пала все силы, сохраняя невозмутимость при отступлении. По ее глубокому убеждению, тот, кто способен на убийство, кто живет за счет грабежа других людей и кто может спокойнейшим образом раздеться перед посторонней женщиной, вряд ли остановится перед изнасилованием. Каждую минуту она опасалась услышать позади тяжелые шаги или ощутить хватку его рук.
     Только дойдя до обвалившейся стены, Розалинда осмелилась остановиться и пугливо оглянуться назад. Слава Богу, ее никто не собирался преследовать, но то, что она увидела, было не менее обескураживающим. Черный Меч сбросил чулки и штаны и теперь стоял совершенно нагой. Он опрокинул на себя еще одну бадью, и обращенная к Розалинде мокрая спина блестела в лучах рассветного солнца. Ноги и ягодицы были светлее верхней части тела, но тоже, казалось, состояли из одних лишь стальных мышц, которые играли и перекатывались при каждом его движении.
     Розалинда не знала, сколько времени она простояла, вопреки всем приличиям уставившись на него. Она пришла в себя, когда Черный Меч выпрямился и, взглянув через плечо, наткнулся на ее упорный взгляд. Тогда она резко отвернулась и немедленно нырнула под защиту стены. Пока она спешила туда, где оставила Клива, образ Черного Меча неотступно стоял перед ее глазами.
     Подходя к пристройке, Розалинда все еще не могла собраться с мыслями. В какую же новую беду она опять угодила, вопрошала она себя в полном расстройстве. Боже правый, что теперь ей делать?
     Как будто почувствовав смятение своей госпожи, Клив медленно поднял веки и недоуменно обвел взглядом закуток. Потом в его глазах блеснуло сознание, и он с огромным трудом повернул голову к Розалинде.
     - Ми... миледи, - слабо прохрипел паж, и девушка кинулась к нему, мгновенно выкинув из головы все, кроме заботы о больном.
     - Я здесь, Клив. - Она опустилась около юноши на колени и прижала ладонь к его лбу. К счастью, лоб был прохладный, и Розалинда безмолвно возблагодарила небо. - Как ты себя чувствуешь?
     В ответ Клив нахмурился. Слабой рукой он дотронулся до повязки на голове.
     - Что случилось? - спросил он, болезненно вздрогнув, когда его пальцы нащупали забинтованную рану.
     - Этот разбойник - ну тот, которого ты ударил кинжалом - швырнул тебя на валун. Твоя голова... - Розалинда запнулась, заметив, что Клив смутился и озабоченно наморщил лоб. - Ты помнишь, как на нас напали? Два дня назад, когда мы в полдень остановились на отдых.
     Карие глаза затуманились от усилий припомнить случившееся. Потом взор Клива прояснился, а лицо ожесточилось.
     - Нечестивые ублюдки! - вскричал он и густо покраснел. - Простите, миледи.
     - Пустяки, Клив, - утешила пажа Розапинда, облегченно вздохнув. - Но скажи мне, как ты себя чувствуешь? Ты сможешь идти?
     - Конечно, - выдавил Клив, пытаясь сесть. Но гримаса боли, исказившая его черты, красноречиво свидетельствовала об обратном. - О-о-ох... - вырвался у Клива страдальческий стон, и он снова в изнеможении рухнул на подстилку. - Моя голова... ох...
     Розалинда с тревогой склонилась над ним.
     - Тебе нанесли жестокий удар, Клив. Этот мерзавец едва не убил тебя. У тебя на голове опасная рана, может, даже проломлен череп. Весь вчерашний день и всю ночь тебя лихорадило. - Розалинда ласково разгладила нахмуренный лоб Клива.
     - Значит... значит, мы провели здесь день и две ночи? - растерянно проговорил Клив, напрягая память, чтобы восстановить события. - И все это время вы ухаживали за мной?
     Розалинда чуть было не кивнула, но вовремя сообразила, что это не совсем соответствовало действительности.
     - По правде говоря, большую часть вчерашнего дня ты провел один. Я ходила за помощью.
     - И вам удалось найти ее? - спросил Клив, немного воодушевляясь.
     Розалинда помешкала с ответом, чувствуя, как щеки загораются предательским румянцем.
     - Да... я нашла кое-кого...
     Именно этот момент и выбрал их сомнительный защитник для своего появления. Розалинда подскочила как ужаленная: недавние страхи немедленно овладели ею с прежней силой. Клив тоже вздрогнул и приподнялся с подстилки, чтобы встать. В воздухе запахло грозой, и в этом смешалось все: беспокойство Розалинды, как бы Клив не узнал подробности минувшего дня; испуг Клива, который вообразил, что вернулись разбойники и снова напали на них; и настороженная готовность Черного Меча к отражению любой опасности, пробудившаяся от резкого движения юноши. Одним прыжком он оказался рядом с Кливом и прижал ногой грудь юноши к земле, лишив того всякой возможности двигаться. Заметив блеск кинжала, Розалинда молнией метнулась вперед и повисла на руке, занесенной для удара.
     - Не смей! - взвизгнула она, вцепившись в руку, словно отлитую из железа. - Не тронь его!
     Но ее отважное нападение, казалось, столь же мало было способно задержать могучего разбойника, как и беспомощные попытки Клива защититься. Одной рукой удерживая Розалинду на расстоянии, Черный Меч опустился на одно колено и угрожающе приставил кинжал к белому как мел лицу пажа.
     - Не шевелись, - яростно прорычал он.
     После его слов в закутке повисла гробовая тишина. Перед лицом смертельной угрозы Клив весь съежился, парализованный страхом. У Розалинды душа ушла в пятки. Казалось, беды уже не миновать и кровожадный людоед вот-вот прикончит юного пажа!
     У Розалинды пересохло в горле, и ее онемевшие губы едва шевелились.
     - Не убивай его! - взмолилась она дрожащим голосом. - Я сделаю все, что ты захочешь. Только... не тронь Клива!
     Время как будто остановилось. Долго, очень долго его рука сжимала ее запястье, и Розалинда даже через ткань рукава чувствовала, что эта рука еще не успела просохнуть после купания. Но потом его хватка слегка ослабла, и Розалинда с облегчением перевела дыхание.
     - Лежи тихо, - приказал юноше Черный Меч, сопровождая слова выразительным взглядом.
     Однако Клив, при всем своем испуге, трусом не был.
     - Я не допущу, чтобы ты причинил зло моей госпоже, - умудрился выговорить паж, и хотя голос плохо повиновался ему, в глазах горел опасный огонь. Как ни странно, именно это и привело гиганта в благодушное настроение.
     - Да он просто волчонок, твой паж! - усмехнулся Черный Меч и добавил серьезно:
     - Ну-ка вели ему притихнуть.
     Розалинда решила не пренебрегать этим указанием.
     - Все... все в порядке, Клив. Правда, правда. Это и есть тот человек... - Она боязливо покосилась на своего грозного "супруга", надеясь, что свершится чудо и он не станет опровергать ее слова. - Это тот самый человек, которого я наняла, чтобы он помог нам добраться домой.
     Выговорив это, Розалинда ощутила не то облегчение, не то страх - она так и не поняла. На простодушном лице Клива последовательно изобразилась целая череда чувств: изумление, недоверие и наконец непритворное возмущение.
     - Вы наняли его? - спросил он, всем видом выражая сомнение в том, что его госпожа находится в здравом уме.
     - Да, - кротко подтвердила Розалинда и снова повторила свое "да" уже тверже, ибо Клив, похоже, собрался затеять спор. Следовало любым способом заставить пажа замолчать, поскольку Черный Меч был скор на расправу, и Розалинда перешла на суровый и высокомерный тон, надеясь остудить горячую голову:
     - Ты переходишь рамки дозволенного, задавая мне подобные вопросы.
     Она достигла цели: Клив смолк. В наступившей тишине Черный Меч убрал ногу с груди пажа, одновременно выпустив руку Розалинды. Та уже уразумела, что с их покровителем шутки плохи: он не потерпит сопротивления ни с чьей стороны, будь то она сама или рассерженный мальчишка.
     - Он может идти? - спросил Черный Меч, жестом указывая на Клива.
     - Да.
     - Нет, - возразила Розалинда, бросив на Клива возмущенный взгляд. Хотя она сама сгорала от желания поскорее двинуться в путь, было очевидно, что Клив еще недостаточно окреп, чтобы ходить. При ранах и ушибах головы покой особенно необходим больному. Как отнесся Черный Меч к их противоречивым ответам, Розалинде не дано было узнать. Когда он заговорил, голос его звучал достаточно бесстрастно:
     - Тогда займись его раной. И свари остатки овощей. - Он сурово посмотрел на Розалинду и бережно заткнул кинжал за кожаный пояс. Это движение вызвало у Клива вспышку ярости.
     - Это мой нож! - вскричал он, с трудом приподнимаясь на локтях.
     - А теперь будет мой, - отрезал Черный Меч. - Веди себя как следует, и, возможно, я в конце концов его тебе верну.
     Розалинда предотвратила дальнейшие нападки Клива, положив руку ему на плечо.
     - Я все объясню, - прошептала она, занявшись повязкой на голове пажа, - только попридержи язык.
     Как ни тяжко было на душе у Розалинды, когда она, проснувшись, обнаружила исчезновение Черного Меча, сейчас ей стало еще хуже именно потому, что он явно старался не отходить от них далеко. Она осмотрела голову Клива, промыла рану отваром из подорожника с лапчаткой, наложила новую повязку с распаренной липовой корой, и все это время каждой клеточкой кожи остро ощущала присутствие опасного провожатого. Кливу тоже было не по себе, и он беспрестанно метал мрачные ожесточенные взгляды в сторону чужака. Словом, все их мысли заполонил Черный Меч, которого, в свою очередь, совершенно не занимали его подопечные. Пока Розалинда разводила огонь и хлопотала вокруг Клива, Черный Меч притащил несколько молодых деревьев без корней и ободрал с них тонкие ветки и листья. Она вскипятила немного воды и положила овощи вариться, а он тем временем связал концы двух получившихся жердей и приладил небольшую распорку между свободными концами. К тому моменту когда у Розалинды сварилась жидкая похлебка. Черный Меч закончил сооружение странного замысловатого приспособления, которое поневоле возбудило любопытство Клива и его госпожи. Но мастер был явно не расположен к беседе.
     Розалинда заставила Клива съесть изрядную порцию варева, потом сама поела из грубого глиняного горшка, который служил всем троим и горшком, и котелком, и тарелкой. Она была очень голодна, но кусок не лез в горло, и девушка лишь едва прикоснулась к еде. Когда их покровитель закончил свои молчаливые труды и появился на пороге пристройки, Розалинда отставила горшок и робко взглянула на него.
     - Остальное - для тебя, - как можно приветливее проговорила она.
     Черный Меч без промедления подошел к костру и присел на корточки рядом с девушкой.
     - Благодарю, - пробормотал он, принимая горшок из ее рук, затем крупными ровными глотками осушил посудину до дна.
     Когда Черный Меч подсел к ней, Розалинда сперва отодвинулась. Она приняла благоразумное решение не проявлять интереса к тому, что он делает, но все время ловила себя на том, что смотрит на него как зачарованная. Вот он обхватил импровизированную тарелку крупными ладонями с сильными, гибкими пальцами. Он не чавкал, не причмокивал и не пролил ни капли мимо рта, а когда закончил есть, не стал вытирать рот тыльной стороной ладони, а лишь быстро облизнул губы.
     Розалинда и дальше дивилась бы на этого непонятного человека, но Черный Меч внимательно посмотрел на нее, заставив густо покраснеть от смущения. Он был убийцей, но обладал изысканными манерами, и это казалось непостижимым. Он ел как воспитанный человек и поблагодарил ее за еду, что было самым удивительным. Упорный мужской взгляд рождал волнение, и у Розалинды чаще забилось сердце,
     Но если госпожа ломала голову над странностями поведения Черного Меча, свирепого и благовоспитанного одновременно, то слугу они только еще больше раздражали. Ломающийся юношеский голос заставил Черного Меча отвести взгляд от Розалинды.
     - Кто ты такой? - требовательно произнес паж. Затем Клив обратился к Розалинде, которая укоризненно покачала головой, пытаясь принудить его к молчанию. - Кто он и каким образом сможет помочь нам? У него есть лошади? Или оружие?
     - Клив...
     - Я тот, кто скорее перережет тебе горло, чем станет отвечать на твои вопросы. - Сделав столь ободряющее заявление. Черный Меч ехидно улыбнулся Розалинде. - Не правда ли, Роза? - добавил он с нарочитой фамильярностью.
     В эту минуту Розалинда не сомневалась, что так и есть на самом деле, хотя ей очень хотелось бы думать о нем лучше. Но самым важным было другое: Клив не должен узнать правду.
     - Клив, он действительно может доставить нас домой. И он единственный, кому это по силам, - попробовала урезонить пажа Розалинда.
     Но Клива было уже не унять.
     - В таком случае, он местный шериф? Или лорд-владелец окрестных земель? - Юноша окинул пренебрежительным взглядом рваную тунику и грязные штаны предполагаемого лорда. - Все, что у него есть, - это мой кинжал. Так как же он защитит нас, случись новое нападение? И почему вы так уверены, что он будет это делать?
     Розалинде не было необходимости смотреть на Черного Меча, чтобы знать: он не станет долго терпеть мальчишеские выходки. Нескрываемая враждебность, возникшая между ними, приводила ее в отчаяние. Если бы Клив понял, с кем имеет дело! И в безрассудной попытке принудить пажа, чтобы он прикусил язык ради общего спокойствия, Розалинда сгоряча выпалила:
     - Все в округе знают, кто он! И все его боятся! Он убил многих...
     Розалинда внезапно замолчала, придя в ужас от своих слов. Черный Меч, однако, спокойно закончил за нее:
     - Меня считают известным разбойником, который погубил многих, многих людей, - сообщил он с ледяной издевкой в голосе. Вслед за тем он вытащил из ножен кинжал, и Розалинда с Кливом вздрогнули в тревоге. Злодей невозмутимо поднес конец лезвия к ногтю большого пальца и срезал заусеницу. Потом он спокойно закончил:
     - Пора уходить отсюда. Если, конечно, миледи не изменила решения. - Последняя шпилька была адресована Розалинде.
     Ох, если бы она могла себе позволить - женщины счастливее не было бы на свете - избавиться от этого жуткого человека! Похоже, его присутствие таит в себе не меньшую опасность для них, чем отсутствие. Но Розалинда понимала, что сейчас не время отказываться от его помощи, особенно после всего, что она пережила, чтобы заполучить его в свое распоряжение. Черный Меч согласился охранять их по дороге в Стенвуд, и, несмотря на все ее недоверие к нему, какое-то чутье говорило ей, что он сдержит свое слово. Его привлекла обещанная награда. Что ж, им придется терпеть его скверный характер и неожиданные скачки настроения, пока они не попадут в отцовский замок. И у нее уйдет немало сил на то, чтобы держать Клива в узде.
     - Я остаюсь при своем решении, - твердо ответила Розалинда, Она схватила руку Клива и сильно сжала ее, предостерегая его от любых высказываний. - Но Кливу нельзя вставать. И тем более ходить. Ему вредно напрягаться.
     Черный Меч выпрямился во весь свой немалый рост, и на лице у него изобразилось то, что Розалинда не могла назвать иначе, как невыносимо надменной снисходительной ухмылкой. При этом между губами снова блеснули белые ровные зубы. Сейчас, когда неряшливая борода уже не скрывала четких очертаний упрямого подбородка и высоких скул, Розалинда вынуждена была признать, что он весьма привлекателен и даже наделен красотой - грубой и дикой, словно творение самой природы, но бесспорной красотой. Впервые она заметила, что у него светлые, цвета осенней листвы, волосы, отливающие золотом. Рассердившись на самое себя за то, что снова отвлекается на такие пустяки, как внешность Черного Меча, Розалинда нахмурилась.
     - Клив идти не может, - настойчиво повторила она. Улыбка на лице Черного Меча стала чуть шире.
     - В таком случае он поедет.

7.

     По лесу перемещался необычный экипаж, то плавно скользя по папоротникам и опавщим листьям, то бороздя тучную землю и время от времени переваливаясь через выступающие толстые корни.
     При всем недоверии Розалинды к Черному Мечу, она была восхищена тем, какое замечательное устройство он смастерил всего из трех жердей. Там, где длинные боковые жерди расходились в стороны. Черный Меч натянул ее плащ, так что получилось нечто вроде постели для Клива. Затем он занял место в узком конце между жердями, ухватился за них и зашагал вперед. Он тащил волокушу, как ломовая лошадь, и, несмотря на отсутствие колес, диковинная тележка позволяла везти больного.
     У Клива этот экипаж не вызвал восторга, но Розалинде было ясно, что угрюмое недовольство пажа проистекает прежде всего от сознания собственного бессилия.
     Сначала он вообще отказался улечься на волокушу, уверяя, что может идти сам. Впрочем, сильнейшее головокружение тут же доказало, что он не способен не только идти, но даже стоять на собственных ногах, и, доведя Розалинду своим упрямством до горьких слез, строптивец наконец вынужден был уступить, но раздражение его от этого нарастало с каждым часом. Розалинда понимала, что Клив донельзя угнетен выпавшими на их долю испытаниями, а более всего - непривычной для него беспомощностью. И вдобавок ко всему прочему его выводило из себя сознание, что им приходится полагаться на такого отпетого негодяя, как этот гнусный Черный Меч. Однако, в то время как Клив совершенно явно не собирался обуздывать свою юношескую непримиримость, Розалинда, напротив, решила всячески поддерживать мир и согласие: что ни говори, незачем раздражать человека, который был их единственной надеждой на спасение. Она от души надеялась, что Клив последует ее примеру и проявит больше благоразумия.
     В обществе Черного Меча им придется провести еще несколько дней, и Розалинда не хотела, чтобы дело дошло до драки, ибо не приходилось гадать, кто в этом случае выйдет победителем. Кроме того, она не без оснований предполагала, что их покровитель не станет церемониться с задиристым противником.
     И все-таки никакие доводы рассудка, никакое благоразумие не могли совладать с ее собственной обидой на заносчивого разбойника. Да, он согласился доставить их в Стенвуд, но только за вознаграждение. В его душе не было ни капли благодарности к ней, а ведь она уберегла его шею от петли. Какое там! Не прояви она тогда настойчивости. Черный Меч вообще бросил бы ее, как только представилась такая возможность. Что ж, поскольку ей не обойтись без помощи, придется терпеть его присутствие. Но особенно тошно было вспоминать, что они вдобавок женаты. Хорошо хоть то, что это только временный союз, а потом они пойдут каждый своей дорогой. До тех пор, однако, ей придется делать все возможное, чтобы сохранить мир. Ах, с каким наслаждением она предвкушает тот миг, когда "муженек" навеки скроется с глаз долой!
     Все в нем бесило Розалинду - даже то, как он вез эту нелепую волокушу. Черный Меч прокладывал путь, таща за собой свое громоздкое сооружение с Кливом, распростертым на плаще, а Розалинда замыкала шествие. Он продирался через подлесок, и казалось, что это не стоило ему никакого труда, словно он гулял налегке, а не волок тяжесть.
     Задыхаясь на ходу и из последних сил стараясь не отстать, Розалинда с изумлением спрашивала себя: неужели он не знает, что такое усталость? Похоже, что действительно не знает, молча злилась она. Он просто дьявол во плоти, бессовестный и безжалостный. Дьявол не ведает боли или утомления, знай себе шагает и шагает вперед.
     Так они свершали свой путь под пологом величественных дубов и буков, проходя рощи исполинских каштанов, вязов и тисов, и Розалинда совсем уже выбилась из сил. Казалось, в лесу не осталось корня или камешка, на который бы не наткнулись ее босые ноги - ведь башмаков она лишилась, когда пришлось удирать от разбойников. К тому времени, когда их предводитель остановился под сенью особенно густой кедровой рощи, Розалинда уже заметно хромала.
     - Почему мы остановились? - раздался сердитый голос Клива.
     Розалинда возмущенно посмотрела на него.
     - Потому что устали, - отрезала девушка, рухнув на землю там, где стояла, и принялась разминать измученные ноги. - И еще потому, что у меня все ноги изранены, - чуть слышно закончила она.
     Клив мигом оставил дерзкий тон.
     - Простите, миледи. Это вам надлежало бы ехать на этих адских салазках, а вовсе не мне.
     - Не глупи, Клив, - сердито ответила Розалинда, но сию ж