тай,  что  я
последний раз прихожу тебе на помощь.
   Она вскочила с кровати, но гнев  ее  длился  не  больше  минуты  -  ровно
столько, сколько надо, чтобы перерыть шкаф Элизабет.
   - Может быть, я тебя прощу, - сказала она, - если ты мне дашь за  это  на
бал свою сумочку с бисером.
   - Ничего не выйдет. Я сама с ней пойду.
   - Но ты же будешь в зеленом платье. Твоя сумка совсем к нему не подходит.
Ты ведь можешь одолжить  золотистую  сумочку  у  мамы.  Я  уверена,  она  не
откажет. Подумай только, какую я приношу жертву, что вообще  иду.  А  ты  не
ценишь.
   Элизабет вздохнула:
   - Ты права, к зеленому платью золотой цвет лучше идет.
   Джессика поспешно чмокнула сестру и выпорхнула из комнаты.
   - Мне еще надо позвонить Каре и узнать, в чем будет она.
   Элизабет осталась одна. Она никак  не  могла  понять,  что  происходит  -
Джессика оказывает ей величайшую услугу, а эта услуга оборачивается для  нее
страданием.

   9
   На следующий день Элизабет не выдержала и поделилась своими  горестями  с
мистером Коллинзом, куратором "Оракула". Роджер  Коллинз  был  чем-то  вроде
неофициального духовного отца  для  ребят,  работавших  в  школьной  газете.
Правда, он меньше всего походил  на  священнослужителя  -  скорее  напоминал
Роберта Редфорда*: такие  же  голубые,  всегда  смеющиеся  глаза,  красивые,
мужественные черты лица. Только ростом он был повыше. Иногда, беседуя с ним,
Элизабет никак не могла сосредоточиться на разговоре, потому что  любовалась
его артистичностью.
   *Американский актер, режиссер и продюсер.
   - М-да, похоже, тут имеется какая-то тайна, - сказал  мистер  Коллинз.  -
Мне кажется, первое, что надо узнать, - почему кому-то понадобилось  сказать
Ронни об этих письмах.
   - Ага, мотивы? - Мистер Коллинз затронул в Элизабет писательскую струнку.
- Но вся беда в том, что кроме меня о письмах никто не знал.
   - Так же считает и Инид. Но кто-то должен был  знать.  Может,  у  Джорджа
есть в нашей школе приятели?
   Элизабет на мгновение задумалась:
   - Я думаю, о письмах он мог сказать Уинстону Эгберту.
   Она знала, что Уинстон с Джорджем дружат лет  с  пяти.  Но,  по  счастью,
Уинстон оказался в стороне от дурной  компании,  в  которую  попали  Инид  с
Джорджем.
   - Это уже кое-что. Хотя, даже если Уинстон и знал  про  письма,  не  могу
понять, зачем ему понадобилось  говорить  о  них  Ронни.  -  Мистер  Коллинз
улыбнулся: - Я уверен, он не стал бы говорить с каким-нибудь  злым  умыслом;
иногда люди выбалтывают секреты, чтобы просто привлечь к себе внимание.
   У Уинстона  действительно  есть  склонность  распускать  слухи,  подумала
Элизабет. Но рассказать про письма Ронни, с  которым  они  и  приятелями  не
были, - нет, это на него не похоже. Никакой иной версии пока не было.
   - Пожалуй, надо поговорить с ним, - сказала она.
   - Хорошо придумала, - подмигнул ей мистер Коллинз, как будто не он  навел
ее на эту мысль. - Я убежден, Лиз, правда  так  или  иначе  выяснится.  Инид
сейчас очень больно, а когда человеку больно, он срывает  обиду  на  других,
часто на самых близких людях.
   - Но почему?
   - Потому что тот, кого мы любим и кто  любит  нас,  всегда  простит  нам,
когда все будет позади.
   Элизабет посмотрела на него, и слабая улыбка тронула ее губы:
   - Какой вы умный, мистер Коллинз!
   Он пожал плечами:
   - Ну я ведь все-таки немного старше тебя.
   - Все-таки старше, дедуля, - поддразнила Элизабет.
   - Это уж ты хватила, - рассмеялся он. - Я надеюсь потрудиться  на  славу,
пока стану дедушкой. А то вы, бездельники, без моего  ремня  совсем  от  рук
отобъетесь.
   -  Нам,  наверное,  всю  эту  макулатуру  следует  переправить  в  "Нэшнл
Энквайерер", - вмешалась в разговор Оливия, подходя с кипой  писем,  которые
она вынула из ящика перед кабинетом. - Вы только поглядите на этот мусор.  -
И она свалила письма на стол перед мистером Коллинзом.
   Он просмотрел несколько писем, и лицо его помрачнело.
   - А вот это,  -  сказал  он,  тыча  пальцем  в  одно  письмо,  -  гнусная
беспардонная  клевета,  хуже  некуда.  Сегодня  утром   я   разговаривал   в
учительской с Норой Дальтон. Она страшно расстроена из-за  этих  сплетен,  и
вид у нее был такой больной, что я уговорил ее пойти домой и отдохнуть.
   - Я слышала, были даже непристойные телефонные звонки  домой,  -  сказала
Оливия. - Кошмар, не представляю, что бы я делала на ее месте. Как это можно
вытерпеть!
   - Самое лучшее в таких случаях - не придавать сплетням особого  значения.
Это относится и к нам, - сказал мистер Коллинз, и одним  движением  сгреб  и
отправил письма в мусорную корзину.
   Ходили слухи, что он не  равнодушен  к  мисс  Дальтон.  Поэтому  его  так
беспокоило ее состояние. По крайней мере, он-то ей верит, подумала Элизабет.
   - Интересно, как Кен относится к этой  сплетне,  -  задумчиво  произнесла
она.
   - Никто не знает, - ответила Оливия. - Его не было в школе последние пару
дней. Ходят грязные слухи, что он подхватил какую-то заразу от...
   -  Прекратите!  -  Мистер  Коллинз,  редко  дававший  волю   эмоциям,   в
раздражении швырнул книгу на стол. - Неужели вам нечем больше заняться?!
   Элизабет покраснела от стыда. Мистер Коллинз прав: лучший способ бороться
со сплетнями - не замечать их. На словах-то это  легко,  а  вот  на  деле...
Особенно, когда сплетня касается тебя. Элизабет всем сердцем  переживала  за
Инид и мисс Дальтон. Она прекрасно знала, как  себя  чувствуешь,  когда  при
твоем появлении внезапно смолкают разговоры и окружающие смотрят так, словно
у тебя выросла вторая голова. Элизабет и сама была в такой ситуации. Однажды
полиция забрала Джессику во время драки в ночном баре, и она выдала себя  за
сестру. На другой день все презрительно ухмылялись за ее спиной.  Да,  такое
не забывается...
   И она снова стала работать над материалами для  рубрики  "Глаза  и  уши".
Среди них, конечно, сообщение о  предстоящем  бале  и  история  о  том,  как
Уинстон Эгберт на занятии по вождению выехал на полосу встречного  движения.
Подумав об Уинстоне, она вдруг вспомнила последнюю строчку в одном из  писем
Джорджа:
   "Р.Р.S. Передай привет моему дружку Уинстону".
   А такой ли уж хороший приятель этот Уинстон? Элизабет решила проверить.
   * * *
   - Конечно, Лиз, я знал, что  Джордж  переписывается  с  Инид,  -  Уинстон
сутуло сидел  на  верхних  местах  трибуны  и  наблюдал  за  тренировкой  по
баскетболу, - но никогда не видел в этом ничего плохого. Ну, вроде того, что
он и Инид... Как бы это сказать, м-м...
   - Я поняла тебя, Уин. Ты знал, что они просто друзья  и  что  Инид  хочет
помочь Джорджу.
   - Ну  да,  вот  именно.  -  Он  облегченно  вздохнул.  Несмотря  на  свое
шутовство, Уинстон был очень скромным парнем.
   Элизабет набрала в легкие побольше воздуха и ринулась, как в омут:
   - Уин, а не могло так случиться, что ты сказал Ронни Эдвардсу про письма?
   Уинстон растерянно уставился на нее:
   - С чего бы это я стал ему говорить? Я его совсем не знаю. Да  и  вообще,
при чем тут Ронни? - И он  снова  повернулся  к  площадке.  -  Эй,  Уилкинз,
отличный боковой бросок! Далеко пойдешь! - заорал он.
   Тодд широко улыбнулся и послал Элизабет воздушный поцелуй.  Даже  сейчас,
весь взмыленный, в мокрой майке, прилипшей к телу, он восхищал ее.
   - Дело в том, - продолжала она, - что кто-то сказал Ронни про  письма,  а
Инид думает, что это я.
   - Вот черт! Плохо дело, Лиз.
   - И не говори, - вздохнула она.
   - Что же ты собираешься делать?
   - Хочу найти виновного.
   - Но ты же не думаешь, что это я?
   - Я уверена, ты бы никогда не сделал этого по злому умыслу,  Уин.  Может,
просто как-то случайно выскользнуло?
   - Да что ты, Лиз! Я дал  слово  Джорджу,  что  никому  не  скажу.  Он  же
понимал, что Инид не будет в восторге, если кто-нибудь узнает.  Надо  же,  в
какую она передрягу попала... А Джордж, между прочим,  отличный  парень.  Он
здорово изменился. Жду не дождусь, когда он вернется в Ласковую Долину.
   - Похоже, Инид ему не безразлична.
   - Ну конечно. А мы с  Джорджем  друзья.  В  моем  представлении  друг  не
выбалтывает чужие тайны направо и налево. Я знаю, меня считают трепачом, но,
когда надо, я умею держать язык за зубами.
   Уин сразу вырос в глазах Элизабет. Она вдруг поняла, что сейчас перед ней
совсем другой Уинстон: чуткий, благородный и честный. Немногие знают  его  с
этой стороны. А вот ей посчастливилось. Как жаль, что для Джессики  он  лишь
зануда, который в нее безнадежно влюблен. По мнению Элизабет,  Уинстон  куда
лучше этого воображалы Брюса Пэтмена, который разъезжает  в  своем  шикарном
"порше" и ведет себя с наглой заносчивостью.
   - Я верю тебе, Уин, - сказала она и, наклонившись, поцеловала его в щеку.
   - Ты там полегче, Эгберт! - добродушно крикнул Тодд из-под корзины. - Это
моя девушка!
   "Если бы Уинстон еще сильнее покраснел, - подумала  Элизабет,  -  на  нем
можно было бы нарисовать белую полосу и  поставить  вместо  стоп-сигнала  на
дороге".

   10
   Тодд протянул руку через  столик  в  молочном  баре,  где  они  сидели  с
Элизабет, и пальцы их сплелись.
   - Лиз, - сказал он, - что-то я не вижу счастья на  твоем  лице.  Ведь  ты
сегодня идешь на бал с самым классным парнем на всем Западном побережье.
   Она через силу улыбнулась:
   - Так, значит, я иду с Бертом Рейнолдзом*?
   *Американский киноактер.
   Тодд рассмеялся:
   - Вот за это я тебя и люблю: ты умеешь шутить даже в плохом настроении.
   - Да уж, я такая. Вслух смеюсь, а про себя плачу. - Улыбка исчезла  с  ее
лица. - Что мне делать, Тодд? Я уже все испробовала - Инид не желает со мной
говорить.
   Накануне она заходила к Инид домой после школы. Надеялась застать подругу
одну, чтобы та не смогла уйти от разговора. Но Элизабет  даже  на  порог  не
пустили. Мать сказала, что Инид плохо себя чувствует и гостей не  принимает.
Гостей! С каких это пор Элизабет стала просто гостьей? Она сошла со ступенек
вся в слезах, ослепленная горем, и по дороге домой чуть не  сшибла  младшего
братишку Инид, который катался на велосипеде перед домом.
   - Ты сделала, что могла, - успокаивал  ее  Тодд.  -  Что  ты  еще  можешь
придумать, если она не хочет верить, что ты не виновата?
   - Что-то здесь не так, Тодд. Это совсем не похоже на  Инид.  Она  никогда
раньше так долго на меня не сердилась. Такое  впечатление,  что  кто-то  все
время подливает масла в огонь. Но не могу даже  себе  представить,  кто  так
чудовищно развлекается.
   Тодд пожал плечами и отправил в рот горсть хрустящего картофеля:
   - Настоящий друг не будет верить клевете долго. И если Инид действительно
тебя любит - она сама придет.
   - Надеюсь, ты прав, Тодд, - вздохнула Элизабет. - Джес  говорит,  хорошо,
что мы с Инид расстались. А я так по ней скучаю!
   - Я бы не назвал твою сестру лучшим в мире экспертом по вопросам  дружбы,
- заметил Тодд. - Ты помнишь, как она нас чуть навсегда не поссорила?
   Не так давно Джессика  чего  только  не  предпринимала,  чтобы  разлучить
сестру с Тоддом. Говорила ему, что Элизабет занята другими  мальчиками,  где
уж ему добиться ее внимания. А сестре рассказала историю, как Тодд домогался
ее, хотя на самом деле он лишь нехотя поцеловал ее в щеку. С тех пор Тодд не
верил ни единому ее слову.
   - Джессика хочет, как лучше, -  защищала  свою  сестру  Элизабет.  -  Она
пыталась поговорить с Инид из добрых побуждений.
   - В это я как раз и не верю. Во всяком  случае,  я  не  стал  бы  слушать
Джессику, - предостерег ее Тодд, - а полагался бы на собственные чувства.
   - Я просто не знаю, во что мне верить. Не вижу никакого выхода.
   - Главное, чтобы ты увидела вход, через который входят на бал. Тогда  все
будет в порядке. Расслабься и забудь обо всем на один вечер, о'кэй?
   - Если бы все было так просто! Как я смогу  веселиться,  зная,  что  Инид
сидит дома, убитая горем? Конечно, я не виновата перед ней, но все  равно  я
буду себя ужасно чувствовать.
   - Я тебя понимаю, - сказал Тодд. - Как-то в детстве мой брат  заболел  на
праздник Хэллоуин*. Мы с ребятами пошли по соседям собирать  подарки,  а  он
лежал дома в постели. Можешь представить, каково  ему  было.  Весь  вечер  я
чувствовал, что надо было остаться с ним. - Он усмехнулся. - Но, правда,  он
не остался в убытке - я ему отдал почти все свои леденцы.
   *Канун Дня всех святых, празднуется 31 октября.
   - Я так рада, Тодд, что ты меня  понимаешь.  -  Она  сжала  его  руку.  -
Надеюсь, я не слишком тебя огорчаю сегодня своим невеселым настроением.
   - Ты прекрасно знаешь мой вкус. - Его карие глаза вспыхнули. -  Я  обожаю
грустных блондинок.
   - Спасибо!
   Элизабет бросила в него  бумажной  салфеткой,  начав  поединок,  который,
правда, быстро закончился победой Тодда - тринадцать салфеток против восьми.
   Когда они вышли на автостоянку, Тодд обнял ее за плечи. Она подняла  лицо
и подставила ему губы. Его поцелуи Элизабет любила больше  всего  на  свете.
Они были, как сам Тодд - сильные и в то же время такие нежные. На  этот  раз
сочетание жареного  картофеля  и  молочного  коктейля  с  ванилью  придавали
поцелую сладко-соленый вкус. Она хотела бы оставаться в его  объятиях  целую
вечность, всегда...

   - Мама сказала, если мы не уберем свои  комнаты,  на  бал  не  пойдем!  -
выпалила Джессика, налетев на сестру у самого порога. - Ты можешь  поверить?
Средневековье какое-то. Я чувствую себя Золушкой!
   Элизабет пожала плечами:
   - Ну и что такого? У нас до сборов еще куча времени.
   - Тебе легко говорить. У тебя в комнате всегда до отвращения чисто.  А  у
меня уборка займет лет сто, - причитала она.  -  Это  нечестно.  Кому  какое
дело, что творится у меня в комнате? Никто туда не заглядывает, кроме меня.
   - Ты и сама к себе не часто заглядываешь, - сказала Элизабет.  -  Большую
часть времени торчишь в моей комнате. Умудряешься еще и у  меня  перевернуть
все вверх дном. А между прочим, Джес, каждый человек имеет право хоть иногда
побыть один.
   - М-м, - протянула Джессика и  бросила  на  сестру  подозрительно  робкий
взгляд.

   Последние несколько дней она вела себя до  странности  скрытно.  "Ума  не
приложу, - думала Элизабет, - что она опять затевает?" Но гадать бесполезно,
от Джессики все равно ничего не добьешься.
   Джессика ушла в свою  спальню,  а  Элизабет  стала  прибираться  у  себя.
Ставила  на  полки  книги,  складывала  газеты.  Элизабет  вечно  что-нибудь
записывала или делала какие-то пометки,  поэтому  на  полу  иногда  валялись
блокноты и листы с  печатным  текстом.  Вот  и  сейчас  она  наклонилась  за
каким-то листком  и  случайно  заметила  краешек  бледно-голубого  конверта,
торчавший из-под кровати.
   Одно из писем Джорджа!
   Значит, все это время оно пролежало там. У Элизабет  закружилась  голова,
засосало под ложечкой. Кто угодно  мог  зайти  в  комнату  и  прочитать  это
письмо.
   Нет, не кто угодно.
   Кроме матери в ее комнату мог зайти только один человек, Джессика.
   И сразу все стало чудовищно ясно. Элизабет не  сомневалась:  Джес  прочла
письмо и рассказала о нем Ронни. Вот  почему  она  так  странно  себя  ведет
последнее время. Элизабет слишком хорошо знала свою сестру, и недолго ломала
голову, почему она это сделала. Джессика  решила  во  что  бы  то  ни  стало
получить корону королевы бала. И не пощадила бы никого, кто оказался  у  нее
на пути. И уж конечно, не Инид.
   Вне себя от гнева Элизабет сложила письмо и убрала его в  ящик  стола.  В
эту минуту она ненавидела Джессику так, что могла бы задушить ее.

   11
   - Инид? - Нора Дальтон открыла дверь и не смогла скрыть удивления. -  Что
ты здесь делаешь?
   - Я... я надеюсь, я не помешаю вам, - замялась Инид. - Мне очень  надо  с
вами поговорить, а в школе вас не было... - И она замолчала, заметив на мисс
Дальтон купальный халат - не совсем привычное одеяние  для  второй  половины
дня.
   - Ну, конечно, заходи. Я  тут...  -  Она  потрогала  свои  прямые  темные
волосы, словно забыла, причесывалась или нет. - Я не ждала гостей. Ты извини
меня за такой вид. Неважно себя чувствую последние пару дней.
   - Да, я слышала, что вам нездоровится. Простите, пожалуйста,  что  я  вас
беспокою.
   Инид покраснела, неожиданно почувствовав себя  ужасно  неловко.  Она  так
погрязла в своих проблемах, что не подумала, какие мучения  испытывала  мисс
Дальтон, оказавшись мишенью злостных сплетников школы.
   - Ты вовсе меня не беспокоишь, Инид. Проходи. Я рада, что ты зашла.
   С тех пор как Инид последний раз видела Нору Дальтон, та стала еще тоньше
и бледнее. Под глазами появились лиловые круги.
   Они сели на диван, залитый косыми лучами послеполуденного солнца, и  Инид
поведала учительнице свою историю.
   После развода с матерью говорить было нелегко - Инид знала, у нее  и  без
того хватает проблем. А с мисс Дальтон она чувствовала себя просто,  как  со
старшей сестрой, и всегда могла всем с ней  поделиться.  Эти  три  дня,  что
учительница не появлялась в школе, тянулись для Инид мучительно долго.
   - Из меня, наверное, плохой советчик в таком деле, -  тихо  сказала  мисс
Дальтон, когда Инид окончила свой рассказ. - Но я хорошо понимаю, что у тебя
сейчас на душе. Непросто, когда тебя обвиняют без суда и следствия.
   - Самое ужасное во всей этой  истории  -  то,  что  петлю  на  твоей  шее
затянула твоя лучшая подруга.
   Мисс Дальтон задумчиво покачала головой:
   - И все-таки я не могу поверить, что это сделала Лиз.
   - Но ведь кроме нее про письма никто не знал.
   - Все равно я уверена, у этой истории имеется  другое  объяснение.  Зачем
было Лиз причинять тебе такую боль? Она ведь твоя лучшая подруга.
   - Может, это у нее нечаянно выскочило, как сказала Джессика.  Но  она  же
знала,  как  важно  сохранить  тайну  этих  писем.  И  это  больнее   всего.
Получается, что мои чувства для нее ничего не значат.
   - А что сама Лиз говорит об этом? - спросила мисс Дальтон. Ее карие глаза
светились сочувствием.
   - Естественно, она все отрицает.
   - Скажи, тебе не приходило в голову,  что,  может  статься,  она  говорит
правду?
   Инид опустила глаза и стала разглядывать ковер:
   - Да я... я так рассердилась, что не стала ее слушать.
   - А вот и надо было послушать, что она  скажет.  Приговор  не  выносится,
пока не выслушаны все свидетели. Не веря Лиз, не поступаешь ли ты с ней так,
как поступил с тобой Ронни?
   - Мне это и в голову не приходило, - робко сказала Инид.
   - Поговори с Лиз. Я уверена, она поймет тебя. Она знает, как нелегко было
тебе. Ведь когда люди огорчены, они часто не понимают, что делают.
   Инид вдруг подумала: а ведь мисс  Дальтон,  кажется,  переживает  сходную
трагедию. Прошел слух, что отец Лилы порвал с ней всякие отношения.
   - Боюсь, Лиз не захочет со мной разговаривать, - сказала Инид. -  Я  была
не очень-то приветлива с ней в последнее время.
   - Думаю, в такой ситуации никогда не поздно попросить прощения.
   Поддавшись безотчетному порыву, Инид бросилась на шею к учительнице.
   - У меня точно гора с плеч свалилась. Плохо одно  -  у  меня  нет  теперь
приглашения на бал, - грустно закончила она.
   - А почему бы тебе не пойти одной? - предложила мисс Дальтон. - Нельзя же
сидеть дома из-за того, что тебя никто не пригласил.  Полно  ребят  приходят
без приглашения. Ты только держи голову выше - и все  будет  в  порядке.  И,
может, даже сама того не ожидая, прекрасно проведешь время.
   - Вы и вправду думаете, что мне нужно пойти?
   - Конечно! Я бы и сама с тобой пошла,  если  бы...  -  Тут  она  смолкла,
сознавая, что неудобно обсуждать с Инид свои личные проблемы.
   - О, мисс Дальтон!  -  воскликнула  Инид.  -  Это  так  несправедливо!  Я
ненавижу всех, кто сплетничает о вас.
   - Инид, - сказала мисс Дальтон срывающимся голосом, - мне,  наверное,  не
стоит тебя в это посвящать, но я серьезно подумываю уйти  из  школы.  Я  уже
разговаривала об этом с мистером Купером, и он...