Как на самом деле выглядит ёкарный бабай?",
недоперепивший коллектив разбрелся на поиски денег.
   Кто куда...
   Хитроседалищный  Кривоножкин,  сопровождаемый  Синяком  и   Крысюком,
направил свои стопы прямо в родное РУВД, где  в  его  кабинете  валялась
целая  куча  изъятого  у  "черных  следопытов"  оружия,  из  которой  он
намеревался  позаимствовать  что-нибудь  стоящее,  дабы  вырученных   от
продажи  ствола  средств  хватило  на  продолжение  банкета  в   женском
коллективе расположенного неподалеку общежития швейной фабрики  "Розовая
пролетарка".
   Работающий ствол отыскали быстро, порвали протокол о  его  изъятии  и
троица горланящих матерные частушки мусоров потопала прямиком на  Сытный
рынок.
   Однако, реализация потертого ТТ с шестью патронами в обойме прошла  с
половинчатым успехом.
   Во-первых, из двухсот долларов  купюрами  по  полтиннику,  полученных
Кривоножкиным из рук маленького  вертлявого  дагестанца,  три  оказались
фальшивыми, по  поводу  чего  милиционеры  были  вынуждены  подраться  с
охранником  обменного  пункта,  выставлявшего  их  на  улицу.  Охраннику
изрядно накидали  плюх,  что  немного  подняло  градус  настроения  трех
товарищей.
   Во-вторых, покупатель начал стрелять  из  свежеприобретенного  оружия
буквально "не отходя от  кассы",  пока  дознаватель  считал  деньги.  По
армянам, скалившим зубы в нескольких метрах  от  Крысюка  и  Синяка,  со
стороны подстраховывавших оборотистого коллегу.
   Два  смуглых  "носорога"  свалились  под  прилавок,  зажимая   руками
простреленные животы, остальные порскнули в стороны как стая  испуганных
пингвинов.
   Крысюк сначала было захотел выхватить ствол и ксиву и  заорать  "Всем
лежать, милиция!", но тут же передумал, ибо пистолета и удостоверения  у
него с собой не было,  а  вмешательство  в  процесс  грозило  обернуться
участием в поисках преступника по горячим следам и переносом  пьянки  на
неопределенно долгий срок.
   Пока  младший  лейтенант   размышлял   над   превратностями   судьбы,
стрелявший бросил пистолет с израсходованным магазином на пол  и  удрал.
ТТ тут же подобрал хозяйственный Синяк, решивший,  что  добру  пропадать
негоже.
   Обсудив происшедшее по дороге к обменнику, стражи порядка сошлись  во
мнении, что сделка "двести "зеленых" за  шесть  маслят"  сделала  бы  им
честь даже  в  пригороде  Тель-Авива.  Впечатление  от  гешефта  немного
испортило известие о подсунутых фальшивках, но и пятьдесят  долларов  за
несколько патронов были неплохой суммой. Достаточной для того,  чтобы  в
условленное время постучать в  заветную  дверь  черного  хода  общежития
"Розовой пролетарки" и  на  вопрос  "Кто  там-м-м?"  призывно  позвенеть
разномастной посудой с разнообразным содержимым...
   Вечер удался на славу.
   Девчонки, в  каждой  из  которых  было  не  меньше  центнера,  быстро
соорудили стол, а Кривоножкин, Синяк и  Крысюк  проставились  по  полной
программе, поразив собравшихся обилием марок напитков и общим литражом.
   После седьмого тоста, выпитого за  нового  министра  внутренних  дел,
дебелая заместительница коменданта исполнила стриптиз на столе, потрясая
мощными телесами и, в особенности, животом, так что непредвзятому  глазу
могло  показаться,  что  замкоменданта  находится  на  последнем  месяце
беременности.
   Потом Синяк громко орал  в  окно  на  патрульных  из  РУВД  напротив,
обзывал их разными нехорошими словами  и  заткнулся  лишь  тогда,  когда
пэпээсники пообещали выстрелить в него из автомата.
   Затем Крысюк, памятуя о нескольких годах, не без  пользы  проведенных
им в музыкальной  школе,  схватил  гитару  и  с  надрывом  кричал  песни
собственного сочинения, где не было рифмы, но было большое чувство...
   Следующим актом веселья стал поход в бассейн на первом этаже  здания,
где не оказалось воды, но зато можно было всласть побегать  по  пыльному
кафельному  дну  водохранилища.  Там  Кривоножкин  окончательно   раздел
назначенную на этот вечер "любимой женой" пассию и погнал ее по бортику,
молодецки вскрикивая и размахивая брюками Синяка.
   В финале все опять собрались в комнате замкоменданта, бодро  высосали
остатки спиртного и завалились там, где стояли.
   Через несколько минут одна дама сказала:
   - Фу, ну и жара!
   - Щас, это  самое,  поправим!  -  пришел  на  помощь  Крысюк,  поднял
валявшуюся рядом с ним на полу трехкилограммовую  гантель  и  швырнул  в
окно.
   Раздался звон, но все остались довольны, ибо вставать, чтобы  открыть
форточку, было влом.
   - Ах, как хорошо! - по-кошачьи потянулась  замкоменданта  и  положила
голову на плечо Крысюку. - Как посвежело!...
   ...Наутро гантель обнаружили торчащей в кинескопе телевизора.
   А в туалете - разрубленный надвое унитаз, и валяющихся рядом топор  и
совершенно голого Синяка, в анусе которого торчал разряженный ТТ...
 
*** 
 
   Грохнула входная дверь кабачка и под его гостеприимные  своды  ступил
спасающийся от ливня округлый человечек с сумкой через плечо, при первом
же взгляде на очкастую  физиономию  которого  истинный  национал-патриот
должен был испытывать  одно-единственное  чувство  -  желание  со  всего
размаха дать  по  нагло  улыбающейся  семитско-армянской  харе  обрезком
двухдюймовой доски.
   - Ба! - заорал Ортопед и выскочил из-за стола. - Юрик!
   Вошедший близоруко огляделся, увидел приближающегося к нему верзилу и
был заключен в крепкие объятия обрадованного братана.
   - Какими судьбами? - возопил Михаил  и  потащил  вновь  прибывшего  к
столу. - Пацаны, знакомьтесь... Юра Нерсесов.
   - Тот самый? - привстал Клюгенштейн поднял брови и протянул  руку.  -
Аркадий...
   - Рюмашку? - предложил хлебосольный Комбижирик.
   - Не откажусь, - один из наиболее  известных  российских  журналистов
уселся на свободный стул. - Что пьете?
   - А всё, - Армагеддонец обвел дланью стол. - Может, блин, водочки для
сугреву?
   - Неплохо бы, - Нерсесов  покрутил  коротко  постриженной  головой  и
повесил сумку на спинку стула.
   - "Синопскую", "Охту", "Петр Великий" или "Менделеев"? -  осведомился
подскочивший сомелье, памятуя о пристрастиях гостей и приняв  журналиста
за одного из членов братанского коллектива.
   - М-м-м..., - задумался Юрик. - Пожалуй, "Менделеев". Всё таки имя...
   - Закусывай, - Тулип подвинул поближе  к  Нерсесову  блюдо  с  мясным
ассорти и хрустальную салатницу с оливье.
   Хорошо воспитанный журналист-патриот, снискавший всенародную славу на
ниве борьбы с сионизмом  и  псевдодемократией,  поднял  первый  тост  за
здоровье всех присутствовавших и удачу во всех их начинаниях, и  зажевал
кусочек буженины.
   - Над чем сейчас работаешь?  -  поинтересовался  Ортопед,  собиравший
вырезки из газет со статьями Нерсесова и многократно цитировавший автора
в своих речах, посвященных решению мировых проблем.
   - Гасим городской суд, - с достоинством ответил Юрик и  взял  пластик
бастурмы. - В "Новом Петербурге"...
   -  Давно  пора,  -  одобрил  Армагеддонец,  дважды   побывавший   под
следствием и даже один раз дошедший до суда, где  сфабрикованное  против
него уголовное дело развалилось по причине  исчезновения  "потерпевших",
оказавшихся,  к  тому  же,  близкими  родственниками  возбудившего  дело
следователя. - А в чем, блин, суть загашивания?
   - В том, что народные заседатели оказались липовыми.
   - Это как? - не понял Ортопед.
   - А так, - Нерсесов навалил на чистую тарелку солидную порцию  оливье
и схватил ложку. -  Народные  заседатели  избираются  ЗАКСом  и  там  же
утверждаются. Таков закон. Без избрания и утверждения они никто... Левые
люди. Самозванцы, короче... А у нас в судах с  девяносто  третьего  года
сидят именно такие. Утвержденные экс-мэром  Стульчаком  и  не  избранные
народными  депутатами.  Получается,  что   большинство   приговоров   по
уголовным   делам   -    туфта.    Дикое    нарушение    процессуального
законодательства. И Полупердунчиков, -  журналист  скривился,  произнося
фамилию председателя городского суда, - это всё покрывает, сука... Нацию
позорит.
   Юрик, в жилах которого текла еврейская кровь пополам с армянской, зло
нахмурился.
   Его  гремучая  смесь  национальностей,  однако,  не   мешала   разным
просионистским и  псевдодемократическим  газетенкам  регулярно  обвинять
журналиста в "разжигании межнациональной  розни".  Видимо,  внутри  себя
самого. Нерсесова даже занесли в "Справочник  российского  экстремизма",
как чуть ли не вдохновителя еврейских погромов и сторонника  притеснения
армян турками, что было совершеннейшим бредом.
   - При чем тут нация? - удивился Глюк.
   - При том, что по отчеству  тот  -  Израилевич.  Владимир  Израилевич
Полупердунчиков. Так  в  паспорте  написано.  Но  все  его,  разумеется,
называют "Ивановичем"...
   - А-а, - протянул Клюгенштейн  и  нехорошо  прищурился.  -  Согласен,
блин, вдвойне сука, если еще и отчества стыдится... Вот из-за таких  все
беды. Надо, блин, наказать этого козла...
   Ортопед свел к переносице густые брови и жизнеутверждающе икнул.
 
ГЛАВА 4 
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ВАЗЕЛИНЫЧА 
 
   Во время Второй Мировой войны немцы
   на территории Голландии в большой
   секретности строили макет аэродрома.
   Самолеты, ангары, автомобили, средства ПВО -
   всё делалось из дерева. Но в один из дней прилетел
   английский бомбардировщик и сбросил на
   лже-аэродром одну-единственную бомбу,
   после чего строительство аэродрома сразу прекратилось.
   Бомба была деревянная...
   Исторический факт
 
   Обсудив  с  Нерсесовым   нюансы   последнего   выпуска   телепередачи
"Независимость слова",  ведомой  ушлым  журналюгой  Савиком  Шустрым  на
обновленном НТВ, и узнав от Юрика, что продольная бороздка на  таблетках
нужна, оказывается, не только для деления ее на две части, а  для  того,
чтобы больному, у которого сильно болит  горло  и  который  не  способен
полноценно глотать, можно было бы вкрутить эту самую таблетку  отверткой
в попу, Клюгенштейн оставил гостя на попечение  раздухарившимся  браткам
во главе с Ортопедом, сел в свою золотистую  "Acura  MDX"  и  поехал  на
встречу с барыгой.
   Проезжая мимо неорганизованного людского столпотворения возле Сытного
рынка Глюк вспомнил виденный им год назад случай и широко улыбнулся...
   На стихийной бирже рабочей силы, где приезжие предлагали свои услуги,
в  тот  день  было,  как  всегда,  шумно.  Галдящие   толпы   украинских
ремонтников, белорусских отделочников, молдавских бетонщиков,  армянских
укладчиков  кирпича   и   киргизов-плиточников,   немного   разбавленных
одинокими   торговцами   коноплей,    преимущественно    азербайджанской
национальности,  барражировали  неорганизованными  группами  и  пытались
найти заказчиков.
   Они наперебой расхваливали себя, показывали мозолистые руки, рвали на
груди рубахи и хватали "покупателей" за рукава. Их  поведение  частенько
приводило  к  тому,  что   бедолага-заказчик,   надышавшись   чесночными
испарениями и оглохнув от криков, начинал шарахаться  от  подрядчиков  и
улепетывал в полном расстройстве, так и не найдя партнеров.
   И вот однажды,  недалеко  от  такой  биржи,  остановился  автобус  со
швейцарскими туристами.
   Водитель приступил к мелкому ремонту, а часть пассажиров, в  основном
мужчины, вышла размять ноги. Переводчик  куда-то  делся,  и  потому  они
обратились  к  торчавшему  неподалеку  Денису  Рыбакову,  прибывшему   в
сопровождении Аркадия Клюгенштейна для разговора  с  одним  бизнесменом.
Денис всегда  отличался  интеллигентной  внешностью  и  иностранцы  были
уверены,  что  сей  молодой  человек  уж   точно   владеет   несколькими
европейскими языками.
   И они не ошибались.
   Вопрос швейцарцев был прост: "Откуда столько мужчин?".
   Весельчак Денис, параллельно переводящий беседу для  мирно  стоявшего
рядом Глюка, с хорошим грассирующим парижским прононсом выдал следующее:
   - Видите ли, Россия теперь продвинутая страна. У нас  все  разрешено.
Места, где собираются девушки легкого поведения, вы уже видели. А  здесь
находится еще одна достопримечательность Санкт-Петербурга  -  популярный
гей-шоп под открытым небом. Согласитесь, очень  удобно.  Богатый  выбор.
Умеренные цены...
   В этот момент к группе подошел голый по пояс,  усеянный  татуировками
нетрезвый плиточник.
   Выплюнув шкурку  от  сала  и  обдавая  интуристов  неземным  ароматом
копченой салаки, лука  и  не  стиранных  две  недели  носков,  он  начал
бубнить, обнажая редуты золотых зубов:
   - Ну,  шо?  Делать-то  шо  надо?  Берите  нас!  Мы  бригада  сильная,
специалисты - во, пьянок не будет, руку на отсечение даю...
   Жестикуляция  этого  человека  была  весьма  подходящей  и  полностью
соответствовала рассказанному Рыбаковым: плиточник  бил  себя  в  грудь,
возводил вверх большой палец, демонстрировал бицепс, а в конце  монолога
красноречиво провел ладонью правой руки по локтю левой.
   - А почему в толпе попадаются женщины? - недоуменно  вопросил  Дениса
один из туристов, взглядом показывая на лузгающих семечки молдаванок.
   - Так это  трансвеститы,  где  же  им  еще  быть,  -  пожав  плечами,
парировал тот.
   И швейцарцы понимающе закивали...
   Когда  вседорожник  Аркадия  миновал  станцию  метро   "Горьковская",
запиликал телефон.
   Глюк  дисциплинированно,  в   полном   соответствие   с   действующим
законодательством, кое он  старался  по  мелочам  не  нарушать,  включил
систему "hands-free" и выслушал доклад одного из подчиненных о том,  что
молодой и резвый браток Паша Молодцов по кличке Вазелиныч опять попал  в
историю, желая ускорить решение  вопроса  с  тем  самым  бизнесменом,  к
которому Клюгенштейн ехал на встречу.
   После разговора с Вазелинычем барыга  кинулся  в  ментовку  и  теперь
Пашу, как дикого зверя, гнали по Приморскому шоссе,  сев  на  хвост  его
белому  седану  "Chevrolet  caprice".  В   погоне   участвовало   восемь
милицейских машин и даже вертолет.
   Аркадий принял к сведению услышанное, недовольно крякнул и  развернул
джип на сто восемьдесят градусов через две  сплошные  полосы  посередине
Каменноостровского проспекта.
   Стоявший на перекрестке инспектор  ДПС  сделал  вид,  что  ничего  не
заметил. Получать в башню от явно озабоченного каким-то серьезным  делом
верзилы из "Акуры" ему не хотелось.
   Деньги можно нарубить и с других водителей.
   Здоровье дороже...
 
*** 
 
   Сон на  рабочем  месте  подействовал  на  дознавателя  Пугало  весьма
благотворно.
   Выбравшись из  объятий  Морфея  к  трем  часам  пополудни,  Станислав
Иммануилович почувствовал себя  практически  протрезвевшим  и,  дабы  не
нарушать алкогольный баланс организма, тут же принял на грудь  стаканчик
красного крепленого винца,  маленькая  канистрочка  с  которым  была  им
обнаружена два дня назад на месте преступления. Какого преступления - он
не помнил.
   Ощутив привычное головокружение,  всегда  сопровождавшее  дознавателя
после выпитого спросонья горячительного, Пугало  отпер  дверь  кабинета,
высунулся  в  пустой  коридор,  поводил  носом  из  стороны  в  сторону,
спрятался обратно, сел за стол и принялся думать, что  еще  героического
он может совершить до конца рабочего дня.
   Сознание услужливо подбросило идею  о  приведении  в  порядок  сорока
шести дел, имевшихся у дознавателя в производстве, но  страж  порядка  с
ходу эти мысли отмел.
   Утренние допросы воришек с лихвой  перекрывали  планы  по  проявлению
служебного рвения и теперь Пугало хотел сделать что-то для  себя  лично.
Например, исхитриться и "списать" приобщенный к материалу по  квартирной
краже видеомагнитофон "Aiwa",  который  с  большой  выгодой  можно  было
загнать знакомому перекупщику электронной аппаратуры.
   Дознаватель с полчасика посидел за  столом,  мурлыкая  себе  под  нос
полюбившуюся ему песенку "Strangers in the night", из которой  Станислав
Иммануилович знал только первые четыре слова, испил еще винца и вызвал к
себе для опроса задержанного утром алкоголика, на  которого  соседка  по
коммунальной  квартире,  известная  на  весь  район  сборщица   бутылок,
накатала заяву с обвинением в сексуальных домогательствах.
   Бухарика доставили минут через десять.
   Пугало  окинул  одетого  в  камуфляжную  куртку  тщедушного   мужичка
оценивающим взглядом и спросил:
   - Охотник, что ли?
   - Охотник, -  подтвердил  задержанный  и  про  себя  добавил:  "...до
баб-с".
   Дознаватель нахмурился.
   Охоту и охотников дознаватель Пугало недолюбливал.
   Хотя  сам  некоторое  время  назад  увлекался  хождением  по  лесу  и
попытками попасть из старой двустволки в какую-нибудь живность.
   Но всё закончилось одним отнюдь не прекрасным днем,  когда  Станислав
Иммануилович решил подшутить над товарищами. Он втихаря вскрыл  патроны,
вытащенные  из   ружья   начальника   отдела   вневедомственной   охраны
Приморского района, высыпал из них  картечь,  заправил  обратно  и  весь
вечер доставал подполковника тем, что тот, дескать, плохой стрелок.
   В конце-концов, когда была выпита третья литровая бутылка водки,  они
поспорили, что начальник ОВО с десяти  метров  ни  в  жисть  не  попадет
Пугало в задницу.
   Спор двух ментов - дело святое.
   Хихикающий  дознаватель  отошел  на  положенное  расстояние,  спустил
штаны, дабы в темноте было лучше видно, нагнулся и приготовился  поднять
подполковника на смех, когда выстрел не возымеет никакого результата.
   Но тут начальник ОВО вспомнил, что его ружье заряжено слишком крупной
дробью и, пожалев Пугало, сменил патроны на "утиные".
   Попасть в белеющий на фоне темных кустов круп  дознавателя  оказалось
раз  плюнуть,  чего  нельзя  сказать  о  дальнейшем  отлове   Станислава
Иммануиловича в ночном лесу, доставке  его  в  больницу  и  операции  по
извлечению из ягодичных мышц сорока восьми дробинок...
   Поэтому доставленный в кабинет Пугало алконавт  в  камуфляжной  форме
вызвал в дознавателе приступ глухого раздражения.
   - Встань вот сюда, - Станислав Иммануилович указал задержанному место
перед  шкафом,  на  который  он  предварительно  взгромоздил  коробку  с
подготовленным к списанию видеомагнитофоном.
   - Зачем это? - подозрительно спросил бухарик.
   - Надо. Буду проводить визуальные замеры, - разозлился дознаватель.
   - Ладно, - мужичок встал на предложенное место, опасливо косясь через
плечо на вышедшего из-за стола Пугало.
   - Стой смирно и смотри перед собой! - приказал страж порядка.
   Когда  алконавт  уставился  в  стеклянную  дверцу  шкафа,  в  которой
прекрасно отражалось всё, что происходило  за  его  спиной,  дознаватель
занес для удара ногу и от души врезал, целясь мужичку по заднице.
   Крупа задержанного на пути  обутого  по  такому  случаю  в  новенькие
яловые сапоги Пугало не оказалось - подлый мужичок в последнее мгновение
отскочил вбок и практически севший от неожиданности на продольный шпагат
Станислав Иммануилович самостоятельно  пнул  ногой  шкаф,  расколотив  и
стекло, и своротив коробку с надписью  "Aiwa".  Тяжелый  видеомагнитофон
стукнул его по голове, дознаватель дико заорал и  завалился  в  сторону,
отчаянно размахивая руками и сбросив со стола  на  пол  пухлые  папки  с
материалами различных дознаний. Вверх взметнулись разрозненные листки  и
закружились по кабинету, словно стайка испуганных голубей.
   Бухарик отпрыгнул к подоконнику и  уставился  на  ворочающееся  среди
перевернутых стульев тело:
   - Мы так не договаривались, начальник...
   -  Урод!  -  разверещался  Пугало,  расшвыривая  в  стороны   стулья,
различные вещдоки и протоколы допросов. - Ты зачем дернулся?
   - Сам урод, - неожиданно произнес мужичок, распахнул створку  окна  и
встал на подоконник. - Бывай, начальник...
   - Куда?! Стоять! - завопил дознаватель, но было уже поздно.
   Алконавт спокойно прыгнул из окна, благо кабинет Пугало находился  на
втором  этаже  здания  РОВД,  удачно  приземлился  на  мягкий  газон   и
благополучно удрал за угол многоэтажки, оставив Станислава Иммануиловича
мучаться от боли в