ют любовный псалтырь,
                        А кругом широко и бездольно
                        Распростерся дикий пустырь.
                        Когда ж приоткроют двери,
                        Слышен лай и яростный вой,
                        Но за стены не ступят звери:
                        Их крылатый хранит часовой.
                        И все так же тихо и мирно
                        Голубой лепечет ручей,
                        И медленно каплет смирна
                        Из цветочных очей.
                        И издали вой, как "осанна",
                        Говорит: "Люби, живи!"
                        Но звериная жизнь - обманна
                        Запечатанной там любви.

                        Декабрь 1911 - январь 1912


VII

167-174. ТРОЕ

1

                        Нас было трое: я и они,
                        Утром цветы в поле сбирали,
                        Чужды печали, шли наши дни,
                        Горькой беды мы не гадали.
                        Летние дали тучей грозят,
                        Пестрый наряд ветер развеет,
                        Цветик слабеет, бурей измят,
                        Тщетно твой взгляд пламенем рдеет.
                        Кто же посмеет нас разлучить,
                        Разом разбить счастье тройное?
                        Все же нас трое: крепкая нить
                        Нас единить будет для боя!

2

                     Ты именем монашеским овеян,
                     Недаром гордым вырос, прям и дик,
                     Но кем дух нежности в тебе посеян,
                     Струею щедрой брызжущий родник?
                     Ты в горести главою не поник:
                     Глаза блеснут сквозь темные ресницы...
                     Опять погаснут... и на краткий миг
                     Мне грозный ангел в милом лике мнится.

3

                Как странно в голосе твоем мой слышен голос,
                Моею нежностью твои глаза горят,
                И мой чернеется, густой когда-то, волос
                В кудрях томительных, что делит скромный ряд.

                Молчим условленно о том, что мнится раем,
                Любовью связаны и дружбой к одному,
                Глядим, как в зеркало, и в нем друг друга знаем,
                И что-то сбудется, как быть должно тому.

4

                     Не правда ль, мальчик, то был сон,
                     Когда вскричал ты со слезами:
                     "Твой друг убит! вот нож, вот он!" -
                     И зорко поводил глазами,
                     А я сидел у ног прикован,
                     Ночною речью околдован?

                     Не правда ль, мальчик, то был сон,
                     Когда в горячке пламенея,
                     Ты клял неведомый закон
                     И клял небывшего злодея?
                     То ночи полное светило
                     Тебя мечтами посетило.

                     Не правда ль, мальчик, то был сон?
                     Мой друг живет, и ты проснешься,
                     И ранним утром освежен,
                     Забудешь ночь и улыбнешься.
                     Зачем же днем повсюду с нами -
                     Твой страх, рожденный злыми снами?

5

                          Уезжал я средь мрака...
                          Провожали меня
                          Только друг да собака.

                          Паровозы свистели...
                          Так же ль верен ты мне?
                          И мечты наши те ли?

                          Надвигались туманы...
                          Неужели во тьме
                          Только ложь и обманы?..

                          Только друг да собака
                          Пожалели меня
                          И исчезли средь мрака.

6

                      Не вешних дней мы ждем с тобою,
                      А ждем осенних, ясных дней,
                      Когда опять свиданье с ней
                      Нас свяжет радостью тройною.

                      Очищен позднею грозою,
                      Свежей свод неба и синей,
                      Не вешних дней мы ждем с тобою,
                      А ждем осенних, ясных дней.

                      Полюбим осенью златою
                      Еще нежней, еще сильней.
                      Скорее, солнце, спламеней
                      И кроткой засветись порою!
                      Не вешних дней мы ждем с тобою.

7

                                  Je crains de lui parler la nuit.
                                        Gretry, "Richard Coeur de Lion" {*}

     {* Я боюсь говорить с ним ночью. Гретри, "Ричард Львиное Сердце" (фр.).
- Ред.}

                      Когда душа твоя немела,
                      Не ты ли пела:
                      "С ним ночью страшно говорить"?
                      Звучал твой голос так несмело, -
                      Ты разумела,
                      Чем может нас судьба дарить.

                      Кто сердца трепет торопливый,
                      Любви пугливой
                      И страх, и шепот, страсть и крик,
                      И сладость нежности счастливой,
                      Упрек стыдливый, -
                      Кто вас подслушал, кто постиг?

                      Слова, вы тучкою летучей,
                      Струей певучей
                      Скользнули в воздухе пустом,
                      Но что же, времени могучей
                      (Оставь, не мучай!),
                      Коснулось нас своим перстом?

                      Волшебник странный и прелестный,
                      Какой чудесной
                      Ты связью вяжешь нас, Гретри?
                      Какой дорогой неизвестной
                      (Земной, небесной?)
                      Ты нас ведешь, считая: "Три!"?

                      И в цепь одну связало пенье
                      Тройные звенья,
                      В одно пожатье три руки,
                      И вижу, как сквозь сон иль тень я -
                      Одно волненье
                      Волнует разных три реки.

                      Пусть я жилец другого края,
                      Ту песнь играя,
                      Слезу замечу на щеке.
                      И знаю я, что, вспоминая,
                      Душа иная
                      Меня услышит вдалеке.

8

                          Казалось нам: одежда мая
                          Сквозные скрасила кусты,
                          И ветер, веток не ломая,
                          Слетит из синей высоты,
                          Проглянут пестрые цветы,
                          Засвищут иволги певучи, -
                          Зачем же радость простоты
                          Темнится тенью темной тучи?

                          Деревья нежно разнимая,
                          Кто вышел к нам из темноты?
                          Его улыбка - речь немая,
                          Движенья быстры и просты.
                          Куда от вольной красоты
                          Ведет он нас тропой колючей?
                          А дали, искрасна-желты,
                          Темнятся тенью темной тучи.

                          Шесть дней идем, заря седьмая
                          Осветит дальние кресты, -
                          И вождь, - "не слабая тесьма - я;
                          Сковались крепко он и ты,
                          И третья есть, вы все - чисты,
                          Желанья - нежны и не жгучи,
                          И лишь пройденные мосты
                          Темнятся тенью темной тучи".

                          О вождь, мы слабы, как листы,
                          Веди нас На любые кручи!
                          Ведь только дни, что прожиты,
                          Темнятся тенью темной тучи.

                          Июль-август 1909


VIII

175-182. ЛИСТКИ РАЗРОЗНЕННЫХ ПОВЕСТЕЙ

1

                      Молчим мы оба, и владеем тайной,
                      И говорим: "Ведь это - не любовь".
                      Улыбка, взгляд, приподнятая бровь -
                      Все кажется приметой не случайной.
                      Мы говорим о посторонних лицах:
                      "А. любит Б., Б. любит H., H. - А.", -
                      Не замечая в трепаных страницах,
                      Что в руки "Азбука любви" дана.

                      Октябрь 1907

2

                     Кому есть выбор, выбирает;
                     Кто в путь собрался - пусть идет;
                     Следи за картой, кто играет,
                     Лети скорей, кому - полет.
                     Ах, выбор вольный иль невольный
                     Всегда отрадней трех дорог!
                     Путь без тревоги, путь безбольный, -
                     Тот путь, куда ведет нас рок,
                     Зачем пленяться дерзкой сшибкой?
                     Ты - мирный путник, не боец.
                     Ошибку думаешь ошибкой
                     Поправить ты, смешной слепец?
                     Все, что прошло, как груз ненужный,
                     Оставь у входа навсегда.
                     Иди без дум росой жемчужной,
                     Пока горит твоя звезда.
                     Летают низко голубята,
                     Орел на солнце взор вперил.
                     Все, что случается, то свято;
                     Кого полюбишь, тот и мил.

                     Ноябрь 1907

3

                 Светлые кудри да светлые открытые глаза...
                 В воздухе сонном чуется гроза.

                 Нежные руки с усильем на весла налегли.
                 Темные тени от берега пошли.

                 Алым румянцем покрылося знакомое лицо.
                 Видно сквозь ливень шаткое крыльцо.

                 Рядом мы сели так близко за некрашеный за стол.
                 В окна виднелся за рекою дол.

                 Памятна будет та летняя веселая гроза,
                 Светлые кудри да светлые глаза!

                 [1904]

4

                      Тихие воды прудов фабричных,
                      Полные раны запруженных рек,
                      Плотно плотины прервали ваш бег,
                      Слышится шум машин ритмичных.
                      Запах известки сквозь запах серы -
                      Вместо покинутых рощ и трав.
                      Мирно вбирается яд отрав,
                      Ясны и просты колес размеры.
                      Хлынули воды, трепещут шлюзы,
                      Пеной и струями блещет скат!
                      Мимо - постройки, флигель, сад!
                      Вольно расторгнуты все союзы!
                      Снова прибрежности миром полны:
                      Шум - за горой, и умолк свисток...
                      Кроток по-прежнему прежний ток;
                      Ядом отравлены - мирны волны.

                      Июнь 1907

5

                         С каждым мерным поворотом
                         Приближаюсь к милой цели.
                         Эти тучки пролетели
                         И скользнули легким летом
                         На стене ли? на лице ли?

                         За окошком запотелым
                         Чащи леса реже, реже...
                         И, как встарь, надежды свежи:
                         Вот увидишь, тело с телом,
                         Что любовь и ласки - те же.

                         Сплю, и ты встаешь мечтаньем,
                         Наяву все ты же в сердце.
                         Истомлен я ожиданьем:
                         Скоро ль сладостным свиданьем
                         Запоет знакомо дверца
                         И прерву твой сон лобзаньем.

                         Октябрь 1908

6

                   В потоке встречных лиц искать глазами
                   Всегда одни знакомые черты,
                   Не мочь усталыми уже ногами
                   Покинуть раз намеченной черты,
                   То обогнав, то по пятам, то рядом
                   Стезей любви идти и трепетать,
                   И, обменявшись равнодушным взглядом,
                   Скорей уйти, как виноватый тать;
                   Не знать той улицы, того проспекта,
                   Где Вы живете (кто? богато ль? с кем?);
                   Для Вас я только встречный, только некто,
                   Чей взгляд Вам непонятен, пуст и нем.
                   Для сердца нет уж больше обороны:
                   Оно в плену, оно побеждено,
                   Историей любовников Вероны
                   Опять по-прежнему полно оно.
                   И каждый день на тот же путь вступая,
                   Забывши ночь, протекшую без сна,
                   Я встречи жду, стремясь и убегая,
                   Не слыша, что кругом звенит весна.
                   Вперед, назад, туда, сюда - все то же,
                   В потоке тех же лиц - одно лицо.
                   Как приступить, как мне начать, о Боже,
                   Как мне разбить колумбово яйцо?

                   Март 1907

7

                    Сердце бедное, опять узнало жар ты!
                    Успокою я тебя, раскину карты.
                    Оправдались плохо наши ожиданья:
                    Ни беседы, ни дороги, ни свиданья,
                    И повернут к нам спиной король червонный,
                    Не достать его никак стезей законной.
                    Вот болезнь для сердца, скука да печали,
                    И в конце лежит пиковка, и в начале.
                    Но не верь, мой друг, не верь болтливой карте:
                    Не умрет наша любовь в веселом марте!

                    Март 1907

8

               Ночью легкий шорох трепетно ловится чутким
                                                        слухом,
                    Застывает перо в руке...
               Как давно не видел родинки Вашей за левым ухом
                    И другой, что на правой щеке.
               Дождь докучно льется... Снова ли солнце нам завтра
                                                             будет,
                    Истощивши ночную грусть?
               Сердце злу не верит, сердце все любит
                                                  и не забудет,
                    Пусть не видит Вас долго, пусть!
               Крепкой цепью держит память мою лишь одна
                                                      походка,
                    И ничем уж не расковать,
               Так ведется верно светом маячным рыбачья лодка,
                    Свет же другой надо миновать.
               Две звезды мне светят: родинки темные в светлом
                                                              поле,
                    Я смотреть на них не устал.
               Ждать могу любви я год, и два года, и даже боле,
                    Лишь бы видеть не перестал.

               Март 1907


IX

183-192. РАЗНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ

                                   1 {*}

                         Волны ласковы и мирны,
                         Чуть белеют корабли.
                         Не забыть родимой Смирны,
                         Розовеющей вдали.
                         Отражен звезды восточной
                         Бледный блеск струей воды,
                         Наступает час урочный,
                         Как спускались мы в сады.
                         И смеялись, и плескались,
                         Пеня плоский водоем;
                         Как встречались, так расстались,
                         Песни пленные поем.
                         Жадный глаз наш еле ловит
                         Уж туманные холмы;
                         Что морская глубь готовит
                         В пене плещущей каймы?

                         Сентябрь 1910

     {* К пьесе Евг. Зноско-Боровского "Обращенный принц"}

2

                  Боги, что за противный дождь!
                  День и ночь он идет, гулко стуча в окно.
                  Так, пожалуй, мне долго ждать,
                  Чтобы крошка Фотис в садик ко мне пришла.
                  Страшно ноги смочить в дожде,
                  Чистой туники жаль, жаль заплетенных кос.
                  Можно ль мне на нее роптать:
                  Дева - нежный цветок, так ей пристало быть.
                  Я - мужчина, не хрупкий я,
                  Что на воду смотреть? Туч ли бояться мне?
                  Плащ свой серый накину вмиг,
                  В дом Фотис постучусь, будто пришлец чужой.
                  То-то смеху и резвых игр,
                  Как узнает меня, кудри откроет мне!
                  Что, взял, гадкий, ты, гадкий дождь?
                  Разве я не хитрец? кто не хитер в любви?
                  Стукнул в двери моей Фотис -
                  Мать мне открыла дверь, старую хмуря бровь.
                  "Будет дома сидеть Фотис, -
                  В сад к подруге пошла: разве ей страшен дождь?"

                  Январь 1909

3

               Что морочишь меня, скрывшись в лесных холмах?
               Нимфой горных пустынь тщетно дразня меня?
               Знаю я хорошо, это ведь голос твой;
               Ты ответы даешь нежным словам моим.
               Я "люблю" закричу, ты мне "люблю" в ответ;
               Я "навек" повторю, ты повторишь "навек";
               Но лишь только скажу в сладкой надежде "твой" -
               Ты мне "твой" же назад с легким зефиром шлешь.
               Все холмы обыскал, все обыскал леса,
               Чтоб шалунью найти и услыхать: "Твоя".
               Тщетны поиски все; бедный безумец я,
               Что в бесплодной мечте с эхом беседу вел.

               Январь 1909

4
                                    ГЕРО

                   Тщетно жечь огонь на высокой башне,
                   Тщетно взор вперять в темноту ночную,
                   Тщетно косы плесть, умащаться нардом,
                             Бедная Геро!

                   Слышишь вихря свист? слышишь волн стенанье?
                   Грозен черный мрак, распростерт над морем.
                   Что белеет там средь зыбей бездонных -
                             Пена иль милый?

                   "Он придет, клянусь, мой пловец бесстрашный!
                   Сколько раз Леандр на огонь условный,
                   К зимним глух волнам, рассекал рукою
                             Глубь Геллеспонта!"

                   Он придет не сам, но, волной влекомый,
                   Узришь труп его на песке прибрежном:
                   Бледен милый лик, разметались кудри,
                             Очи сомкнулись.

                   Звонче плач начни, горемыка Геро,
                   Грудь рыданьем рви - и заропщут горы,
                   Вторя крику мук и протяжным воплям
                             Эхом послушным.

                   "Меркни, белый свет, угасай ты, солнце!
                   Ты желтей, трава, опадайте, листья:
                   Сгибнул нежный цвет, драгоценный жемчуг
                             Морем погублен!

                   Как мне жить теперь, раз его не стало?
                   Что мне жизнь и свет? безутешна мука!
                   Ах, достался мне не живой любовник, -
                             Я же - живая!

                   Я лобзанье дам, но не ждать ответа;
                   Я на грудь склонюсь - не трепещет сердце,
                   Крикну с воплем я: "Пробудись, о милый!" -
                             Он не услышит!