в на нос и жестами объяснил  одной
из дам, что ей требуется юркнуть в соседнюю комнату и со всей лаской, но
не включая света и стараясь не разбудить храпящего братана, сделать  ему
хорошо.
   Девушка  была  понятлива  и  на  цыпочках  засеменила   в   указанном
направлении.
   Спустя минуту храп прекратился.
   Тулип погрозил пальцем остававшейся с ним в  гостиной  тайке  -  мол,
молчи и не шевелись, - и подошел к двери между комнатами.
   Еще минуту в спальне Стоматолога было  совсем  тихо,  как  в  склепе,
потом раздался испуганный шепот братка:
   - Ты чё, Петрович, обалдел?...
   Совершенно аналогично шептал и оторванный от просмотра видеокассеты с
записью шоу Мони Борисеева "Хорошо иметь гомика  в  деревне"  пузатый  и
потный банкир, на  которого  наехали  смурные  Глюк  с  Ортопедом,  пока
Стоматолог выгребал из сейфа разные строго конфиденциальные бумаги.
   Наконец, Грызлову это надоело.
   - Слышь, придурок, ты брось тут шелестеть, - посоветовал браток. - Я,
блин, половину не слышу, что ты лепечешь.
   - Я не могу громче, - просипел банкир.
   - Почему? - осведомился Глюк.
   - Голос сорвал...
   - Так вопил, блин, от  радости,  когда  нашего  фирмача  кинул?  -  с
изрядной долей ехидства спросил Ортопед.
   - Нет...
   - Тогда почему?
   - На футбол сходил...
   - На футбо-о-ол? -  протянул  Аркадий.  -  Дело,  блин,  хорошее,  но
несвоевременное.
   - Это точно, - подтвердил Стоматолог, обнаруживший нужный документ. -
Сей жирный, но тупой барыга сбросил бабки в Чечню. И думает,  блин,  что
всех провел.
   - Ты действительно так думаешь? - участливо поинтересовался  Ортопед,
проверяя степень натяжения обмотанной вокруг банкира веревки.
   - Нет, - выдохнул связанный предприниматель.
   В дверь кабинета постучали и на пороге материализовалась ослепительно
улыбавшаяся блондинка-секретарь:
   - Кофе готов.
   - Молодец, Светочка, - кивнул Клюгенштейн. - Давай его сюда...
   - На четверых или Моисей  Львович  не  будет?  -  секретарь  показала
глазами на своего унылого шефа.
   - Будешь? - грубый Ортопед ткнул банкира кулаком в бок.
   - Буду, - Моисей Львович зло сверкнул глазами.
   - На четверых, -  распорядился  Глюк.  -  Мы  его,  блин,  с  ложечки
напоим...
   Когда братки расселись у стола и поставили перед банкиром его чашку с
дымящимся напитком, Аркадий вздохнул и с грустью посмотрел на связанного
соплеменника:
   - Знаешь, отчего нас, евреев, во всем мире не любят?
   - Потому,  что  завидуют,  -  Моисей  Львович  шмыгнул  свежеразбитым
шнобелем.
   - Не-ет, - браток с золотым могендоидом на груди покачал  головой.  -
Вот я еврей, а разве кто-нибудь из пацанов про меня что плохое скажет?
   - Да ни в жисть! - возмутился Ортопед.
   - Без базара, - подтвердил Стоматолог.
   - Не любят  нас  от  того,  -  продолжил  Клюгенштейн,  наклоняясь  к
банкиру, -  что  среди  нас  есть  такие  уроды,  как  ты,  и  остальная
ростовщическая сволочь... Кто лавэ, блин, на чем угодно  хапает.  И  кто
своих всегда подставляет... Думаешь, я не в  курсах,  чё,  блин,  вы  на
своих  жидовских   сборищах-конгрессах   обсуждаете?   С   Индюшанскими,
Березинскими и прочей кодлой?
   Моисей Львович заерзал в кресле и недовольно засопел.
   - Большинство евреев на такие тусовки не пускают, - Аркадий откинулся
на спинку кресла и повернулся к коллегам-браткам.  -  Мы  для  них  типа
недочеловеки, недоиудеи... Нами,  блин,  можно  всегда  пожертвовать.  И
подставить, когда выгодно... А выгодно им это почти всегда.
   Ортопед и Стоматолог согласно покивали бритыми головами.
   - Вот этот пейсатый козел, - Глюк упер палец в грудь  банкиру,  -  не
далее,  как  неделю  назад,  предложил  на  оч-чень  закрытом  совещании
перевести компенсационные выплаты Германии советским узникам концлагерей
в свой банчок, а  потом  их  заморозить.  На  пару  годков,  блин,  чтоб
дождаться, когда большинство из них умрет. Причем  -  что  русские,  что
евреи, что татары, ему без  разницы.  Лишь  бы  бабульки  обкручивать...
Скажешь, не было?!  -  по  кабинету  разнесся  звук  мощной  оплеухи,  в
результате которой Моисей Львович вместе с креслом упал на пол.
   - Редкая сука, - недобро  рыкнул  Стоматолог,  впервые  услышавший  о
столь подлом поведении барыги, но тут же  поддержавший  игру  Аркадия  и
сделавший вид, что именно по озвученной теме они  и  пришли,  а  перевод
денег в Чечню был только поводом для нанесения визита.
   -  Договорился  он  об  этом  с  экс-мэршей,   безутешной   вдовушкой
гражданина  Стульчака,  -  Клюгенштейн  поднялся,  подошел  к  лежавшему
банкиру и смачно засадил тому  носком  ботинка  под  ребра.  -  На  пару
решили, блин, стариков обуть...
   - Мочить за такое надо, - Ортопед сказал, как отрезал.
   - Не-ет, так слишком просто, - на  лице  Аркадия  появилась  ухмылка,
более похожая на волчий оскал. - Мы, блин,  по-другому  сделаем.  Сейчас
наш недообрезанный дружочек  подпишет  кое-какие  бумаги.  И  переведет,
блин,  нажитое  непосильным  трудом  на  счета  детских  домов.   А   мы
проконтролируем, чтобы лавэ потратили по назначению... Причем  переведет
не только свои сбережения, но и денежку мадам Стульчак. Список счетов  я
приготовил.  А  вот  тогда,  как  любил  говаривать   видный   стихийный
революционер товарищ Карлсон, мы и повеселимся...
   Моисей Львович застонал.
   - Выбор у тебя небольшой, -  Глюк  рывком  поднял  банкира  вместе  с
креслом и пихнул к столу. - Либо я тебя, блин, лично заплющу прямо здесь
и сейчас, либо дам тебе сутки, чтобы ты успел смыться из страны. Кое-что
у тебя за границей есть, так что не пропадешь. Твоё слово?
   - Сутки, - Моисей Львович думал не больше секунды.
   - А чё будем делать с бабками, что в Чечню ушли? - немного растерянно
спросил  Ортопед,  не  ожидавший  от  Аркадия  столь  лихого  наезда  на
жуликоватого банкира и такого стремительного развития событий.
   - Компенсируем имуществом банка, - просто ответил Клюгенштейн. -  Наш
подопечный сейчас передаст пост управляющего Светочке, а мы, блин, потом
пришлем к ней нашего специалиста. Ведь так,  Мойша  Лейбович?  -  браток
нежно взял банкира за ухо.
   Тот мелко затряс головой.
   - Ну, блин, ты даешь! - Ортопед восхищенно цокнул языком.
   - Дык я ж тоже не зря звезду Давида ношу, - Аркадий коснулся  пальцем
золотого могендоида. - Со мной, блин, их жидовские штучки не проходят...
***
 
   Сняв с головы высохшее за два часа бессмысленного, что, правда  никак
не отличалось от обычного его времяпрепровождения,  сидения  в  кабинете
полотенце, дознаватель Пугало прошелся по этажам РОВД и в результате сел
на хвост компании оперов во главе с начальником ОУР  майором  Балаболко,
отправлявшимся  бухать  на  квартиру  к  старлею  Самобытному.   Старлей
горестно разводил руками и кричал, что у него "из закуси один картофан",
но это не смущало перемигивавшихся друг с другом ментов, для  которых  и
этот корнеплод был роскошью в еде.
   Распрощавшись с дежурной сменой, сплоченная кучка алкоголиков,  тупиц
и взяточников поймала попутный микроавтобус и прибыла на место.
   Когда все пришли, сели и разлили по стаканам отобранное и изъятое  за
день спиртное, в захламленную комнатенку торжественно вошел  Самобытный,
несущий в руках тарелку с одной-единственной вареной картофелиной.
   - Я же предупреждал, что у  меня  один  картофан,  -  грустно  сказал
старший лейтенант, успевший всего за два  года  работы  в  РОВД  обрести
цирроз печени и начать страдать провалами в памяти.
   Для  полноты  картины  следует  отметить,  что   синдром   умственной
отсталости,  по  причине  которого  он  не  поступил  в  Политехнический
институт, но зато был с  распростертыми  объятиями  принят  в  питерскую
Школу Милиции, обнаружился у него еще в детстве.
   - Фигня, прорвемся, - бодро выдохнул  Балаболко  и  все  накатили  по
первой...
   Прорвались  так,  что  на  следующее  утро  в  тридцать  пятом   РОВД
наблюдалась острая нехватка личного состава.
   А к полудню в отдел прибыли  сразу  трое  полковников  из  Управления
собственной безопасности Главка с  известием  о  том,  что  одна  группа
районных стражей порядка, возглавляемая капитаном Опоросовым,  задержана
экипажем вневедомственной  охраны  при  попытке  сдать  в  пункт  приема
цветных металлов бронзовый памятник Пушкину, свернутый ими с  постамента
на площади перед Русским музеем.
   Вторая же группа, более многочисленная и наглая,  с  вожаком  в  лице
майора  Балаболко,  проникла  на  территорию   ликеро-водочного   завода
"Ливиз", имитируя преследование опасного  преступника  -  бисексуального
маньяка,    которого    изображал     дознаватель     Палиндромов,     и
забаррикадировалась  там  в  разливочном  цехе,  захватив   в   качестве
заложников двух грузчиков из  ночной  смены.  Был  вызван  ОМОН,  но,  к
счастью, охрана  "Ливиза"  еще  до  приезда  автоматчиков  справилась  с
оборзевшими  налетчиками.  Пока   несколько   невооруженных   охранников
отвлекали засевших между отключенных конвейров ментов,  трое  здоровяков
из подчиняющейся лично директору завода спецгруппы зашли с тыла и выбили
Балаболко и компанию из цеха, облив их водой из пожарных шлангов...
 
*** 
 
   - Аркаша, тебя Мизинчик, - Ортопед бросил Клюгенштейну свой мобильный
телефон "Siemens SL45". - У тебя, блин, труба не отвечает...
   - Как не отвечает? - удивился Глюк и проверил свое средство связи.  -
Блин, разрядилась... Да, Паша, слушаю...
   Пока Аркадий болтал с Мизинчиком, Грызлов  и  Стоматолог  проследили,
чтобы  банкир  правильно  подписал  все  бумаги  по  передаче  имущества
секретарю Светочке и поставил свою закорючку  на  платежных  документах,
отправляя свои семнадцать миллионов долларов и три с половиной  миллиона
"бакинских" мадам Стульчак на счета ста сорока девяти детских  домов  по
всей России.
   Приглашенные в кабинет  нотариус  и  начальник  операционного  отдела
банка вежливо сделали вид, что не замечают  обвивавшей  Моисея  Львовича
веревки и того, что у него свободна всего одна рука. Правая, которой  он
расписывался.
   Покончив  с  формальностями,  посетители  удалились,   а   неожиданно
разулыбавшийся Глюк повернулся к братанам, подмигнул им и распрощался  с
Мизинчиком.
   - Чего там Паша хочет? - поинтересовался Стоматолог.
   -  Предлагает,  блин,  в  гонках  участвовать,  -  Аркадий  задумчиво
посмотрел в окно.
   - Гонки - это хорошо, - обрадовался Ортопед. - На чем гонять будем?
   - Главное - не на чем, а с кем...
   - Так с кем? - осведомился Стоматолог.
   - С мусорками, - хмыкнул Клюгенштейн. - Ща всё объясню, только, блин,
жене позвоню, предупрежу, что задержусь...
 
*** 
 
   Ведущий телепередачи "Угнать и продержаться!" Николай Хаменко пристал
к мирно кушавшему в кабаке отеля "Невский  палас"  Мизинчику  совершенно
случайно  -  просто  звезду  экрана  подсадили  к  братану  по   причине
отсутствия свободных столиков.
   Сначала Хаменко немного покоробило то, что верзила его не  узнал,  но
после пары рюмок "Петра Великого" огорчение прошло и  Николай  осторожно
забросил  удочку  насчет  участия  братка  в  его  шоу,  суть   которого
заключалась в том, что герой программы должен был тридцать минут удирать
от патрулей ДПС на оснащенной маячком радиопоиска машине и, если ему это
удавалось,   получал   в    собственность    четырехколесное    средство
передвижения.
   Сам Мизинчик от гонок отказался, ибо на вечер у него  была  назначено
очень важное дело,  а  именно  -  встреча  в  аэропорту  прилетавших  из
Германии друзей, однако помог  своему  сотрапезнику  и  позвонил  Глюку,
который после короткого обсуждения принял предложение Хаменко.
   Николай потер потные ладошки, назначил время приезда героев на  место
съемок  и  тут  же  связался  с  Москвой,  радостно  сообщив  владельцам
телеканала, что договорился об участии в  передаче  настоящих  питерских
бандюганов и  что  цену  за  рекламу  в  этой  программе  можно  задрать
процентов на пятьдесят. Телемагнаты  похвалили  оборотистого  Хаменко  и
пожелали ему успехов...
 
*** 
 
   - Так, - Клюгенштейн обошел вокруг маленького  универсала  "Kia  Rio"
серо-голубого цвета, бросил взгляд на стоявшие в ряд милицейские  седаны
"Ford Crown Victoria", задумчиво пожевал  нижнюю  губу  и  наклонился  к
невозмутимому Пыху, сидевшему за рулем своей "BMW 540".  -  Коля,  какая
ширина у "Виктории"?
   - Сейчас, - Николай Раевский  перелистнул  страницу  автокаталога.  -
Тысяча девятьсот восемьдесят шесть миллиметров...
   - А разгон и моща двигателя?
   - До сотки - секунд за десять, мошность - двести двадцать три силы...
   - Так, - Аркадий оглянулся на Хаменко, суетившегося возле автобуса  с
огромной тарелкой спутниковой связи на крыше и снова склонился к Пыху. -
Теперь то же самое по "Киа".
   - Ширина - тысяча шестьсот семьдесят пять, разгон  -  четырнадцать  и
две  десятых  секунды,  движок  -  девяносто  восемь  сил,  -   Раевский
нахмурился. - Менты, конечно, козлы. И Хаменко -  козел.  У  них,  блин,
запас мощности в два раза выше...
   - Война, Коля, это не кто  кого  перестреляет,  -  Глюк  процитировал
главного героя полюбившегося ему кинофильма "А зори здесь  тихие",  -  а
кто кого передумает... Есть у меня одна  мыслишка,  блин.  Значит,  так,
сделаем следующее...
 
*** 
 
   - Ну и на фига ты согласился? - спросил Ортопед, когда уселся рядом с
Клюгенштейном на штурманское переднее кресло. - Блин, да  как  же  здесь
уместиться-то? - Грызлов попытался устроиться поудобнее, но у  него  это
плохо получилось - маленький универсал  калининградской  сборки  не  был
рассчитан на габариты как у Михаила.
   - Не скажи,  Мишель,  -  Глюк  хитро  прищурился.  -  Дело,  блин,  в
принципе... Ментов укатать - святое...
   - Так то оно так, -  согласился  Ортопед.  -  Но  как  мы,  блин,  их
уделаем?
   - Братва уже на  местах,  -  спокойно  сказал  Аркадий,  в  последние
полчаса обзвонивший половину братанского коллектива. -  Общими  усилиями
придавим мусорков. Жаль, блин, Дини нет... Он бы еще  чего  придумал,  -
Клюгенштейн высунулся в окно и громко сообщил членам съемочной группы. -
Мы, блин, пробный кружок сделаем, чтобы к тачке привыкнуть!
   Прокатившись по микрорайону, откуда  предстояло  стартовать,  Глюк  и
Ортопед пришли к выводу, что универсальчик не так плох, как это  сначала
показалось привыкшим к огромным джипам бугаям.  Калининградское  изделие
бодро шныряло по дороге и легко вписывалось в повороты.
   - А чё,  нормально,  блин,  -  Грызлов  провел  ладонью  по  пластику
торпеды, когда они остановились на светофоре. - Хорошо идёт. Только вот,
блин, салон узковат...
   -  Это  нам  как  раз  на  руку,  -  хитроумный   еврей   Клюгенштейн
предвкушающе улыбнулся.
   Запиликал телефон.
   - Да! - Аркадий поднес трубку к уху. - Ага... Так... Так... И где?...
Понятно... А потом куда можно?... Так... Так... Не  вопрос...  И  оттуда
направо?... Угу... Понял... Давай! - браток отдал мобильник Ортопеду.  -
Всё пучком, пацаны готовы...
 
*** 
 
   Паниковский, поставивший свой черный  "Peugeot  607"  на  самом  краю
откоса, за которым начинался огромный пустырь, повернулся к расслабленно
курящему Ди-Ди Севену:
   - Ну, блин, и вот... Открываю тетрадку сына, читаю -  "Я  представляю
его себе  узкоглазым,  желтолицым  всадником,  с  визгом  и  улюлюканием
скачищего на своем низкорослом взмыленном коне. Живет он обычно в  юрте,
в Юго-восточной Азии. До революции семнадцатого года он  был  совершенно
неграмотным, а после  революции  русские  научили  его  читать,  писать,
пользоваться зубной щеткой, строить каменные дома и носить джинсы...". И
дальше, блин, в том же духе. Но стоит "два".
   - Странно, хорошее ж сочинение, - удивился Ди-Ди Севен.
   - Так и я о том же! - Паниковский легонько стукнул по оплетке руля. -
Но, блин, тема была не "Как я  представляю  себе  татарина",  а  "Как  я
представляю себе Гагарина"... Лёшка просто не расслышал.
   - Бывает, - философски заметил коллега. - Кстати, скоро они начнут?
   - Минут через десять, - Паниковский посмотрел на часы. -  Даже  через
восемь... Так вот, пошел я к той крысе-училке в школу, чтобы побазарить.
Предупредил заранее, естественно, не быдло ж какое... Так она в кабинете
заперлась. Ну, дверь то я быстро высадил...
 
*** 
 
   - Правила просты, -  освещенный  прожекторами  Хаменко  заметался  по
маленькой сцене, украшенной огромной надписью "Угнать и  продержаться!".
Телепередача началась. - Наши участники  на  голубом  "Киа  Рио"  должны
будут   тридцать   минут   удирать   от   умудренных   опытом   экипажей
дорожно-патрульной службы! Скажу вам по секрету, уважаемые зрители,  что
шансов у них немного!
   - Это мы еще посмотрим, - буркнул Клюгенштейн, слушая  вводный  текст
ведущего.
   - Возглавляет милицейское  подразделение  известный  вам  по  прошлым
программам  подполковник  Жигулёвский!  -  Хаменко  приобнял  за   плечи
зардевшегося толстого гаишника. - На его счету сотни реальных задержаний
угонщиков и два десятка - в нашей передаче!
   - Знаю я этого Жигулёвского, - зевнул Ортопед. - На Попова в кабинете
сидит, капусту шинкует... Никогда,  блин,  ни  на  какие  задержания  не
ездил.
   - Это телевидение, - пожал плечами Аркадий.
   - У наших участников-угонщиков будет три  минуты  форы!  -  продолжил
ведущий. - Когда они истекут, вслед за ними на  этих  прекрасных  мощных
машинах бросятся наши доблестные милиционеры! Кстати,  седаны  "Форд"  -
лучшие полицейские седаны в мире! Просторный  салон,  мощный  двигатель,
комфортная подвеска - это всё "Форд"! И это не реклама, а реальность!
   - Ага, кому другому, блин,  расскажи,  -  проворчал  Ортопед.  -  "Не
реклама"...
   - Итак! - Хаменко поднял руку с зажатым в ней красным флажком.  -  Мы
начинаем! На старте готовы?
   - Готовы, готовы, - Глюк  высунул  руку  из  окна  и  показал  ментам
выставленный средний палец.
   Инспектора задохнулись от ярости.
   - Ну, я вижу..., - телеведущий  поперхнулся.  -  Что  наши  участники
действительно готовы! Что ж, объявляю гонку начавшейся!...
 
*** 
 
   Первые два бело-синих "форда"  пристроились  к  неспешно  катящей  по
Каменоостровскому проспекту  "киа"  минуты  через  четыре  после  начала
телетрансляции.
   - А вот и наши орёлики, - сказал Глюк и ухмыльнулся.
   Взревели сирены и все три машины набрали скорость.
   Калининградский универсал свернул на  Большую  Монетную  улицу,  чуть
притормозил, давая  возможность  экипажу  первой  машины  увидеть,  куда
братки поедут дальше, и нырнул под арку сквозного двора,  выходящего  на
соседнюю улицу Мира.
   Во дворе Аркадий втопил педаль газа и помчался вперед.
   За ним с воем устремились машины ДПС.
   "Киа  рио"  вылетел  на  газон,  спрыгнул  с  невысокого   поребрика,
впритирку  прошмыгнул  между  двумя  бетонными  тумбами,   поставленными
Кабанычем, Эдиссоном и Нефтяником на строго определенном расстоянии друг
от друга в неосвещенном проезде у стены дома, и остановился.
   Спустя три секунды позади братков раздались жуткие грохот и скрежет.
   Первый  "форд"  наполовину  въехал  между  тумбами,  сминая  бока,  и
застрял. Второй седан не успел остановиться и вмазал ведущему в зад.
   Трудно    вписать    машину    почти    двухметровой     ширины     в
ставосьмидесятисантиметровый    промежуток,    ограниченный    заботливо
пристроенными трехтонными надолбами...
   Клюгенштейн мстительно расхохотался:
   - Два - ноль, блин!
   Из покореженных "фордов" высыпали разъяренные менты.
   Глюк нажал на газ и "киа" устремилась прочь...
   Третью  машину  гаишники   потеряли   минут   через   десять,   когда
преследуемые проехали по уложенным поперек глубокой  канавы  доскам,  а,
только колеса "форда" въехали на импровизированные мостки,  спрятавшийся
под кустом в двадцати метрах от  места  события  Паниковский  дернул  за
веревку и выдернул одну доску. "Краун Виктория", разумеется, сверзился в
вязкую жи