лег.
   - К-когда б-будет результат? - не угоманивался Андрей Викторович.
   "Да п-п-пошел ты!" - со злобой подумала следовательша  и  зашелестела
листочками бумаги, сделав вид, что ищет нужный документ.
   - Видимо, к началу следующей недели, - сказала заместитель  прокурора
Манилова, курировавшая следствие в районе.
   - М-меня со сроками т-торопят, - пожаловался Баклушко. - Инцидент  из
ряда в-вон в-выходящий, н-надо побыстрее разоб-б-браться...
   - Разберемся, - отмахнулась Манилова. - Наложим взыскания  и  закроем
тему.
   Андрей Викторович покивал с умным видом и переключился  на  вопрос  о
грядущем дне рождения  прокурора  города  Ивана  Израилевича  Сыдорчука,
которому требовалось сделать хороший подарок.
   Сара Абрамовна опять погрузилась в свои невеселые мысли...
   В результате, спустя неделю после совещания у Баклушко, так ничего  и
не сделавшая в плане расследования происшествия с сотрудниками  тридцать
пятого отдела  Лопоухман  направила  прокурору  стандартную  отписку,  в
которой значилось, что сведения об участии Опоросова, Пугало, Пятачкова,
Яичко, Землеройко  и  примкнувших  к  ним  сержантов  ППС  в  совершении
противоправных деяний "не нашли объективного подтверждения",  и  списала
материалы проверки в архив.
   Пережившие лишь легкий испуг  опера  и  дознаватели  испытали  дотоле
неведомое им  чувство  благодарности  к  следовательше,  скинулись  Саре
Абрамовне на духи "Climat" и  отправили  за  ними  старлея  Самобытного,
который объявился в отделе только через неделю - измазанный в  грязи,  с
фингалами под обоими глазами, в мешковатом сереньком  пиджаке  на  голое
тело, в одном ботинке и без копейки денег. Быть ему битым,  если  бы  не
одно важное  обстоятельство  -  сразу  после  ухода  Самобытного  бравый
ефрейтор Червяковский прибежал в участок с известием об  обнаружении  им
трех бочек поспевшей браги в подвале  соседнего  с  РОВД  дома,  и  весь
коллектив ринулся туда.
   Двое суток мусора не просыхали, так  что  все  воспоминания  о  сборе
денег и убытии старшего лейтенанта в магазин "Ланком" были смыты  мутным
потоком пахнущей дрожжами жижи.
   Явление  Самобытного  вызвало  в  коллегах  прилив  энтузиазма,   его
расспросили о житье-бытье, посетовали, что он напрочь лишился  памяти  о
прошедших семи днях, и налили полстакана "Hugo Boss".
   А затем собрались в кабинете у Балаболко и принялись  обсуждать,  что
делать с конфискованными у азербайджанских  перекупщиков  пятью  тоннами
арбузов - продать оптом  тем  же  перекупщикам  и  деньги  пропить,  или
загрузить начавшую попахивать  кисловатым  мякоть  в  освободившиеся  от
браги бочки, засыпать сахаром и подождать несколько дней...
 
*** 
 
   Денис подошел к самому краю площадки, на которую  с  набережной  вели
две пологие лесенки, и оглядел реку сначала справа налево, от Дворцового
моста сфинксов, затем в обратную сторону.
   - Говоришь, они тут кататься будут?
   - Угу, - кивнул Эдиссон. -  Стартуют,  блин,  у  Зимнего,  дойдут  до
залива, там покрутятся и назад...
   - А сколько часов нам потребуется, чтобы "ястребы" сюда подогнать?
   -  Нисколько.  Они  ж  на  Ваське  стоят,  в  яхт-клубе,  -  спокойно
отреагировал Цветков. - Оттуда ходу минут пятнадцать.
   - Годится, -  Рыбаков  повернулся  к  умиротворенному  прищурившемуся
Ортопеду, рассматривавшему памятник Менделееву на противоположном берегу
Невы. - Миша, поехали... У нас сегодня еще дел - завались.
 
*** 
 
   Президент  холдинга  "Сам  себе   издатель"   долго   не   размышлял,
соглашаться или нет на предложение Лиходея с Базильманом.
   Разумеется,  деньги  надо  было  брать,  особенно  те,  что  посулили
визитеры.
   Сто восемьдесят тысяч евро.
   Это при том, что себестоимость заказанных  листовок  составляла  чуть
более десяти процентов от суммы. Всё  остальное  Игорь  Васильевич  клал
себе в карман.
   Дудо разгладил  доставленный  нарочным  образец  агитки  и  попытался
вчитаться  в  текст,  выискивая  в  нем  хоть  какой-нибудь  негатив  на
действующую городскую власть.
   Негатива бизнесмен не обнаружил, как ни старался.
   Листовка  представляла  собой  набор  довольно  стандартных  призывов
голосовать за губернатора и его команду, обещания еще лучше, чем раньше,
заботиться о малообеспеченных  гражданах,  строить  больше  домов,  чаще
ремонтировать дороги и оканчивалась недвусмысленным намеком на поддержку
кандидатуры  нынешнего  главы  города  Президентом   США   и   тибетским
далай-ламой.
   Игорь Васильевич  поднял  глаза  и  посмотрел  на  свое  отражение  в
зеркале.
   На широком лице бизнесмена отражался лишь недавно принятый за  основу
сексуальной жизни Дудо лозунг "Долой самообладание!"  и  больше  ничего.
Глаза за стеклами очков были пусты, щеки  слегка  обвисали,  из  ноздрей
задорно торчали пучки  жестких  рыжеватых  волосков,  розовели  глубокие
залысины.
   Книгоиздатель полюбовался собой и вернулся к чтению, от которого  его
отвлекло бурчание в животе и последовавшая вслед за этим серия  кишечных
позывов.
   Вернувшись  из   сортира,   повеселевший   и   окрыленный   очередной
"гениальной" идеей Игорь Васильевич собрал незапланированное расширенное
совещание.  В  течение  часа  он  распинался  на  тему   многоуровневого
маркетинга, пригрозил сотрудникам отдела реализации увольнением, если те
не повысят за месяц объем продаж вдвое, похвалил начальницу производства
за своевременные  доклады  об  опозданиях  и  иных  нарушениях  трудовой
дисциплины,  и,  наконец,  объявил  о  частичной  реорганизации  системы
распространения продукции.
   Теперь за каждым  заведующим  редакцией  и  начальником  даже  самого
мелкого отдела закреплялась своя торговая точка и спрашивать за  падение
потребительского спроса Дудо вознамерился именно с них.
   Если завредакциями спокойно отнеслись к дурной инициативе  президента
холдинга, то начальники технических отделов зароптали. Их не  обрадовало
известие о том, что теперь зарплата системного администратора, художника
или охранника будет напрямую зависеть от торгаша в ларьке.
   Игорь Васильевич быстро подавил бунт и для острастки публично  уволил
парочку корректоров, которые, хоть и не протестовали против волюнтаризма
Дудо, но  "сочувственно  дышали",  когда  начальник  транспортного  цеха
спорил с президентом холдинга.
   Разогнав участников совещания по рабочим  местам,  книгоиздатель  еще
раз посидел на горшке, принял на всякий случай закрепляющую  таблетку  и
стал собираться на встречу с Лиходеем, который пообещал познакомить Дудо
с руководителем кредитного департамента ЕБРР .
 
*** 
 
   На  капитанский  мостик  "ястреба"   с   наспех   замазанными   белой
нитрокраской бортовыми и кормовым номерами взобрался Нефтяник,  поставил
в свободное кресло целую вязанку ружей "ТОЗ-87 , "Benelli M1 super 90  "
и "Mossberg 590 ", и радостно осклабился.
   - Ты зачем сюда это принес? - удрученно спросил Денис.
   - На всякий пожарный, - Анатолий Берестов раскурил огромную сигару.
   Рыбаков  оглянулся  назад  и  посмотрел  на   Горыныча   и   Ла-Шене,
втаскивавших на кормовую площадку палубы какой-то ящик.
   - Надеюсь, это не глубинные бомбы? - вздохнул Денис.
   - Не, - Нефтяник выпустил клуб дыма. - Просто взрывпакеты...
   - Ясно, - Рыбаков сложил руки на груди. - А они нам к  чему?  Что  мы
взрывать собрались?
   - Вдруг менты? - вопросом на вопрос отреагировал Толя. - Пригодятся.
   - Тогда надо было гранатометы брать.
   - Думаешь? - Берестов  нахмурился,  что-то  припоминая,  и  полез  за
мобильником.
   - Я пошутил, - Денис попытался остановить Нефтяника.
   - Но, блин,  мысль-то  здравая,  -  Толик  вошел  в  записную  книжку
телефона и принялся искать нужный номер. - Как же я сам не дотумкал?..
 
*** 
 
   Пых  покрутился  на  причале,  от   которого   отчалил   расцвеченный
гирляндами огоньков прогулочный теплоходик, вернулся к своей "BMW  540",
еще раз пересчитал выстроившиеся в ряд черные "мерседесы" и "Волги",  на
которых к пристани прибыли гости гражданина  Лиходея,  забрался  в  свою
машину  и  нажал  кнопку  спутникового  коммуникатора,  соединенного   с
мобильником Кабаныча.
 
*** 
 
   - ...Иду мимо "Красных ворот ", вижу, блин, лоток, - Гугуцэ продолжил
свой рассказ о последнем  посещении  столицы.  -  Мясо  лежит.  Свининка
горячего копчения, говядина холодного, балыки, бастурма, колбасы... Даже
страусятина замороженная есть. Тут замечаю маленький ценник - "суслятина
гэ-ка". Ну, блин, думаю, до чего дошли! Уже сусликов  горячего  копчения
продают... Интересно мне стало. Я ж, в принципе, всё жрал - и крокодила,
и акулу, и броненосца печеного, и саранчу. Но сусликов не приходилось...
Решил на пробу взять. Пальцем ткнул и говорю продавщице -  "Свесь-ка  ты
мне, милая, граммов двести суслятинки гэ-ка...". А она  ка-ак  заорет  -
"Суслятина - это я! Галина Константиновна меня зовут!"...
   - Бывают обломы, - философски заметил Стоматолог, отпивая чай с медом
из полулитровой фаянсовой кружки.
   В дверь каюты просунулась голова Ди-Ди Севена:
   - Начинаем...
   Взревели двигатели "ястребов" и катера отвалили от причальной стенки,
на которой вот уже третий год болтался  выцветший  транспарант  "Хренкин
Редькина не слаще!", оставшийся  с  прошлых  выборов  в  Законодательное
собрание города на Неве.
 
*** 
 
   - Но я всё же не пойму, - Дудо взял Базильмана под ручку  и  отвел  к
леерам правого борта  теплоходика,  -  зачем  вам  печатать  листовки  в
поддержку своего противника?
   Мэр Шлиссельбурга с жалостью посмотрел на идиота-издателя.
   - Игорь Васильевич, - президент холдинга  уже  взял  деньги,  поэтому
теперь его можно было посвятить в нюансы плана. Обратной дороги  у  Дудо
не  имелось.  -  Листовки   составлены   так,   что   сработают   против
Водопроводчика,  -  Митя  употребил   кличку,   данную   губернатору   в
желтовато-"демократической"  прессе.  -  Над  этим  работали   настоящие
профессионалы...  Расставлены  ключевые  слова,  фразы  сложены   особым
образом. Читатель подсознательно обозлится на рекламируемую персону.
   - Серьезно? - удивился глава "Сам себе издателя". - А я  не  заметил.
По-моему, они как раз в поддержку.
   "Именно потому, что ты  дебил,  тебя  и  выбрали  их  печатать..."  -
подумал Базильман,  рассеянно  оглядывая  подходящий  со  стороны  кормы
теплохода белый скоростной катер.
 
*** 
 
   - На абордаж! - вопль Ортопеда  разнесся  над  гладью  реки,  спугнул
устроившихся на ночлег  под  крышей  здания  филологического  факультета
голубей, заставил обернуться гулявших по набережным туристов и привел  к
тому, что официант,  разносивший  напитки  по  верхней  палубе,  выронил
поднос.
   Заскрежетало железо бортов, когда катера с двух сторон  притерлись  к
теплоходу.
   Ошалевший капитан выскочил из рубки и воздел кулаки к  темному  небу,
намереваясь  покрыть  большим  матерным  загибом  тех   придурков,   что
стукнулись в его свежеокрашенное судно.
   Но произнести даже десятую часть тирады он не успел.
   С катеров полетели тросы с привязанными на концах "кошками", лязгнули
упавшие  на  борта  раздвижные  лестницы  и  через  леера,  словно  стая
взбесившихся бабуинов, посыпались темные плечистые фигуры, размахивавшие
короткими ружьями.
   Грохнул залп и  по  палубе  покатились  снесенные  резиновыми  пулями
жирные телохранители Лиходея, набранные из уволенных в запас ментов.
   Тоненько  завизжал  Базильман,  получивший   пинок   между   ног   от
преследовавшего европейского банкира Гоблина, кубарем покатился вниз  по
трапу книгоиздатель Дудо,  испускающий  полкубометра  кишечного  газа  в
секунду, порскнули  в  стороны  истощенные  девицы-модели,  приглашенные
Андреем Никифоровичем для антуража, коротко заорал и  затих  низкорослый
боцман, увидевший в сантиметре от своего лица  кулак  Мизинчика,  что-то
быстро  забормотал  на  своем  языке  темнокожий  индус,   невесть   как
оказавшийся среди гостей гендиректора "Питер-Энерго", прыгнул в  воду  и
поплыл к берегу повар в белом колпаке, загудела  металлическая  дверь  в
машинное отделение, когда в  нее  головой  вперед  вошел  сбитый  с  ног
Лиходей,  где-то  в  глубине  теплохода  бабахнул  выстрел  из  любимого
"кольта" Стоматолога...
   Штурм и захват судна заняли всего три минуты и прошли практически без
заминки.
   Только Грызлов слегка погорячился и отметелил чиновника из ЕБРР.
   Правда, тот был сам виноват.
   Надо лучше было говорить по-английски и не употреблять  двусмысленные
выражения.
   Чуткое ухо  Михаила  почему-то  услышало  в  реплике  гостя  Северной
столицы двойное "s", полностью изменившее смысл высказывания.
   Ортопед мгновенно озверел и с воплем "What?! I'm ass king?! " швырнул
нетяжелого бельгийца сначала через стол, а затем от души припечатал того
об стену...
   Рыбаков проводил взглядом деловитого Комбижирика, проследовавшего  по
трапу   в    направлении    каюты,    где    допрашивали    гендиректора
санкт-петербургского электромонополиста, облокотился  на  леера  и  стал
смотреть на легкие волны, лизавшие борт выходящего в залив теплохода.
   - Оказывается, в фонд Лиходеюшке деньги с наркоты тоже  сбрасывались,
- подошедший к Денису Циолковский чиркнул спичкой, раскуривая причудливо
изогнутую трубку. - Совсем, блин, страх потеряли...
   - А на фига ему бабульки от дурдилеров?
   - На проплату мусорских разводок, - рыкнул Королев. - Он у  них  типа
посредника. Лавэ передавал и сообщал, кого из конкурентов загасить...  И
швец, блин, и жнец, и на тарифах игрец.
   - Да уж...
   - И  не  говори,  -  суровый,  но  справедливый  Циолковский  глубоко
затянулся. -  Братаны  ему  предъяву  на  два  лимона  вставили.  Сейчас
доверенности подписывает.
   - С наших израильских друзей два лимона, столько же с Лиходея,  итого
- четыре, - улыбнулся Рыбаков. - Месяц прошел не зря. Только вы  его  не
отпускайте, пока мы капусту не получим.
   - Разумеется, - кивнул Андрей.  -  Посидит,  блин,  в  подвале  суток
трое...
   - В связи с этими фондами у меня появились кое-какие идеи, -  сообщил
Денис. - Неплохо бы и нам эту тему окучить.
   - Да мы, блин, завсегда... Ты только скажи, - уверенный в  завтрашнем
дне Циолковский расправил саженные плечи.
 
ЭПИЛОГ 
 
   В  напоенном  прохладным  кондиционированном  воздухе   холле   банка
"Товарищество  братьев  Кляйн"  изображавшему   порученца   гендиректора
"Питер-Энерго" Рыбакову и  сопровождавшим  его  "бодигардам"  Садисту  и
Горынычу указали на широкий диван, обтянутый  тончайшей  тисненой  кожей
"наппа", и попросили немного обождать, пока освободиться управляющий.
   Левашов с Колесниковым  тут  же  продолжили  увлекательную  беседу  о
тонкостях взаимоотношений правильных пацанов с органами  государственной
власти,  начатую  еще  в  "кадиллаке"  Садиста,   а   Денис   отправился
рассматривать венецианские и каннские пейзажи, коими были увешаны стены.
   Акварельные рисунки были хороши.
   Рыбаков настолько увлекся, что не  заметил  выскользнувшую  из  двери
приемной управляющего низкорослую  неопрятную  женщину  в  бурой  кофте,
прижимавшую к обширной груди пачку каких-то документов, и едва  не  сбил
ее с ног, делая шаг к очередной картине.
   - Осторожней! - прошипела дамочка и толкнула Дениса плечом.
   - Извините, - смутился Рыбаков и сделал  шаг  в  сторону,  освобождая
проход.
   - Совсем перед собой не смотрят! - женщина презрительно скривилась  и
уставилась  на  Дениса  маленькими  выпученными  глазками.  -  Как  ваша
фамилия?
   - А зачем вам? - удивился Рыбаков,  пытаясь  вспомнить,  где  он  уже
видел эту скандальную особу.
   - Я скажу, чтобы вас отсюда уволили!  -  разошлась  дамочка.  -  Ишь,
набрали охрану! Жену представителя президента ни в грош не ставят!
   Денис наконец понял, что поимел весьма сомнительную честь столкнуться
лицом к лицу с главной редакторшей питерской многотиражки "Час треф"  и,
по совместительству, супругой экс-генерала ФСБ по кличке Тапирчик  Эммой
Чаплиной, и язвительно ухмыльнулся:
   - А я не охранник.
   Чаплина обескураженно фыркнула и засеменила к выходу.
   Рыбаков поправил очки в тонкой золоченой оправе и шагнул к пейзажу  с
изображением  дворца  дожей,   прикидывая,   что   могла   делать   жена
полномочного представителя российского Президента в банке,  где  держали
свои  вклады  главные  питерские  чиновные  воры,  большинство   крупных
наркоторговцев и сутенеров и милицейское начальство.
   Вывод напрашивался сам собой.
 
Продолжение следует.