е уделяли внимания. Если у девочек возникали деликатные вопросы, им предлагали спросить об этом у родителей. Поэтому в юное сознание Каролины никто не заложил ни один из тех моральных принципов, которые так легко внушают подросткам при иных обстоятельствах. Ее всегда преследовала соблазнительная мысль найти себе партнера, с которым можно разделить удовольствие и проверить на практике ощущения. Такая связь казалась Каролине приключением, способным сделать ее жизнь более интересной и насыщенной.
     Случай не заставил себя долго ждать. Джил Дадли-Лейсестер, шестнадцатилетний ученик Итона, был сыном одной из немногих подруг Жаклин. Этот высокий худощавый парень почти без подбородка, с блекло-голубыми глазами шепелявил и отличался полным отсутствием воображения. С Каролиной его объединило то, что он был хорошим наездником и отчаянно нуждался в сексуальных ласках.
     После одной из прогулок верхом они приехали в Моут-Хаус - попить чаю и подождать, когда Джила заберет мать. Им подали массу вкусных вещей - кексов, орешков, сандвичей с огурцами и шоколадных пирожных. Набросившись на еду, они вскоре все уничтожили.
     - Прогулка верхом сильно возбуждает аппетит, - заметил Джил, запихивая в рот сандвич. - Странно, ведь при этом просто сидишь в седле, ничего не делая.
     Каролина посмотрела на него с раздражением.
     - Думаю, ты не просто сидишь в седле, - возразила она. - Верховая прогулка требует концентрации внимания. К тому же мы провели на свежем воздухе почти пять часов. У меня, например, болит все тело, и мне хотелось бы принять душ. А тебе?
     - Неплохая мысль, - согласился Джил, доедая сандвич. - Сейчас это было бы очень кстати. Ничего, если я приму душ?
     - Конечно, - быстро ответила она. - Что тут плохого? Мамы нет дома. Я помоюсь в ее ванной, а ты - в ванной няни. Ты же знаешь, где это.
     - Что? Ах да, конечно, знаю. Я до сих пор помню, как твоя няня однажды мыла меня, когда мы были совсем маленькими. Моя мама очень обрадуется, она всегда ворчит, что от меня в машине много грязи.
     - Но ты же не собираешься ехать домой голышом? - игриво спросила Каролина.
     - Что? Разумеется. - Джил густо покраснел.
     - Тогда ты все равно перепачкаешь машину.
     - Ты права.
     - Иди за мной, - предложила Каролина.

***

     Уже раздевшись, Каролина вдруг вспомнила, что в ванной для прислуги нет полотенца. Набросив халат матери, она отыскала в шкафу пару полотенец и поднялась по лестнице туда, где находились комнаты для прислуги. Джил сидел в ванной на стуле и читал журнал "Лошади и собаки".
     - Вот, - сказала Каролина, - я принесла тебе два полотенца.
     - Что? Ах да, отлично, - пробормотал Джил. - Спасибо, Каролина.
     Она подошла к юноше и, положила полотенца ему на колени. При этом Каролина наклонилась, и полы халата распахнулись, обнажив полную грудь. Джил вытаращил глаза и залился краской. Каролина улыбнулась и соблазнительно прищурилась.
     - Извини, - томно сказала она. - Сейчас уйду.
     Она уже было повернулась, но тут ее взгляд скользнул пониже его живота. Там четко обозначилась выпуклость. Каролина не колебалась ни секунды. Это была ситуация, которой она так долго ждала. Снова наклонившись к Джилу, она положила руку на выпуклость под его брюками.
     - Как мило, - проговорила Каролина так спокойно, словно речь шла о чем-то самом повседневном.
     - О Боже, - простонал Джил, закрыв от смущения глаза. Его лицо выражало священный ужас.
     Каролина заперла дверь.
     - Пойдем, - сказала она.
     - О Каролина! - воскликнул он. - Нет!
     - Почему же нет? Неужели ты не хочешь?
     - Да, да, конечно же, хочу. Но нам не следует этого делать. К тому же сюда могут войти.
     - Надеюсь, - засмеялась она, - мы оба хотим этого.
     - О Господи! - взмолился Джил.
     - Успокойся, матери нет дома. А теперь скажи мне, Джил, тебе приходилось делать это раньше?
     - Э-э-э.., ну-у-у.., не совсем так, - промычал он что-то невразумительное.
     - И я тоже, так почему бы нам не попробовать?
     Быстро снимай брюки и рубашку. Надеюсь, мы сообразим, что делать дальше.
     Будь Джил более опытен и не так сексуально озабочен, он, конечно же, отказался бы. Но поскольку его опыт исчерпывался гомосексуальными контактами в Итоне, у Джила не оставалось выбора. Сгорая от стыда и страха, он стянул с себя брюки и рубашку. Каролина между тем растянулась на полу, подложив под себя халат, слегка раздвинула ноги и поглаживала себя по животу, наблюдая за Джилом. Тот остановился перед ней голый, прикрывая рукой упрямо торчащий пенис. Каролина не отрывала от него глаз, чувствуя, как быстро в ней нарастает желание. Она и не думала, что у Джила такой большой член. Как же он войдет в нее? Эта мысль очень беспокоила Каролину, но отступать было поздно.
     Она должна непременно попробовать это и понять, что это значит.
     - Ну давай же! - нетерпеливо воскликнула она, поманив его к себе. - Я же вижу, что ты хочешь этого.
     Не сомневаюсь, это будет очень приятно нам обоим.
     Вспоминая об этом некоторое время спустя, Каролина с удивлением подумала, что могло быть гораздо хуже. Джил оказался полным профаном в этих делах, абсолютно неопытным и неискушенным. Прыгнув на нее, он сразу, без всякой подготовки, всунул в нее свой член. Почувствовав острую боль, Каролина застонала.
     - С тобой все в порядке? - прошептал он ей на ухо, терзая се рот своими пересохшими губами.
     - О да, - соврала Каролина, хотя готова была закричать от боли и боялась пошевелиться, чтобы эта боль не усилилась. - Да, все прекрасно.
     - Слава Богу, - успокоился Джил и стал двигаться еще быстрее и напористее.
     - Джил, не мог бы ты... - простонала она, с трудом скрывая усилившуюся боль.
     - Да, что?
     - Не мог бы ты остановиться и чуть-чуть отдохнуть?
     - Попытаюсь.
     Он лежал неподвижно и тяжело дышал. Каролина едва преодолевала боль. Уставившись в потолок, она почему-то подумала о том, что его до сих пор не побелили, хотя на нем давно уже проступили желтые пятна.
     Прошло несколько минут. Боль понемногу утихла, и Каролина решила продолжить эксперимент. Она сделала несколько легких движений, совершив тем самым большую ошибку. Джил воспринял это как сигнал к действию и с новыми силами набросился на нее. Он двигался очень быстро, а его стоны напоминали рычание. Открыв глаза, Каролина увидела его раскрасневшееся, потное и отвратительное лицо.
     Вскоре все закончилось. Они почти одновременно издали громкие возгласы облегчения и замерли в экстазе, боясь пошевелиться. Боль стала настолько нестерпимой, что Каролина вцепилась зубами в плечо Джила, чтобы не закричать. Потом ей стало гораздо легче: его пенис резко уменьшился и наконец вышел из нес.
     - Послушай, - пробормотал Джил, растянувшись на полу рядом с Каролиной. - Это было совсем неплохо, верно?
     - Да, - осторожно согласилась Каролина, не желая огорчать его. - Все было хорошо, Джил, но мне нужно поскорее пойти в ванную.
     - Иди, - охотно сказал он.

***

     После рождественских каникул они занимались сексом при каждом удобном случае, а их было немало. Все неприятные воспоминания о боли уже давно забылись, и Каролина получала истинное наслаждение от полового акта. Она отдавалась Джилу охотно, страстно и безраздельно. С каждым разом это приносило ей все больше и больше удовольствия.
     Джил вел себя теперь благоразумнее. Он не наскакивал на нее как бешеный конь, а делал все размеренно, наслаждаясь каждым своим движением. Его ласки стали нежными и возбуждающими, а это объяснялось тем, что он отыскал в шкафу отца весьма полезную книгу "Что бы мы делали без маленьких секретов своих родителей?". Джил немало почерпнул из этой книги, легко овладевая техникой секса. Теперь он часто ласкал грудь Каролины, научился целоваться взасос и освоил почти все приемы петтинга.
     Время для их любовных утех было самое благоприятное. Начался охотничий сезон, и они часто уезжали вдвоем на прогулки. Родители радовались, считая их влечение друг к другу проявлением юношеской дружбы и утешаясь тем, что их трудные и необщительные дети так легко нашли общий язык.
     Молодые же люди с нетерпением поджидали, когда Жаклин отправится за покупками, а няня заснет в своей комнате. Они тут же взбегали наверх и срывали друг с друга одежду, чтобы побыстрее насладиться ласками.
     И только одно никогда не приходило им в голову: что Каролина может забеременеть.

***

     - Что она? Что вы сказали? - изумленно спрашивала Жаклин классную руководительницу своей дочери, которая вызвала ее к себе. - Что Каролина?
     - Каролина беременна, миссис Миллер.
     - Уверяю вас, этого не может быть. Здесь какое-то недоразумение, - горячо возразила Жаклин. - Более того, я немедленно свяжусь со своим адвокатом и подам на вас в суд за клевету! Да как вы смеете говорить такие гадости о моей дочери?
     - Миссис Миллер, - спокойно ответила та, - здесь нет ни недоразумения, ни ошибки. Каролина беременна около трех месяцев. Я отправила ее к школьному врачу, и анализ все подтвердил. В этом нет никаких сомнений. Конечно, я тоже поначалу не верила этому. Но, увы, это так. Факты неопровержимы, миссис Миллер.
     - Но... А что же она сама говорит? Наверняка отрицает все.
     - Нет, миссис Миллер, вовсе нет.
     - Господи! - воскликнула Жаклин и схватилась за голову, не в силах справиться с таким ударом. Затем она снова посмотрела на классную руководительницу. - Расскажите мне все.
     - Непременно, - ответила та. - И к тому же я приглашу сюда старшую воспитательницу. Полагаю, она сообщит вам гораздо больше, чем я.
     Воспитательница рассказала все начистоту. Вскоре после начала занятий Каролина упала в обморок во время утренней молитвы.
     - Вначале я подумала, что у девушки начались месячные, уложила ее и спросила, не болит ли у нее живот. Она ответила, что с ней все в порядке. Понятно, я не придала тогда этому особого значения. Но через пару дней все повторилось. Каролина сказала мне, что у нее часто кружится голова, поэтому я успокоилась и не обращала на это внимания. Но, наблюдая за девушкой, я заметила, что ее несколько раз рвало, особенно по утрам. Каролина заверила меня, что это от расстройства желудка и что скоро все пройдет.
     Через неделю у нее опять закружилась голова, и она потеряла сознание. Я не допускала и мысли о том, что она беременна. Но ее недомогание насторожило меня, и я вызвала школьного доктора. Доктор внимательно осмотрел Каролину и выразил желание поговорить со мной с глазу на глаз. Вот тогда-то все и выяснилось. Теперь нет никаких сомнений, что Каролина беременна.
     - Боже мой! - снова воскликнула Жаклин и закрыла лицо руками.
     - А разве вы не предполагали, что такое может случиться? - удивленно спросила классная руководительница. - У вас не было никаких подозрений?
     - Господи, конечно же, нет, - взволнованно ответила Жаклин. - Мне ив голову это не приходило.
     - Понимаю.
     Воцарилась мертвая тишина.
     - Что теперь... Что мне теперь делать? - спросила Жаклин и беспомощно развела руками. - Что вы мне посоветуете?
     - Ну, прежде всего ее необходимо забрать из школы, и как можно скорее, чтобы не распространились сплетни.
     - То есть как - совсем?
     - Думаю, да.
     - Но почему?
     - Миссис Миллер, проявите благоразумие, - строго сказала классная дама. - Это очень респектабельная школа. Вы прекрасно понимаете, что здесь начнется, если вес узнают, что одна из наших учениц забеременела. Разразится грандиозный скандал. Репутация нашей школы будет безнадежно подорвана. Нам грозят неприятности, даже если вы заберете Каролину, но это еще полбеды.
     - Понятно. Но я все же полагаю...
     - Что?
     - Полагаю, произошла ошибка, впрочем, весьма досадная. Это похоже на истерическую беременность.
     Такое случается.
     - Миссис Миллер, школьный врач провел тщательное исследование, так называемый Эшлем-Зондак-тест.
     Вы слышали что-нибудь о нем? Его результаты очень точны. Могу вкратце объяснить вам, что это такое, - уверенно проговорила воспитательница. - У Каролины взяли анализ мочи и проверили на беременность. Нет никаких сомнений.
     - Ну ладно, - кивнула Жаклин, - но может, она просто совершила ошибку?
     - Миссис Миллер, - с иронией отозвалась классная дама, - мне очень жаль. Я знаю, что вы хотите сказать, но никогда не пойду на это. Ну а сейчас не выслушать ли нам Каролину?
     - Вы правы, - тихо согласилась Жаклин.
     Возвращаясь домой в машине, мать и дочь напряженно молчали. Каролина была бледна и несколько раз просила мать остановиться: ее тошнило. Жаклин наблюдала за дочерью из окна машины, пока та корчилась у обочины.
     Добравшись до дому, мать быстро поднялась в свою комнату.
     - Я поговорю с отцом, когда он вернется с работы, - сказала она и закрыла за собой дверь.
     После ужина они набросились на Каролину. Истерические вопли сменились спокойным тоном, и семья принялась основательно обсуждать возможные перспективы. Каролине сообщили о разговоре с близкой приятельницей Жаклин, работавшей гинекологом в Лондоне. У нее были обширные связи в медицинских кругах, которые могли оказаться весьма полезными в данный момент. Родителей больше всего устроило бы, если бы Каролину положили в какую-нибудь отдаленную больницу в сельской местности.
     Решив главный вопрос, они поинтересовались, кто отец ребенка и когда это случилось. Каролина сообщила им о своей связи с Джилом и долго выслушивала гневные обличительные тирады. Стэнли позвонил Дадли-Лейсестеру и попросил его срочно приехать.
     Каролина чувствовала себя отвратительно и без обиняков сообщила об этом родителям. Они великодушно отпустили дочь в ее комнату и разрешили остаться там до окончания разговора. Бросившись на кровать, она с тревогой прислушивалась к громкой брани в гостиной, которой ее родители осыпали бедного Дадли-Лейсестера.
     Поздно вечером Жаклин вошла в комнату Каролины и долго смотрела на дочь, после чего сказала, что завтра они должны вместе отправиться в Лондон. Каролина не посмела спросить зачем.
     Затем последовали длинные нудные беседы, осмотры, анализы, ощупывания, оханья, аханья, глупые вопросы о том, когда у нее был последний половой акт и так далее. Вскоре Каролина оказалась на узенькой кровати в небольшой сельской больнице в далеком графстве Нортумберленд. Там ее снова осматривали и ощупывали. Испытывая ужасную боль, она проклинала все на свете.
     - Ну ладно, - сказал местный врач, осмотрев девушку. - Думаю, мы можем кое-что сделать для вас.
     Подготовьте ее немедленно к операции.
     Медсестры тут же напялили на нее больничный халат, усадили в кресло и покатили по длинному коридору к операционной. Каролина умирала от страха, совершенно не представляя себе, что ее ожидает.
     В операционной стоял тот же врач с высоко закатанными рукавами. Он надел на ее лицо маску и снисходительно улыбнулся:
     - Ну вот, будем надеяться, что ты получишь хороший урок.
     Погружаясь в сон, Каролина почувствовала, что он быстро раздвинул ей ноги и закрепил их на кресле. "Начнем", - послышался его глухой голос. Она не помнила ничего, кроме ужасной боли. Ей хотелось кричать, но мешала маска. Затем вес поплыло у нее перед глазами, и она потеряла сознание.

***

     Когда Каролина очнулась, все тело ныло от ужасной боли. Она свесила голову с кровати, и ее вырвало в заботливо подставленный медсестрой тазик. Каждое движение отдавалось резкой болью, глаза слезились так, что она почти ничего не видела. Каролина лежала под шерстяным одеялом, рубашка и простыня пропитались кровью. Увидев это, Каролина испугалась и нажала кнопку вызова сестры.
     - Что случилось? - спросила та, вбегая в палату.
     - У меня кровотечение, - простонала девушка. - И очень больно. Это... Это так и должно быть?
     Сестра посмотрела на нее с презрением.
     - Ты должна радоваться, что у тебя течет кровь, Вы, девушки, все одинаковы. А чего же ты хотела?
     - Не знаю, - безропотно ответила Каролина и немного успокоилась.
     Она действительно не знала, чего ожидать после такой операции, не предполагала, что будет так больно и так много крови. За этим последовали и другие неприятности: гинекологический осмотр на следующий день, невыносимая слабость, а главное - ощущение никчемности жизни, гнетущее разочарование.
     Мать самым унизительным образом игнорировала Каролину, относясь к ней как к провинившейся служанке. Правда, отец старался приободрить дочку, всячески выказывая доброе отношение к ней. При этом он ни разу не упомянул о случившемся, делая вид, будто ничего не произошло.
     Очень заботилась о Каролине Дженни, успокаивая ее ласковыми словами, принося девушке горячий чай и книги из библиотеки. Но и Дженни не говорила о ее проблемах.

***

     Недели две спустя Каролина почувствовала себя лучше. Она сидела на кухне, потягивала горячий шоколад и читала газету, оставленную поварихой. Вдруг хлопнула дверь, и в дом вошел Джек Бэмфорт.

***

     Джек Бэмфорт, их конюх, работал в доме почти с рождения Каролины. В детстве он научил ее ездить верхом и однажды принес девочку на руках домой, когда она упала с лошади и сильно испугалась. Джек часто брал ее с собой на охоту. Каролина всегда говорила, что он се лучший друг, и повторяла это еще чаще, поняв, что ее слова раздражают мать.
     У невысокого и довольно хрупкого тридцатипятилетнего Джека было на редкость красивое и тонкое лицо.
     Его серые простодушные глаза всегда сияли, а чувственные губы, казалось, самой природой предназначены для страстных поцелуев.
     Жена Джека, крупная, весьма сексапильная женщина, отличалась острым языком и резкими повадками.
     Он, как поговаривали в округе, ле упускал случая, чтобы поразвлечься на стороне, что создало ему репутацию женолюба и сердцееда.
     Однажды в полдень Каролина и Джек ехали верхом на лошадях. У четырнадцатилетней Каролины как нарочно начались месячные. Ее бриджи вскоре пропитались кровью, и девушка не знала, что делать. Джек заметил это.
     - Пожалуй, мисс Каролина, - сказал он с сочувствием, - лам лучше вернуться домой. У вас усталый вид, да и лошадь почему-то прихрамывает.
     Каролина очень смутилась, хотя Джек сделал все, чтобы се успокоить.
     - Этого никто не заметил, мисс Каролина, - сказал он. - Никто, кроме меня, поскольку я должен был следить за вами.
     После этого случая ее доверие к Джеку еще более возросло.
     В другой раз она пошла на спортивную площадку и долго простояла там одна, так как никто не захотел играть с ней в паре. Джек приблизился к Каролине и положил ей руку на плечо.
     - Какие глупые дети, - заметил он.
     И снова его слова утешили ее. Ведь он мог промолчать.

***

     Джек остановился на пороге кухни, и Каролина пыталась понять, знает ли он о том, что с ней произошло. Джек держался очень серьезно, но и виду не подал, что до него дошли какие-то слухи. Каролина же твердо решила никому не рассказывать о своей беде и молча пережить позор, хотя от этого душевная боль становилась еще острее.
     - Доброе утро, мисс Миллер.
     - Доброе утро, Джек.
     - Как ваши дела?
     - Хорошо, спасибо, - сухо ответила Каролина.
     - Ладно. А если честно?
     - Ну конечно же, честно, - твердо сказала она. - Зачем мне врать?
     - Вы не слишком хорошо выглядите, - заметил он.
     - Нет, все в порядке, - быстро проговорила Каролина и неожиданно разрыдалась.
     - Успокойтесь, бедняжка. - Джек по-отцовски обнял ее. - Ну ладно, все обойдется. - Он вел себя, как брат, которому можно полностью довериться. От него пахло потом и лошадьми. Она с детства привыкла к этим запахам, и они давали ей чувство покоя и надежности. - Вот носовой платок, - заботливо сказал он. - Вытрите слезы.
     - Спасибо, спасибо, Джек, - бормотала она сквозь слезы. - Я не хотела этого. Просто.., все так случилось...
     - Хотите поделиться со мной своими неприятностями? - участливо спросил он.
     - Что? Чем я должна с тобой поделиться?
     - Ну.., рассказать о своей болезни, об эт