бавшись несколько мгновений, он выбрался из хаоса схватки и двинулся вокруг границы поля.
     Синее с белым знамя сэра Эндрю было надежно защищено спереди, однако с тыла его прикрывали только трое. С воинственным кличем Эрик метнулся к ним. Обрушившись на первого бойца, он уложил его; другой был повержен одним взмахом дубинки. Третий защитник обернулся - как и знаменосец, - но было уже слишком поздно. Дубинка всей тяжестью опустилась на плечо рыцаря - и его рука онемела. Оставшись без защиты с тыла, знаменосец попытался отступить к середине поля и при этом натолкнулся на своих же товарищей. Знамя покачнулось. Эрик размахнулся длинной крепкой дубинкой еще раз, и оно вместе с древком повалилось на землю.
     Множество рук - рук Стенвуда-устремилось к нему, и победа стала несомненной.
     Эрик не стал задерживаться, чтобы насладиться триумфом. Сейчас уже ничто не стояло на пути к его мести. Он нашел глазами сэра Гилберта, который возглавлял свой отряд, ведущий атаку на знамя сэра Эдольфа. В этот момент Гилберт поднял голову и оглянулся, их взгляды встретились. Эрик понимал, что сэр Гилберт намеревался просто оценить положение сражающихся. Потом Гилберт напрягся, и Эрик почувствовал, что узнан. Ему не нужно было видеть, какое бешенство вспыхнуло в глазах Гилберта, защищенных забралом шлема, или слышать вырвавшееся у того проклятие. Все встало на свои места.
     Без колебаний Эрик отбросил дубинку и вытащил меч, который до того был у него в ножнах. Он поднял длинный темный клинок в угрожающем приветствии и двинулся навстречу врагу, но не успел сделать и двух шагов, как был остановлен сэром Роджером, с силой схватившим его за предплечье.
     - Вернись к остальным! - сердито рявкнул он.
     - Потом, - непреклонно отрезал Эрик, стряхнув его руку.
     - Дьявол тебя побери, от тебя только и жди беды! - взъярился Роджер. - Я не потерплю у себя в отряде ослушников!
     Но Эрик уже не слышал его угроз. Внезапным броском он настиг сэра Гилберта - и все было забыто. Его грозный черный клинок, вернувшийся из конюшни к своему законному владельцу, со смертоносной точностью уже падал на Гилберта, но тот тоже не был новичком в искусстве владения мечом. С криком ярости он встретил стремительное нападение, отразив удар мощным ответным выпадом. Его глаза сверкали холодной ненавистью, когда он свирепо взглянул на Эрика.
     - Зря я тогда не задержался! Надо было собственными глазами проследить, как тебя повесят! - прорычал Гилберт после того, как они, обменявшись ударами, отступили на шаг друг от друга.
     - У тебя не останется времени, чтобы долго сожалеть об этой ошибке, - ответил Эрик холодным, сдержанным тоном.
     - Я позабочусь, чтобы тебя первого насадили на вертел в аду и хорошенько поджарили!
     С этими словами Гилберт занес меч и, призвав на помощь все свое искусство, атаковал Эрика. Но Эрик слишком долго ждал своего часа, чтобы оставить Гилберту хотя бы мимолетную надежду на победу. Рассчитанные, сокрушительные выпады противника он встречал, используя всю мощь и крепость своих рук. Яростные рубящие удары Гилберта не достигали цели, неизменно встречая на пути несокрушимый черный меч. Эрик бросился вперед в попытке лишить Гилберта равновесия. Это был рискованный бросок, поскольку теперь Эрик оказался в пределах досягаемости для оружия своего врага. Но когда Гилберт пошатнулся, Эрик понял, что его риск имел смысл. Он рванул тяжелый клинок на себя, услышав скрежет металла, и теперь был готов нанести смертельный удар.
     Со своего места под навесом Розалинда видела, как неожиданно развернулись события на поле, и ею овладело отчаяние. Да, она знала заранее, что Эрик собирается встретиться лицом к лицу с Гилбертом, но страх за Эрика от этого не становился менее мучительным. Гилберт мог убить Эрика! И даже если не он это наверняка могли сделать другие!
     На другой стороне поля, наполовину скрытые завесой пыли, фигуры двух сражающихся были различимы с трудом. Она отчетливо видела только длинный темный клинок в руках Эрика, и, как ни терзал ее страх, она гадала, где он раздобыл этот меч.
     Разумеется, не она одна наблюдала за поединком. Остальные участники схватки, затеянной ради развлечения, мгновенно остановились, когда два противника сошлись в бою не на жизнь, а на смерть. Бойцы сэра Гилберта в негодовании бросились к своему лорду, чтобы защитить его, но к месту поединка первым поспел сэр Роджер. С яростным воплем он выставил свой меч между ними, прежде чем клинок Эрика смог нанести удар. Выкрикнув короткую команду, он решительно вклинился между Гилбертом и Эриком, загородив собой гостя и обратив лицо к своему своевольному подчиненному.
     - Чтоб ты провалился, проклятый ублюдок! - орал он, явно возмущенный таким нарушением правил состязания. Жестами он подавал знаки ратникам Стенвуда, которые еще топтались в нерешительности позади Эрика.
     - Что стоите, олухи?! Я сказал - взять его!
     Если бы Розалинда не ухватилась за опору навеса так крепко, то сейчас, несомненно, потеряла бы сознание. До сих пор она могла только с ужасом созерцать происходящее. Не все слова, произносимые на поле, были ей слышны и понятны. Она видела вооруженных людей, толпившихся за спиной Эрика, она слышала злобный голос сэра Гилберта, яростно выкрикивавшего обвинения:
     - ...Грязный ублюдок, которого мы изловили на дороге в Данмоу, заслужил виселицу!.. Я требую, чтобы его повесили сейчас же!
     Эти слова вывели Розалинду из оцепенения. Она не раздумывала и не строила планов, когда выбежала из-под навеса. Она не обращала внимания на гул встревоженной толпы. Ею владела только одна мысль - спасти любимого! Среди людей, которые окружили Гилберта и Эрика, находился и ее отец. Может быть, он снизойдет к ее отчаянной мольбе о милосердии? Может быть, когда он узнает, что это его зять...
     Но сердцем Розалинда чувствовала - на подобный исход рассчитывать не приходится. И в этот момент она увидела огромного боевого коня, которого обихаживал Эрик, - коня Гилберта. Поспешно повернув в ту сторону, она бросилась к оставленному без присмотра вороному. Она не колебалась, даже когда он насторожился и дернул головой. Розалинда разобрала длинные поводья, но прежде, чем ей удалось побудить жеребца сдвинуться хоть на шаг - к чему тот явно не был расположен, - в воздухе послышался негромкий продолжительный свист.
     Тотчас великолепный конь напрягся, уши у него встали торчком, а умные глаза обратились туда, откуда донесся свист. Тихо и коротко заржав, он сорвался с места, выдернув поводья из рук Розалинды, и стрелой полетел прямо к плотной толпе в середине поля.
     То, что увидела Розалинда, проследив взглядом за вороным, наполнило ее страхом и благоговейным изумлением. Эрика удерживали четверо мужчин, хотя он еще воинственно сжимал рукоять своего черного меча. Гилберт подался вперед с очевидным намерением нанести смертельный удар, пока Эрик не в состоянии защитить себя. И финал был бы предрешен, если бы конь не разметал толпу, неожиданно врезавшись в самую ее гущу. В результате столь непредвиденного вмешательства кто-то толкнул Гилберта, его меч слегка отклонился вправо. Когда жеребец оказался почти рядом, Эрик мощным рывком кинулся к нему.
     Розалинда пронзительно закричала от ужаса, уверенная, что Эрик тут же будет растоптан копытами. На поле бойцы бежали кто куда, испуганно раздавшись в стороны с пути неукротимого скакуна. Она увидела, как Эрик взлетел на спину коня и во весь опор помчался в сторону леса. Сердце Розалинды готово было выпрыгнуть из груди от радости.
     Ее молитвы были услышаны!

26.

     В последовавшей затем суматохе, пока раскиданные по арене бойцы поднимались на ноги, а зрители сновали вокруг них, не скрывая жгучего любопытства, никому не удалось вскочить в седло, чтобы задержать Эрика. Словно слившись воедино, вороной конь и его пригнувшийся седок пронеслись через поле к спасительной лесной чаще. Только в последний миг, перед тем как исчезнуть за плотной стеной деревьев, конь замедлил бег, и Эрик бросил взгляд на покинутое ристалище. Несмотря на разделяющее их расстояние, Розалинде стало ясно: он оглянулся не за тем, чтобы узнать - есть ли за ним погоня. Даже глядя через просторное распаханное поле, она чувствовала, что его глаза искали - и нашли - ее. В тот краткий миг, когда их взгляды встретились, ей стало понятно; он хочет, чтобы она последовала за ним. И когда Эрик развернул коня и скрылся в лесу, Розалинда уже была уверена: так или иначе, но она будет с ним.
     Ей не потребовалось долго размышлять, спрашивая себя, что в этом хорошо, а что дурно, не пришлось взвешивать, насколько разумны ее поступки. Она больше месяца вела это сражение с самой собой, она тысячи раз перебирала все доводы за и против - и все без толку. Но теперь, когда ее сердце затопляла неизмеримая радость оттого, что он невредим и свободен, она знала, что решение принято бесповоротно, и здравый смысл тут ни при чем. Теперь она должна быть там, куда ведет сердце. Ее место там, где Эрик. Ее любовь.
     Но она знала и то, что следует быть осмотрительной и не выдавать себя. Как ни стремилась она немедленно броситься вдогонку за Эриком, нельзя было терять голову.
     Ее отец и сэр Роджер все еще не стряхнули с себя оцепенение предшествующих секунд. Яростные выкрики сэра Гилберта только усиливали сумятицу на поле и ни в коей мере не содействовали попыткам навести порядок и должным образом организовать погоню.
     - Говорю вам, он разбойник! Один из тех мерзавцев, которых ждала виселица в Данмоу!
     - Но он был превосходным ратником, - не совсем к месту возразил сэр Эдвард, пытаясь унять беснующегося лорда. - У нас не...
     - Глупцы! - Гилберт оттолкнул своих молодцов, подбежавших к нему на помощь. - У вас даже не хватает мозгов, чтобы распознать бандитов в собственных рядах! И нечего удивляться, что их шайки безнаказанно рыщут по округе!
     - Я знал, что ему нельзя доверять! - взорвался сэр Роджер. - Я должен был повесить его, когда он в первый раз мне попался!
     - Я еще его повешу! - бушевал сэр Гилберт.
     Он выхватил свой меч из рук ратника, который хотел вернуть господину оружие, а затем метнул злобный взгляд на группу мужчин, окружавших сэра Эдварда, и заорал:
     - А откуда у него меч? Если он пехотинец, то какого дьявола у него оказался меч?
     - Мы это узнаем, когда поймаем его, - огрызнулся сэр Эдвард, очевидно в равной мере разъяренный. Он повернулся, подавая своим людям знак садиться на коней, но Розалинда предусмотрела это заранее. Воспользовавшись тем, что общее внимание было приковано к событиям на арене, она подбежала к временному загону с веревочным ограждением, где содержалась большая часть лошадей. Приподняв края юбки, она принялась размахивать ими перед пугливыми животными, которые начали беспокойно ржать и бить копытами. Через мгновение они уже носились кругами вдоль ограждения, встревоженные видом маленького, но задиристого существа, мечущегося перед ними.
     Розалинде не удалось, конечно, добиться, чтобы лошади вырвались из тесного загона, но когда оруженосцы и рыцари подоспели, чтобы рассесться по коням, те были слишком возбуждены и не хотели никого к себе подпускать. Пока длилась эта суматоха, Розалинда укрылась в тени навеса на помосте для почетных гостей, и теперь ей оставалось только надеяться, что она сумела хоть ненадолго задержать погоню и что Эрик успел ускакать достаточно далеко.
     Когда наконец всадники взлетели в седла и рванулись в ту сторону, куда ускакал Эрик, она уже понимала, что должна преодолеть еще множество препятствий, если хочет его найти. Прежде всего следовало позаботиться о том, чтобы не попадаться на глаза отцу. Поэтому она поспешно направилась к накрытым столам, которые ломились от яств.
     - Позаботьтесь, чтобы каждый поел досыта, и не жалейте эля, - распорядилась она, перехватив растерянный взгляд Мод.
     - Ох, что же из всего этого получится? - запричитала Эдит.
     - Получится слишком много шума, судя по всему, - пожала плечами Розалинда, с усилием улыбнувшись поварихам. - Но это не значит, что для всех остальных день должен быть испорчен. Так что позаботьтесь о столах, а я пока отыщу Седрика.
     Седрика она нашла около винных бочек. Его лицо, обычно столь благодушное, выражало явную тревогу.
     - Леди Розалинда! - обрадовался он, едва завидев ее. - Что же нам теперь делать?
     - Лучше всего, если мы будем вести себя так, словно не случилось ничего из ряда вон выходящего. В этот день положено праздновать окончание сева, до вечера еще далеко, и я думаю, отец не пожелает лишать своих людей такого удовольствия. Не скупись на выпивку, и они не пропустят конец состязания. А я тем временем пойду поищу отца.
     - Да ведь он поехал с сэром Гилбертом искать того беглого ратника, который напал на рыцаря.
     Тем лучше, подумала Розалинда, забравшись в одну из грузовых тележек и подгоняя крепкую лошадку. Если отец ускакал, он не сможет за ней следить.
     - Но! Но! - кричала она, размахивая концом длинных кожаных вожжей, и лошадка резво несла ее по пыльной дороге к замку. Розалинде предстояло запастись целебными снадобьями, одеялами и чистым полотном. И прихватить корзинку с едой, мысленно дополнила она свой список. Вдруг Эрик будет ранен? И он уже наверняка проголодался. Когда она его найдет...
     Ее беспорядочные мысли прервал отчаянный крик:
     - Леди Розалинда! Подождите, миледи!
     Завидев Клива, бегущего следом за ней, она попридержала лошадку. Меньше всего ей хотелось сейчас иметь дело с Кливом: она не без оснований опасалась, что он с легкостью разгадает ее намерения.
     - Клив, благодарение Господу! Присмотри за свободными лошадьми, хорошо? Я тороплюсь в замок за факелами и свечами.
     Не оставив ему времени для ответа, она снова взмахнула вожжами, и тележка весело покатила по дороге к замку.
     Клив наблюдал за удаляющейся тележкой, несколько обескураженный. Факелы и свечи? Уж конечно, его госпожа не собирается помогать искать сбежавшего Эрика. И столь же сомнительным казалось предположение, что сейчас, после всего случившегося, она так уж озабочена освещением празднества в вечерние часы.
     Однако мысли Клива были заняты странными словами Розалинды в меньшей степени, чем отважным нападением Эрика на сэра Гилберта и последующим бегством. И пока Клив добросовестно поспешал туда, куда его послала Розалинда, голова у него шла кругом от множества необъяснимых событий.
     Ясно, что Эрик выкрал меч из тюков, принадлежащих сэру Гилберту. Возможно, Клив и согласился бы признать, что отчасти сам виноват в этом, поскольку именно от него Эрик узнал, где находится меч. Но была одна настораживающая странность, перед которой меркло любое чувство вины: сэр Гилберт не обвинил Эрика в краже оружия. Черным мечом владел Гилберт, и все же складывалось впечатление, что по какой-то причине он не хотел, чтобы об этом стало известно. Если бы он отобрал меч у Эрика, когда захватил того близ Данмоу, то не было бы никаких причин скрывать это от общества. Назвав Эрика головорезом с большой дороги и возмутившись наличием у того меча, который не полагался простому ратнику в подобном состязании, Гилберт тем не менее ни словом не упомянул, что именно он владелец этого меча.
     Отсюда с несомненностью вытекало, что меч принадлежит Эрику. Его "тезка". А это в свою очередь означало, что сам Гилберт добыл великолепный меч не слишком честным способом. Так вот почему Эрик так рвался к поединку с ним!
     И опять Клив проникся уверенностью в том, что Эрик - рыцарь. Все указывало на это, все - кроме его проклятого молчания на сей счет. Что-то тут было не чисто и, так или иначе, связано с сэром Гилбертом из Дакстона.
     Клив взмахнул руками, загоняя очередную лошадь в небольшую загородку. Отдышавшись, он взглянул в сторону леса. Спор между Эриком и сэром Гилбертом отнюдь не разрешен - тут не могло быть сомнений. Сэр Гилберт считал, что Эрик погиб - повешен в Данмоу. Конечно, он не успокоится, пока не увидит Эрика мертвым, и постарается, чтобы Эрик принял смерть именно от его руки. Но столь же ясно было и то, что Эрик не боится схватки с Гилбертом, иначе он не затеял бы поединок на виду у всех.
     Но теперь, однако, было маловероятно, что Гилберт примет вызов на честный бой. Если у Эрика есть голова на плечах, решил Клив, то он должен на какое-то время затаиться и выждать благоприятный момент. У него есть оружие и конь, - бесспорно, его собственный конь, судя по мгновенному броску животного в ответ на призыв Эрика. Да, Эрику следует затаиться и подождать, пока настанет час его мести.
     Только потом, почти час спустя, когда Клив, задумавшись, направлялся к замку, его поразила шальная мысль. Сэр Гилберт заявил, что Эрика должны были повесить в Данмоу. Но Розалинда ни словом не упомянула об этой подробности, когда впервые привела странного защитника в разрушенный замок-беззаконник. Клив еще тогда удивлялся, каким образом подобный человек мог оказаться лишенным вообще всего, не имеющим при себе даже ножа. А теперь молодой оруженосец терялся в догадках: знала ли леди Розалинда обо всем с самого начала или оказалась просто пешкой в игре, где ставкой была жизнь Эрика.
     Клив нахмурился и почесал затылок. Многое еще оставалось неясным в этом запутанном деле, думал он. Немногочисленные всадники вернулись с охоты за человеком с пустыми руками, но сэр Гилберт и сэр Эдвард пока еще не бросили поисков. Пока они не возвратились, решил Клив, самое время побеседовать с прекрасной хозяйкой замка.

***

     Розалинда выехала через боковые ворота. Все, что могло ей понадобиться, она завернула в мягкую льняную ткань и перекинула получившийся тюк через холку лошади, которую оседлала в конюшне. Теперь, когда на землю упали сумерки, она провела смирную кобылку через узкие ворота, чрезвычайно благодарная Провидению за переполох, царящий в замке. Все шло ей на пользу - и шумный гомон, порожденный выходкой Эрика, и усыпляющее действие, эля, обильно льющегося в ненасытные глотки; поэтому ей легко было оставаться незамеченной и не привлекать к себе внимание. Уже за воротами она уселась в седло и направила кобылку к лесу. Розалинда не представляла, каким образом сумеет разыскать Эрика, когда это не удалось другим. Она знала только то, что должна попытаться. Проехав по каменистой дороге, она спустилась в овраг и снова поднялась, а затем выбралась на расчищенное поле, примыкающее к замку сзади. Ее негромко окликнул дозорный... И вот уже никого не осталось вокруг, а она и ее добродушная лошадка направились прямиком под защиту леса.
     Вечностью показались Розалинде те часы, когда она была вынуждена обуздывать свое нетерпение - ждать прихода темноты, ждать удобного момента, чтобы выбраться из конюшни; неспешным шагом вести кобылку, хотя ее так и подмывало пуститься бегом! Но теперь, когда она оказалась в темной лесной чаще, ею овладели внезапные сомнения. Что если она не сумеет его разыскать?
     Она осадила послушную кобылку и огляделась по сторонам. Где-то в этом лесу находился Эрик. Она хотела только одного - быть с ним рядом и знать, что он в безопасности. Однако, по мере того как лес погружался во мрак, у нее оставалось все меньше надежды на успех.
     Она не слышала и не видела, как в кроне старого каштана позади нее мелькнула большая неясная тень. В какой-то момент, почувствовав себя так, словно она одна во всем мире, Розалинда молчаливо воззвала к небесам, моля, чтобы Бог направлял ее в поисках. А в следующий миг кто-то уже соскользнул с дерева на круп лошади, отчего та в испуге рванулась вперед, а сама Розалинда от ужаса едва не лишилась чувств.
     - Нет! - попыталась она закричать, но тяжелая рука уже зажала ей рот. Потом она почувствовала, что прижата к чьей-то широкой груди, и все поняла, прежде чем было произнесено хоть единое слово.
     - Ш-ш-ш, - послышался у нее над ухом шепот Эрика. Свободной рукой он перехватил поводья. Почувствовав твердую руку нового седока, лошадка успокоилась, и ее панический бег сменился размеренной трусцой. Другой рукой он прижимал к себе Розалинду так крепко, что ей даже вздохн