Тсули, пожалуйста, убери этот нож.
   Тсуливаенсис радостно на них смотрела, а в левой  руке  сжимала  нож  с
изогнутым лезвием.
   - Не обращайте на  меня  внимания,  дорогие  мои.  Я  превосходно  себя
чувствую. Я могу покончить с этим когда угодно, как только буду готова.  Я
буду просто счастлива уйти отсюда. В такие времена лучше не жить. Ох  нет.
А вы идите и будьте счастливы. Я не нарушу ваше счастье своими стонами.  Я
не произнесу ни звука, но я это сделаю, как только вы уйдете.
   Она дрожала, но смотрела вызывающе.
   Очень осторожно, почти нежно Тор разжал ее дрожащую руку и отобрал нож.
Старушка сразу сникла и  покорно  удалилась  на  свой  ящик  в  углу.  Тор
нагнулся, ласково притянул  ее  к  себе  и  обнял.  И  старушка  понемногу
оживилась, оттолкнула Тора, ворча, что хватит уж ему дурачиться,  и  стала
суетливо оправлять безнадежно рваное платье.
   Успокоившись и приведя себя в порядок, она переключилась на Кейт.
   - Вы ведь смертны, дорогая?
   - Да...
   - Я сразу поняла. У вас платье очень  нарядное.  Теперь-то  вы  знаете,
каков мир с другой стороны? Ну и как он вам?
   Кейт смогла только сказать, что не знает пока, что и думать. Тор  сидел
на полу. Он прислонился к стене и прикрыл глаза. Кейт подумала, что  он  к
чему-то готовится.
   - Раньше здесь бывало и по-другому, - продолжала старушка. - Так хорошо
все бывало, правда. Ох да еще как хорошо-то. Иногда,  конечно,  не  ладили
друг с другом. Ссоры, скандалы, ужасные стычки, но на  самом-то  деле  все
шло превосходно. А теперь?
   Она глубоко вздохнула и что-то смахнула со стены.
   - А теперь все плохо. Все  очень  плохо.  Видите  ли,  одно  влияет  на
другое. Наш мир влияет на ваш мир, а ваш мир  влияет  на  наш  мир.  Порой
невозможно точно знать, как именно влияет. Очень часто ничего хорошего нет
в этом взаимовлиянии. В наши дни все очень тяжко и плохо. Наши миры  очень
во многом схожи, может, даже слишком во многом. У вас там  на  этом  месте
дом, и здесь обязательно какое-нибудь строение. Это  может  быть  глиняная
хижина, улей или что-нибудь в этом роде. Впрочем, вполне может оказаться и
что-то другое, но обязательно хоть  что-нибудь  да  стоит  на  этом  самом
месте. Тор, с тобой все в порядке?
   Бог-Громовержец закрыл глаза и кивнул. Он положил  локти  на  колени  и
лениво привалился к стене.  На  руке  болтались  мокрые  обрывки  повязки,
которую он соорудил из ночной рубашки  Кейт.  Тор  как  бы  нехотя  сорвал
повязку и отшвырнул прочь.
   - И там, где что-то неправильно в  вашем  мире,  -  продолжала  болтать
старушка, - столь же  неправильно  это  проявится  и  в  нашем.  Ничто  не
исчезает. Ни одна преступная тайна. Ни одна невысказанная мысль.  Все  это
может стать новым и могущественным богом в нашем мире или  просто  мошкой,
но обязательно здесь проявится. Могу  только  добавить,  что  в  наши  дни
гораздо чаще появляются  мошки,  чем  новые  и  могущественные  боги.  Ох,
слишком много мошек, а бессмертных богов так  мало,  как  никогда  еще  не
бывало.
   - Но как бессмертных богов может стать меньше? - спросила Кейт.  -  Мне
бы не хотелось проявлять излишний педантизм, но...
   - Хм, видишь ли, милая, бывает бессмертие и... бессмертие. Если бы  мне
удалось хорошенько закрепить этот нож и как следует на него навалиться, то
мы бы еще посмотрели - кто бессмертен, а кто нет.
   - Тсули... - предостерегающе проворчал Тор, но глаза  не  открыл  и  не
сдвинулся с места.
   - Один за другим мы уходим. Это правда, Тор. Ты ведь один из  немногих,
кто еще держится. Мало осталось тех, кто не погиб от  алкоголизма  или  от
онкса.
   - Что это? Болезнь? - спросила Кейт.
   Она  опять  начинала  злиться.  Силком  вытащили  из  дома,   заставили
совершить перелет через Восточную  Англию  на  ручке  молота,  а  в  итоге
подсунули старуху, одержимую манией самоубийства. И вот она должна  сидеть
в этой развалюхе и выслушивать разные  бредни,  а  тот,  кто  все  это  ей
устроил,  сидит  преспокойно  у  стенки  с  довольным  видом  и  даже   не
задумывается, как трудно поддерживать подобную беседу.
   - Этот недуг, моя дорогая, поражает только богов.  На  самом  деле  это
означает, что ты уже больше не можешь  быть  богом,  именно  поэтому  этим
недугом страдают только боги и никто другой.
   - Понятно.
   - На последней стадии болезни просто ложишься на землю, и из  головы  -
не сразу правда, а спустя некоторое время - из головы вырастает дерево - и
на этом все кончается. Потом постепенно становишься землей,  проникаешь  в
ее недра, растекаешься по артериям  и,  наконец,  возрождаешься  чистым  и
мощным водным потоком, а потом прямо  в  тебя  сваливают  кучу  химических
отходов. Трудно быть богом, даже если ты уже мертвый бог.
   - Ладно, - сказала она и перевела взгляд на Тора. Он уже открыл  глаза,
но использовал оные только для разглядывания собственных пальцев. - Тор, я
вроде бы слышала, что у тебя назначена встреча?
   - Хм... - пробурчал Тор и не двинулся с места.
   - Так я слышала, что ты созываешь всех в Великий Зал  Вальгаллы  в  Час
Поединка.
   - Хм... - сказал Тор.
   - Значит, Час Поединка, хм... Прекрасный ответ. Также я слышала, что ты
уже давненько не в ладах с отцом. Хм?
   Из Тора ничегошеньки не удалось вытянуть. Он хранил молчание.
   - Мне кажется, то, что было в Уэльсе, - настоящий кошмар, -  продолжила
Тсуливаенсис. - Не понимаю, как ты вообще мог на такое пойти.  Конечно,  я
понимаю, он твой отец и вообще Отец Всех Богов Асгарда - в этом-то  и  вся
трудность. Но Один... я ведь так давно его знаю. Тебе ведь  известно,  что
он пожертвовал своим собственным глазом в обмен на мудрость. Да,  конечно,
ты это знаешь, дорогой. Ты ведь его сын. Так вот, я всегда  говорила,  что
ему следует потребовать свой глаз обратно. Понимаешь, что я имею в виду? И
этот ужасный Тоу Рэг. Вот с кем  тебе  надо  быть  поосторожней,  Тор.  Ну
хорошо, надеюсь, я уже утром услышу все новости.
   Тор отвалился от стены и поднялся на ноги. Он сердечно обнял старушку и
улыбнулся, но так ничего и не сказал. Едва заметным кивком он  дал  понять
Кейт, что они уходят. А так как этого-то  ей  и  хотелось,  то  она  легко
справилась с искушением спросить: "Да неужели?" - и  закатить  грандиозный
скандал - мол, как он посмел так с ней обращаться. Кейт необычайно  кротко
простилась со старушкой и вышла в темную ночь. Тор вышел вслед за ней.
   - Ну и куда теперь?  Какие  еще  грандиозные  общественные  мероприятия
уготованы мне сегодня по вашей милости? - спросила Кейт.
   Тор послонялся поблизости,  обследуя  местность.  Он  вытащил  молот  и
оценивающе взвесил в руке. Всматриваясь в ночную тьму, пару раз его лениво
подкинул. Потом повернулся кругом пару раз. Отпустил молот -  тот  ускакал
во тьму, расколол скалу  ярдах  в  тридцати  и  вернулся.  Тор  легко  его
изловил, подбросил в воздух и опять с легкостью поймал.
   Он повернулся в Кейт и впервые посмотрел ей прямо в глаза.
   - Хотите посмотреть? - спросил он.



27

   Порыв ветра пронесся по огромным пустым залам, и Дирк чуть не завыл  от
безнадежности, внезапно почувствовав леденящий холод. Холодный  свет  луны
струился сквозь высокие окна.
   В  безжизненном  лунном  свете  тускло  блестели  пустые  рельсы.  Луна
освещала табло отправления поездов, таблички и  указатели.  Луна  освещала
все, но только не Дирка.
   Он смотрел туда, где сотня людей просто исчезла, буквально растворилась
в  воздухе,  что  было  совершенно  непонятно  и   абсолютно   невозможно.
Невозможное его как раз не слишком беспокоило. Если нечто  нельзя  сделать
возможным  способом,  то,  разумеется,  остается   только   прибегнуть   к
невозможному. Вопрос в том: как именно?
   Дирк обследовал станцию вдоль и поперек, сунул нос в каждый уголок.  Он
искал любой ключ к разгадке, любую аномалию, что угодно, лишь бы это  "что
угодно" позволило ему пройти туда -  чем  бы  оно  там  ни  было,  -  куда
проследовала сотня бродяг, да так, будто никого и не было. У него возникло
ощущение, что поблизости намечается грандиозная вечеринка, на  которую  он
не приглашен. Итак, он, обезумев, слонялся по станции, пока не решил,  что
лучше закурить.
   Когда Дирк полез в  карман  за  сигаретами,  на  пол  вывалился  клочок
бумаги, который он и поднял, как только раскурил сигарету.
   Ничего впечатляющего - просто счет, который он взял у этой медсестры  в
кафе.  "Неслыханно",  -  подумал  он  по  поводу   каждого   из   пунктов,
обозначенных в счете. Просмотрев весь список, он  уже  собирался  скомкать
его и выбросить, но вовремя остановился, озаренный внезапной догадкой.
   Перечень заказов размещался внизу слева, а цены - внизу справа.
   В собственных счетах, когда он их составлял - когда у него был  клиент,
что в последнее время случалось  крайне  редко,  да  и  те  немногие,  что
появлялись, редко доживали до  получения  счета,  дабы  иметь  возможность
возмутиться его неслыханностью, - все было иначе.  Как  правило,  у  Дирка
возникали некоторые затруднения при составлении перечня  оказанных  услуг.
Ему приходилось  писать  пространные  эссе  на  каждый  пункт  услуг,  где
давалось  подробнейшее  описание  оных.  Дирк  очень  хотел  дать  клиенту
почувствовать, что его - или ее  -  деньги  потрачены  не  напрасно  -  по
крайней мере, в этом отношении.
   Короче говоря, при составление счетов он использовал ту же схему, что и
в  документе  с  нечитаемыми  руническими  письменами.  Окажется  ли   это
наблюдение полезным? Он не знал.  Что,  если  в  бумагах  речь  шла  не  о
контракте, а об услугах и ценах за услуги? Если это даже и так,  то  сразу
же возникает вопрос - что это за услуги? Наверняка что-нибудь  запутанное.
Или, по крайней мере, путано изложенное. С какими  профессиями  это  может
быть  связано?  Пожалуй,  все  это  стоит  обдумать.  Он  скомкал  счет  и
направился к урне.
   И так случилось, что именно этот маневр принес удачу.
   То есть, отойдя к урне, он покинул открытое пространство зала  и  успел
вжаться в стену, когда послышались шаги у главного входа.
   Через несколько секунд шаги уже были слышны  на  перроне,  а  Дирк  тем
временем успел спрятаться за углом кассового зала.
   Когда тебя не видят - это хорошо, но вот когда ты тоже не  видишь,  кто
приближается, это плохо. А когда он их наконец увидел, они уже подходили к
тому самому месту, где несколько минут назад бесследно  исчезла  небольшая
толпа.
   Он был  поражен  красными  очками  женщины  и  строгостью  итальянского
костюма мужчины, а также быстротой их исчезновения.
   Дирк просто онемел. Та самая проклятущая парочка, несчастье его жизни -
он немного преувеличивал, находясь в чрезмерно возбужденном  состоянии,  -
нарочно исчезла прямо у него на глазах.
   Убедившись, что они  действительно  исчезли,  а  не  прячутся  друг  за
дружку, Дирк отважился войти в заколдованное пространство.
   Оно было удручающе  обычным.  Обычный  перрон,  обычный  воздух  -  все
обычное. И тем не менее на этом самом обычном месте за пять минут  исчезло
больше народу, чем во всем Бермудском треугольнике за десять лет.
   Дирк сильно разозлился.
   Так разозлился, что подумывал поделиться злостью с  ближним.  Например,
можно позвонить кому-нибудь и  разозлить  -  это  должно  сработать,  ведь
уже-двадцать  минут  второго.  И  это  не  просто  забава   -   ведь   его
действительно беспокоила безопасность американки Кейт Шехтер, и его  вовсе
не успокоил голос на автоответчике, когда он  позвонил  в  последний  раз.
Сейчас она наверняка дома и  спит  крепким  сном,  и  она  просто  обязана
разозлиться, если сейчас позвонить.
   Он нашел пару монет, работающий телефон и набрал номер.
   Автоответчик сообщил, что она только что ушла, чтобы до ночи попасть  в
Асгард.  Она  точно  не  знает,  в  какую  именно  область   Асгарда   они
направляются, но, возможно, они посетят Вальгаллу позже. Если  он  оставит
сообщение на автоответчике, то она ознакомится с  ним  утром,  если  будет
жива и в подходящем настроении.
   - О Боже, - сказал он, сознавая, что автоответчик его записывает.  -  А
я-то думал,  что  мы  договорились  и  ты  позвонишь,  прежде  чем  делать
что-нибудь невозможное.
   Он повесил трубку. Вальгалла... Может, именно туда все  и  направляются
сегодня - все, кроме него. Дирк пребывал в  подходящем  настроении,  чтобы
отправиться домой, лечь спать, а наутро проснуться  владельцем  бакалейной
лавки.
   Вальгалла.
   Он еще раз огляделся, а слово "Вальгалла" продолжало  звенеть  в  ушах.
Несомненно, у станции подходящие габариты  для  пира  богов  и  героев,  и
вообще - почему бы не перенести проведение мероприятия из Норвегии в такое
достойное место, как пустой "Мидланд-Гранд-отель".
   А интересно - изменится ли что-нибудь  теперь,  если  уже  знаешь,  где
оказался?
   Напряженно и нервно Дирк прошелся по станции, на практике  изучая  этот
вопрос, -  ничего  не  произошло.  Ну  и  ладно.  Он  пару  раз  затянулся
сигаретой, тщательно изучая все вокруг. Никаких изменений.
   Он развернулся и еще раз прошел станцию из конца в конец,  на  сей  раз
медленно и уверенно, - тот же результат. Но на долю секунды, уже  в  самом
конце  пути,  он  услышал  едва  различимый  звук,   как   при   настройке
радиоприемника на нужную волну.
   Дирк встал лицом к станции  и  ринулся  вперед,  он  вертел  головой  и
пытался поймать тот же звук. Сначала ему не удавалось ничего услышать,  но
вот звук появился на мгновение совсем рядом и опять исчез. Дирк сделал шаг
вперед - звук появился. Дирк продолжал  медленно  продвигаться  -  шаг  за
шагом. Стараясь не выскочить из зоны распространения звука, он  осторожно,
не делая резких движений, стараясь получше уловить звук,  повернул  голову
на бесконечно малый угол - и проскользнул в субпространство.
   И тут же отскочил, чтобы не столкнуться с пикирующим орлом.



28

   Это другой орел, не тот, с кем он расстался дома. А вот и еще  один,  и
еще...  Воздух  просто-таки  кишел  орлами.  Видно,  войти   в   Вальгаллу
невозможно, если на тебя не нападет по крайней мере дюжина  орлов.  Причем
они набрасывались и друг на друга, а не только на Дирка.
   Дирк прикрыл голову руками, пытаясь уберечься от сыплющихся  на  голову
орлов, и растянулся на  полу.  Шляпа  укатилась  под  стол.  Он  с  трудом
дотянулся до шляпы, нахлобучил ее на голову и нерешительно глянул на стол.
   Мрачная темнота зала оживлялась огромными кострами.
   Дымно и шумно, пахнет жареной свининой, бараниной,  дикой  кабанятиной,
вином и палеными орлиными перьями.
   Стол из дубовых досок, нескончаемо тянувшийся через весь  зал,  ломился
от дымящихся туш убиенных животных,  огромных  ломтей  хлеба  и  массивных
кубков. И вокруг этого сомнительного великолепия  буйствовали  богатыри  -
пожирали мясо, лакали вино из исполинских кубков, дрались и орали.
   В ярде от Дирка некий герой взгромоздился на стол и сражался с  жареным
кабаном,  он  явно  проигрывал,  но,  исполненный  веселья  и  отваги,  не
сдавался, сотоварищи подбадривали его буйными выкриками и лили  на  голову
вино из лохани.
   Крыша была сложена из щитов доблестных воинов, но  ее  с  трудом  можно
было разглядеть в неверном дымном свете костров.
   Дирк пригнул голову и побежал в противоположный конец зала. Он  считал,
что никто его не заметит, так как он трезвый и - по крайней мере  ему  так
казалось - нормально одет. На  бегу  он  имел  возможность  наблюдать  все
мыслимые формы человеческой жизнедеятельности - все, кроме  чистки  зубов,
разумеется.
   Тот же запах, что исходил от бродяги на станции Кинг-Кросс, бил в нос и
становился все сильнее - Дирку казалось, что  он  больше  не  может  этого
выдержать. Уши болели от непрерывного грохота: звон мечей, крики, стоны  -
все сливалось воедино. Пока Дирк  пробирался  к  противоположной  стене  -
точнее не стене, а хаотическому нагромождению  бревен  и  камней,  кое-как
прикрытых вонючими шкурами, - ему сполна досталось тумаков и затрещин,  он
несколько  раз  спотыкался  и  растягивался  на  скользком  полу,  местами
устланном вонючей гнилой соломой, и его поливали вином, видимо, случайно.
   Дирк  остановился,  запыхавшись   после   прохождения   столь   тяжелой
дистанции, и изумленно созерцал открывающиеся его взору забавные сцены.
   Это Вальгалла.
   Теперь у него не оставалось ни малейших сомнений. Безусловно,  все  это
безобразие устроено уж никак не фирмой, специализирующейся на  банкетах  и
прочих торжествах. Нет, конечно нет. Это  Вальгалла.  Буйная  орда  богов,
героев и их подружек,  самозабвенно  предающихся  пьяному  разгулу,  щиты,
костры и туши диких  кабанов  -  все  это  вполне  могло  разместиться  на
территории примерно такой же,  как  станция  Сент-Пэнкрас.  Над  пирующими
неустанно кружили  стаи  обезумевших  орлов,  непонятно  как  все  еще  не
задохнувшихся в таком чаду и дыму. Может, все  орлы  именно  потому  такие
сумасшедшие? Немудрено и рехнуться, если полетать тут некоторое время. Да,
наверное, так оно и есть. Теперь понятно.
   Дирк, проталкиваясь сквозь пьяное сборище богов и героев, все собирался
задать себе очень интересный вопрос, и вот как раз сейчас наступило  самое
подходящее время выяснить: а что, собственно, здесь делают Дрейкоты? И как
их здесь разыскать?
   Он прищурился и стал вглядываться в  толпу,  надеясь  заметить  красные
очки или строгий итальянский костюм, хотя и понимал, что в  данном  случае
это безнадежно - среди такого скопища потных  шкур,  ремней  и  мечей,  но
все-таки счел своим долгом попытаться.
   Нет, их нигде не видно. Оно и понятно - им тут не место.
   Дальнейшие неспешные  размышления  Дирка  внезапно  прервал  тяжеленный
топор, с треском вонзившийся в стену в трех  дюймах  от  левого  уха,  что
напрочь вышибло из него способность к любым размышлениям.
   Едва оправившись от потрясения и переведя дух, Дирк стал себя убеждать,
что бросивший топор наверняка сделал это без злого умысла -  просто  решил
порезвиться и подшутить. Но Дирку не очень нравились подобные шутки, и  он
поспешил убраться подальше от этого места.
   Он медленно продвигался вдоль стены, и если бы это была не Вальгалла, а
станция Сент-Пэнкрас, то, двигаясь в этом направлении, он  бы  оказался  в
кассовом зале. Дирк понятия не имел, что находится в  Вальгалле  на  месте
кассового зала, но если там не происходит  подобного  безобразия,  то  там
явно лучше.
   Ему казалось, что в некотором отдалении от центра пиршества должно быть
поспокойней.
   И  он  не  ошибся.  Лучшие  силы  были   сконцентрированы   поближе   к
пиршественному столу, а там, где он находился сейчас, тихо и мирно  сидели
те, кто уже достиг той поры бессмертной жизни, когда приятней вспоминать о
былых сражениях с жареными кабанами, чем действительно вступать с  ними  в
схватку.
   Дирк услышал взволнованный рассказ о былом сражении  с  жареной  тушей,
рассказчик живописал решающий захват тремя пальцами и бросок -  дальше  он
не  понял.  Но  это  звучало  очень   волнующе.   Слушатель   отреагировал
благосклонно: "А-а..."
   Дирк замер. Прямо перед ним задумчиво склонился над тарелкой бродяга со
станции Кинг-Кросс. С  плеч  бродяги  свисали  замызганные  меха,  кое-как
перетянутые ремнями.
   Дирк  соображал,  как  получше  вступить  в  разговор.  Можно  подойти,
хлопнуть по плечу и сказать: "Эй, приятель! Ну как тебе эта вечеринка?" Но
Дирк не был уверен, что это лучший способ.
   Пока он думал, откуда ни возьмись появился орел. Шумно хлопая крыльями,
он уселся на стол  около  старого  бродяги  и  стал  воинственно  на  него
наступать - наверное, клянчил еду. Старик оторвал кусок  мяса  и  протянул
орлу - ужасный хищник тут же склевал пищу прямо из рук.
   Как все просто, подумал Дирк. Он нагнулся к столу, взял  кусок  мяса  и
протянул птице. Та набросилась на Дирка, пытаясь вцепиться в  горло.  Дирк
яростно отбивался от дикой твари, махая шляпой, но цель была достигнута