- Что со Стивом, мама?
   - Я надеялась, ты сможешь мне объяснить.
   - Я совсем...
   Резкий звонок телефона прервал Элизабет.
   - Я подойду, мама. Алло? - Она прикрыла  трубку  рукой.  -  Это  меня.  Я
поговорю наверху, а ты положи здесь трубку, хорошо?
   - Хорошо. Сегодня вечером у меня встреча с  клиентом.  Папа  тоже  придет
поздно. В холодильнике - мясная запеканка. -  Последние  слова  ей  пришлось
прокричать, потому что Элизабет была уже наверху. Как всегда, все у Элис  по
плану, все готово, но  голос  звучал  озабоченно,  как  будто  и  ее  что-то
тревожило.
   - Инид! - Элизабет почти кричала в трубку. - Объясни мне, что происходит.
Пожалуйста, объясни!
   Через минуту Элизабет, ошарашенная рассказом Инид, чуть не задохнулась от
изумления и возмущения:
   - Не  могу  поверить!  Меня  арестовали,  отпустили  под  честное  слово,
доставили домой в полицейской машине?! Инид, это дикая, несусветная ложь.  В
баре "Келли" с  Риком  Эндовером?  Неудивительно,  что  все...  Это  грязная
сплетня, Инид, я никогда, ни за что!..
   Когда Элизабет наконец опомнилась, Инид посвятила ее  во  все  чудовищные
подробности:
   - Кэролайн Пирс утверждает, что своими  глазами  видела  тебя,  Лиз.  Она
утверждает, что полицейский называл твое имя, записал в блокнот  и  отпустил
тебя под честное слово. Но помни, Лиз, мы с тобой подруги,  несмотря  ни  на
что...
   - Что ты говоришь, Инид! Несмотря на что?  Я  не  знаю,  почему  Кэролайн
распространяет обо мне такие слухи. С Риком Эндовером я  вообще  никогда  не
разговаривала!
   И в этот миг Элизабет сообразила, кто не отказался бы перемолвиться с ним
словечком. Джессика! Но Кэролайн слышала, как полицейский сказал "Элизабет",
а не "Джессика". Ну, в этом она разберется. Ясность может внести только один
человек. И этот человек - ее белокурая копия - вот-вот вернется домой.
   - Инид, я понятия не имею, как заварилась эта каша. Сейчас  я  больше  не
могу говорить, - оборвала она разговор. - Позвоню попозже. Пока!
   Элизабет повесила трубку и прошла к себе. Ожидая возвращения сестры,  она
нетерпеливо мерила комнату шагами от окна к двери и обратно.
   Какой-то кошмар. Как было бы хорошо, окажись все это кошмарным  сном!  Но
Элизабет знала, что не спит. Вдруг в голову ей пришла  страшная,  чудовищная
мысль. Тодд! Ведь и он, конечно, слышал эту историю.  И,  наверное,  поверил
ей. "Я должна рассказать ему правду, - решила она. - Но в чем  она  состоит,
эта правда?"
   Хлопнула входная дверь, послышались торопливые шаги по лестнице.
   - Лиз! Лиз, где ты? - звала  Джессика.  И,  запыхавшись,  она  влетела  в
комнату Элизабет. Сестры стояли друг против друга, и на их прелестных  лицах
застыло одно выражение. Выражение ужаса.
   - Ты слышала. Сразу видно, что слышала, Лиззи!
   - Еще бы!
   - Так можно погубить всех нас! Наше будущее! - Она всхлипнула. -  Что  же
нам делать?
   - Давай начнем с Рика Эндовера, Джес.
   - Рик Эндовер? А он-то тут при чем?
   - При том, что вся школа считает, будто  меня  вчера  вечером  забрали  в
полицию и выпустили под честное слово! - Элизабет впервые в жизни кричала на
сестру, не пытаясь сдерживаться.
   - Ах, это... - Джессика пожала плечами и виновато покраснела. - Ну, я это
быстро улажу.
   - Ты уладишь это немедленно! - потребовала Элизабет.
   - Только не сейчас, Лиз! Ведь произошло  нечто  действительно  важное.  Я
сегодня  узнала,  почему  Стив  приезжает  домой  каждую   пятницу.   Ничего
удивительного, что он  так  скрытничает  и  увиливает  от  разговоров.  Ему,
наверное, самому стыдно! Вся моя жизнь вот-вот полетит вверх тормашками -  и
все из-за него. Ну как он мог, Лиззи? - И Джес заплакала.
   - Перестань молоть чепуху, Джес. И прекрати плакать! Рассказывай, что  он
натворил.
   - Наш братец, член уважаемого семейства  Уэйкфилдов,  каждое  воскресенье
проводит, - сквозь слезы Джессика едва сумела произнести, - с Бетси Мартин!
   В комнате стало тихо. От удивления Элизабет села на  кровать,  забыв  обо
всех своих огорчениях: "Стивен встречается с Бетси Мартин?"
   - Джес, это правда? Нет, я не верю. Бетси колется уже несколько лет - она
ходит как во сне...
   - А ее папенька каждый день напивается, - сердито вставила Джессика.
   Элизабет с тревогой подумала о родителях:
   - А что скажут мама и папа, когда узнают?
   - Мама и папа? Лиз, а что подумают  в  школе?!  Когда  это  откроется,  я
погибла! И ты тоже!
   - Я-то уже погибла! - взорвалась Элизабет. - А теперь  изволь  объяснить,
что значит Рик Эндовер и все прочее.
   - Не сейчас, Лиззи, пожалуйста.
   - Нет сейчас. Я желаю знать немедленно.

   8
   -  Ох,  Лиззи,  это  было  так  ужасно,  -  захныкала  Джессика  и  опять
разревелась. - И пьянка, и драка, и Рик со своими лапами...
   - Рик? - прервала ее Элизабет. - Ты сказала  "Рик"?  Значит,  свидание  у
тебя было не с Тоддом? - У Элизабет отлегло от сердца, и весь ее гнев  сразу
улетучился, как воздух их проколотого шарика.
   - Уж лучше бы с Тоддом, - сказала Джессика. - Он бы никогда не повез меня
в это ужасное место. Говорю тебе,  это  все  Рик  виноват.  Он  меня  просто
затащил туда, честное слово!
   - Если это Рик во всем виноват, - подозрительно спросила Элизабет, -  как
же получилось, что полицейский записал мое имя?  -  "На  этот  раз  Джессике
придется самой отвечать", - решила она.
   - Это вышло случайно, Лиз, - сквозь слезы  говорила  Джессика.  -  Поверь
мне. Полицейский оказался дядей Эмили, и он сказал, что знает тебя, и...
   - И ты его не поправила, - сурово проговорила Элизабет.
   - Я хотела, Лиззи. Честное слово, хотела. Но он не стал меня слушать.
   Джессика плакала навзрыд. В душе Элизабет боролись два  желания:  утешить
сестру и убить ее на месте. Исход борьбы решило то, что Джессика встречалась
в тот вечер с Риком, а не с Тоддом. И Элизабет ее простила.
   - Перестань плакать, Джес, - мягко сказала она. - Могу  представить,  как
ты испугалась. Я бы тоже испугалась.  Единственное,  чего  не  могу  понять:
откуда пошел такой слух, что меня арестовали?
   - Это и в самом деле странно, - сказала Джессика, схватила пачку бумажных
салфеток и стала вытирать слезы. - Полицейский довез меня  до  дома,  сделал
предупреждение, и все. Если бы меня арестовали, то  сообщили  бы  родителям.
Непонятно, зачем Кэролайн это придумала?
   - Теперь, выходит, Кэролайн во всем виновата?
   - Пожалуйста, не злись, - стала умолять сестру Джессика. - Я все  сделаю,
чтобы  восстановить  твое  доброе  имя,  Лиз.  Обещаю.  Даже   ценой   моего
собственного. - Она искоса взглянула на сестру в надежде, что та  не  станет
требовать такой жертвы.
   Элизабет задумалась.
   - Но знаешь что, Лиз, это только подольет масла в огонь, и сплетен  будет
еще больше. Ты же знаешь, как бывает. А так завтра случится еще  что-нибудь,
и все про тебя позабудут, - сказала она, и надежда ее окрепла.
   - Джес, до всех мне дела нет. Но я хочу, чтобы мои друзья знали правду.
   Джессика поняла, что почти выкрутилась.
   - Но ты же не думаешь, что твои друзья - настоящие друзья - поверили, что
тебя арестовали? Я  уверена,  твоя  лучшая  подружка,  эта  зануда  Роллинз,
конечно, не отвернулась от тебя.
   Джессика знала, что сейчас  не  время  подкалывать  Инид,  но  не  смогла
удержаться. Ей не хотелось, чтобы Элизабет дружила с кем-нибудь, кроме нее.
   Погруженная в свои мысли, Элизабет невнятно произнесла:
   - Нет, Инид - верный друг. Она не отвернется. - И при этом  подумала:  "А
Тодд?"
   - Может, ты хочешь, чтобы я рассказала всю правду кому-нибудь еще? Может,
Тодду Уилкинзу? Вы с ним, кажется, приятели? - спросила Джессика, не отрывая
глаз от лица сестры.
   Приятели? Приятели! Единственный парень в мире, которого Элизабет  любит,
от которого у нее колотится сердце. Приятели!
   - Да, пожалуй, - наконец ответила она.
   Не сомневаясь, что выиграла бой, Джессика обняла сестру:
   - Ни о чем не беспокойся, Лиз. Мы с Тоддом очень подружились в  последнее
время. Я все ему расскажу. Я знаю, он отличный парень. Ты не упадешь  в  его
глазах. И я вовсе не хочу, чтобы он тебя презирал,  Лиззи.  Ведь  нельзя  же
допустить, чтобы, заезжая за мной, он с тобой не здоровался.
   Элизабет представила себе, как Тодд  заезжает  за  Джессикой,  улыбается,
держит за руку, целует на прощание у порога дома, и ей  захотелось  плакать.
Даже представить себе страшно, что он о ней сейчас думает...

   Ронни и Инид договорились провести остаток дня на пляже, но, когда  Ронни
постучал в дверь и Инид ему открыла, рядом с ним на крыльце стоял Тодд.
   - Надеюсь, ты не возражаешь, Инид, - сказал Ронни, когда  они  спускались
по ступенькам. - Только взгляни на него. Жуть! Не мог же я допустить,  чтобы
мой товарищ бродил весь день как неприкаянный. Вот я и пригласил его ехать с
нами. Ничего?
   Тодд выглядел жалким и смущенным. Инид взглянула на него и растаяла.  Она
растрепала ему волосы, взяла обоих под руки и сказала:
   - Вперед, мальчики. Поехали!
   Поначалу казалось, развеселить Тодда - дело нетрудное. Когда  доехали  до
зеленовато-голубых волн залива, он уже весело смеялся. Инид и Ронни  тут  же
объявили: "Водяная война!" - и принялись брызгать на Тодда со  всех  сторон.
Потом качались на волнах, ныряли. Когда наконец дрожа от холода, вылезли  на
берег, у всех было отличное настроение. По крайней мере, до  тех  пор,  пока
Ронни, сев на плед, который захватила с собой  Инид,  и  скрестив  ноги,  не
спросил:
   - Ну и что ты думаешь про Лиз Уэйкфилд и Рика Эндовера?
   Тодд выпрямился и горько усмехнулся.
   - Я слышал, что о них говорят, - сказал он едва слышно. Вид  у  него  был
самый несчастный.
   Инид выразительно взглянула на Ронни: нельзя же быть таким безмозглым. Но
тот, кажется, ничего не понял.
   - Этот парень - такая скотина! Я не могу  больше  ей  верить,  -  добавил
Ронни, не сознавая, что сыплет соль на раны.
   - Нет, подождите, - сказала Инид. - Конечно, мы все слышали...
   - Вот видишь! - прервал ее Ронни. - Даже лучшая подруга Лиз...
   - Нет, нет! - запротестовала Инид. - То, что мы слышали, -  сплетни,  это
все неправда. Я знаю, я спрашивала Лиз.
   - Ну и что же  сделала  бедняжка  Лиз?  -  насмешливо  спросил  Ронни.  -
Разрыдалась?
   Инид очень не нравилось его отношение к этой истории.
   - Нет, не разрыдалась, - ответила она. - А возмутилась и никак  не  могла
понять, кому понадобилось распускать о ней такие слухи. Она утверждает,  что
ничего этого не было.
   - И ты ей поверила? - удивился Ронни.
   - Естественно, поверила! - запальчиво воскликнула Инид. - Мне бы  она  не
стала врать. Она моя лучшая подруга!
   Компания сидела на пледе под жаркими лучами  солнца.  Наступило  неловкое
молчание. Инид пересыпала песок из руки в руку, и он  сыпался  у  нее  между
плотно сжатыми пальцами.
   - Я знаю Лиз лучше других. И не могу себе представить,  чтобы  она  пошла
куда-нибудь с Риком Эндовером - тем более в бар "Келли".
   - Иногда человек оказывается не тем, кем выглядит, - резко сказал Ронни.
   Тодд кивнул, соглашаясь:
   - Да, это так. То есть я только теперь начинаю это понимать.
   Инид не поверила собственным ушам.
   - Я уверена, у этой истории есть  какое-то  объяснение.  Слухи  для  меня
ничего не значат. Тем более, что Лиз все отрицает.
   В карих глазах Тодда появилось печальное, отсутствующее выражение.
   - Наверное, у каждого человека  есть  предел  доверию,  -  сказал  он.  -
Сколько же можно продолжать верить?
   - Если ты друг, - сказала Инид, - нужно верить всегда.
   Тодд не отрывал глаз от песка.
   Инид в отчаянии обратилась к Ронни.
   - Люди, бывает, совершают ошибки, а потом искренне раскаиваются. -  Слова
ее текли медленно, из самого сердца. - Разве они не заслуживают прощения?
   Ронни подумал немного, бросая в песок камушки. Наконец покачал головой  и
сказал:
   - Некоторые вещи простить нельзя.
   Слова Ронни  потрясли  Инид.  Его  характер  открылся  ей  с  неожиданной
стороны: выходит, он может быть жестким, неприступным, не умеющим прощать. И
ей стало страшно.
   - Откуда ты узнал о Лиз? - Тодд спросил Ронни.
   - Я слышал об этом по крайней мере  от  троих,  -  ответил  Ронни.  -  Ее
видели, когда она выходила из патрульной машины, и слышали, как она  обещала
никогда больше не ходить в "Келли", особенно с Риком.
   - Ну что ж, все ясно,  -  сказал  Тодд.  В  его  голосе  звучала  горькая
решимость: - И нечего тут рассусоливать, все так и было: Лиз ходила  туда  с
Риком, и сколько бы она ни пыталась это отрицать, факт остается фактом.
   - А я не верю, что она там была! -  воскликнула  Инид.  -  Ну,  допустим,
была. Если ты настоящий друг, разве ты не должен простить? - Этот вопрос был
обращен к Ронни, она умоляла его сказать "да". Но ответил Тодд.
   - Я не знаю, - сказал он. - Я правда не знаю.
   - А я знаю, - твердо сказал Ронни. - Если бы моя девушка так поступила, я
бы перестал с ней разговаривать.
   Хотя день был теплым, Инид вдруг стало  холодно,  она  натянула  на  себя
майку. И приняла решение. Ронни никогда не узнает про ту  историю.  Никогда.
Она никогда не скажет ему, что после того жуткого происшествия она несколько
дней провела в тюрьме. Думая о своем, Инид  на  какое-то  время  забыла  про
Элизабет.

   9
   Было утро одного из тех дней, когда  Элизабет  казалось,  что  в  прежней
жизни ее сестра была птицей. За завтраком она без умолку чирикала.
   - Ну что, говорила я тебе, трусиха несчастная, что скоро об этом и думать
забудут? - заливалась Джессика, уплетая рисовые  хлопья.  -  Никто  в  школе
больше и не вспоминает про тебя с Риком.
   - Про кого с кем?
   - Ну, я хотела сказать, про меня с Риком. Уже сто лет никто  об  этом  со
мной не заговаривал.
   - Тебе повезло, Джес. А вот со  мной  заговаривают.  Со  мной  фактически
только об этом и говорят: как я ходила в бар "Келли" и что мы  с  Риком  там
делали.
   - Кто именно?
   - Правда, прямо никто об этом не говорит. Только намеками. Говорят  между
собой, а когда я подхожу, замолкают. Я просто ходячая затычка  для  фонтанов
красноречия.
   - Мне кажется, ты все это выдумываешь.
   - Нет, Джес. Мне Инид сказала. Все только и судачат обо мне и Рике. И все
этому верят. А в среду в редакции к доске была приколота записка.
   Джессика подалась вперед.
   - И что  в  записке?  -  спросила  она,  как  будто  собиралась  услышать
пикантную сплетню про кого-то совсем постороннего.
   - Там было: "Главный редактор Уэйкфилд -  в  центре  всеобщего  внимания.
Почему молчит газета?"
   - Это низко! - возмутилась Джессика. - Ты  не  главный  редактор!  Не  ты
решаешь, что печатать, а что нет.
   Элизабет в отчаянии покачала головой:
   - Джессика, если честно, иногда ты меня просто приводишь в изумление.
   - Лиззи, клянусь тебе, если я услышу, что кто-нибудь про тебя  что-нибудь
говорит, я ему вправлю мозги.
   Элизабет печально смотрела в окно на спокойную воду бассейна. Как было бы
прекрасно не ходить в  школу,  никого  не  видеть,  а  просто  сидеть  возле
бассейна целыми днями...
   - Может, ты беспокоишься из-за кого-то одного? - с  готовностью  спросила
Джессика. - Скажи мне, и я ему все объясню.
   Если бы кто-то мог убедить Тодда Уилкинза,  что  ничего  этого  не  было!
Элизабет  почувствовала,  что  сейчас  расплачется.  Инид  рассказала  ей  о
разговоре на пляже. Тодд слышал эту мерзкую историю во всех  подробностях  и
поверил. Как он мог?
   - Нет, - справилась с собой Лиз. - Если человек поверил сплетням, даже не
поговорив со мной, мне он не нужен.
   - А ты не пожалуешься на меня папе с мамой?
   - Джес, ты же знаешь, я никогда не жалуюсь.
   Джессика во все глаза смотрела на свою удивительную сестру и чувствовала,
как ее переполняет любовь. Она бросилась ей на шею:
   - Лиззи, ты просто чудо!  Иногда  мне  кажется,  я  не  заслуживаю  такой
сестры!
   Это была последняя капля, и Элизабет разрыдалась. Она плакала и  обнимала
Джессику крепко-крепко.
   - Ах, Джесси, ты тоже чудо. Ты заслуживаешь гораздо  большего.  Все  тебя
любят, как тебя не любить!
   - Лиззи, почему ты плачешь? Не плачь!
   - Ничего, Джесси, все будет хорошо. Просто я расстроилась из-за  Стива...
и вообще... - Лиз выбежала из кухни, чтобы привести себя в порядок. В  школе
никто ничего не должен заметить.  Элизабет  Уэйкфилд  всегда  высоко  держит
голову.
   Сплетни о происшествии в баре "Келли" и правда пошли на убыль. Когда  Лиз
пришла в тот день в  школу,  все  классы  гудели:  обсуждали  гораздо  более
серьезную новость, касающуюся футбольного  поля,  на  котором  тренировались
"Гладиаторы" - школьная футбольная команда. Прошел слух, что Джордж Фаулер -
отец Лилы Фаулер - выкидывает команду с поля. Он и так один из самых богатых
людей в  Ласковой  Долине,  а  теперь  хочет  захапать  и  футбольное  поле,
построить на нем фабрику. Вот, значит, в чем заключается загадка футбольного
поля!
   - Джордж Фаулер хочет украсть наше поле! - запыхавшись, сообщил  Элизабет
долговязый темноволосый Уинстон Эгберт. Кажется, впервые в жизни он  говорил
без кривляния.
   - Да нет же, идиот, - вмешалась Дана  Ларсон,  проходя  мимо.  Дана  была
солисткой "Друидов", самого популярного рок-ансамбля у них в  школе.  -  Это
Пэтмены  хотят  заграбастать.  Отец  Брюса  Пэтмена  купил  этот  участок  и
собирается разбить здесь Луна-парк.
   - Луна-парк? - изумленно повторил Уинстон. -  А  что,  это  мысль!  -  Он
повернулся и помчался по коридору. - Эй вы, слыхали  новость?  Папаша  Брюса
Пэтмена строит на нашем поле Диснейленд!
   Элизабет, как репортер "Оракула", имела уже какой-то опыт по части слухов
и знала, что нет смысла верить всему, о чем шушукаются на переменах.  И  она
прямиком отправилась в редакцию, к мистеру Коллинзу.
   - Мистер Коллинз, что все  это  значит?  -  спросила  Элизабет.  -  Ходят
чудовищные слухи.
   - Это не слухи, Лиз, - озабоченно сказал мистер Коллинз. - Это более  или
менее правда.
   Два самых влиятельных семейства Ласковой Долины, Пэтмены и Фаулеры, опять
готовы были вцепиться друг другу в глотку, но на этот раз в  их  многолетнюю
вражду  оказалась  вовлечена  школа.   Решающая   битва   между   признанным
аристократическим кланом  Генри  Уилсона  Пэтмена,  разбогатевшим  благодаря
своим консервным заводам, и Джорджем Фаулером, который не так давно сколотил
состояние  на  кремниевой  стружке,  должна  произойти  на  футбольном  поле
"Гладиаторов".
   - Школа арендует это поле у муниципалитета. Срок аренды недавно истек,  -
пояснил мистер Коллинз. - И Джордж Фаулер решил купить этот  участок,  чтобы
построить фабрику. И уже начал действовать.
   - Как, рядом со школой?! - ахнула Элизабет.
   - Представь себе.  Фаулеры  на  все  смотрят  с  точки  зрения  возможной
прибыли.
   - А где же "Гладиаторы" будут играть в футбол?
   - Думаю, Джорджа Фаулера это не интересует, Лиз.
   - Мистер Коллинз, но я слышала, что Пэтмены тоже зарятся на эту землю.
   - Да, это так. Они ужаснулись, что Джордж Фаулер  хочет  построить  здесь
фабрику.  И  заявили  судебный  протест,  чтобы  предотвратить  сделку.  Они
категорически против, чтобы здесь была фабрика.
   - Вот и прекрасно, -  сказала  Элизабет.  -  Значит,  будем  поддерживать
Пэтменов.
   - Ты не права, Элизабет.  Пэтмены  вовсе  не  желают,  чтобы  здесь  было
футбольное поле. Они хотят разбить здесь настоящий английский парк. Подобный
тому, что был в тысяча девятьсот шестнадцатом году.  Ведь  тогда  эта  земля
принадлежала Вандерхорнам.
   - А кто такие Вандерхорны?
   - Вандерхорны были одними из первых поселенцев в Ласковой Долине.
   - Ну и что?
   - А мать Брюса Пэтмена - урожденная Вандерхорн.
   - О Господи, - протянула Элизабет, - как все перепуталось!
   - Да уж. И боюсь, что разбираться во всем этом придется тебе.
   - Мне? - Сердце Элизабет забилось быстрее. Никогда еще ей не  приходилось
выполнять таких важных редакционных заданий.
   - Да.  Джон  занят  предстоящей  и