паху и от сознания собственного бессилия.
   Правда, видеомагнитофон дознаватель всё-таки списал.
   Уже по-настоящему, по причине треснувшего в момент соприкосновения  с
его  черепом  пластмассового  корпуса  нежного  изделия  фирмы   "Aiwa".
Объяснив   нанесенные   технике   повреждения   дракой    с    убежавшим
подозреваемым...
 
*** 
 
   Если первый  инспектор  ДПС,  встреченный  Глюком  после  отъезда  из
кабачка, оказался сообразительным, то второй, на перекрестке возле метро
"Черная речка", был молод, рьян  и  чуть  не  попал  под  колеса  джипа,
пытаясь остановить летящий со скоростью полторы сотни километров  в  час
золотистый внедорожник.
   Его глаза, расширенные от ужаса, напомнили Аркадию тот славный  день,
когда он, молодой и неопытный, взялся перевести труп младенца из роддома
в лабораторию на предмет вскрытия и установления причины смерти.
   Мороз в ту зиму стоял жуткий.
   По приезде в роддом стал вопрос - как везти трупик?
   В полиэтиленовом пакете - неэтично,  за  пазухой  -  глупо,  чай,  не
замерзнет.
   Поэтому одна санитарка завернула мертвого ребенка в тонкое  одеяло  и
отдала Клюгенштейну. Он, естественно, поехал на общественном транспорте,
который, разумеется, был набит под завязку.
   Стоит, одной рукой держит трупик, в другой руке  книга.  Читает  "Сто
лет одиночества" Маркеса и морщится, если кто-то наступает ему на ногу.
   Неудобно, но делать нечего.
   Тут ему одна старушка предложила присесть и,  как  только  утомленный
поездкой  Аркадий  уместился  на  сиденьи,  бабушка  завела  разговор  о
ребеночке. Как его зовут, не холодно ли ему в таком одеяльце, да  почему
он не кричит. "Отец" отвечает, что, мол, спит дитё.
   Естественно,  что  старушку  распирало  желание  посмотреть  на  лицо
ребенка, "отец" же всячески этому препятствовал.
   И  вот,  в  один  прекрасный  момент  автобус  резко  затормозил.  Не
ожидавший этого Клюгенштейн слетел с сиденья, ребенок вывалился  у  него
из рук и  ударился  головкой  о  поручень.  Приоткрылось  одеяло  и  все
пассажиры увидели синюшнее лицо мертвого младенца...
 
*** 
 
   Павел  Молодцов  по  кличке  Вазелиныч,   обретенной   им   за   угон
микроавтобуса с  этим  ценным  медицинским  препаратом,  который  он  по
непонятному стечению  обстоятельств  спутал  со  стоявшим  совсем  рядом
инкассаторским броневичком,  прославился  еще  в  своем  родном  поселке
Опухлики Псковской губернии, когда на одной  из  местных  турбаз  принял
участие в  подготовке  и  проведении  чуждого  россиянам  праздника  под
названием "Ночь всех святых", он же - Хэллоуин.
   Правда, задолго до этого события, когда Паше исполнилось  всего  семь
лет, родители умоляли его сбежать из дома. Но это была совершенно другая
история...
   Итак, в составе команды из четырех  человек,  которым  было  поручено
организовать "комнату  страха",  являвшейся  кульминацией  праздненства,
были следующие известные в  Опухликах  личности:  учительница  химии  из
местной школы,  по  причине  юного  возраста  называемая  всеми  Юлечка,
ответственный за электронику поселковый гений Вася, престарелый и сильно
пьющий  турбазовский  снабженец  Трофимыч  и  самый  главный  поселковый
раздолбай - Паша.
   Для проведения полевых испытаний им выделили тёмный, длинный и  узкий
коридор на втором этаже деревянного дома, с небольшими нишами для  окон.
Задумка была гениальная -  коридор  увешивался  маскарадными  масками  с
маленькими лампочками внутри, кружками  с  водой  и  измазанными  черной
краской елочными  игрушками,  а  в  конце  висело  покрывало  с  большой
безграмотной надписью фосфоресцирующей краской  "HelloWin",  за  которым
под потолком скрывался типа вампир - Молодцов.
   На входе должен был лежать  "труп"  по  имени  Вася  -  завёрнутый  в
простыню, с тёртой картошкой на лице и со свечкой  в  руке.  В  общем  -
вылитый вурдалак.
   Далее, в проёме окна, стоял Трофимыч, со свечкой и неотёсанным  льном
на голове и с зелёной косметической маской на лице - натуральный  леший.
Так же он отвечал  за  музыкальное  сопровождение,  должный  включать  и
выключать магнитофон. С "леденящими кровь"  звуками  массовики-затейники
долго не мучались: собравшись дома у Молодцова, записали на пленку хрипы
и бульканье, исторгаемые старым прохудившимся унитазом.
   Перед ширмой в другой оконной нише должна  была  стоять  изображавшая
чертёнка Юленька, тоже с неотёсанным льном на голове и свечкой в  руках.
Шоу, по идее, завершалось неожиданным нападением на зрителей вампира, до
того висящего под потолком.
   Опосля этого ужаса выживших провожали бы в дальнюю тупиковую комнату,
где те ожидали бы всех остальных посетителей и залечивали бы надломанные
нервы пивом местного разлива.
   Итак, все встали на свои места и премьерное шоу началось...
   Народ, изрядно заждавшийся представления, стоял на первом этаже и пил
водку под разнообразную закуску - воду холодную, воду  горячую,  семечки
трех разный степеней прожарки и сигареты "Прима".
   Задумано  было  пускать  посетителей  в  "комнату  ужаса"  по  одному
человеку.
   Первой жертвой была единогласно избрана директор  опухлинской  школы,
полная  добродушная   женщина   с   простым   русским   именем   Изольда
Сигизмундовна.
   После сигнального  свистка  она  тяжело  поднялась  на  второй  этаж,
увидела "вурдалака", лежавшего на трёх стульях,  и  нагнулась  над  ним,
дабы рассмотреть сие  чудовище  повнимательнее.  Тот  неожиданно  открыл
глаза и, сам того не ожидая, начал на Изольду Сигизмундовну орать, затем
упал со стульев и свечкой прожег свой балахон на уровне груди.
   Директриса от испуга заорала тоже.
   Паша, вися под потолком, всё это видел и разволновался  -  уж  больно
всё хорошо начинается.
   Трофимыч,  услышав  начало  представления,  нагнулся,  чтоб  включить
магнитофон,  но  из-за  некоторого  перебора  с  дозой   горячительного,
принятого им перед премьерой, покачнулся, нажимая на кнопку, поджег свой
парик и с олимпийским  факелом  на  голове,  истошно  вопя,  вылетел  на
Изольду Сигизмундовну.
   Та сразу перешла на ультразвук и упала в обморок, роняя Васю на пол.
   Трофимычу повезло, что на физиономии у него была косметическая маска.
   Сбросив факел на пол, он  с  обгорелым,  дымящимся  и  потрескавшимся
лицом полетел к лестнице, дабы спустится вниз и попить водички из озера.
   Пролетая мимо ошалевших людей,  толпящихся  возле  входа  на  верхний
этаж, с криком "Уроды, разойдись!", Трофимыч запугал их окончательно.
   А тем  временем  висящий  под  потолком  Паша  наблюдал  за  Юлечкой,
которая, выглядывая из своей ниши, также случайно подожгла  свой  парик.
Не дожидаясь, когда у неё начнут гореть настоящие  длинные  волосы,  она
скинула пылающий лен на сухой  деревянный  пол,  который  тут  же  начал
предательски потрескивать.
   Молодцов резво прыгнул  вниз  и  мужественно  затушил  пламя  ногами,
секундой позже поняв что на ногах у него не было даже носков.
   Далее всё как бы закончилось.
   Менее всех пострадал Вася. С дыркой на  груди  балахона,  он  потащил
Изольду Сигизмундовну в дальнюю комнату, положил её на бильярдный стол и
попытался найти зажигалку, чтоб закурить сигарету.  Юлечка  с  опалённой
чёлкой дико рыдала. Правда, скорее от волнения, чем от боли -  всё  таки
премьера прошла на "ура". Паша сидел  с  опалёнными  пятками  и  пытался
налить себе водки...
   Когда на втором этаже стихли звуки, самый смелый  любитель  ужастиков
тихо поднялся наверх и, собирая  головой  все  развешанные  по  коридору
кружки с водой, закричал: "Кто-нибудь жив ещё в этом крематории?!".
   Ему никто не ответил, лишь что-то тихо булькало и хрипело.
   Зайдя в последнюю комнату, смельчак  увидел  немую  сцену:  на  столе
сидел человек с красными пятками и  пытался  налить  в  гранёный  стакан
водку.  Девушка  с  дымящейся  чёлкой,  размазанной   косметикой   и   с
остекленевшими  глазами  любовалась  на  свое   отражение   в   зеркале.
Парень-вурдалак с дыркой на груди прикуривал сигарету. А на столе лежала
мёртвая директриса.
   Такой "комнате ужасов" мог  бы  позавидовать  любой  из  Диснейлэндов
мира...
   Прибыв из Опухликов в стольный град на Неве, Молодцов собрал все свои
силы в кулак и поступил в Первый Медицинский институт. И даже  проучился
в нем почти четыре семестра.
   Отчислили его, в общем, незаслуженно.
   Причем в два этапа. На первом этапе ему  вынесли  предупреждение,  на
втором - вышибли.
   Предупреждение о возможном отчислении он получил,  проходя  ежегодную
практику в больнице, где подшутил над молодой неопытной медсестрой.
   В  тот  день  уже  неплохо  освоившийся  на  хирургическом  отделении
Молодцов был приглашен поприсутствовать на  довольно  простой  полостной
операции, проводимой тучной и жирной пациентке. Дабы  опыта  набрался  и
подсобил  перманентно  нетрезвому  анестезиологу,  регулярно   путавшего
ампулы с препаратами и иногда выводящего пациентов из наркоза  несколько
раньше времени, еще до наложения швов, что сильно  раздражало  хирургов.
Ибо услышать от распотрошенного больного неожиданный вопрос  "Доктор,  а
что вы делаете?" и спокойно на него ответить может не каждый.
   Паша бывал в операционной не раз, а вот для медсестры это было первым
боевым крещением.
   Копание во внутренностях пациентки  прошло  успешно,  без  эксцессов,
даже анестезиолог не подвел, вовремя вводя больной нужные  лекарственные
средства и внимательно следя печальными трезвыми глазами за  показаниями
приборов.
   Под финал, когда оперируемую уже  зашивали,  работа  приостановилась,
ибо хирург никак не мог  пристроить  на  место  кусок  подкожного  жира.
Промучавшись минуты две, он просто  отрезал  шмат  сала  и  передал  его
Молодцову, чтобы тот сбросил его в ведро.  Но  Паша,  задолго  до  этого
подметивший неестественную бледность личика медсестры,  решил  чуть-чуть
разрядить напряженную обстановку и сунул  удаленный  жир  прямо  в  руки
девушке.
   - За-за-зачем это мне? - пролепетала медсестра.
   - Бери, -  бодро  ответствовал  Молодцов.  -  Дома  на  нём  картошку
пожаришь.
   В результате медсестра хлопнулась в обморок, задев  хирурга.  Хирург,
падая, зацепил пациентку и сбросил ее со стола.
   Всё было бы ничего, если бы не вес больной.
   Стодвадцатикилограммовая туша плюхнулась на доктора и отправила его в
нокаут.  Так  что  зашивать  свежепрооперированную   толстуху   пришлось
заведующему  отделением,  срочно  вызванному  по  внутренней   связи   и
оторванному от охмурения  симпатичной  практикантки.  От  злости  доктор
наложил такой внешний шов, что, когда разрезы зажили, на брюхе пациентки
остался неровный зубчатый шрам, словно она  побывала  в  пасти  огромной
белой акулы, пытавшейся перекусить бедняжку пополам.
   Толстуха потом много и с наслаждением скандалила, обвиняя хирургов  в
том, что по причине шрама у нее  совершенно  разладилась  личная  жизнь,
ибо, когда мужчины видели  ее  живот,  их  пробирал  дикий  хохот  и  на
исполнение своих мужских обязанностей потенциальных  любовников  уже  не
хватало...
   Исключили же Молодцова сразу после обязательного для  студентов  всех
питерских ВУЗов сентябрьского выезда на сбор урожая картошки, моркови  и
капусты. "Труженники полей", в  чьи  обязанности,  в  принципе,  входило
наполнение закромов  Родины,  беспробудно  пили  и  без  помощи  будущих
медиков, юристов, филологов, инженеров, экономистов,  географов  и  всех
прочих "интеллигентов" оставили бы выращенное гнить на полях области.
   Естественно, что студенты,  весь  день  с  проклятьями  таскавшие  из
раскисшей земли сочные корнеплоды, по вечерам отдыхали примерно так  же,
как и непутевые аборигены.  То  есть  -  пили  водку  и  иные  веселящие
напитки.
   В том далеком совхозе, куда  попал  Молодцов  со  товарищи,  проблема
алкоголизации населения стояла очень остро. И всё по причине  того,  что
винного магазина или даже самого занюханного ларька в деревне  не  было.
За спиртным  приходилось  ехать  в  соседний  поселок  городского  типа,
километров за двадцать.
   Дабы не таскать взад-вперед стеклянную  тару  с  горячительным,  была
куплена  двадцатипятилитровая  канистра,  куда  посылаемые  за  спиртным
должны были сливать купленное, бутылки тут же сдавать, экономя тем самым
время и деньги.
   В очередной раз, высосав баклажку до дна, студсовет постановил - надо
ехать пополнять запасы. А, поскольку была уже ночь  и  поселковая  лавка
была закрыта, оставался один вариант - прибыть в некий дом на  имеющейся
в каждом городе и поселке улице Ленина и набрать в канистру самогонки.
   Сказано - сделано.
   Выбирали двоих добровольцев, одним из которых оказался Паша,  вручили
им емкость и ключи  от  старого  УАЗика,  на  котором  и  предполагалось
доставить спиртное.
   Дегустация и приобретение продукта прошли столь успешно, что из  дома
на улице Ленина парочка студентов не вышла, а вывалилась.
   В тот момент, когда Молодцов  с  приятелем  погрузились  в  машину  и
приготовились стартовать, сзади подъехал милицейский "козёл" и  внезапно
заглох.
   Студенты в машине затихли, как мыши в  норе,  в  ожидании  того,  что
будет дальше.
   Минуты две был слышен только звук стартера, затем  из  "козла"  вышел
водила, полез под сиденье, вытащил буксировочный трос, подгреб к  машине
со студентами и  начал  дергать  за  ручку  двери,  поскольку  окна,  во
избежание распространения запаха перегара, парочка задраила наглухо.
   Двери также были заблокированы.
   Мент немного поорал и показал знаками - мол, бензин кончился,  дотащи
до отделения, - и зацепил трос за буксировочные проушины.
   Студенты затаились.
   Еще через  пару  минут  милицейский  "козёл"  начал  сигналить,  мол,
поехали, а еще через минуту включился проблесковый маячок.
   Сидевший за рулем Паша, не ко  времени  успевший  закемарить,  поднял
голову от баранки, кинул взгляд в зеркало заднего вида и  увидел  в  нем
ментов.
   Первая реакция нормального российского водителя - дать дёру.
   УАЗик резко сорвался с места и началась "погоня".
   Менты, естественно, не отставали, потому как на тросе.
   Молодцов по  каким-то  незнакомым  дворам  пытался  уйти  от  хвоста,
напрочь позабыв, что он в спарке.
   Вдобавок ко всему, стражи порядка видя,  что  он  едет  совсем  не  в
отделение, а в другую сторону, начали сигналить, мигать фарами, включили
сирену и стали орать в матюгальник, чтобы Паша немедленно остановился.
   Видя такие расклады, Молодцов включил пониженную передачу и нырнул  в
заболоченный лог.
   Менты за ним.
   Паша вывернул на картофельное поле и погнал поперек борозд.
   Менты за ним.
   В отчаянии Молодцов пошел на штурм довольно крутого холма.
   Там, на подъеме трос, наконец, лопнул, "мусоровозка" перевернулась  и
студенты оторвались от преследователей. Однако, стражи порядки оказались
ушлыми, записали номер УАЗика и на следующее утро всем отделом нагрянули
в совхоз. Разбирательство длилось недолго, мужественный Паша,  чтобы  не
подставлять остальных, признался во всем сам, получил резиновой дубинкой
по лбу от командира патрульного экипажа и  был  с  треском  исключен  из
института.
   Так страна лишилась будущего  первоклассного  хирурга,  а  в  бригаде
Антона появился новый рекрут...
 
*** 
 
   На КПП при выезде из города на Приморское шоссе Глюка уже ждали.
   Из  будочки  с  большими  буквами  "Пост  ДПС"  на   крыше   высыпали
автоматчики и рассредоточились вдоль обочины. Поперек дороги встали  две
ментовские  "Волги",  бравые  инспектора  приготовились   разложить   на
асфальте стальную полосу с шипами, а трое алчных гаишников на мотоциклах
"Урал" выстроились рядком у шлагбаума.
   Аркадий, издалека заметив столь нездоровое копошение  людей  в  серой
униформе,   не   мудрствуя   лукаво,   свернул   с    шоссе,    подрезав
ярко-голубенький жигуленок-"копейку"  с  нарисованными  на  борту  белой
стрелой и надписью "На Берлин!", и понесся прямиком через луг  в  объезд
поста.
   Несколько секунд на КПП длилось  замешательство,  затем  "ментозавры"
сообразили,  что  денежный  клиент  уходит  и  с  визгом  бросились  ему
наперерез.
   Но они не учли того обстоятельства,  что  между  дорогой  и  лугом  в
высокой траве скрывалась недлинная, метров в сто,  но  глубокая  канава,
оставленная экскаватором еще в те далекие  времена,  когда  стационарный
пост ГАИ только строился. Траншею рыли для какой-то трубы, которую так и
не заложили, а засыпать забыли. Зимой худо-бедно ров был виден, летом же
скрывался в зарослях осоки.
   Первый "Урал" юркнул в траншею спустя пару мгновений после того,  как
съехал с откоса.
   Старший смены, пузатый капитан с  красным  лицом,  открыл  было  рот,
чтобы  голосом  предупредить  остальных  мотоциклистов  и   бегунов   об
опасности, но не успел. Инспектора  шли  кучно,  даром  что  большинство
передвигались пешком, и свалились в канаву практически одновременно.
   Из  полутора  десятков  глоток  раздался   обиженный   вопль,   щедро
пересыпанный матерком.
   Клюгенштейн чуть притормозил, с безопасного  расстояния  насладившись
развернувшимся перед его глазами действом, затем снова  притопил  педаль
газа и  золотистая  "Acura  MDX"  беспрепятственно  полетела  дальше  по
кочкам, оставив позади бьющихся в истерике ментов.
   Преследовать нарушителя никто не стал.
   Ибо инспектора не знали, на какую именно из  десятка  дорог  вывернет
джип, когда минует луг и широченную просеку в лесополосе.
   Да  и  других  дел  у  них  образовалось  немало  -  двое   из   трех
мотоциклистов сломали себе ноги, самый  резвый  пеший  инспектор  разбил
голову о камень, а четверо чуть не утонули, плюхнувшись в протекавший по
дну траншеи холодный и быстрый ручей...
 
*** 
 
   Когда коллега Глюка по воспитанию чувства собственного достоинства  в
российских бизнесменах, солидный браток по  кличке  Парашютист,  сообщил
Аркадию о начавшейся погоне за Вазелинычем,  он  не  знал  одного  очень
существенного  обстоятельства  -  охота  за  белым  "Chevrolet  caprice"
захлебнулась буквально через десять минут после ее начала.
   Хитроумный Молодцов после  одного  крутого  поворота,  уйдя  из  поля
зрения преследователей, нырнул под  какой-то  полуразвалившийся  мост  и
загнал свой огромный американский седан в густые кусты сирени,  где  его
не смогли разглядеть и из вертолета.  Кавалькада  милицейских  машин  со
включенными сиренами и проблесковыми маячками бодро  пронеслась  мимо  и
села на хвост к удалявшемуся на огромной  скорости  белому  "мерседесу",
который гнала аж до Кронштадта.
   Подождав с полчасика, Паша тихо выехал из кустов и медленно  двинулся
обратно  в  Питер,  на  ходу  соображая,  как  ему  миновать  пост  ДПС.
Проходимостью "шевроле" не блистал, поэтому о том, чтобы обогнуть КПП по
раздолбанной тракторами проселочной дороге, можно было и не помышлять. А
о  шоссе  через  станцию  Горская  Вазелиныч  от   пережитого   нервного
напряжения забыл напрочь.
   Так бы он и тащился со  скоростью  беременной  черепахи,  если  бы  в
километре от развлекательного комплекса "Дюны" его  не  нагнал  знакомый
золотистый внедорожник и не притер бы к обочине...
   - Ну,  -  спросил  недовольный  Клюгенштейн,  когда  они  уселись  на
деревянную лавочку в придорожной шашлычной. - И что, блин, случилось?
   Молодцов печально вздохнул.
   - Ты, блин, не молчи, а рассказывай, -  молвил  Аркадий  и  посмотрел
тяжелым взглядом на подскочившего к  столику  носатого  и  черноволосого
хозяина заведения. - По сотке  водочки,  соку  апельсинового  и  двойной
шашлык моему другу...
   -  "Арзамасскую"  или  "Кремлевскую"?  -  осторожно   поинтересовался
толстенький даргинец.
   - Ты б, блин, еще "Буратино" предложил! - рассердился Глюк. - Выпил -
почувствуй себя дровами... Я чё, у тебя тут в первый раз? Ты не помнишь,
что я пью?
   - "Синопскую", кажется, -  испугался  владелец  шашлычной.  -  Но  ее
сейчас нэт...
   - Почему нет? -