в этом плохого?
   В глазах у нее заблестели слезы.
   - Конечно, ничего плохого, девочка. Я тоже хочу быть с тобой.
   Он медленно наклонился, и губы их встретились.
   - Чего горевать о завтрашнем дне, когда сегодняшний весь  наш,  -  сказал
он, гладя ее длинные светлые волосы.

Глава 10

   Прошло несколько дней. Как-то после уроков Элизабет поспешила в редакцию.
Она любила подержать в руках свежий номер "Оракула". Газеты лежали на  столе
в стопке, она взяла одну, нашла свободный стул и сразу открыла  страницу  со
своей рубрикой "Глаза и уши". Пробежала ее и глазам своим не поверила: среди
прочего - материал о Брюсе Пэтмене, который писала не  она.  Абзац  кончался
словами: "Самые сердечные поздравления нашему однокласснику Брюсу. Он  сумел
обойти в прошлое воскресенье всех  участников  ралли  на  Сан-Дезерт-роуд  и
получил первый приз". Элизабет задохнулась от гнева. Уже то было  неприятно,
что кто-то посмел влезть в ее рубрику. Но главное было не в этом. Джессика в
то воскресенье сидела одна, у Брюса были какие-то важные дела дома.  Значит,
одно из двух - либо кто-то решил  подшутить  над  Брюсом,  либо  он  обманул
Джессику. Так это оставить нельзя. Лиз стала всех спрашивать, как  мог  этот
материал попасть в ее заметку. Никто ничего не знал. А редактор номера Пенни
Айала была больна. Значит, надо поговорить с Джессикой.
   - А я давно об этом знаю, - пожав плечами, сказала Джес.  -  Брюс  дал  в
воскресенье свою машину Полу Шервуду, и тот выиграл ралли. Наш  репортер  их
просто перепутал.
   - А потом взял и вставил в мою рубрику этот абзац. - Элизабет недоверчиво
посмотрела на сестру.
   - Об этом я понятия не имею. Знаю только то, что Брюс точно не участвовал
в ралли. Он был дома, как просил отец.
   Элизабет  с  горечью  смотрела  на  сестру.  Джессика  была  превосходной
актрисой, но в этот раз у нее на лице было написано: она  и  сама  не  верит
объяснению Брюса. И Элизабет окончательно перестала сомневаться - Брюс ведет
двойную игру.
   - Ты правда веришь, что он был дома, Джес? - спросила она.
   - С какой стати ему  врать?  -  ответила  Джессика  вопросом  на  вопрос,
позабыв, сколько раз сама обманывала, чтобы скрыть правду.
   - А если он и был на этом ралли, что из того? Значит, у  него  изменились
планы. Не могу же я держать его на привязи, следить за каждым шагом.
   - Все это так, - мягко сказала Элизабет. - Но мне порой кажется, что  это
он держит тебя на привязи.
   - Какая ерунда!
   - Ерунда? - Лиз  продолжала  спорить,  хотя  и  видела,  что  сестра  еле
сдерживает себя. - Но ведь он запретил тебе идти на вечер нашего клуба, и ты
послушалась.
   - Это была ревность. Он боялся меня потерять, потому и не хотел, чтобы  я
шла туда одна. Зачем было портить ему настроение?
   - Молчи, Джессика. Ты вправе была пойти туда. Перестань искать  для  него
оправдания. У него были свои дела в тот вечер. Так что же, ты должна  сидеть
у себя в комнате и считать точки на обоях?
   - Если Брюсу это нравится, буду сидеть дома и считать точки.
   Элизабет, покачав головой, вздохнула.
   - Джес, что с тобой случилось? Неужели ты не видишь, как это смешно?
   - Нет ничего смешного. Ты просто  не  понимаешь,  что  значит  любить.  Я
готова ради него пожертвовать всем. Ты ведь,  наверное,  тоже  меняешь  свои
планы ради Тодда.
   - Планы - меняю, - сказала Элизабет. - Но свою  жизнь,  свой  характер  -
никогда. Я верю, что ты любишь Брюса, верю в искренность  твоих  чувств,  но
нельзя же все на свете приносить в жертву.
   - А я готова пожертвовать всем, - отрезала Джессика.
   - Но он не достоин этого, - печально заметила Элизабет.
   - А это не тебе решать, - разозлилась Джессика. -  Позволь  мне  самой  в
этом разобраться, старшая сестричка.
   На следующий день после занятий Джессика подошла в раздевалке к Робин.
   - Я хочу сказать тебе одну вещь, - заговорщически прошептала Джессика.  -
Мне кажется, эта новость тебя обрадует. Я долго думала и, знаешь, решила, ты
ведь отличный кандидат в "Пи Бета Альфа".
   Робин так и просияла.
   - Как это здорово, Джессика! Она чуть не бросилась подруге на шею, но  та
схватила ее за руки.
   - Подожди, дорогая. Есть одна трудность. Кое-кто в нашем клубе не считает
тебя пока еще достойной такой чести. Конечно, я пытаюсь их  переубедить,  но
они настаивают на одном маленьком испытании. Оно докажет,  что  ты  достойна
быть с нами. На твоем месте я бы посчитала себя оскорбленной  и  махнула  на
них рукой. Впрочем, тебе решать.
   Робин  решительно  тряхнула  головой.  Глупо  с   ее   стороны   упускать
возможность, о которой она столько мечтала. Вряд ли они придумали что-то  уж
очень плохое.
   - Я согласна на любое испытание.
   - Но ты даже не знаешь, о чем пойдет речь.
   - Не имеет значения. Скажи, что надо сделать, - настаивала Робин.
   - Ну, если ты так хочешь... - Джессика окинула ее сочувственным взглядом,
но внутри вся трепетала от радости, что Робин попалась на удочку.
   - Мистер Руссо держит задания  для  контрольных  работ  в  третьем  ящике
большого стеклянного шкафа в химической лаборатории. Ящик  заперт,  но  ключ
прикреплен скотчем сбоку к крышке его стола. Тебе нужно достать задание,  на
котором написано "Контрольная 3", и принести мне.
   Робин заколебалась. Это уже не походило на обычную шалость.
   - Но, Джессика, это ведь значит взять потихоньку, украсть.
   -  Ничего  подобного.  Разве  я  стала  бы  тебе  такое  предлагать?  Эта
контрольная никому не интересна.
   - А если меня поймают?
   - Не поймают. Брюс меня в этом уверил.
   - А при чем здесь Брюс? Джессика секунду молчала. Зря она  упомянула  его
имя, но слово уже вылетело.
   - Брюс тоже давал такие задания, чтобы испытать вступающих в его клуб,  -
нашлась наконец Джессика. - Все они успешно справились.  И  тебе  ничего  не
грозит, если будешь действовать, как я скажу. Ты должна  днем  спрятаться  в
душевой на втором этаже. Когда начнет смеркаться и в школе не  останется  ни
души, а свет еще не включат,  ты  пойдешь  в  химический  кабинет,  возьмешь
контрольную и выйдешь с заднего крыльца.
   Джессика выдержала хорошо рассчитанную паузу.
   - Но, конечно, ты можешь  отказаться,  если  думаешь,  что  риск  слишком
велик, - прибавила она.
   - Ты сказала, после этого меня примут в клуб?
   - Если принесешь контрольную, я обещаю  рекомендовать  тебя  в  "Ни  Бета
Альфа".
   Запирая шкафчик на цифровой замок, Робин соображала, что делать. Конечно,
она могла попасться, но риск и правда невелик  по  сравнению  с  вожделенной
наградой. Взглянув на Джессику, она утвердительно кивнула.
   - А когда это надо сделать?
   - Сегодня. И сразу же принести контрольную мне домой. Ясно?
   В этот же день около семи  часов  вечера  Робин  стояла  на  пороге  дома
Уэйкфилдов, крепко прижимая к себе коричневый конверт.
   - Вот он, - взволнованно прошептала она, когда Джессика открыла дверь.
   Джессика облегченно вздохнула.
   - Отлично. Теперь надо сделать еще одну вещь.
   Робин нахмурилась. Она натерпелась такого страху одна в полутемной школе,
что сердце ее не могло успокоиться всю дорогу. Ни за что  на  свете  она  не
согласится снова пережить что-то подобное. В эту минуту Робин никак не могла
понять, где были ее мозги, когда она согласилась на это испытание.
   - Что еще? - поникшим голосом спросила она, протягивая конверт.
   Но Джессика его не взяла.
   - Мне он не нужен, завтра утром опусти его в шкафчик Эмили Мэйер.
   - А разве Эмили состоит в "Пи Бета Альфа"?
   - Она хочет вступить, - сказала Джессика, прекрасно зная, что барабанщице
"Друидов" их клуб просто не интересен. - У нее свое задание.
   - Ну, это я сделаю, Джес, - облегченно вздохнула Робин.  После  того  что
она испытала, новое задание показалось ей пустяком.
   На другой день перед началом занятий Джессика подошла в коридоре к Эмили.
   - У тебя такой усталый вид, - сказала она с притворным  участием.  -  Ты,
наверное, очень устаешь с этим ансамблем?
   - Есть немного, - отозвалась Эмили. - Два  выступления  в  воскресенье  и
каждый день репетиции.
   - У тебя совсем не  остается  времени  на  учебу.  Эмили  была  удивлена:
Джессика с ней разговаривала только, когда ей было что-то нужно.
   - Да, не остается. А что?
   - Ты подготовилась к завтрашней контрольной по химии?
   Эмили помедлила с ответом. Репетиции отнимали у нее  так  много  времени,
что до учебников руки не доходили. И вдруг сегодня утром она нашла у себя  в
шкафчике конверт с контрольной по химии. Неужели это Джессика подложила его?
   - Не знаю. Надо столько выучить.
   - Ты мне очень нравишься, Эмили.  Зачем  тебе  тратить  свое  драгоценное
время на химию?
   - Очень тронута твоей заботой, - холодно ответила Эмили.
   Джессика подумала, что пора переходить к делу.
   - Я знаю, что у тебя есть задания завтрашней контрольной.
   - Так это ты их подбросила в мой шкафчик?
   - Не имею ни малейшего представления, как  они  туда  попали,  -  солгала
Джессика. - Но я видела своими глазами, как ты их сейчас просматривала.
   - А кто тебе сказал, что я собираюсь ими  воспользоваться?  -  с  вызовом
ответила Эмили.
   - Почему бы и нет? Ты провалила предыдущую контрольную. А тебе ведь опять
сегодня репетировать. Неужели ты будешь сидеть всю  ночь  над  химией?  Ведь
надо повторить восемь разделов. Глупо отказываться от такого подарка судьбы.
   - Но это нечестно, Джессика.
   - По-моему, это  большая  удача.  Слушай,  Эмили,  а  как  твои  родители
отреагируют  на  второй  провал  по  химии?  Нет,  я  бы  на   твоем   месте
воспользовалась этими заданиями.
   - А тебе-то что нужно, Джес? - Эмили нахмурилась.
   - Как что? Мне  нужна  удовлетворительная  оценка.  Всего-навсего.  Руссо
сразу заподозрит неладное, если я ни с того, ни с сего напишу контрольную на
отлично. А твоя отличная оценка не вызовет у него никаких подозрений. Вместо
того чтобы повторять все восемь разделов, приготовь только ответы на вопросы
контрольной.
   - А ты их у меня спишешь, - сообразила Эмили.
   - Не все, я хочу одно: не провалить и эту контрольную.
   - А что будет, если я откажусь?
   - А то, что один учитель будет очень огорчен, узнав, что у  тебя  имеются
вопросы этой контрольной, - пригрозила Джессика. - Ты же не хочешь, чтобы он
это узнал?
   Через несколько дней Элизабет после  уроков  поехала  в  мамином  красном
"фиате" к Максу Делону.
   Она решила  один  из  очерков  о  "Друидах"  посвятить  репетициям.  Макс
встретил ее на улице, и они спустились в подвал, где собралась  вся  группа.
Музыканты уже настроили инструменты. Макс махнул рукой на одну  из  кушеток,
стоявших у стены.
   - Располагайся, Лиз, - сказал он. - Мы начинаем репетировать.
   Макс, кажется, решил быть при ней гидом. Элизабет покачала головой.
   - Занимайтесь своими делами, как будто меня здесь нет. Забудьте обо  мне.
Вопросы я буду задавать после репетиции.
   Она села на кушетку, и вынула из сумки свой маленький перекидной блокнот.
   -  Как  хочешь,  -  кивнул  ей  Макс.  О  подвальчике,   превращенном   в
мини-студию, ходило много слухов. Но оказалось, что все они не соответствуют
действительности. Никаких матрасов на полу, никаких клубов сигаретного дыма.
Только инструменты, две кушетки, стол с парой  стульев,  множество  афиш  на
стенах и маленький холодильник в углу. Все это Элизабет  записывала  в  свой
блокнот под оглушительные звуки рок-музыки.
   "Друиды" скоро перестали замечать Элизабет.
   На  середине  второй  песни  Гай  раздраженно  отошел   от   синтезатора,
недовольный пением Даны. Дана не могла понять, чего он от нее хочет, и целых
пять минут эта парочка препиралась на повышенных  тонах.  Макса  эта  стычка
забавляла, время от времени он вставлял свои замечания, и ссора  разгоралась
сильнее. Когда репетиция возобновилась, Макс стал играть  на  своей  гитаре,
словно он уже на все махнул рукой. Лиз нравилось,  как  он  играет.  Но  она
видела, что он весь как-то сник.
   Лицо Гая, пока  длилась  репетиция,  выражало  явное  недовольство  игрой
ансамбля. Наконец сыграли самую знаменитую песню "Сумей разобраться во лжи".
Гай объявил перерыв, и уставшие музыканты, спрыгнув с помоста,  сели  вокруг
Элизабет.
   Макс подошел к холодильнику и достал каждому по баночке с прохладительным
напитком.
   - Это тебе, - протянул он баночку Дане. - А тебе, дорогая Эмили, и  тебе,
малыш Дэнни, кока-кола, -  раздавал  он  банки  музыкантам.  -  Тебе,  друг,
апельсиновый сок с содовой, - протянул он банку Гаю. - А что ты будешь пить,
Лиз?
   - Яблочный сок, если есть. Я вижу, у тебя выбор на любой вкус.
   - Должен стараться, чтобы выжить, - сказал Макс, протягивая ей  банку.  -
Когда проводишь столько часов в день с  этими  крокодилами,  немудрено,  что
знаешь, кто из них что любит.
   - И еще многое другое. - Эмили бросила взгляд на Гая.
   - Кажется, вы не теряли времени зря, - сказала  Лиз,  обращаясь  ко  всей
группе. - Ваша игра производит прекрасное впечатление.
   - Спасибо, Лиз, - ответил Гай. -  Но  нам  есть  еще  над  чем  работать.
Все-таки мы звучим не так слаженно, как хотелось бы.
   - Ладно тебе, Гай. Не выдавай прессе все наши секреты, -  пошутила  Дана,
хотя все еще сердилась на Гая, и, повернувшись к Элизабет, прибавила:
   - Гай - максималист. Он выходит из себя из-за каждой  неверной  ноты.  Но
наш импресарио Тони тоже считает, что мы с каждым разом звучим все  лучше  и
лучше.
   - А почему тогда он таскает нас по разным занюханным  дырам?  -  обиженно
проворчал Гай.
   - Б у дет тебе, Гай, - вступила в  разговор  Эмили.  -  Ты  не  хуже  нас
знаешь, в одночасье ничего не делается. Мы  играем  в  этих  старых  клубах,
чтобы быть в форме. Тони обещал при первой  возможности  устроить  настоящий
концерт. Просто нужно ему верить. Правда, Дана?
   Солистка группы бросила на Эмили быстрый взгляд.
   - А...ну да, конечно, Эмили. У Тони большие планы.
   Но Элизабет послышалось в ее голосе сомнение.
   - А ты сама своему импресарио веришь? - напрямик спросила она.
   - Верю, - не задумываясь ответила Дана. - Он так много  делает  для  нас.
Наверное, через пару недель будем выступать в Лос-Анджелесе. В  каком-нибудь
небольшом зале.
   Вся группа с изумлением воззрилась на Дану.
   - Дана, это только твои мечты, - сказал Дэн.
   - Так мне сказал Тони.
   - Когда ты с ним говорила? - раздраженно спросил Гай.
   - Вчера вечером, после репетиции.
   - Что же ты молчала до сих пор? Ты считаешь, что кроме тебя это никому не
интересно? - продолжал Гай свой допрос.
   - Я думала, что ты знаешь. Тони обещал позвонить тебе.
   - Наверно, забыл, - неприязненно  произнес  Гай.  -  Так  же,  как  забыл
предупредить меня, что на этой неделе выступление отменяется.
   - Что ты все злишься? - спросила Дана.
   - Почему ты ничего мне  не  сказала?  С  каких  пор  ты  стала  считаться
руководителем группы? Почему Тони только тебя посвящает в  свои  грандиозные
планы? - кипятился Гай.
   Атмосфера накалялась, и Элизабет стало очень неловко.
   - Ну, мне пора идти, - сказала она вставая. Дэн повернулся к Гаю.
   - Смотри, даже пресса тебя испугалась. Если так пойдет дальше, не  видать
нам успеха, как своих ушей.
   - Не расстраивайся, Дэн, - сказала Элизабет. - Я еще  раз  приду.  Просто
сегодня у вас не самый лучший день.
   Отвернувшись, чтобы Лиз не слышала, Дана прошептала:
   - У нас теперь каждый день "не самый лучший".
   - Я согласен с тобой, Лиз, - дипломатично высказался  Макс.  -  По-моему,
нам всем надо передохнуть. Что скажете, крокодилы? Давайте  сегодня  сделаем
перерыв, а завтра вечером продолжим репетицию.
   Гай без возражений согласился. Дэн и  обе  девушки  попрощались  и  пошли
следом за Элизабет.
   Когда дверь за ними закрылась, Эмили попросила Лиз подвезти ее домой.
   - Обычно меня подвозит Дана, но мне нужно с тобой поговорить.
   И они медленно пошли к машине Элизабет.
   - Если тебя беспокоит, что я напишу, так это напрасно. Я ведь вижу, нервы
у всех напряжены, мое присутствие только помешало. Я приду  еще  раз,  когда
обстановка будет поспокойнее, - сказала Элизабет.
   - Хорошо. - Эмили улыбнулась. - Но я хотела поговорить совсем о другом.
   - Тебя что-нибудь волнует?
   Эмили не  ответила,  пока  не  выехали  на  шоссе.  Оставшись  наедине  с
Элизабет, она какое-то время колебалась, начинать ли разговор. Но постепенно
в ней поднялось непреодолимое желание посоветоваться с Лиз. Наконец, за  два
квартала до своего дома, Эмили вдруг спросила:
   - Элизабет, ты когда-нибудь испытывала угрызения совести?
   - Каждый когда-нибудь испытывает.
   - А у тебя было так - ты знаешь, что это плохо, и все-таки делаешь?
   - Тебя что-то мучает, Эмили? Эмили вздохнула.
   - Я написала контрольную работу по химии, зная все задания.
   - Как это могло случиться?
   - Я понимаю, это подло. И я никогда в жизни не решилась бы на  это,  если
бы...
   Эмили замолчала. Она была готова  признаться  во  всем,  но  не  хотелось
выдавать Джессику, особенно ее  сестре.  Элизабет  не  правильно  поняла  ее
колебания.
   - Может, не надо мне ничего рассказывать? Я ведь вижу,  как  тебе  тяжело
приходится в ансамбле.
   - Это не оправдание. Мне очень стыдно, Лиз. Я никогда в жизни  не  делала
ничего подобного.
   - Почему ты мне говоришь об этом, Эмили?
   - Не знаю. Может, потому, что я  тебе  верю,  Лиз.  Не  представляю,  что
теперь делать! А ты как думаешь?
   - По-моему, единственное, что можно сделать, это пойти к Руссо и все  ему
рассказать. - Элизабет барабанила пальцами по рулю, взвешивая каждое  слово.
- Правда, для этого потребуется немалое мужество.
   - Нет, это выше моих сил.
   - Я не могу тебя упрекать за слабость, но уверена,  что  ты  почувствуешь
себя гораздо лучше, если признаешься ему. Тебе будет  трудно  жить  с  таким
пятном на совести, я ведь тебя знаю.
   - Но это значит, что у меня не будет зачета по химии.
   - Он очень рассердится, но, думаю, зачет поставит. Мистер Руссо  строгий,
но справедливый. И умный. Он поймет, каких терзаний тебе стоила эта история.
Вся школа очень высокого мнения о тебе. И он оценит, что ты сама призналась,
не дожидаясь, пока он сам каким-то образом все узнает.
   И Эмили согласилась, что Лиз права. Наконец остановились у дома  Мэйеров.
Эмили посмотрела на Элизабет и улыбнулась дрожащими губами.
   - Спасибо тебе, Лиз. Я все хорошенько обдумаю.
   Элизабет долго смотрела вслед подруге. Когда дверь за  ней  захлопнулась,
она укоризненно покачала головой. "Слава Богу, подобных проблем у меня  нет,
- подумала она. - Их очень трудно решать. Очень".

Глава 11

   Редакция "Оракула" напоминала потревоженный улей, что было естественно за
день до выхода очередного  номера  газеты.  Редакторы  всех  рубрик  сидели,
склонившись каждый над своим столом, и вносили в гранки последнюю правку.
   Пенни сидела за столом  в  центре  комнаты  и  разговаривала  с  мистером
Коллинзом о завтрашнем номере. Элизабет вошла в редакцию с прошлым номером в
руках и,  подождав  пока  куратор  "Оракула"  кончит  беседовать  с  главным
редактором, сказала:
   - Добрый день, Пенни. У меня к тебе дело. Пенни достала носовой платок  и
высморкалась.
   - Прости, пожалуйста. Этот насморк, наверное, до смерти не пройдет.
   Она быстрым взглядом пробежала страницы, которые Элизабет положила ей  на
стол.
   - Прекрасно. У меня не было возможности сказать тебе это раньше, но  твоя
заметка, как всегда, безупречна.
   Элизабет как будто только и ждала этих слов.
   - Эта похвала относится к тому, что написала я, или к той части,  которую
ты вставила в мой материал, не поставив меня в известность?
   - Ты о чем, Лиз?
   - Не притворяйся.
   Пенни опять вынула носовой платок.
   - Может, ты все-таки соизволишь сказать, в чем дело?
   - Ты что, правда ничего не знаешь?  Элизабет  подвинула  стул  и  села  к
столу.
   - Я сдала в редакцию свою заметку, а кто-то взял и приписал целый эпизод.