле, ручку и набор почтовых конвертов с марками.
   Пока  Глори  с  удовольствием  перебирала  подарки,  время  посещений
закончилось. Ариэль, которая во время встречи и пары  слов  не  сказала,
легонько поцеловала Глори в  щеку.  Ее  примеру  последовали  остальные.
Глори была смущена, но и обрадована.
   Но когда все ушли, заговорил здравый смысл: не стоит так уж хлопать в
ладоши, наверняка кто-то, скорее всего Дженис, организовал  этот  визит,
потому что так принято. И все равно приятно.
   Глори еще раз перебрала все подарки, потом отправила в рот  очередную
шоколадку. А что, лучше,  чем  на  Рождество,  подумала  она,  хотя  эти
несколько сувениров дались ей, прямо скажем, нелегко.
   Через некоторое время появился еще  один  букет,  на  сей  раз  белые
гвоздики от четы Санторини. В приложенной записке говорилось, чтобы  она
ни о чем не беспокоилась, за квартирой они присмотрят, а  завтра  зайдут
навестить. Глори попросила сестру и эти цветы поставить  на  тумбочку  у
кровати.
   Вечером появился еще один посетитель. Глори дремала, и  разбудило  ее
чье-то негромкое покашливание. Она испуганно  открыла  глаза  и,  увидев
Стива Голдена, с облегчением вздохнула.
   - Извините, что напугал вас.
   - Вовсе не напугали. Просто я удивилась.
   - Ладно-ладно, вы у нас девочка сильная, а  взбучка,  что  задал  вам
этот неандерталец, - всего лишь легкая забава.
   И  все-таки  сейчас,  увидев  у  кровати  мужчину,  вы,  признайтесь,
испугались.
   - Не в чем мне признаваться. Не надо судить  меня  по  этим  куколкам
Барби, которые вам так нравятся.
   - С чего это вы решили, что они мне нравятся?
   - А теперь кто врет? Я же своими глазами видела,  как  они  увиваются
вокруг вас в клубе. Прямо тошно делается.
   - Так-так. Следите, стало быть, за мной. Очень интересно.
   Глори тряхнула головой, и тут же затылок пронзила острая  боль.  Стив
подошел поближе, и улыбка медленно сползла с его губ. Хорошо  хоть,  что
ему хватило ума промолчать. Движением циркового  фокусника  Стив  извлек
откуда-то из-за спины букет алых роз в целлофановой  обертке.  Чувствуя,
что краснеет, Глори спрятала лицо в цветах.
   - Спасибо, - смущенно сказала она. - Совсем не обязательно было..,  и
как вы вообще узнали, что я попала в больницу?
   - Вас не было на утренних занятиях по  аэробике,  ну  и  я  позвонил.
Трубку взяла хозяйка, она все мне и рассказала. - Стив несильно сжал  ей
руку. - Право, Глори, мне ужасно жаль.  Я  чувствовал,  что  вас  что-то
донимает, только и в голову не  приходило,  что  это  как-то  связано  с
мужем.
   - С бывшим мужем. Мой хозяин отделал его, как Бог черепаху, - с явным
удовлетворением добавила Глори. - Сейчас он в тюрьме,  по  крайней  мере
мне так сказали.
   - И вы собираетесь подать на него в суд?
   - Я еще не решила, - неуверенно ответила Глори. - Вообще-то надо  бы,
но, по чести говоря, я сама напросилась.
   Самолюбие его задела крепко, так что отчасти - вина моя  собственная.
Из этого не следует, конечно,  что  он  заслуживает  прощения.  -  Глори
посмотрела Стиву прямо в глаза. - Ведь он изнасиловал  меня.  По  полной
программе отделал.
   - О Боже. Да ведь если вы спустите дело  на  тормозах,  это  животное
снова появится на улицах. Вам нужна защита...
   - Ничего, сама о себе позабочусь.
   - Как вчера вечером? Не глупите. И не надо себя ни в чем винить.  Что
бы вы там ни сделали, его поведение оправдать нельзя.
   - Даже если я его пьяного привязала к кровати  и  врезала  ремнем  по
самому чувствительному месту? - сухо осведомилась Глори.
   - Даже в этом случае, - поморщившись, ответил Стив, Он придвинул стул
поближе к кровати, сел и обвел взглядом палату, задержавшись на цветах и
горке сувениров. - Хорошо,  что  вы  одна  в  палате.  -  Он  кивнул  на
пустовавшую койку.
   - Еще лучше, если бы я могла заплатить за  нее.  -  Глори  разгладила
простыню, скомкавшуюся у нее под подбородком. - На самом деле, если бы у
меня в сумочке не нашли карточки медицинского страхования на имя  миссис
Бадди Причетт, выписанной еще тогда, когда Бадди играл за  "Биз",  сразу
бы отправили в Центральную городскую клинику. Но  когда  выяснится,  что
страховка давно просрочена, они у меня  правую  руку  в  залог  возьмут,
прежде чем выпустят отсюда.
   - Бадди Причетт, - присвистнул  Стив.  -  Был  вроде  такой  звездный
мальчик, в бейсбол за школьную команду играл. Это он, что ли, и есть?
   - Ну да, только в профессиональной команде у него не заладилось.
   - И он все свои неудачи выместил на вас?
   - Вообще-то опорой я ему была неважной, - поежилась  Глори.  -  В  то
время у меня своих забот был полон рот,  как  бы  и  не  до  него  было.
Поэтому-то, - внезапно решилась она, - я и не буду подавать  на  него  в
суд. Если, конечно, он оплатит больничные счета.
   - И все? Вы что же, собираетесь махнуть  рукой  и  сделать  вид,  что
ничего не было? Не так-то это просто. Изнасилование  -  не  шутка.  Надо
обратиться в специальный психиатрический центр. Туда сразу берут, только
объясните, в чем дело.
   - И не подумаю. Если с  кем  поговорить  потребуется,  у  меня  полно
друзей.
   - Мужчин или женщин?
   - А это уж мое дело. В любом случае не собираюсь выкладывать  денежки
каким-то психушникам. Что же касается Бадди, то тут, возможно, вы  могли
бы мне помочь.
   - Это каким же образом?
   - Скажем, научить меня приемам самозащиты.
   Глори была уверена, что он не согласится, так что молчание  Стива  ее
не удивило.
   - Так я и думала, - сварливо сказала она. - Одни слова, а как до дела
дойдет... Все мужчины таковы.
   - Спокойно, спокойно. Я  просто  пытаюсь  сообразить,  насколько  вам
поможет владение такими приемами. Не надо переоценивать их  значение.  К
тому же искусство борьбы без оружия требует дисциплины, а у вас  с  этим
делом, как у двухлетнего младенца. Это ведь вам  не  кино:  один  делает
всякие выпады, крутится на месте, а остальные покорно ждут, пока с  ними
разделаются.  Тут  нужны  месяцы,  даже  годы  тренировок,  нужно  уметь
слушаться учителя, владеть собой - и держать удар. Да-да, без этого тоже
не обойтись. Что девочка вы толковая, это мне известно. Но  как  все  же
насчет дисциплины?
   - Испытайте меня. - Глори с  трудом  сдерживала  радость.  Стив  явно
готов уступить.
   - Ну  что  ж...  Только  зарубите  себе  на  носу:  начнете  хныкать,
жаловаться - сразу и покончим. И еще - занимаемся по  полной  программе,
иначе не пойдет.
   - Не беспокойтесь. Все будет оплачено. Правда,  с  деньгами  придется
подождать, пока я не стану на ноги, но долги я всегда возвращаю.
   - Стоп, стоп, не так быстро. Вот в чем ваша беда - вы даже  дослушать
не можете, что вам говорят, сразу, как еж, иголки выпускаете.
   - А иначе я бы попрошайничала на улицах либо вообще сдохла.  Так  что
не надо об этом.
   В глазах его что-то мелькнуло: то ли улыбку старается скрыть,  то  ли
хмурится.
   - Ладно, все ясно, - сказал Стив. - Надеюсь, придет день, и вы все же
расскажете мне, что творится в этой маленькой головке. А насчет денег не
беспокойтесь. У меня есть предложение...
   - Так я и знала! А ну-ка - вон отсюда!
   - Ну вот, опять за свое. Да кому вы нужны, на себя посмотрите: драная
кукла, да и только.
   Стив явно обозлился. У Глори внезапно задрожали"  рас,  пухшие  губы.
Она подняла было ладонь прикрыть рот, и Стив так стремительно рванулся к
ней, что  она  даже  руки  вытянуть  не  успела,  чтобы  задержать  его.
Полсекунды назад он сидел, небрежно развалившись, на стуле,  и  вот  уже
обнимает ее за  плечи.  Глори  не  стала  сопротивляться.  Она  даже  не
пошевелилась, только закрыла глаза и немного откинулась на подушки.
   - Ладно,  прошу  прощения.  Вы  действительно  ужасно  выглядите,  но
говорить такие вещи нельзя. К тому же это не правда: мне вы  нужны,  мне
нравится ваше тело. Но это не имеет никакого  отношения  к  предложению,
которое я хотел сделать.
   - И что же это за предложение? - Глори  немного  отстранилась,  чтобы
лучше видеть собеседника.
   Стив вернулся на место.
   - Позвольте мне начать  издалека.  Знаете,  как  Клер  ведет  себя  в
последнее время? Я пытался говорить с ней, она обещала образумиться,  но
вчера я собственными ушами слышал,  как  она  обозвала  кого-то  мерзкой
шлюхой. За один только последний месяц клуб потерял из-за нее семь своих
членов, а оставшиеся заявили, что  и  они  последуют  их  примеру,  если
останется Клер.
   - А почему они к вам-то обратились?
   - Потому что теперь директор клуба - я. Вы что, не знали?
   - Откуда же? И вообще - я-то здесь при чем? Ко мне Клер  какое  имеет
отношение?
   -  Сейчас  поймете.  Мне  пришлось  уволить  Клер,  и   нужен   новый
инструктор. Сейчас ее попеременно заменяют Вирджиния и Марша, но так  не
может продолжаться  бесконечно.  Вот  я  и  хочу  предложить  класс  для
начинающих вам.
   - Мне? Что за ерунда? Если вы таким способом надеетесь залезть ко мне
в...
   - Тихо. Слушайте дальше. По-моему, все понятно.  Из  всех,  кого  мне
приходилось видеть, вы быстрее других схватили самую  суть  аэробики.  К
тому же у вас  есть  характер.  Наша  публика  не  привыкла  выслушивать
указания. Дайте им палец, они руку отхватят. Потому,  собственно,  мы  и
предложили  Клер  эту  работу.  Но  к  сожалению,  прежний  директор  не
разобрался в этой женщине, не понял, что ей просто по природе необходимо
командовать другими. - Подумайте и  вот  еще  о  чем,  -  поколебавшись,
продолжал Стив. - В качестве работника клуба вы вправе  рассчитывать  на
такие вещи, как медицинская страховка, не говоря уж о том, что за  уроки
спортивных единоборств платить не надо. Такова суппозиция.
   - Суппо.., что? Что-то для спортсмена вы слишком мудрено выражаетесь.
   - Ну, спортсмены разные бывают. В Йеле я всяким словам научился.
   - Ладно мозги-то  пудрить.  Где  это  видано,  чтобы  выпускник  Йеля
работал спортивным инструктором?
   - Ну, это разговор особый.  Так  как  насчет  моего  предложения?  Не
хотите попробовать?
   - Так ведь я же в этом  ничего  не  понимаю,  разве  тому,  что  Клер
показывала, научилась. По-моему, чтобы  быть  инструктором,  нужно  хоть
какой-нибудь диплом иметь.
   - Диплом, конечно, не  помешал  бы,  но  для  новичков  вашего  опыта
достаточно, а со временем и  свой  стиль  выработаете,  свои  упражнения
придумаете. Повторяю, все, что нужно, в  вас  заложено  самой  природой.
Видно, что вам такие дела  по  душе.  Для  начала,  конечно,  дадим  вам
испытательный срок, но уверен, что вы быстро освоитесь.
   Глори  задумалась.  Похоже,  все  аргументы  "против"  исчерпаны,  за
вычетом одного.
   - А зарплата какая?
   - Я думал, мы об этом в самом конце потолкуем.
   - Ах вот как? А кто, интересно, будет за квартиру да за еду платить?
   - Что, опять я какую-нибудь глупость ляпнул?
   - Вот именно. И мне  это  надоело.  Сомнительно,  чтобы  нам  удалось
сработаться.
   - Ладно, получать вы будете на двадцать процентов больше, чем  сейчас
- с учетом чаевых.  А  если  дело  не  пойдет,  всегда  можно  уйти.  Не
забывайте к тому же, что я буду учить вас бесплатно. А там,  как  знать,
может, сама работа понравится. Итак?
   Глори глубоко вздохнула:
   - По-моему, я делаю большую глупость, ну  да  ладно,  попробуем.  Все
лучше, чем уворачиваться от всяких пьянчужек в "Горячих булочках".
 
Глава 28 
 
   У Стефани с самого детства, даже еще до того, как сдохла  ее  любимая
кошечка, выработалось стойкое отвращение к любому насилию. Осенью, когда
отец забивал свиней,  она  всегда  старалась  где-нибудь  спрятаться,  и
никакое  наказание  не  могло  заставить  ее  помочь  матери,  когда  та
сворачивала  цыплятам  шеи,  а  потом  общипывала  и  потрошила   их   к
воскресному ужину.
   Даже в кино она на всякие ужасы старалась не смотреть.
   Когда родители позволяли ей отправиться в компании соседских ребят на
дневной  сеанс  в  главный  город   графства   Милтон,   она   неизменно
отворачивалась, если на экране начиналась резня или  что-нибудь  в  этом
роде. Однажды семья одного  приятеля  пригласила  ее  посмотреть  старую
ленту "Бэмби", и, когда на экране охотники убивали  мать  олененка,  она
забилась в истерике.
   А после того как повесили кошечку, Стефани и вовсе  начинало  тошнить
от всех этих "ужастиков".  Потому  столь  тщательно  контролировала  она
телевизионные пристрастия близнецов, когда они подросли. За тем, что они
смотрят у приятелей, конечно, не уследишь, но дома  пределом  жестокости
были понедельничные футбольные передачи.
   Так что неудивительно, что история с Глори  задела  ее  сильнее,  чем
других.
   Стефани  казалось,  что  она  ко  всякому   готова,