, словно  знамена  во  славу  красоты  женского
тела. Тут же продавались гетры для согревания ног, трико телесных  оттенков,
пастельных тонов танцевальные туфли, розовые пластиковые заколки для  волос,
махровые повязки на лоб и на запястья, флакончики с витаминами.
   - Не понимаю, как тебе это удалось, Лайза. Мне  кажется,  некоторые  люди
просто от рождения удачливы.
   - Забудь об удаче, Мэгги. Дело вовсе не в ней.  Я  названивала  продюсеру
каждый день в течение недели, пока он не согласился встретиться со  мной.  А
после этого  он  сперва  отказался  от  моего  предложения.  Тогда  я  стала
сшиваться возле той бутербродной, где он ест всякое  дерьмо  и  пьет  разную
отраву, пока он, наконец, не сдался.
   - А теперь он, наверно, влюбился в тебя.
   - Да какая разница? Я своего  добилась.  Они  раструбят  о  нас  по  всей
округе.
   Лайза рассмеялась своим словам. Такая крутая, такая пробивная.  А  почему
бы и нет, черт побери? Если ты вполне уверена в своих  силах,  все  средства
хороши для борьбы за место под солнцем. Дело лишь в том, чтобы  решиться  на
отчаянный шаг, заткнуть уши и не слышать тех,  кто  утверждает,  будто  есть
какие-то непреодолимые преграды.
   Однако в животе у нее все дрожало, а во рту было  сухо,  как  в  пустыне.
Нельзя упускать шанс. Надо заявить о себе.
   Прибытие передвижной телевизионной студии - всегда своего рода спектакль,
который  больше  всего  любят  сами   телевизионщики.   В   последние   годы
представители средств массовой информации в Америке стали богами  во  плоти,
поскольку граждане зубами и ногами дрались за пресловутые пятнадцать  минут,
которые моментально приносили известность.  Впереди  небрежно,  но  деловито
шествовал Джим Саммерфорд. За ним толпой валила  бригада  уверенных  в  себе
профессионалов - операторов, осветителей, звукорежиссеров. Поздоровались они
приветливо, однако Саммерфорд явно торопился приступить к работе.
   - Я думаю начать с того, как группа работает с гантелями. Затем  перейдем
к занятиям с этими чушками на тренажерах. И подведем  черту  в  интервью,  в
котором вы изложите принципы работы вашего  зала  и  чем  он  отличается  от
большинства залов. Как вам мой план?
   - По-моему, отлично.
   Съемочная бригада стала быстро разворачивать аппаратуру, и скоро все было
готово к тому, чтобы Лайза дала сигнал начинать.
   Истекая потом под немилосердным жаром софитов и  выкладываясь  полностью,
девушки Лайзы  показали  себя  с  самой  лучшей  стороны.  Камеры  постоянно
скользили по танцующим, извивающимся телам, фиксировали эротические контуры,
бесстыдно  выставляли  напоказ  влажные  укромные  уголки   женского   тела,
сладострастно  заигрывали  с  колотящими  по  полу   ножками.   Записывающая
аппаратура упивалась рубленным ритмом электронной музыки, под звуки  которой
энергичные движения рук и ног сбивали пот своих владелиц  в  роскошную  пену
усилий и экстаза.
   Джим Саммерфорд поднял два больших пальца, когда его настырные  операторы
впились в котел бурлящей  женской  плоти  своими  фаллическими  объективами,
похотливо ухмыляясь гладким влажным ложбинкам,  приоткрытым  губкам,  смакуя
отрешенность, полное подчинение движению  и  труду.  По  его  лицу  блуждала
улыбка человека, который получил то, что  хотел:  возбуждающее  зрелище  для
мужской аудитории, не исключая, возможно, и жен с любовницами.
   - Отлично. Достаточно. Кажется, получилось! -  перекричал  он  музыку.  -
Идем дальше!
   Прервался акт. Камеры выключились по команде  дирижера,  оставив  женское
коллективное сознание  брошенным  в  состоянии  не  оправдавшихся  ожиданий.
Кто-то  выключил  музыку,  и  танцующие  ноги  начали  уныло  заплетаться  -
марионетки, чей кукловод устал, заводные фигурки, чей  завод  кончился.  Это
было телевидение, и то, что телевидение хотело, телевидение получило.
   Лайзе, которая энергично работала на тренажере  для  укрепления  бедерных
мышц, казалось, что все идет отлично. Девушки выглядели великолепно,  и  все
внимание было сконцентрировано на миловидных ученицах, поставленных в первый
ряд. Теперь очередь за ней. Сначала визуальный ряд, потом речевой.
   Она тщательно продумала выбор именно этого тренажера  -  "Наутилуса".  Он
предназначался для развития мышц, сдвигающих ноги. Сначала широко  расставив
ноги с закрепленными на них  платформами,  Лайза  должна  была,  преодолевая
сопротивление, сдвинуть их к центру, а затем дать тренажеру с силой развести
ноги вновь. Объектив камеры бесстыдно уставился прямо на ее распахнутые, как
крылья орла, ноги. Откровенно эротический эффект усугублялся костюмом Лайзы.
Рискованно открытый угольно-черный купальник, дразняще-узкой  полоской  едва
прикрывавший промежность, был надет поверх телесного цвета цельного трико.
   Для всех, кроме знатоков аэробики, выглядело  это  так,  будто  на  Лайзе
вообще почти что ничего не было.
   Джим Саммерфорд претензий не имел.
   - Лайза,  у  вас  прекрасный  вид.  Расскажите,  что  вы  делаете.  Дайте
комментарий.
   Раздвигая и сдвигая ноги перед немигающим глазом камеры, Лайза заговорила
уверенным, твердым голосом; ничем не выдававшим ее физическое напряжение.
   - Основное отличие моей студии от других заключается в том,  что  у  меня
стоят тренажеры "Наутилус". Я не  полагаюсь  только  на  аэробику.  Прелесть
программы "Наутилиус" в том, что вы можете выполнить всю  последовательность
упражнений в двадцать минут. Идеально подходит для  обеденного  перерыва.  И
вам достаточно заниматься всего лишь три раза в неделю. Вам вообще  не  надо
будет работать с тренажерами дольше.
   Говоря это, Лайза легко двигала ногами, словно ножницами, и чувственность
этих движений входила в видимое противоречие с деловым тоном ее речи.
   - Вы начинаете медленно, поднимаете  только  тот  вес,  который  вам  по'
силам. Затем постепенно наращиваете усилия, пока не начнете двигать горы.
   Головокружительная  улыбка  опалила  видеоленту,   когда   Лайза   быстро
разделалась с жуткой стопкой железных болванок.
   -  Цепочка  упражнений  предусматривает  последовательность  нагрузок  на
различные  группы  мышц.  Вы  ведете  учет  веса,  поднимаемого  на   каждом
тренажере, и постепенно  наращиваете  его  по  мере  того,  как  становитесь
сильнее. На каждом тренажере вы совершаете пятнадцать движений.  Не  больше.
Не меньше. Кажется, это мое пятнадцатое.
   Лайза томно высвободилась из "Наутилуса", сняла ноги с платформ и уселась
прямо, сложив руки скромно на коленях в ожидании, когда к ней подойдет  Джим
Саммерфорд.
   - Что ж, Лайза Старр, это впечатляет. Однако мне  кажется,  что  у  наших
зрителей могут возникнуть опасения, не приведет ли бодибилдинг к  деформации
мышц.
   - Разве я произвожу впечатление человека с деформированными мышцами?
   Лайза не производила впечатление  человека  с  деформированными  мышцами.
Фантазия  анатома,  грезящего   наяву?   Да.   Услышанная   молитва   любого
гетеросексуала, который хотел бы видеть свою женщину в форме? Конечно.  Торс
невиданных размеров? Ни в коем случае.
   -  Я  думаю,  мы  все  согласимся,  что  вид  у  вас  прекрасный,  просто
прекрасный, Лайза.
   Камера любовно прошлась по великолепному телу.
   - Я пытаюсь здесь  реализовать  совершенно  новую  концепцию  поддержания
физического состояния тела. У  меня  это  называется  бодискалптинг.  Теперь
недостаточно просто быть  в  форме.  Это  прекрасно,  но  этого  мало.  Нам,
женщинам, сейчас надо быть еще и сильными. Быть сильными и прекрасными.  Вот
какую цель ставим мы здесь перед собой. Когда мы  занимаемся  аэробикой,  мы
поднимаем и  тяжести,  и  через  день  мы  занимаемся  на  этих  тренажерах.
Бодибилдинг помогает в упражнениях и на разминках, и наоборот.
   В глазах Лайзы сверкнула искорка страсти, и  на  секунду  она  замолчала,
завороженная волшебным видением. Смена  декораций.  Коренное  переосмысление
представлений  и  ожиданий.  Сильные  женщины.  Физически  сильные  женщины.
Эмоциональная и интуитивная силы  теперь  соединились  с  крепким,  жестким,
активным телом -  телом,  которое  способно  поднимать  тяжести,  переносить
тяжести, создавать тяжести. И тогда останется лишь один  шаг  до  реального,
наполненного  содержанием  равенства  с  мужчинами  и  исчезновения  граждан
второго сорта, являющихся в конечном итоге производными женской слабости.
   Как бы прочитав ее мысли, Джим Саммерфорд задал напрашивающийся сам собой
вопрос:
   - А как же  мы,  мужчины?  Вы  что  же,  полагаете,  что  женщины  начнут
оттеснять нас с той территории, Которая всегда считалась нашей?
   Джим Саммерфорд внутренне улыбнулся. За такой вопрос его могли уволить  в
Нью-Йорке или Массачусетсе. Однако в США  нет  места  южнее  Флориды.  Здесь
правят шовинисты.
   - Я хочу, чтобы женщины конкурировали с мужчинами, и на равных  условиях.
Я не хочу, чтобы женщины боролись с ними. Они не враги. Мы их всех любим.
   Головокружительная улыбка скрепила перемирие между полами.
   "Пожалуй, не стоит особенно развивать эту тему", - подумал Саммерфорд.
   - И я полагаю, что психологические  проблемы  также  решаются  с  помощью
данной программы подготовки. Вы не могли бы рассказать нам об этом?
   - Конечно, решаются.  Моя  программа  гарантирует  от  депрессии  гораздо
лучше, чем лечение  психоанализом  или  медикаментами.  У  нас  есть  сауны,
джакузи, парилки, массаж. Раз в месяц женщина может выкроить одно утро и как
следует побаловать себя.
   Создать ажиотаж. Сделать рекламу. Боже,  все  это  люди  увидят  в  своих
домах, и в Палм-Бич тоже.
   Затем Лайза склонилась ближе и, впившись глазами  в  камеру,  постаралась
вложить свои мысли в сознание будущей аудитории.
   - Вне всякого сомнения, это может преобразить вашу  жизнь,  -  произнесла
она. - Мою жизнь это преобразило.

Глава 5

   У Джо Энн Дьюк выдался поистине очень плохой день. Она еле проснулась,  с
трудом продрала глаза, а выбраться из кровати казалось непосильной  задачей.
Сейчас, угрюмо сидя на веранде, по-прежнему в пеньюаре из чистого  шелка  от
Кристиана Диора, который не снимала весь день, она размышляла над  тем,  что
же  ее  беспокоит.  С  помощью  антидепрессантов  и  таблеток   снотворного,
тщательно чередуемых через каждые несколько часов,  она  поддерживала  почти
что бессознательное состояние для того,  чтобы  не  ощущать  тоски,  которая
угнетала  и  давила.  Она  вообще  пропустила  бы  весь  этот  чертов  день.
Перескочила бы его. Начала бы жизнь завтра  с  безупречно  чистой  страницы.
Солнце садилось, пронзая небо вокруг себя красными лучами. Обычно  закат  на
Лейк-Уэрт неизменно поднимал у Джо Энн настроение. Сегодня вечером  он  всем
своим видом напоминал безвкусный пейзаж на открытке.
   Она бесцельно вернулась в спальню  и  пару  минут  стояла  перед  высоким
зеркалом. Боже, какой  ужасный  у  нее  вид!  Из-за  депрессии  она  как  бы
посерела. Серые волосы, серое лицо, серые глаза. Умом Джо Энн понимала,  что
кривые очки ее настроения искажают восприятие, однако ум - это раб чувств, и
Джо Энн ощущала, что  вид  у  нее  ужасный.  Остальное  не  имело  значения.
Напрасно она сосредоточивала внимание на высокой груди, на животе,  плоском,
как бильярдный стол, на  крутых,  вызывающих  бедрах.  Угадывавшееся  сквозь
окутавший Джо Энн беспросветный  мрак  тело,  способное  свести  с  ума  все
человечество, годилось лишь для производства клея.
   Такие дни случались у Джо Энн время от времени, и ничего поделать с  этим
было нельзя. В Нью-Йорке подобное состояние длилось иногда целую неделю. Она
запиралась в квартире, отказывалась  открывать  дверь  и  получала  огромное
удовольствие, живя, как последняя грязнуля. Джо Энн грызла шоколад и  разную
дрянь, сваливала в раковину горы  немытой  посуды  и  погружалась  в  пучину
отчаяния. Она называла такие периоды "халатной погодой". А как  называть  их
теперь - изящно-пеньюарными? Обстановка, разумеется, изменилась, посуду мыли
без  нее.  Однако  хандра  под  Ренуаром  мало  чем  отличается  от  чувства
пресыщенности под афишей с изображением боя быков.
   Бесполезно было размышлять над тем,  что  послужило  поводом  для  черной
тоски. Толчком могли стать и вредность Питера,  и  едва  не  случившаяся  на
пикнике "регулируемого  деторождения"  катастрофа,  и  несостоявшаяся  после
чудовищно напряженного вечера встреча в номере, снятом в "Бразилиан корт", с
Мэри д'Эрлангер. Однако в иные дни Джо Энн с подобными  и  мелкими  текущими
неприятностями справлялась походя. Сегодня  же  она  чувствовала,  что  если
обнаружит паука в бассейне, то у нее произойдет нервный срыв.
   Неизвестно откуда просочившаяся крохотная  струйка  энергии  побежала  по
аорте. Словно со стороны, Джо Энн  наблюдала  за  тем,  как  она  собирается
позвонить этой сучке Мэри. Поучить ее хорошим манерам. Мэри  могла  хотя  бы
позвонить и сказать, что ей понравилось в прошлый раз  в  постели.  Джо  Энн
угрюмо прошла по комнате и набрала знакомый номер.
   Джо Энн и раньше замечала этот странный металлический щелчок. В последние
месяцы его время от времени можно было отчетливо расслышать. Щелчок, а затем
какая-то пустота на линии, будто разговариваешь в  общественном  туалете.  С
этими чертовыми телефонами явно что-то не в порядке. Джо Энн все  собиралась
сообщить об этом коменданту.
   Тон у Мэри д'Эрлангер был несколько прохладный. Дружеский,  но  вместе  с
тем сдержанный. В ванной комнате "Бразилиан корт" она  разговаривала  иначе.
Джо Энн представила поглаживающие телефонную трубку длинные, тонкие пальцы с
изящными ухоженными ногтями. Ногтями, которые оставили следы на ее спине.
   - Джо Энн, милая. Как твои дела? Я собиралась звонить тебе.
   - Что же помешало?
   Джо Энн не была настроена осторожничать.
   - О, ну ты знаешь, как бывает. Я так занята. Иногда я просто не  понимаю,
что происходит у меня со временем.
   - Ну, разве мы обе не знаем, что происходило у тебя  во  второй  половине
дня в прошлую среду?
   Она тут же дала волю злобе и раздражению. Мэри уже наверняка оделась  для
вечеринки. Маленькое платье от Живанши. Черное и простое. Огромные  жемчуга,
длинные ноги. Те самые, которые крепко стискивают  тело  Джо  Энн  в  момент
оргазма.
   Мэри д'Эрлангер вздохнула со  сдержанным  разочарованием.  "Почему  вечно
возникают проблемы? Почему за все надо платить?"
   - О, не будь такой, Джо Энн. Это было забавно, но неразумно. Я больше  не
хочу заниматься этим.
   Джо  Энн  почувствовала,  как   внутри   нее   все   взорвалось.   Тупая,
заторможенная корова. С кем она, черт побери, затеяла игры?
   - Забавно, но неразумно. Забавно, но неразумно! -  завизжала  Джо  Энн  в
трубку. - Валялась там на постели, как выброшенный на берег кит,  и  умоляла
меня сделать так, чтобы ты кончила, а теперь говоришь, что это было забавно,
но неразумно? Ну вот что я скажу тебе,  Мэри  д'Эрлангер.  В  постели  ты  -
дерьмо вонючее. Сношаешься, как по инструкции. Неудивительно,  что  у  этого
импотента, твоего сального мужа, вообще не встает. Если бы я была  мужчиной,
то у меня бы тоже не встал.
   Бросая телефонную трубку, Джо Энн  с  удовольствием  услышала,  как  Мэри
охнула от ужаса.
   - Ладно, Мэри д'Эрлангер. Вычеркнем тебя, - вслух сказала  Джо  Энн  сама
себе.
   Отлично! Так-то лучше. Тоска несколько схлынула. В черной тучке,  которая
висела над головой Джо Энн целый день, внезапно появился проблеск.
   Она прошла по комнате к столику с напитками и  на  мгновение  задумалась.
Решения. Решения. Почему их всегда  труднее  принимать,  когда  тебе  плохо?
"Скотч"  со  льдом?  С  водой?  С  содовой?  Без  всего.  Джо  Энн  плеснула
"Гленфиддика" на дно большого хрустального бокала и прошла к дивану. Там она
посмотрела на часы. "Картье" утверждает, что сейчас 7 часов вечера. "Картье"
никогда не ошибается.
   Поджав под себя длинные ноги, Джо  Энн  пригубила  напиток.  Она  солгала
Мэри. Не правда, что та  была  нехороша  в  постели.  Она  была  невероятна,
превосходна. Теперь ее нет. Джо Энн  долго  и  жадно  пила  мягкую  янтарную
влагу, согревая ею горло перед тем, как проглотить, и ощущая жар  солодового
виски, проникающего в ее пустой желудок. Она сделала вдох и передернулась от
кратковременного удовольствия. Нагнувшись, дотянулась  до  пульта  и  нажала
кнопку телеканала. Стоявший в пяти футах от нее "Сони Тринитрон"  щелкнул  и
ожил.
   "Боже всемогущий!". - Джо Энн выпрямилась. Она смотрела прямо  между  ног
девушки, красивей которой не видела в жизни. С  непостижимой  легкостью  эти
ноги раздвигались  и  сдвигались,  как  бы  и  не  чувствуя  тяжести  черных
болванок, которые тщетно пытались сковать движения обладательницы ног,  пока
та расписывала достоинства тренажера "Наутилус".
   Вся внимание, Джо Энн  вслушивалась  в  уверенную,  убедительную  речь  и
вглядывалась в  волнующие  черты  лица  говорившей.  "Бодискалптинг...  быть
сильными и прекрасными... хочу, чтобы женщины конкурировали с  мужчинами,  и
на равных условиях... гарантирует от депрессии..."
   Э, так это же то, что ей и нужно. Девочка права. Достаточно посмотреть на
нее, послушать ее, чтобы понять это. Жизнерадостность, очарование  струились
с экрана. Били прямо меж глаз.
   И тут Джо Энн внезапно осознала, что облачко исчезло. Оно ушло,  скрылось
в  тяжелой  атмосфере,  легко  растаяло  при  появлении  видения  в   черном
купальнике. В прекрасных глазах Джо Энн появилось задумчивое выражение, а на
полных губах заиграла улыбка предвкушения ***

   Лайза Старр просекла ее в первый же момент. Эта женщина была  именно  тем
человеком. И дело  было  вовсе  не  в  кремовом  двухместном  "мерседесе"  с
откинутым  верхом,  и  не  в  том,  как  небрежно,  даже  вызывающе  он  был
запаркован, - одно  колесо  на  тротуаре,  а  багажник  опасно  выпирает  на
проезжую часть. Равно как и не в качестве и не покрое одежды - жакет "Кэлвин
Клейн" с почти  что  прямыми  плечами  и  осиной  талией,  бледно-коричневая
льняная юбка над прекрасными, покрытыми  бронзовым  загаром  ногами.  Каждый
штрих в отдельности ничего  не  значил,  однако  вместе  они  означали  все.
Поведение также было вызывающе палм-бичевским. Джо Энн вошла стремительно, с
развевающимися волосами, даже не бросив взгляд через  плечо  на  автомобиль,
которому уже в скором времени грозил штраф  за  нарушение  правил  парковки.
Весь ее вид говорил о том, что она с полнейшим  безразличием  готова  отдать
свой "мерседес" на завтрак любому чудищу.
   Джо Энн прошла прямо к столу администратора, где сидела Лайза, и лицо  ее
озарилось чрезвычайно привлекательной улыбкой.
   - Привет, Лайза Старр.  Меня  зовут  Джо  Энн  Дьюк,  я  видела  тебя  по
телевизору.
   Лайза испытала такое возбуждение, словно ей сделали  укол  адреналина.  В
этой  части  света  представиться  Дьюком  -  все  равно  что  представиться
Рокфеллером в Нью-Йорке. Или же герцогом в Англии, если на то пошло.  Однако
свободное поведение женщины, ее  открытое  дружелюбие  заставили  отойти  на
задний план все мысли о неравенстве положения.
   Лайза рассмеялась прямоте подхода.
   - Добро пожаловать в мое  заведение,  Джо  Энн  Дьюк,  -  промолвила  она
шутливо  официальным  тоном  и  приветливо,  тепло  улыбнулась.  -  Не  буду
спрашивать о том, какая программа тебя интересует, поскольку у  меня  только
одна, - добавила она.
   Джо Энн небрежно отмахнулась,  и  Лайза  заметила  сверкавшие  в  воздухе
четыре бело-золотые "любовные браслеты" от Картье, которые  любимый  мужчина
закрепляет на руке с помощью украшенной сапфирами отверточки.
   - Я приехала, чтобы записаться в твой зал. Мне , надо, чтобы ты  избавила
меня от хандры и сделала из меня суперженщину.
   Лайза не могла сказать точно, от чего она покраснела, но, тем  не  менее,
краска бросилась ей в лицо. И тогда она услышала свои слова:
   - Что ж, на первый взгляд, для этого потребуется около десяти минут.
   Она почувствовала, что покраснела еще больше.
   - Благодарю за комплимент,