тревоги тишина, которая бывает перед неизъяснимым и повергающим в  суеверное
состояние  явлением природы. Кроме  треска  сучьев в  костре и  позвякивания
колокольчиков стреноженных верблюдов и лошадей, не доносилось ни звука.  Все
люди,   сидевшие  вокруг  костра  и  прислушивавшиеся  к  разговору,  теперь
напряженно ждали новых слов Имрана.
     А Имран в это время вновь заглядывал в бездну,  когда-то показанную ему
Джафаром ас-Садиком и отчаянно пытался сохранить благоразумие, думая о своей
семье,  к  которой  мог  еще вернуться,  и об  Анне, оставшейся  в  Багдаде,
которая,  возможно, могла бы ответить на  его любовь.  Но  караванщик,  лицо
должностное,   а   значит,   несущее   ответственность    за    политическую
благонадежность вверенной ему экспедиции, строго спросил:
     - Эй, послушай,  малый, а кто ты, собственно говоря, такой, чтобы вести
подобные разговоры?
     Имран  протянул руку к костру, сжал и разжал кулак, и от этого движения
вдруг взвилось пламя над костром, исторгнув из людей крик сладостного ужаса.
     - Я махди, - сказал Имран.
     Старик, не сводивший с собеседника глаз, поднял руки к небу и произнес:
     - Хвала Аллаху всевышнему, наконец-то мы дождались!
     - Кто ты? - изумленно переспросил караванщик.
     - Седьмой Совершенный, - поднимаясь с колен, сказал Имран.





     Книга Третья.
     Часть Седьмая.
        "Бродячий Монах."


     "Будь ты проклята, Фарида. Будь ты  проклята "- Женщина стояла лицом  к
стене, она  смотрела  прямо  перед собой, ничего не  видя  из-за слез, вдруг
хлынувших  из  глаз. Прошло несколько месяцев  с тех  пор,  как ушел из дома
Имран,  и  только  сейчас она  заплакала, а  все это  время,  ощущала  тупое
оцепенение и  страх, от того что придут новые  люди, как предрекал  Имран  и
убьют их. Но время шло, никто не  появлялся. Страх растаял, а горечь и обида
поселились в ее сердце. В первый раз, когда Имран был арестован и приговорен
к смертной казни, Фарида пролила немало слез, но восприняла это покорно, как
волю Аллаха, но сейчас муж сам, по собственной воле ушел от нее и с этим его
поступком, она не могла смириться.
     Поскольку  новые  убийцы  не  появились,  то  она  перестала  верить  в
существующую опасность.
     -  Я  тебе точно говорю,  он на ком-то женился, - час  назад сказала ей
соседка,.
     - Куда же он уехал? - недоверчиво спросила Фарида.
     - Вот к ней и уехал.
     - Но он же мог ее сюда привести, - недоуменно сказала Фарида.
     -  Ну, как ты не понимаешь? - кипятилась соседка, - у  него денег  нет.
Всех вас ему не прокормить, вот он и ушел к ней,
     Фарида не могла рассказать ей о мертвецах, зарытых на склоне горы и тем
самым  снять напраслину со своего мужа. Но потом она вдруг  поняла, что одно
не исключает другого, и потеряла покой.
     Фарида стояла у стены, которая олицетворяла собой безысходность, будучи
непрозрачной, она отражала ее горе, и от этого женщине становилось еще хуже.
Она  отошла  от  стены  и  стала смотреть  в  окно. Горные вершины несколько
успокоили ее. Фарида простояла так несколько часов, затем, накинув на голову
платок, пошла к старосте (ибо  это  был единственный  человек  в деревне,  у
которого водились деньги). Она застала его  во дворе, отдающим  распоряжения
работнику. Увидев Фариду, он с любопытством  воззрился на нее. Старостой был
пятидесятилетний мужчина по имени Марван.
     - У меня к  тебе просьба, - сказала Фарида, - не мог бы ты  ссудить мне
немного денег.
     Довольная улыбка появилась на лице Марвана.
     - Иди, - сказал он работнику, - иди работай.
     - На что тебе деньги, женщина? - спросил староста,  когда они  остались
одни.
     - На дорогу.
     - Ты уезжаешь? Куда?
     - Мне нужно поехать за мужем.
     - Да, я слышал, что он уехал, но зачем же тебе за ним ехать?
     Фарида не ответила.
     - Он конченый человек, - сказал Марван, - зачем он тебе нужен?
     Фарида молчала.
     И ты ему не нужна,  - продолжал староста, - сиди на месте, у тебя дети,
о них надо заботиться.
     Нам не на что жить, - сказала Фарида.
     Хочешь, я помогу вам, но с одним условием.
     Фарида недоуменно посмотрела на старосту.
     - С каким условием?
     - Если ты будешь ко мне благосклонна.
     - Что это значит? - спросила Фарида.
     - Сколько тебе лет?
     - Двадцать один год.
     - Ты еще молодая женщина.
     Фарида повернулась и пошла со двора.
     - Подумай хорошенько, - сказал ей вслед староста.

     Несколько  дней  спустя,   Фарида,  поцеловав  спящих  детей,  покинула
деревню.  Она не стала  их  будить.Детскому  сознанию  всегда  легче принять
разлуку с  родителем, как данность,  которую они не могут изменить. ( Нет, -
это не Фарида,- это уже автор умничает).
     Соседка, провожая ее, сказала:
     - Иди с легким сердцем.  Проснутся, скажу, что за отцом поехала. Это их
утешит. Потом начнут играть и забудутся. Иди. Аллах не  оставит тебя в своей
милости.
     Когда взошло  солнце, Фарида была уже далеко от деревни. Дорога сбегала
с горы, выписывая причудливые кривые. Женщина добросовестно повторила все ее
изгибы  и к полудню вышла  на большую караванную тропу,  ведущую в Марракеш.
Немного передохнув, она  двинулась дальше. Теперь ее путь пролегал по южному
склону горы. С  левой  стороны дорогу теснили, нависавшие над  ней  скальные
выступы,  а с правой ограничивало глубокое  ущелье, иначе, пропасть, на  дне
которой была  видна, умеренно строптивая река.  Было начало весны, а  точнее
месяц  рамазан, но если быть  еще  точнее  - там,  откуда спустилась Фарида,
весны  еще не было, но здесь  вначале стали попадаться деревья, (алыча,  как
известно, зацветает  первой) с набухшими почками,  затем уже покрытые белыми
цветами.
     Когда  солнце   встало  над  головой,  женщина  почувствовала  голод  и
усталость одновременно. Она  сошла с  караванной  тропы,  разыскала родник и
села возле него, вытянув усталые ноги.  Достала  хлеб  из  хурджина и стала,
есть, глядя на соседнюю гору, лежащую за ущельем.
     Налетевший ветер зашумел в  листве, придав женщине удивительное чувство
причастности к происходящему. Фарида повернула голову и ахнула  от восторга.
Буквально в нескольких шагах от нее росло небольшое дерево,  сплошь покрытое
цветами,  словно объятое белым пламенем. Как  она умудрилась не заметить его
сразу (а  ведь  Фарида  готова  была поклясться, что этого дерева не  было).
Вдоволь полюбовавшись  им,  женщина прилегла, подложив  под голову  хурджин.
Мысли  тут  же налетели  на  нее словно пчелиный  рой.  Фарида  не  имела ни
малейшего понятия о том, где собирается искать своего мужа. Поразмыслив, она
поняла,  что ответа на  этот вопрос у  нее  нет. Уходя. Имран велел говорить
всем, что он отправился в хадж. Значит, Мекку и Медину можно отбросить, туда
он  точно не пойдет. Еще в  ее  голове возникал  город  Багдад, но,  сколько
Фарида ни пыталась, она не могла понять  в связи с  чем. Солнце  уже высоко,
интересно, покормила уже соседка детей или нет.  Она клятвенно обещала,  что
не будет делать различия между своими  и чужими. Фарида отдала ей  все  свои
серебряные украшения, доставшиеся ей от матери, чтобы та  их продавала, а на
вырученные деньги  содержала  ее  детей,  пока она не  вернется.  Подумав об
украшениях,  женщина  не удержалась  от слез.  Серьги,  браслет  и ожерелье,
единственные ценности, которыми она обладала.  Найти  бы  побыстрей  мужа  и
уговорить его, вернуться домой, может быть, соседка не успеет все продать.
     Вскоре  Фарида  задремала, и  ей  приснилось, что она  стоит  во  дворе
большого  дома  и просит красивую  надменную женщину  - новую  жену  Имрана,
позвать  мужа, а  та недоверчиво  качает головой и протягивает  ей подаяние.
Рассердившись, Фарида открыла глаза, увидела чью-то спину  и тут же вскочила
на ноги.
     Человек, сидевший у ручья в нескольких шагах он нее обернулся и сказал.
     - Прости меня, женщина, наверное, я разбудил тебя.

     -  Кажется, это  уже  было,  - мрачно  произнес  Ахмад Башир, глядя  на
удаляющуюся спину Имрана.
     Что, было? - спросил подошедший матрос?
     Все это уже было, - повторил Ахмад Башир.
     Не понял, - сказал матрос.
     Мир состоит из семи  дней,  - пояснил Ахмад Башир,  - просто они всегда
повторяются.
     Прости  господин,  но  я все  равно  не понял, -  простодушно  сознался
матрос.
     Это ничего, - улыбнулся Ахмад  Башир, - это  просто не твоего ума дело,
занимайся своей работой.
     Хорошо, господин, - согласился матрос и стал выбирать из воды чал.
     Ахмад  Башир  посмотрел на пристань,  но Имран уже  затерялся в  толпе.
Ахмад Башир тяжело вздохнул и отправился искать капитана.
     Капитан сидел у себя в каюте и разглядывал астролябию.
     - Мир тебе, - сказал Ахмад Башир.
     Капитан пробурчал что-то в ответ.
     - Когда прибудем на Сицилию? - спросил Ахмад Башир.
     - Когда Аллах  позволит, тогда и прибудем, - недовольно сказал капитан.
Он был суеверен и не любил подобных вопросов.
     Ахмад Башир задал следующий вопрос.
     - В какой порт мы должны прибыть... Иншаллах.
     Капитан ненадолго задумался, но не найдя в заданном вопросе  повода для
грубости, с сарказмом ответил.
     В Сиракузы, о любопытнейший  из любопытных,  какие  еще есть вопросы на
твоем языке, задай их и уходи, дай мне работать.
     Не найдется ли для меня отдельной каюты?
     -  Нет,  -  отрезал  капитан, - торговый корабль, какие  еще могут быть
каюты, каюта только у меня.
     - Жаль, - сказал Ахмад Башир, - я бы хорошо заплатил.
     Он повернулся, чтобы уйти.
     -  Хорошо,  -  это  по-твоему сколько?  -  спросил  вслед  капитан,  не
удержавшись.
     - Десять золотых,  -  ответил  Ахмад  Башир. Запустил  руку  в  карман,
позвенел монетами.
     Капитан кашлянул.
     - Могу потесниться, - предложил он.
     - А ты не храпишь? - поинтересовался Ахмад Башир.
     - Жена не жалуется, - хмыкнул капитан.
     Ахмад Башир вернулся.
     -Где я буду спать?
     Капитан показал  рукой на  угол  каюты  завешенный тканью.  Ахмад Башир
высыпал на стол пригоршню монет и подвинул ее к капитану.
     Серебро,- недовольно сказал капитан,- мы о золотых речь вели.
     По курсу,- ответил Ахмад Башир,- четыре с половиной за золотой.
     Как четыре с половиной,- удивился  капитан,- в порту сегодня я менял по
семь.
     На море курс меньше,- невозмутимо заявил Ахмад Башир.
     Это почему же?
     Так ведь утонуть  можно, -  пояснил Ахмад Башир, а это,  согласись, все
обесценивает, по меньшей мере, процентов на сорок
     Он  прошел  за  занавес и обнаружил застеленную кровать, недолго думая,
вытянулся на ней и через несколько минут захрапел. Когда эти звуки донеслись
до ушей капитана, он удивленно покачал головой, и сказал вслух:
     - Вот наглец, еще спрашивал, храплю ли я.
     Ахмад Башир проспал остаток дня и половину  ночи. Когда капитан, обойдя
вахтенных, вернулся в каюту, он застал своего постояльца бодрствующим. Более
того, постоялец что-то искал в каюте, шаря по углам.
     - Ты, что-то потерял, друг мой? - осведомился капитан.
     -  Где ты держишь вино? - раздраженно спросил  Ахмад Башир,  - не  могу
найти.
     - А ты его здесь клал? - ядовито спросил капитан.
     -  Я  оплатил  каюту  с  полным пансионом, - невозмутимо  ответил Ахмад
Башир.
     - Подожди, как это с пансионом, - удивился капитан, - такого  разговора
не было.
     -Был, ты просто забыл, - тоном, не допускающим возражения, сказал Ахмад
Башир и миролюбиво добавил, - но,. да ладно. Как тебя зовут?
     -Ахмад ибн Маджид, - ответил капитан.
     -А меня Ахмад ибн Башир. Мы с тобой тезки. У тебя есть вино Ахмад?
     Капитан  был человеком  строгих  правил,  вольностей, фамильярности  не
любил.  Первое лицо на корабле,  привыкший  к перед вопросом.  почтению,  он
вдруг растерялся. Ведь обычно вопросы ставил он.
     - Вина не держу, - невольно ответил он.
     - О,  как ты меня расстроил,  - сокрушенно  сказал Ахмад  Башир,- пошли
скорее  матроса  за вином, ибо  велика моя жажда.  Третьего дня  я  попал  в
переделку, едва ноги унес. С той самой поры я не могу утолить жажду.
     - Я правоверный мусульманин, - сопротивлялся капитан.
     - А я,  по  твоему кто,-  наседал  Ахмад Башир,- и кроме  того,  я твой
гость, разве ты не знаешь, что для мусульман желание гостя- закон.
     - Как, ты уже гость? - удивился Ахмад Маджид.
     - То что ты взял с меня  деньги, - невозмутимо заметил Ахмад  Башир,  -
еще ничего не значит, я твой гость
     - Ты не гость.
     Хорошо, допустим, я не гость. Но ты же хозяин.
     Но сейчас ночь, лавка закрыта, - дрогнул Ахмад  Маджид. Перед последним
доводом он не смог устоять.
     -Пусть  разбудят  торговца,  а  если  он  откажется  продать  вино,  то
пригрози, что высадишь.
     -  Хорошо,  -  сдался  капитан.  Напор  постояльца  и   его  логические
построения, в результате которых, он вдруг превратился в нерадивого хозяина,
убедили  его в том, что лучше выполнить просьбу.  Капитан  крикнул матроса и
отправил его в трюм, купить вино.
     - Но сейчас ночь капитан, - удивился матрос.
     - Еще один, - заметил Ахмад Башир.
     - Найди торговца и разбуди, - приказал капитан.
     - Слушаюсь капитан,  -  обречено сказал матрос  и  отправился выполнять
приказ.
     Капитан сказал:
     - Вообще-то я хотел бы немного поспать.
     - Пожалуйста, койка свободна. Она ведь у тебя одна.
     - Одна, - согласился капитан.
     - В любом случае, нам придется спать по очереди.
     Капитан развел руками.
     - Увы, это так.
     - А  значит, - заключил  Ахмад  Башир,  -  будет справедливо,  если  ты
вернешь мне половину денег.
     -Капитан открыл рот. Ахмад Башир улыбался. Но Ахмад ибн Маджид нашелся.
     - Иначе я бы взял двадцать динаров, - сказал он.
     Матрос принес и поставил на стол корчагу с вином.
     -  Очень торговец был  недоволен, - сказал  он, - ни в  какую не  хотел
открывать лавку.
     Капитан  отпустил  матроса, и  сам  пошел лег на  кровать. Ахмад  Башир
пожелал ему спокойной ночи.
     Капитан что-то пробурчал в ответ.
     - А может, выпьешь со мной, - спросил постоялец.
     Молчание было ему ответом.
     - Ну, как знаешь.
     Капитан не  ответил. Он закрыл глаза, намереваясь заснуть, но не тут-то
было. Присутствие в каюте постороннего человека не давало  ему расслабиться.
Он уже жалел, что  согласился на предложение пассажира, правда и деньги были
немалые,  десять  золотых   динаров.  Взалкал.  Капитан  тяжело  вздохнул  и
повернулся на другой бок.
     Корабль был  полон звуков: скрипели борта,  хлопал парус,  капала вода,
размеренно  бился о борт подвешенный ковш для питья.  Среди этой  полифонии,
капитан  вдруг  различил  голос  своего  постояльца, но  не  различил  слов.
Постоялец, что-то говорил про корабль.
     Капитан,  отпустив   сложное   морское   ругательство,   кряхтя,   стал
поворачиваться на другой бок.
     Что друг, не спится? - окликнул его Ахмад Башир.
     Как же я засну, - раздраженно отозвался капитан, - когда ты бормочешь.
     Это стихи, - обиделся Ахмад Башир.
     Стихи, - удивленно сказал капитан, - про корабль?
     Про корабль.
     Капитан открыл глаза и понял, что рассвет  уже  близко, и, что заснуть,
видимо  не  удастся. Он  поднялся и  подсел  к  столу. Протерев, как следует
глаза, он посмотрел в лицо постояльцу. Тот чему-то печально  улыбался,  а на
щеке его блестела полоска от скатившейся слезы.
     - Если про корабль, прочитай еще раз, я люблю, если про корабль.
     Ахмад Башир, помедлив, произнес.

     Нет ничего прекрасней корабля
     Светило заслоняющего в море
     Хорошие стихи, - похвалил капитан, - красивые, как называются?
     - Отрицание.
     - А кто сочинил?
     - Я, - грустно сказал Ахмад Башир.
     - Ты поэт? - воскликнул Ахмад ибн Маджид.
     Ахмад Башир задумался.
     - Пожалуй, - согласился  он, -  но вообще-то  я рабами торговал,  потом
попал  в  сложную  ситуацию,  разорился.  Теперь  вот  хочу опять  торговлей
заняться, поправить дела.
     -Что-то я  не  слышал,  чтобы поэты  торговлей занимался, - недоверчиво
сказал Ахмад ибн Маджид.
     -Вот поэтому я и разорился, - ответил Ахмад Башир.
     -Это справедливо, - заметил Ахмад ибн Маджид.
     -Что же это за справедливость такая, - разозлился Ахмад Башир.
     -Я хотел сказать, что это объяснение, - поправился, капитан.
     -Ну, может быть, -  нехотя признал Ахмад Башир,  - правда, неприятности
мои начались намного раньше, но именно поэтому. Хочешь выпить?
     Капитан покачал головой.
     -А сейчас куда?
     -На  Сицилии  у меня  компаньон. Возьму  у него  товар,  зафрахтую твой
корабль и поплывем мы с тобой к берегам Синда. Поплывешь со мной?
     -Поплыву,  у  меня  работа  такая,  плыть куда скажут.  Однако светает,
пойду, обход сделаю.
     Капитан ушел, а его место заняла Анаис. Некоторое время Ахмад Башир пил
молча,  разглядывая  девушку,  затем,  почувствовав,  что пауза  затянулась,
сказал: "Слышала, что сказал  капитан, твоей вины нет. Во  всем, что со мной
произошло, виновата моя поэтическая сущность ".
     Анис улыбнулась.
     - Ты так смотришь на меня, я, наверное, постарел?
     Анис покачала головой.
     Ахмад Башир, опустив глаза, произнес.
     - Мне очень не хватает тебя, я совершенно одинок.
     В ответ он услышал вздох, похожий на дуновение ветра.  Подняв глаза, он
увидел  уходящую  Анис.  Ахмад Башир  тоже  вздохнул.  Закупорил  корчагу, с
оставшимся на дне вином, пошел и лег на кровать.

     Не  сводя  глаз  с  незнакомца,  Фарида  присела,  нащупала  хурджин  и
попятилась.
     -Я не причиню тебе вреда, - добавил незнакомец.
     Модуляции  его голоса внушили  женщине некоторое доверие, но  на всякий
случай она сказала:
     -  Если подойдешь  ближе,  получишь  вот  этим,  -  и  подняла  руку  с
хурджином, который выглядел довольно увесистым.
     Человек засмеялся.  Был он  русоволос,  среднего телосложения и  годами
казалось, был не намного старше Фариды. Это обстоятельство, а также его смех
совершенно успокоили Фариду. Она опустила руку.
     -Как тебя зовут? - спросил мужчина.
     - А тебя, - вопросом на вопрос, с вызовом ответила Фарида.
     - Мое имя Назар, - улыбнулся незнакомец.
     - А мое Фарида, - с каменным лицом произнесла женщина.
     Фарида была воспитанной арабской женщиной, вступив в  разговор,  нельзя
было  его не поддерживать, но в следующий миг она  поняла,  что этот мужчина
видел ее спящей,  и  от этой мысли  она  покраснела.  Между прочим, - сказал
Назар, -  если бы  ты не вскочила,  то  я бы  тебя не заметил. Я только  что
подошел.
     Фарида подивилась тому, как своевременно произнес эти слова мужчина.
     -Далеко путь держишь? - спросил Назар.
     -А что тебе за дело, иди своей дорогой, а я пойду своей.
     Воспитанность воспитанностью,  но нельзя допускать, чтобы совали нос  в
твои дела.
     -Знаешь, что женщина,  - доверительно сказал Назар, - никогда не знаешь
наперед, что хорошо,  а что плохо в  этой жизни, но исходить всегда нужно из
соображений  своего удобства.  Дальняя  дорога  -  это  дело очень тяжелое и
долгое. Поэтому  тяготы  ее  люди, как  правило,  стараются разделить друг с
другом. Почему  бы нам  эту дорогу  не  проделать вместе, может  быть нам по
пути.
     -Какой ты умный, - усмехнулась Фарида, - а что скажет мой муж, узнав об
этом?
     -Значит, ты идешь к мужу?
     -Почему это ты  решил? -  подозрительно спросила Фарида, сразу вспомнив
опасения Имрана.
     -Очень просто. Ты еще недостаточно стара, чтобы муж отпустил  тебя одну
в  путь.  -  То  есть,  ты еще совсем молодая женщина. А поскольку  ты одна,
значит, он об этом не знает.
     Доводы Назара  показались  Фариде  убедительными,  тем  не  менее,  она
сказала:
     -Послушай! Мужчина! Допустим,  что я  иду  искать  мужа, но  почему  ты
решил, что я расскажу первому встречному об