ична: от трехсот метров
до  двадцати   километров.  А  выглядит  механизм  инициирования   следующим
образом...
     Нажатие незаметной кнопки  оживило глобус: большой сегмент  сферической
поверхности с жужжанием сдвинулся в сторону, открывая начиненные механизмами
внутренности.
     --  Это  узел  неустойчивости.  --  Указка  скользнула  по  треугольной
пластине из толстого оргстекла и остановилась на краю, которым она опиралась
на овальную пластину из дерева.
     -- Прикладываем  определенное усилие. --  Указка  уперлась в оргстекло,
сдвинула  его  на несколько  миллиметров, край  соскочил  с  опоры, раздался
щелчок, и на поверхности вздыбились красные гребешки в форме крестиков.
     -- В  данном случае точки проявления отстоят  от точки инициирования на
восемьсот километров. Но это расстояние может быть значительно большим -- до
нескольких тысяч...
     Руководитель темы предвосхищал  вопросы  и  отвечал  на  них уверенно и
точно.
     "Молодец", -- подумал Верлинов и, подойдя к глобусу, внимательно изучил
расположение красных и желтых точек,  стараясь привязать их к известному ему
расположению стратегических об®ектов.
     --  Здесь  не  все  точки,  -- сказал  Данилов. -- К тому  же масштаб и
географические привязки  довольно условны. У нас есть полная и точная карта.
На  ней  и  точки инициирования,  и  точки проявления в увязке с  возможными
целями.
     Он как будто читал мысли.
     -- Влияет  сила...  инициирования  на  конечный  результат?  -- спросил
генерал.
     --  Хороший  вопрос!  -- чуть  улыбнулся Данилов -- так учитель  хвалит
толкового ученика. Начальник института гулко кашлянул.
     -- Нет, сила инициирования должна быть достаточной для сдвига. Дальше в
дело вступают законы геофизики и сейсмологии. Корректировать их мы не можем,
да  в  этом  и  нет  необходимости: ослаблять  результат  нам ни  к чему,  а
усиливать некуда. Любая цель и так будет достигнута.
     -- В каком состоянии работа? -- поинтересовался Верлинов.
     --  Предварительная  проработка  показала  перспективность  темы.  Если
решить некоторые проблемы, можно переходить к экспериментам.
     Данилов озабоченно взглянул на часы.
     -- А в чем сложности?
     --  Их   две,  --  ученый  снова  оживился.  --  Как  достигнуть  точки
инициирования и как  добиться сдвига.  Использовать  ядерный  взрыв  по ряду
причин  нежелательно.  А  обычной  взрывчаткой  сдвинуть  пласты  не  всегда
возможно.
     --  А  вы  не  думали  о том, чтобы  использовать  смазку?  --  спросил
Верлинов. -- Закачать под давлением техническое  масло, или мыльный раствор,
или еще что-нибудь подобное?
     На несколько секунд Данилов замер.
     --  Прекрасная  идея! -- воскликнул он. -- Просчитаем, попробуем... Но,
по-моему, это выход!
     Он посмотрел  на  генерала  с  явной  симпатией. Верлинов чуть  заметно
улыбнулся.
     -- И  еще...  У нас была тема по подземоходам, изготовлено два  опытных
образца.  Ознакомьтесь, дайте заключение  о возможности использования  их  в
данной программе. В случае положительного решения тему возобновить!
     Верлинов повелительно  взмахнул ладонью,  и начальник института  быстро
черкнул в своем блокноте.
     -- Все сделаем, товарищ генерал.
     -- И подготовьте что-нибудь эффектное  для демонстрации... Вроде  этого
глобуса. Надо показать руководству страны, какие перспективы у сейсмического
оружия.
     Через месяц специальная комиссия из трех генералов и двух ответственных
работников ЦК КПСС осмотрела  глобус,  а потом картину  сейсмических ударов,
смоделированную  Даниловым   на  цветном   мониторе  компьютера.  Еще  через
несколько   недель  Политбюро  одобрило  разработку  сейсмического   оружия.
Совершенно секретный проект получил кодовое название "Сдвиг".
     Социально-политические   катаклизмы   конца  восьмидесятых   --  начала
девяностых изменили систему приоритетов в  работе одиннадцатого отдела, как,
впрочем, и всей  системы безопасности. Постоянный  противник и потенциальный
враг -- США оказались  на самом  деле близким другом, которому можно открыть
святая  святых --  оперативную  схему  закладки  подслушивающих  устройств в
здание посольства, а  заодно сдать всю  агентурную  сеть, причастную к  этой
операции.  А потом выставить козлом отпущения  нового председателя Комитета,
хотя и мальчику ясно,  а любому сотруднику достоверно известно -- действовал
он с  санкции  сразу  двух  президентов:  еще  властвующего и  того, что  на
подходе.
     Это  превращалось в  традицию -- не  брать  под  защиту добросовестного
исполнителя приказа,  а отрекаться от него и  предавать  анафеме, как только
возникнет  какое-то,  даже  крошечное  осложнение.  Поэтому   добросовестных
исполнителей становилось все меньше и меньше,  а имитаторов  и "чернушников"
все  больше,  и  уже  ни  один  приказ,  даже  самый  строгий,  спускаясь  с
руководящего  уровня на  исполнительский,  не действовал  так.  как надо,  а
иногда вообще извращался до неузнаваемости и превращался в противоположность
тому, что вроде бы было в него заложено.
     Не только с приказами  и  не только в Системе такое происходило:  указы
президентские,  законы, постановления  всякие обращались в пшик, как дождик,
падающий  из  заоблачных высот на  раскаленный  песок Аравийской пустыни, --
наверху  льется  живительная  влага  обильными  потоками,  а  внизу  прежняя
смертная сушь!
     До  того  все с  ног на голову перевернулось,  что  позорные  предатели
героями стали! Раньше как  было: уйдет  пэгэушник или  грушник к противнику,
Военная коллегия Верховного суда судит его заочно за измену Родине и выносит
приговор -- к смертной казни. А через некоторое время глядишь -- он и впрямь
копыта  откинул:  или  газом  отравился, или  под  машину  попал, или  током
шибануло, а то и вовсе без  видимых причин... И сообщают об этом мимоходом в
маленькой газетной заметочке: кому надо -- прочитают и другим передадут. А в
ПГУ и  ГРУ прямо об®явят: "Приговор приведен  в исполнение".  Знайте, мол, у
нас длинные руки...
     Ликвидациями  специальное подразделение занималось, а технику для  него
одиннадцатый  отдел  готовил:  и зонтик с  ядовитыми  шариками  в  острие, и
инфразвуковой депрессатор,  и патроны с "Вэ-Икс", да мало ли что еще! Не  до
всех, конечно, добирались, но уж  если  уцелел какой гад, то всю жизнь сидел
на  территории военной базы,  носа не высовывал  за  охраняемый  периметр  и
дрожал, каждый день дрожал: а вдруг и здесь достанут!
     Так  что  альтернатива была  определенная:  или служи  честно,  получай
медали, выслугу, пенсию, или ждет тебя бесславная  смерть, а в лучшем случае
--  жалкое существование. На  всех, а на  потенциальных изменников особенно,
такая определенность здорово действовала!
     И  вдруг  подразделение  "Л"  расформировали:  незаконно,  оказывается,
приговор суда исполнять на чужой государственной территории!
     --  Вот  целки, етить их  мать! А предавать --  законно!  --  выругался
Верлинов,  пряча  в  свой сейф  невостребованный  инфразвуковой депрессатор,
выполненный в виде авторучки.
     Через несколько  минут после включения эта  штука  заставляет  человека
выброситься  из  окна  или  полоснуть  бритвой  по  венам.  Какой-то  гадюке
повезло...
     И  повылазили  изменники поганые  из  своих  щелей:  книжки  пишут,  по
телевизору  выступают, интервью дают...  Идейными борцами  прикидываются: я,
дескать,  против  коммунизма  боролся...  А  скольких  ты,  сука,  нелегалов
провалил?  Сколько  доверившихся тебе  людей за  решетку  отправил?  Сколько
отпугнул  от   сотрудничества?   Насколько  авторитет  российской   разведки
подорвал?
     А как теперь молодые сотрудники работать будут, имея такой пример перед
глазами?  Вот  они,  предатели -- в  центре  внимания, сытые, прикинутые  по
последней моде, сребреников хватает, семьи к ним  выпустили, все  в ажуре. А
ты корячься за зарплату  да за жалкие  суточные в валюте, напрягай жилы, рви
нервы, начальство вербовок требует,  а  дел  с тобой  никто иметь не  хочет,
шарахаются  люди,  как  от  вшивого  бродяги,  и  с  тебя  же за  это  шкуру
спускают... Так, может, тоже перекинуться?
     Вот  такие разговоры  идут  последние  годы  во всех осколках  Системы,
причем почти открыто, чего раньше среди конспиративных и осторожных чекистов
не только не водилось, но даже и представить было нельзя.
     И  в  одиннадцатом  отделе  настроения  такие  же,  как везде.  Генерал
Верлинов, понятно, с подчиненными на скользкие темы не беседовал, но когда в
своем  кругу оказывался,  разговор с  чего  угодно  на  болезненные проблемы
переходил.
     --  Знаете,  когда окончательный развал  начался? 13  ноября  девяносто
первого,  -- покачиваясь  в плетеном кресле,  говорил Верлинов. --  Тогда  в
Грозном  майора КГБ убили, Толстенева.  Накануне по Центральному телевидению
показали --  мол, задержан за  шпионаж, его будет судить народ... И зарезали
как барана -- горло перехватили, вены... А мы смолчали.
     --  Я  не  молчал.  -- Высокий сильный человек с волевым  лицом  лениво
раскачивался  в  гамаке.   --  Написал  рапорт  с  планом:  звено  штурмовых
вертолетов,  два  отделения  "Альфы",  батальон  спецназа   ВДВ  --  и  все!
Криминального образования на территории  России сейчас бы не было. Но  я уже
свой   поджопник  после  августа   получил,  и   мое   вяканье   никого   не
интересовало...
     Бывший  командир группы  "Альфа"  Карпенко  повернулся на  бок,  подпер
голову рукой и закусил травинку.
     --  Потому  послали  роту пацанов  срочной службы,  вроде  бы подыграли
черным...
     --  А им  все время подыгрывали,  -- сказал  начальник  управления  "Т"
генерал Борисов.  --  Главный-то чечен  где заседал? Чрезвычайное  положение
Президент об®явил, а парламент отменил.
     -- Кто же так ЧП об®являет? -- презрительно скривился генерал-лейтенант
Черкасов,  начальник  военной  контрразведки.   --  Его,  знаете,  как  надо
об®являть?
     Черкасов лежал  на  диванчике,  развалившись,  но сейчас  сел  и  обвел
взглядом  присутствующих.  Заканчивался ноябрь девяносто третьего,  компания
друзей  собралась  на  даче Верлинова и  расположилась в зимнем  саду  среди
елочек, лимонных кустов и тропических пальм.
     -- Сообщают, например, в семь утра, а с двух часов ночи на перекрестках
танки  стоят,  стратегические об®екты  солдатами  контролируются,  усиленные
патрули на  улицах. А все зачинщики уже арестованы, главные, может,  с собой
покончили, может,  просто  исчезли бесследно. И новая власть уже имеется  из
числа   оппозиции,  лояльной  к  Центру.  И  эта  новая   власть  борется  с
мятежниками, наводит порядок, а мы ей, естественно, помогаем.
     И  в этом  случае  ни один парламент президентского решения не отменит,
пусть там двадцать чеченцев заправляют. Потому что победителей у нас любят и
поддерживают!
     -- Стратег! -- улыбнулся Карпенко,  но улыбка  получилась печальной. --
Надо было тебе поручить эту акцию.
     -- Зачем мне? Если бы Язов  и Крючков не сидели в "Матросской  Тишине",
они бы сделали как надо!
     --  Нашел  героев!  --  хмыкнул  Верлинов. --  Чего  же они  в  августе
облажались?
     --  Да потому, что сейчас  все лажаются.  -- Борисов нахмурился. -- И в
октябре  все облажались. Кто меньше облажался -- тот и победил. Знаешь, есть
поговорка: "Игра была равна -- играли два говна".
     --  И  чем  все  кончится?  --  Карпенко  вновь перевернулся на  спину,
провисая тяжелой фигурой почти до пола.
     Вопрос повис в воздухе.
     Из кармана широких адидасовских штанов Борисов извлек сигареты, щелкнул
диковинной  зажигалкой,  прикурил  и, перегнувшись в кресле,  поднес  огонек
Верлинову.
     -- Попробуй, потуши.
     Верлинов дунул -- раз, другой, третий... Набрал полную грудь воздуха  и
мощно выдохнул. Маленькое пламя шумело, но не исчезало.
     -- Интересно... Ну-ка, дай взглянуть...
     --  Все  разворуют и дернут  за кордон, -- меланхолично сказал Борисов,
передавая зажигалку. -- Бандитизм захлестнет страну. Придет "сильная рука" и
введет военный коммунизм.
     -- А дальше?  -- Верлинов экспериментировал  с зажигалкой. --  Забивать
миллионы "лишних ртов" мотыгами, как красные  кхмеры? Тут круговая  спираль,
она раскаляется, а газ идет сквозь...
     Борисов развел руками.
     -- Может, и так.
     -- И кого это устраивает? -- спросил Карпенко, обращаясь к свисающему с
ветки зеленому лимону.
     -- Того, кто может  набивать карманы, жрать  в три горла,  драть баб  и
ничего  не  бояться.  Он постоянно  воспламеняется. Ты сдул, а новая  порция
горит.
     --   Знаете,   что  армейские  генералы  творят?  --  Черкасов   встал.
Единственный из присутствующих, он  имел заметное брюшко, но майка открывала
еще крепкие бицепсы и могучие плечи.
     --   Танки,   грузовики,   самолеты   продают.  Оружие   --   вагонами!
Контрабанда...
     Черкасов оборвал себя на полуслове:
     -- Чего я вам рассказываю...
     -- Вот они и раскачались  через сутки.  Точнее, дали  себя раскачать. И
выкатили  танки на прямую наводку,  -- сказал Борисов. -- А значит, им дадут
возможность и дальше греть руки.
     -- Они же  не задают  идиотских  вопросов. -- Верлинов в очередной  раз
щелкнул зажигалкой. -- Например: может ли быть одним из руководителей России
человек, чьи дети выехали в другую  страну и  чей внук --  гражданин другого
государства? Будет ли он в полной мере  заботиться  о  России и о россиянах,
если у него есть запасная позиция -- за бугром? Да, надежность воспламенения
очень высока... На этом принципе можно изготовить карманный огнемет...
     --  И жирные армейские генералы не надоедают  информациями о зарубежных
счетах высоких должностных лиц, -- произнес Черкасов.  -- Кстати,  эти счета
плохо увязываются с верой в счастливое будущее России.
     -- К  тому же если люди не воруют вместе со всеми, то они недовольны, а
следовательно, ненадежны, -- сообщил Карпенко лимону.
     Борисов хмыкнул.
     -- Совсем не воруют?
     --  Уход, конечно,  тоже  воровство, --  согласился Карпенко.  -- Но за
последние сорок лет таких фактов  наберется не более полутора десятков. Один
случай взяточничества  -- негодяй расстрелян. Да пять эпизодов казнокрадства
-- каждому дана оценка. Согласитесь, у  нас  жесткий  внутренний контроль, и
все это  знают.  А потому на общем  фоне наша Система выглядит безгрешной. И
потому неуправляемой.
     Карпенко   ногтем   поскреб    лимонную   кожуру   и,   балансируя   на
раскачивающейся сетке,  потянулся  ее  понюхать. Сделать  так мог лишь очень
тренированный человек.
     Надо  отметить,  что  и  остальные  присутствующие  излучали  не только
властную  уверенность привыкших  командовать  людей, но  и чисто  физическую
мощь, достигаемую многолетним накачиванием силы и неоднократным успешным  ее
применением. Все были в спортивных костюмах и кроссовках, кроме Черкасова, у
которого верхнюю  часть  наряда составляла  обычная  хлопчатобумажная  майка
белого   цвета.  И  лица  у  генералов  госбезопасности  выражали  суровость
характеров, решимость и умение идти напролом. У Карпенко  нос перебит, левая
бровь пересечена  белой  полоской зажившего шрама,  у  Борисова  и Черкасова
деформированные уши борцов и "набитые" костяшки пальцев.
     Пожалуй,  только   Верлинов  выпадал  из  общего  ряда:  тонкие  черты,
интеллигентные манеры,  мягкая  улыбка, словно  научный  сотрудник,  изрядно
позанимавшийся в молодости спортом.
     Он   продолжал  увлеченно   изучать  зажигалку.  Карпенко  расслабленно
распластался в гамаке, гипнотизируя зеленый лимон, Борисов  вставил голову в
пушистую елочку и глубоко дышал,  Черкасов возбужденно  ходил  по  мраморной
дорожке  -- от стеклянной стены  к  небольшому бездействующему  фонтанчику и
обратно.
     Между  диваном,  гамаком  и плетеным  креслом  стоял  круглый  столик с
бутербродами, водкой "Смирнофф", узкой бутылкой "Белого аиста" и итальянским
вермутом,  но  выпить  успели  только  по  рюмке.  Когда  начался  серьезный
разговор, интерес к спиртному прошел.
     -- Значит, Система разрушается целенаправленно и злонамеренно, что идет
во вред интересам  России, -- сформулировал Верлинов и  внимательно осмотрел
собравшихся. -- Так?
     -- Так.
     -- Так.
     -- Точно.
     -- И  если мы будем  молча  смотреть на  происходящее, то крах ждет  не
только нас, но и страну в целом. Так?
     --  Кончай  тянуть,  --  прогудел  Черкасов. -- Что ты  заладил: так да
так...
     --  Если заснять  нас  на пленку, то  получается  классическая картина:
"Заговор с целью захвата власти", -- мягко улыбнулся Верлинов. -- Но лично я
ничего не собираюсь захватывать и власть мне, извините, на хер не нужна.
     -- Ты это для микрофонов, что ли? -- Черкасов иронически улыбнулся.  --
Тогда говори громче и отчетливей!
     Карпенко и  Борисов  тоже  улыбнулись.  Но  у  всех  троих  улыбки были
несколько напряженные.
     -- Для микрофонов, -- то ли  обиженно, то ли удивленно повторил хозяин.
-- Ну-ка, достаньте свои переговорники...
     Генералы зашевелились. Не только для удобства и непринужденности хозяин
переодел  их  в спортивные  костюмы  и не случайно  сам  переодевался  в  их
присутствии.  Одежда, личные  вещи, оружие были  заперты  в  шкафу  гостевой
комнаты вместе с возможными "жучками", "клопами", "кассетниками". Доверие --
категория   абстрактная    и   должно   подкрепляться   конкретными   мерами
безопасности. С собой  каждый взял лишь систему экстренной связи с дежурными
подразделениями своих служб.  Маленькая пластиковая коробочка со стандартным
содержимым и механизмом самоуничтожения, исключающим какие-либо переделки. С
ней руководители спецслужб не расставались никогда.
     Все  достали  переговорники, хотя  у Карпенко  быть его не  должно: при
увольнении они сдаются, да и связь держать вроде не с кем...
     -- Мой не работает, -- удивился Борисов.
     -- И мой...
     -- Ты нас вредными лучами травишь? -- спросил Карпенко.
     --  Не  такие  уж  они  вредные,  --  ответил  Верлинов,  отметив,  что
напряжение собеседников исчезло.  -- Но говорю  я  не для микрофонов, а  для
вас. Я не собираюсь лезть в политику...
     -- Не торопись,  Валера, не торопись, -- добродушно сказал  Борисов. --
Зажигалку  себе возьми,  дарю. А  насчет власти...  Наша  задача -- не  дать
Систему развалить. А если нас попросят, доверят, то почему отказываться?
     -- За зажигалку спасибо, Слава, интересная  штучка. Но у тебя что-то со
слухом.  Я  не  ставлю целью  захват власти. А вот  обеспечить  безопасность
российских   граждан  считаю  себя  обязанным.  И  способствовать  наведению
порядка. И ликвидировать на территории России  бандитские  образования вроде
Чечни. Тем более что возможности для этого есть...
     --  А чего  ты  их сразу  не трахнул  в девяносто  первом? --  Карпенко
пружинисто сел, уперевшись ногами в зеленую траву.
     Верлинов  молча показал вверх -- в стеклянную крышу, над которой серело
мрачное осеннее небо.
     --  Решают-то  там.  К  тому же  в  последние  годы меня  от этого дела
отодвигают.   Говорят,  оружие   такой  мощности  должно  использоваться  не
безопасностью,   а   военными.  У  вояк  своя   сейсмологическая  служба.  А
оперативное использование осуществляют грушники.
     -- Они и у нас под  ногами путаются, -- в  сердцах воскликнул начальник
военной контрразведки. -- Вечные конкуренты, мать их в душу!
     -- Но делают твои конкуренты все топорно,  концы не зачищают, на этом и
можно сыграть, -- продолжил  Верлинов. -- Мы скомпрометируем вояк, а значит,
и тех,  кто  их  поддерживает  --  званиями  осыпает,  наградами...  А  если
генералитет  поприжать,  поубирать кой-кого, то танки  уж на  прямую наводку
никто не выведет: настроение у старших и средних офицеров известное...
     -- И  как ты  думаешь это сделать? --  заинтересованно спросил Борисов.
Все присутствующие знали, что разрабатыват