юке. Пацаны рассказывали, он обратно двойным сальто ушел. Потом, блин,
повторить пытался, но без толку.

- А вы ему опять Машку подложите, - ехидно посоветовал Рыбаков.

* * *

Ковальских-Дюжая влезла в натопленный салон "жигулей" Панаренко и стащила с
головы вязаную шапочку.

- Ну? - Ирина Львовна нетерпеливо заерзала.

- Будет, будет, не переживай. Он никогда не опаздывает.

- Мои уже на месте.

- Знаю, - Надежда Борисовна обернулась и посмотрела на темно-синий
микроавтобус "фольксваген каравелла", в котором разместились четверо
оперативников из отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, коих
Панаренко подрядила для ареста подозреваемого.

Утро выдалось суматошное.

Сначала на следователя долго кричал начальник отдела, которому позвонила
судья Коган и сообщила, что направляет в городскую прокуратуру
представление на Ирину Львовну. Начальник топал ногами, брызгал слюной и
вопил, что Панаренко испортила ему квартальный отчет, попавшись на
фальсификации доказательств. И теперь он не знает, как будет отмазываться
перед руководством. Естественно, что истинное положение дел начальника не
интересовало. Подделывают документы практически все следователи, но мало
кто на этом попадается. Ирина Львовна попалась и потому огребла по полной
программе. Дабы другим неповадно было. Еще начальник припомнил Панаренко ее
нежелание уходить на заслуженный отдых и предложил обдумать сию возможность
смыть позор с отдела. Следователь возмущенно отказалась и посоветовала
полковнику потерпеть пару дней, пока она не раздобудет новые доказательства
против Клюгенштейна.

Затем Панаренко уламывала знакомого майора из ОБНОНа, чтобы тот дал ей
нескольких сотрудников для задержания "особо опасного наркоторговца".
Двухчасовой торг разрешился лишь тогда, когда Ирина Львовна спонсировала
покупку десяти бутылок водки и пообещала оплатить транспортные расходы.

Потом ее снова вызвал начальник, у которого в кабинете восседал Сулик
Абрамович Волосатый, прибывший по поводу изъятых при обыске квартиры своего
подзащитного вещей и имевший на руках нотариальную доверенность на их
получение. С вещами вышла заминка - доставленные на Захарьевскую одежда,
аппаратура и спиртные напитки в большинстве своем испарились. Панаренко
лично сбегала на склад, где должно было храниться имущество Клюгенштейна и
там чуть не получила по физиономии от прапорщика-кладовщика. Прапор
возмущенно орал, что сама Ирина Львовна давала все гарантии того, что
арестованного ни в коем случае не выпустят, и потому с вещами поступили,
как водится - спиртное выпили, а остальное растащили по домам.

Адвокат флегматично выслушал сбивчивые объяснения Панаренко, пытавшейся
уверить его в том, что склад закрыт и что защитнику надо будет заехать на
следующей неделе, помахал у нее перед носом постановлением судьи о снятии
ареста на имущество и уставился на начальника отдела. Полковник сам сходил
к прапорщику и схватился за голову. Закидоны Ирины Львовны выливались в
кругленькую сумму. Панаренко выставили из кабинета, а начальник принялся
уламывать адвоката и искать компромиссное решение.

Ковальских-Дюжая тоже набегалась за прошедшие сутки. Эвакуатор увез
обгаженный "рено-скеник" на дегазацию и в ремонт, так что Надежде Борисовне
пришлось вспомнить все прелести передвижения на общественном транспорте и
попутных машинах. Вечерняя поездка к стукачу в "Дюны", в процессе которой
прокурорша попыталась воспользоваться своим удостоверением и не заплатить
водителю, закончилась синяками на шее и отобранным кошельком - разъяренный
таксист за шкирку выволок брыкающуюся Надежду Борисовну из салона "волги",
порвал ей пальто, забрал бумажник с пятью сотнями рублей и оставил на
обочине дороги в трех километрах от пункта назначения. Обратно она
добиралась на автобусе, лелея планы мести наглому шоферу.

- Он точно в три будет? - переспросила Панаренко.

- Точно, - Ковальских-Дюжая достала из "бардачка" зеркало и помаду.

* * *

У поворота к Пулково-2 колонна из четырех автомобилей немного притормозила.
Трасса Е-95 Санкт-Петербург-Москва наполовину была перекрыта ремонтниками,
подкрашивающими осевую разметку.

- Наш губер - классный чувак, - заявил Садист, оценив слаженные действия
работяг в оранжевых жилетах. - Еще лет пять - и дороги будут как в Европе.

- Думаешь? - засомневался Денис.

- Без базара, - Левашов ткнул пальцем в боковое окно. - Вон, все по
нормальной технологии делают. Не просто, блин, краску на асфальт кладут, а
желобок протачивают и туда белый пластик заливают. Такая разметочка не один
год держится...

- Умеют, когда захотят, - согласился Ортопед.

* * *

На выезде из города "мерседес" Горыныча остановил закутанный в тулуп
инспектор, по бокам которого переминались два автоматчика.

Досмотр машины отнял почти двадцать минут. Колесникова заставили открыть
капот и багажник, несколько раз опустить и поднять верх кабриолета, загнали
алое купе на эстакаду и проверили днище, пока гибэдэдэшники на посту
проверяли соответствие номеров кузова и двигателя по компьютеру. Древний
электронный агрегат работал медленно, мерцал зеленоватым от старости
экраном и сбоил, когда налаживал связь с центральной базой данных.

- Давайте, блин, я вам завтра новую машину привезу, - предложил Горыныч,
которому надоело выслушивать стенания оператора, безуспешно колотившего
пальцем по кнопке "Enter". - Мне дешевле вас нормальной аппаратурой
оснастить, чем каждый раз время терять.

- Это наша работа, - гордо сказал молоденький лейтенант. - А вдруг ваша
машина нерастаможена? Или вообще - угнана в Германии?

- Щас! - разозлился Горыныч. - Ты чо, не видишь, что тачка в фирменном
салоне куплена? Какая, на фиг, угнана? - Палец братка уперся в отметку о
прохождении плановых ТО.

- Есть! - радостно крикнул оператор, наконец получивший ответ из базы
данных.

- Ну, и? - хмуро спросил Даниил. - Убедились?

- Да, - вынужден был согласиться лейтенант, смирившись с тем, что верзилу
приходится отпустить без штрафа. - Счастливого пути.

Горыныч вернулся к своей машине, съехал с эстакады и, не поднимая верха,
двинулся по Приморскому шоссе. Ему было жарко.

"Мерседес" разогнался до сотни, проскочил пологий поворот, с двух сторон
зажатый рекламными плакатами водки "Охтинская", пронесся мимо шашлычной и
вписался в очередной изгиб дороги.

Неожиданно кабриолет чуть повело влево. Горыныч дернул обшитую черной кожей
баранку и понял, что надежная немецкая техника полностью вышла из-под
контроля.

Перетертый коварным Мертвечуком стальной тросик рулевой тяги лопнул в самый
неподходящий момент.

"Мерседес" вильнул вправо, перескочил через металлический отбойник и взмыл
над широким оврагом. Горыныч выпучил глаза. Машина накренилась, и Даниил
воспарил над сиденьем, отклячив задницу над спинкой кресла и держась за
бесполезный руль.

Когда угол наклона корпуса превысил допустимую норму, в действие вступила
автоматическая система безопасности. Сухо щелкнули пиропатроны, и вперед и
вверх взметнулась толстая аварийная дуга из легированной стали, должная
защитить головы пассажиров при опрокидывании кабриолета.

Горыныч получил мощный удар чуть пониже копчика, от неожиданности разжал
пальцы и вылетел головой вперед из планирующей машины. Перед глазами
Даниила мелькнул красный багажник, браток на секунду завис неподвижно и
затем камнем рухнул на дно оврага.

Лишившийся водителя "мерседес" проследовал дальше, задел бешено
вращающимися задними колесами верхушки кустов и врезался в крутой откос.
Машину подбросило еще раз, поставило на попа и швырнуло левым бортом о
нагромождение бетонных плит. Посыпались осколки стекла, отскочила крышка
капота, вздулись подушки безопасности, и покореженный кабриолет рухнул на
землю.

- Во, блин! - воскликнул невредимый Горыныч, зарывшийся по пояс в снег.

Из-под днища "мерседеса" показался белесый дымок.

* * *

Возле здания международного аэровокзала все свободные места были заняты
машинами "отстойщиков". Обычный человек мог даже не надеяться пристроить
здесь своего четырехколесного друга. В лучшем случае ему бы просто
посоветовали убираться восвояси, в худшем - прокололи бы все четыре шины.
Дабы не мозолил глаза и не мешал сплоченному коллективу местных шоферюг
делать свой маленький гешефт на глуповатых иностранцах и на прилетающих
из-за рубежа лохах-соотечественниках.

Братанов, само собой, сии традиции волновали меньше всего.

По свистку диспетчера, обеспечивавшего бесперебойную подачу машин к
раздвижным стеклянным дверям центрального входа, отстойщики раздвинулись и
освободили место подъехавшей колонне. Пулково-2 контролировал дружественный
Антонову и Борцову амбал по кличке Барракуда, поэтому знаки внимания
Ортопеду и компании были оказаны соответствующие. К остановившимся джипам
тут же подбежал охранник и занял позицию у капота "навигатора", зыркая
маленькими глазками по сторонам.

Встречающие расположились в кафе, откуда открывался прекрасный вид на зал
прилета и стойки таможенников. Официант притащил кофе, соки и блюдо с
бутербродами.

- А Циолковский, блин, стойкий перец, - Лысый покачал перебинтованной
головой. - Весь мир, считай, объездил.

- Тебе тоже никто не мешает, - Денис залил сливки в кофе.

- Мне визу не дают, - грустно сказал Роман Альтов.

- Куда?

- Никуда, - Лысый с тоской посмотрел на суетящихся пограничников, шмонающих
чемоданы возмущенного кенийского дипломата. - Даже в Прибалтику...

- Не надо было в Женеве интерполовцев бить, - наставительно заявил Бэтмен.
- Я тебя предупреждал.

- Они первые начали! - возмутился Лысый.

- Где, в своем же офисе?! - Садист оторвался от бутербродов. - Когда ты их
герб отдирал?! Ты ж, блин, на экскурсии был, а не в трофейной команде!
Сувенир, сувенир... Вот и дождался, что они на тебя ориентировки разослали.

Рыбаков еле сдержал смех, представив себе Лысого, срывающего со стены
метровую латунную эмблему Интерпола, коими украшены все представительства
международной полиции.

- Бывает, - пожал плечами невозмутимый Комбижирик, однажды стащивший из
бывшего здания ГУВД на Литейном проспекте бронзовый бюст Дзержинского.

Особую пикантность краже полуцентнера цветного металла придавало то
обстоятельство, что Собинова доставили в Главк под конвоем как основного
подозреваемого по делу о вымогательстве.

Молодой и неопытный опер оставил Георгия одного в кабинете, а сам
отправился на доклад к руководству, где застрял на добрых два часа. Правда,
пристегнул Комбижирика наручниками к трубе парового отопления и посчитал,
что этого достаточно.

Гоша посидел спокойно минут десять, но затем ему стало скучно.

Он сломал ребром ладони крышку хлипкого письменного стола и обнаружил в
верхнем ящике ключи от браслетов. Освободившись, Комбижирик первым делом
уничтожил документы по делу, параллельно спалив в пепельнице несколько
циркуляров с грифом "для служебного пользования", выбрал из сваленной в
углу груды конфискованного оружия револьвер системы "наган", снарядил его
тремя найденными тут же патронами и начал думать, что делать дальше.
Озарение пришло через полчаса. Браток заполнил чистый бланк пропуска на
выход из здания и отправился немного побродить по коридорам. В темном углу
курилки на втором этаже он наткнулся на бюст основателя ВЧК, взвалил его на
плечо и попер в холл. На вопрос обалдевшего дежурного о том, куда
Комбижирик тащит скульптуру, браток ответил, что на реставрацию. О пропуске
дежурный даже не вспомнил, помог Гоше открыть дверь и проводил его до
остановки автобуса.

Обогатившийся револьвером и бюстом Комбижирик доехал до кольца, там подарил
ненужного ему Дзержинского водителю, а сам преспокойно отправился домой.
Опера из шестого отдела[86] его более не беспокоили, занятые
многочисленными отписками по факту исчезновения нагана и секретных
документов...

Денис обратил внимание на задумчивого Мизинчика. Верзила беззвучно шевелил
губами, морщил лоб и часто моргал.

- Паша, ты чего?

- Да, блин... - Мизинчик шумно отхлебнул сока. - Харю знакомую увидел.

- И что?

- Ничего, - Кузьмичев поставил пустой стакан на стол. - Странно как-то...

- Чего странного-то? - поинтересовался Садист.

- Харя вроде ментовская, а вроде и нет...

- Где? - Садист обернулся и посмотрел с балкона вниз.

- Не здесь, - Мизинчик наморщил нос. - Мы, блин, когда с трассы
сворачивали, там дорожники возились...

- Ну, - кивнул Комбижирик.

- Один из них мне следака напомнил. У нас в районной дворницкой[87]
тусовался. Всех исчавкал[88], пока его, блин, за пьянку не выкинули...

- Следак на морозе кайлом махать не будет, - уверенно заявил Ортопед. -
Они, блин, когда из мусарни уходят, прямым ходом в охранные фирмы топают.
Делать-то ничего не умеют...

Из зеленого коридора, по которому обычно проходят дипломаты и чиновники,
послышался шум. Мелькнула тень, и на ковровую дорожку вступила обутая в
сапог сорок седьмого размера нога Андрея Королева по прозвищу Циолковский,
тащившего на коротком плетеном поводке упирающегося толстого гепарда.
Следом за Королевым появился Винни в шортах и пробковом шлеме, через плечо
которого были перекинуты двустволка-"слонобой" и патронташ. Замыкал
экзотическую группу Оскар Тамм по кличке Фауст, размахивающий литровой
бутылью виски и поддерживающий под локоток пожилого негра с копьем.
Коренной обитатель Черного континента был весь покрыт какими-то цветными
разводами, имел из одежды лишь травяную юбочку и сильно напоминал вождя
племени масаев.

Таможенники напряглись.

Циолковский шлепнул на стойку лист декларации и шикнул на гепарда.
Пятнистый житель саванн мгновенно сел и преданно уставился на Андрея.

- Оформляем котика, - загрохотал бас Королева. - Плачу, блин, по полной
программе. И этого, - палец братка уткнулся в грудь африканца. - Как тебя?
Все время забываю...

- Мбонго! - звонко выкрикнул негр.

- Во-во, - подтвердил Циолковский. - Мбонго. Жертва межэтнического
конфликта. Пока у меня поживет.

Таможенники пораскрывали рты.

- Это финиш! - стеклянным голосом сказал Рыбаков. - Я с гепардом в одной
машине не поеду!

* * *

Красный "мерседес" появился на стоянке перед отелем "Дюны" только в
половине четвертого. Сквозь снежную пелену Панаренко и Ковальских-Дюжая
внимательно наблюдали, как купе модели "CLK 200 Kompressor" медленно
развернулось и встало в зоне VIP, бок о бок с желтой приземистой "феррари"
и черным "лексусом".

Из машины вышел толстый высокий мужчина и поспешил в бар.

- Точно он? - засомневалась Ирина Львовна.

- Он, он! - Надежда Борисовна потерла ладошки.

- А почему крыша красная? Вчера вроде была черная...

- Открытым "мерседесам" положена и такая, и такая, - авторитетно заявила
Ковальских-Дюжая. - Железную, в цвет кузова, ставят поверх мягкой[89]...

- А-а! - Панаренко с уважением посмотрела на подкованную в вопросах
автомобилестроения товарку.

- Ждем пять минут - и работаем, - следователь прокуратуры поднесла к губам
микрофон рации. - Женя! Клиент на месте!

- Понял, - прохрипела рация.

- Все по плану, - добавила Надежда Борисовна.

- Ясно, - ответил невидимый Женя.

- Почему же он опоздал? - тупо глядя прямо перед собой, спросила Панаренко.

- Да мало ли, почему! - отмахнулась Ковальских-Дюжая. - Пробки, дорога
скользкая... Вот и ехал осторожно.

Отведенные на ожидание пять минут истекли быстро.

Отъехала боковая дверь "фольксвагена", на снег спрыгнули четыре сотрудника
ОБНОНа и проследовали в бар.

- Пошли. - Ковальских-Дюжая выбралась из машины...

А в баре тем временем сложилась совершенно идиотская для милиционеров
ситуация.

Когда оперативники ворвались в помещение, там полным ходом шла съемка
рекламного клипа. Борцы с наркотиками попали в самый центр освещенного
круга, заломали приехавшего на "мерседесе" здоровяка и, не обращая внимания
на нацеленные объективы трех видеокамер, запихнули в карман задержанному
два грамма героина.

Привлеченные к съемкам полуголые девицы из модельного агентства, думая, что
так и надо, с визгом набросились на оперов и повисли у них на шеях, шепча
что-то о колготках "Филодоро". Милиционеры в свою очередь решили, что
подверглись нападению местных проституток и для острастки бабахнули из
имеющихся стволов в воздух.

Но не учли одной маленькой детали интерьера.

Тупоносые "макаровские" пули разнесли зеркальный потолок, и на
присутствующих обрушился град осколков. Старший группы захвата отшвырнул от
себя девицу, встал в позу техасского рейнджера и встретил прямым ударом
ноги в грудь несущегося на него манерного режиссера клипа.

Патлатый педик улетел под софиты, сбив одну из стоек.

Огромный юпитер накренился, секунду пребывал в состоянии неустойчивого
равновесия, потом штатив окончательно подломился, и прожектор весом в сорок
килограммов тюкнул ближайшего опера по затылку.

Обноновцев осталось трое.

Ассистент звукорежиссера внезапно понял, что напавшие на съемочную группу
люди наняты конкурирующей фирмой, почувствовал прилив сил и от души
отоварил маленького кривоногого капитана "удочкой" выносного микрофона по
башке. Капитан рухнул на засыпанный осколками ковер.

- Всем лежать! - заорал старший группы. - Работает ОБНОН!

Реплика не произвела никакого впечатления. Собравшиеся просто не знали, как
расшифровывается прозвучавшая аббревиатура, и, размахивая реквизитом пошли
в контрнаступление. Лишь одна девица упала на пол, прикрыв руками прическу.

Опера затравленно огляделись.

На пороге возникли фигуры Панаренко и Ковальских-Дюжей.

- Да здесь настоящее гнездо! - Надежда Борисовна махнула удостоверением. -
Прокуратура! Немедленно прекратите сопротивление!

- Как бы не так! - завопил оператор.

Недоарестованный здоровяк приподнялся с ковра и помотал головой.

- Где Колесников?! - заверещала Панаренко.

- Вон, - старший группы указал стволом пистолета на рослого актера.

- Это не он!

- Как не он?! - икнул обноновец. - У него и наркота с собой!

- А у нас три кассеты, где вы ему в карман что-то пихаете! - обличительно
крикнул оператор. - Совсем озверели! Я сейчас вашему начальству звонить
буду! - В руке у мастера объектива появился радиотелефон.

Панаренко закрыла глаза и прислонилась к стене.

- Что здесь происходит?! - рыкнули сзади.

Ирина Львовна обернулась.

На пороге возвышались три омоновца, из-за плеч которых выглядывали юркие
японские туристы. Беспрерывно щелкали затворы фотоаппаратов.

Панаренко упала в обморок.

* * *

Гепарда кое-как затолкали в грузовое отделение "форда" Мизинчика, на полную
мощь включили отопление салона и сунули туда же африканца, предварительно
отобрав у него копье.

Садист вытер мокрое от пота лицо.

Циолковский в наброшенной на плечи дубленке по-хозяйски заглянул через
боковое заднее стекло на свернувшегося клубком уставшего зверя, подмигнул
негритосу и принял из рук Комбижирика стакан коньяку.

- Ну, за встречу!

- Ты зачем кота приволок? - осведомился Рыбаков.

- О-о! - Королев одним махом опрокинул двести граммов "Юбилейного" и
занюхал рукавом. - Это, братцы, история! Не поверите - он сам к нам
прибился!

- Не поверим, - согласился Денис.

- А это действительно так! - Циолковский вытащил сигару. - Короче... Мы с
Фаустом мочили крокодилов. Хотели, блин, побольше набить, чтобы всем по
чучелу привезти.

- Из пулемета? - уточнил практичный Ди-Ди Севен.

- Не, там из пулемета нельзя... Но мы, блин, выкрутились. Поймали местного
полицая, связали и подвесили над запрудой. Он орет, ногами по воде колотит,
так что приманка что надо! Зеленые целыми косяками шли... Токо кто-нибудь
из них харю подымал, чтоб, блин, "шоколадку" прикусить, мы тут как тут.
Ба-бах! - и на берег выволакиваем. Десяток настреляли, запарились... Живца
повыше подняли, чтобы пока спокойно повисел, скатерку разложили и отдыхаем.

- Охотники на привале, - пробормотал Рыбаков.

- Только по первой рюмке накатили, слышим, блин, кто-то в кустах шебуршит,
- Циолковский заговор