Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа

Разделы:
Бизнес литература
Гадание
Детективы. Боевики. Триллеры
Детская литература
Наука. Техника. Медицина
Песни
Приключения
Религия. Оккультизм. Эзотерика
Фантастика. Фэнтези
Философия
Художественная литература
Энциклопедии
Юмор





Поиск по сайту
?????????. ???????. ????????
   ????????????? ?????
      ?????? ????????. ????? ? ??????? ???? -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  -
о если его госпитализируют в инфекционное отделение... Мы не можем рисковать здоровьем сотрудников, да и вряд ли найдутся охотники провести несколько недель в контакте с острозаразным больным. Но главное даже не в этом, в конце концов, мы люди военные... Просто здоровый человек вряд ли способен сойти за больного. А нам нужно полное правдоподобие! Откровенность контрразведчика удивляла, но внушаемое им чувство симпатии усилилось. -- Почему выбрали меня? -- Уровень образования, работа в солидной режимной фирме, диагноз и стадия болезни, -- четко ответил Валентин Сергеевич. -- Это главные основания, есть и второстепенные, всякие мелочи. -- И что я должен делать? -- Лечиться новейшими импортными препаратами в гораздо более комфортных условиях, чем сейчас. Общаться с соседом по палате -- он прекрасно владеет русским. Наблюдать за его действиями, контактами... -- Неужели вы думаете, что он нарочно заразился, чтобы уйти от наблюдения? -- усмехнулся Клячкин. -- Такие случаи тоже бывали, -- невозмутимо ответил контрразведчик. Почти не раздумывая, Клячкин согласился и прямо из кабинета заведующего отделением был отправлен в двухместный "люкс" с кондиционером, цветным телевизором и холодильником. На прощание, после короткого инструктажа, Валентин Сергеевич крепко пожал ему руку. Когда дверь за больным закрылась, контрразведчик тщательно вымыл руки и обильно протер их спиртом. Роберт Смит поступил в больницу только утром следующего дня. Он был в полубессознательном состоянии. -- Американец вроде культурным должен быть, а ни в какую не хотел ложиться, -- рассказывала молоденькая медсестричка. -- "Скорая" за ним раз приехала, два -- бесполезно! А в посольстве ни капельницы, ни специалистов... Вот и запустил болячку... Незаметно разглядывая мечущегося в бреду американца, Клячкин размышлял: какое задание заставило его не щадить собственное здоровье? И удивлялся: оказывается, и у них есть самоотверженность и чувство долга. Через несколько дней соседу стало лучше, они познакомились, стали разговаривать на разные темы. Валентин Сергеевич думал, что разведчика заинтересует место работы Клячкина, но он не проявил к известному авиастроительному конструкторскому бюро ни малейшего интереса. Шел обычный больничный треп обо всем и ни о чем. Смит говорил без малейшего акцента, и, если бы он не связывался дважды в день по радиотелефону с посольством, переходя на английский, его вполне можно было принять за коренного москвича. "Эссенциале" и "Силибан" творили чудеса. Клячкин чувствовал себя почти нормально, а кормили в "люксе" так, что он отказался от домашних передач. Смит тоже поправлялся. Окрепнув, он обошел инфекционное отделение, разговаривал с пациентами, заглядывал в палаты, в обед побывал в столовой. -- Послушайте, Витя, наша комната сильно отличается от других, -- сказал он, глядя в упор внимательными серыми глазами. -- И кормят здесь совсем по-другому, и лекарства гораздо лучше. Это можно об®яснить так: я иностранец, журналист, и мне надо "пустить пыль в глаза" и "запудрить мозги". Но вы кто такой? Откуда у вас такие лекарства? Почему рядовой инженер лежит здесь, а не в шестиместной палате, где люди задыхаются от жары? Этот вопрос Валентин Сергеевич предусмотрел и научил, как надо отвечать. -- Если бы я не знал, что вы журналист, то подумал бы, что вы -- разведчик, -- сказал он, улыбаясь. -- Знаете, у нас пишут, что каждый американец работает на ЦРУ. Смит растерянно молчал. -- Вам действительно пускают пыль в глаза. И я нужен именно для этого. Чтобы запудрить вам мозги, мне дали лекарства, хорошо кормят и я не мучаюсь от жары. Так что мне повезло. Зато вы у себя дома расскажете, как хорошо в советской больнице. -- Но я же видел и все остальное... -- Потому-то вы и похожи на разведчика. Но если на Красной площади нет ни одной лужи, ямы и мусорной кучи, то все это вы можете найти в Химках, или Бирюлеве, или совсем рядом, на соседней улице. И что же? Не поддерживать в безукоризненном состоянии Красную площадь? Нет, наши власти рассчитывают на доброжелательных гостей, которые не ищут специально негативные факты. -- Задача журналиста -- собирать все факты. Вскоре Смит перевел разговор на нейтральную тему, а пару часов спустя Клячкин, поддавшись интуиции, попросил продать ему немного долларов. -- Зачем вам? -- удивился американец. -- Вы же не сможете ничего купить в валютном магазине. Лучше я вам куплю что надо! Вечером в разговоре с посольством Смит упомянул фамилию Клячкина. Сам Клячкин в это время был в туалете и ничего не слышал. Но "люкс" находился на аудиоконтроле, и Валентин Сергеевич, с которым Клячкин каждый день встречался в процедурной, сказал: -- Он тебя подозревает. Просил навести справки -- Почему? -- насторожился Клячкин. -- Что я сделал не так? -- Да ничего, -- равнодушно отозвался чекист. -- Профессионал и должен всех подозревать. Проверка ничего не даст и подозрения останутся, но все равно ему некуда деваться. Пусть подозревает. Но получилось по-иному. Через день Смит вернулся к прерванному разговору. -- Я знаю, кто вы, Витя, -- радостно улыбаясь, сообщил он. -- Вы один из тех лихих парней, которые перепродают валюту! Рискуете, но зато хорошо живете. Даже в больнице. -- Он обвел рукой богатое убранство "люкса". -- Вы кого-то подмазали и оказались в палате с иностранцем, в лучших условиях, чем другие. Это понятно... Американец был явно удовлетворен. -- Честно скажу, я не верю в случайности. А потому подозревал, что вы работаете на КГБ: у нас ведь свои стереотипы... -- Значит, вы все-таки разведчик, -- сказал испытывающий явное облегчение Клячкин. -- Жалко, нам нельзя выпить за то, что мы наконец узнали друг друга. -- У него хорошие коммуникативные способности, умение быстро ориентироваться в обстановке, уместный юмор, -- отметил начальник отдела, прослушивая пленку. -- Надо взять его на постоянную связь. Через три недели Смита и Клячкина выписали. Они обменялись телефонами и расстались друзьями. А еще через несколько дней Клячкин дал подписку о добровольном сотрудничестве с органами госбезопасности и получил псевдоним Асмодей. Работа со Смитом вошла в его послужной список первой и весьма успешной операцией. Клячкин-Асмодей аккуратно промокнул губы салфеткой, не спеша расплатился с официантом и медленно направился к выходу. В руке он держал красивую дорожную сумку. Содержимое этой сумки искали сейчас по Москве все члены воровской общины, хотя делали это по-разному, в соответствии со своим авторитетом и возможностями. Вернувшись в свою квартиру. Клык сразу же подошел к выходящему в простенок окну и убедился, что Федор воспользовался амортизатором, попытавшись сохранить казну. Может быть, деньги так и лежат на крыше... Возможность, ясное дело, призрачная, но Клык, обогнав молодых "бойцов" и растолкав скобливших лестницу "шестерок", сбежал вниз, тяжело отдуваясь, взобрался на крышу соседнего дома и долго щупал пустой карабин на конце резинового жгута. Потом, раздувая ноздри, будто нюхал воздух, осмотрел чердачное помещение. В закутке у трубы лежала куча спрессованного тряпья, на газете оставался раскрошенный кусок хлеба и стояла алюминиевая кружка. -- Сходи в верхнюю квартиру, попроси кулек, -- приказал он. -- Да повежливей! И расспроси, кто здесь жил. Через несколько минут "боец" вернулся. -- Бомж какой-то... Спокойный, не шумел, не кричал, здоровался. Вот пакет. Поддев щепкой за ручку, Клык опустил кружку в пакет. Через час участковый инспектор Платонов произвел поквартирный обход под®езда, расспрашивая об обитателе чердака. Собрав полный перечень примет, он довольно толково составил словесный портрет и вручил Зонтикову. -- Благодарствую. Клык сделал знак, и в кармане шинели оказались пять десятитысячных бумажек. -- А то повадился камни с крыши кидать. Еще зашибет кого... Клык откашлялся и протянул пакет с кружкой. -- А вот здесь надо пальчики поискать. Да посмотреть, чьи они... В карман с хрустом пролез еще десяток купюр. -- Обворовали нас, -- с тяжким вздохом пояснил Клык. -- Совсем люди совесть потеряли. Купюры по пятьдесят тысяч в чемодане старом дерматиновом. Если кто что прознает, мы отблагодарим. Зонтиков опять тяжело вздохнул. -- К кому нам еще обращаться... -- Поможем... Платонов отвел глаза в сторону. Только что он получил половину месячной зарплаты. И ничего противозаконного: в конце концов, милиция обязана раскрывать преступления. Но делать над собой усилие все-таки приходилось. Клык вздыхал потому, что тоже преодолевал себя. Закон запрещает обращаться к ментам за помощью. Но если мент покупается и помогает неофициально, то с запретом можно не считаться. В конце концов и Клык, и Платонов успокоились. Убедить самого себя можно в чем угодно. Когда лейтенант ушел. Клык позвонил главному майданщику, смотрителю катранов и положенцам других районов. Густая и крепкая сеть была заброшена в бурлящее человеческое море. Тысячи человек по всей Москве искали Таракана, бомжа под сорок лет, высокого и худого, в вытертой кроличьей шапке и мятом пальто без двух пуговиц, со старым чемоданом. Бомж не пользовался ничьей поддержкой и защитой, деваться ему было некуда: не в подвале, так на чердаке, не в люке теплотрассы, так на вокзале отыщет его кто-то из общины или прислуживающей ей шушеры. Значит, возвращение святого святых -- блага воровского -- вопрос времени: двухтрех дней. Респектабельный агент госбезопасности Асмодей вальяжно вышел из "Двух сов" и сел в оперативную машину одиннадцатого отдела. -- Здравствуй, Семен, -- чуть покровительственно сказал он водителю красной "девятки". -- Здрасьте, -- ответил крепкий парень с расплющенным носом и золотой коронкой на верхней челюсти -- старший прапорщик Григорьев. Это он, представляясь мафией, пугал Каймакова несколько дней назад. Точнее, не пугал, а осуществлял акцию воздействия, чтобы заставить марионетку оперативного дела "Расшифровка" сделать следующий шаг. Акция воздействия преследовала вполне конкретную цель: настроить марионетку на серьезность мыльного дела и подготовить к той информации, которую должен был принести на другой день капитан Резцов. Но она имела и очень важный побочный результат: испугавшись, фигурант вооружился шилом и стал прикрывать голову портфелем. В результате в морге оказался не он, а капитан ГРУ Вертуховский и операция "Расшифровка" чуть не лопнула в самом начале. Этот жизненный факт опровергал неверие майора Межуева в случайности и совпадения. И подтверждал существование определенных закономерностей, именуемых человеческими судьбами. Красная "девятка" пулей сорвалась с места и уверенно влилась в широкий поток автомобилей. Глава одиннадцатая Капитан Васильев медленно брел по мокрой и грязной улице. Он был отстранен от оперативной работы и переведен на проверку эвакуаторов. Этим всегда занимались прапорщики. Понижение вызвано заключением комиссии, проводившей служебное расследование. Убедительных оснований, об®ясняющих, почему бригада бросила об®ект наблюдения и направилась в квартиру Зонтикова, капитан не представил. Центр принял разговор о миллиарде, принесенном Клыку, и именно с ним связал незапланированную активность наблюдателей, тем более что деньги исчезли. От более серьезных неприятностей Васильева спасли показания командира милицейской спецгруппы и подполковника Дронова: оба подтвердили -- из квартиры он ничего не выносил. Но и того, что оставалось -- нарушения задания и смерти напарника, -- оказалось достаточно для вывода о неполном служебном соответствии. Насколько капитан знал кадровую практику, в ближайшее время от него попытаются избавиться. Выслуги, даже с учетом льгот службы на СРПБ -- год за полтора, для пенсии не хватит. Потому мысли у Васильева были такими же безрадостными, как окружающий пейзаж: грязная, в ямах и выбоинах улица, ободранные фасады переживших свой век домов, покосившийся забор вокруг так и не ставшего стройплощадкой пустыря, старая, давно не крашенная трансформаторная будка. Она же -- эвакуатор номер семь. Без особых предосторожностей капитан направился к об®екту. На нем был костюм ремонтника из оперативного гардероба: фуфайка, черные суконные штаны, брезентовая сумка через плечо, солдатская шапка. Что может быть естественнее человека в таком наряде, заходящего в трансформаторную будку? Специальным ключом он отпер железную дверь. При необходимости она мгновенно распахивалась от особого нажатия на пластинку с изображением черепа и надписью: "Не влезай, убьет!" Внутри было душно, пыльно и тесно, как в настоящей трансформаторной будке, даже характерный монотонный гул присутствовал, хотя исходил из специального блока, включавшегося при открывании двери. Одновременно загоралась лампочка на пульте дежурного по сектору охраны спецсооружений, и, если в течение минуты не поступал сигнал отбоя, готовая к бою группа оперативного реагирования спешно отправлялась на место срабатывания. Сейчас лампочка не загорелась, у пульта никого не было, не сидели в машине с включенным двигателем четыре вооруженных бойца. Развал системы госбезопасности привел к сокращению финансирования в первую очередь инженерных об®ектов. Даже их еженедельный контроль группой эксплуатационников на некоторое время прекратился, но умеющий смотреть вперед генерал Верлинов приказал хотя бы раз в месяц осуществлять проверки: "Иначе в них коммерческие палатки да платные сортиры пооткрывают!" Но Васильев действовал так, будто все работало, как обычно, и дежурный сектора охраны, встрепенувшись, смотрел на красный огонек тревоги. Вставив жетон из титанового сплава с буквой и шестизначной цифрой личного номера в незаметную щель распределительного щита, он негромко сказал: -- Капитан Васильев, иду транзитом, помощь не нужна. При нормальной работе всех систем дежурный услышал бы эти слова, погасил тревожную лампочку и сделал запись в журнале пользования эвакуаторами. Капитан, не вынимая жетона, нашел черную кнопку на щите. В громадине трансформатора, точнее, искусно выполненного макета, бесшумно откинулась часть обшивки. Пригнувшись и высоко подняв ногу, словно в отсек подводной лодки, Васильев шагнул внутрь. Люк мгновенно закрылся. Он находился в небольшом -- два на полтора -- помещении со стальными стенами, полом и потолком. В одной стене имелась незаметная щель для жетона. Моделируя ситуацию, когда жетон потерян, капитан резко провел рукой от щели вниз. Пол дрогнул и провалился, через секунду его заменил выдвинувшийся из стены стальной лист. Если бы Васильева преследовали враги и им удалось взломать входную дверь и обшивку люка, они увидели бы пустой отсек без всяких следов на толстом слое пыли. Открытый с одной стороны стальной лифт скользил под землю. При ярком свете внутренней лампы капитан видел шероховатости уходящих вверх бетонных плит и стыковочные швы между ними. Спуск был недолгим -- словно с четвертого этажа. Бетонные плиты сменились железной дверью. Васильев повернул ручку. Свет автоматически погас. За дверью простиралась чернота с красными огоньками вдали. Эвакуатор номер семь выходил в тоннель метро в трехстах метрах от узловой станции "Парк культуры". Капитан на секунду задумался: не продолжить ли путь под землей? И отказался от этой мысли. Без необходимости не стоило рисковать на рельсах. К тому же если кто-то заметил монтера, входящего в будку, то может заинтересоваться -- а почему он не вышел обратно? Да и вообще -- прогулки под землей никакого удовольствия не доставляют. Через несколько минут ремонтник вышел из трансформаторной будки. Расположенная в малолюдном месте, она находилась вблизи двух крупных магистралей, а следовательно, занимала стратегически выгодную точку. Как, впрочем, и все остальные эвакуаторы. Задержанные при наблюдении за Каймаковым люди Седого вышли на свободу через четыре часа. Как только доставившие их омоновцы написали рапорта и ушли, они утратили сдержанность и молчаливость. -- Тачку бросил возле кабака с открытыми дверцами. -- Круглолицый, с наглыми круглыми глазками Рудик, по-хозяйски развалившись на стуле, давал показания замордованному жизнью и службой старлею, заведомо неспособному купить "Ниссан-Патрол" на те деньги, которые он заработает, до конца жизни. -- Я ее никогда не закрываю. Зачем? Нас все знают, кто полезет? Разве самоубийца... И тон, и поза, и подтекст уверенной речи были призваны оказать соответствующее воздействие на дознавателя. И оказывали его. -- Вот какие-то сволочи и подложили эти железки. Я могу, конечно, адвокату позвонить или еще кому, но думаю, вы и сами разберетесь... Рудика сменил Эдик. Та же уверенная поза, та же наглая физиономия, тот же пугающий, с подтекстом, тон. -- Пообедали, зашел в сортир -- отлить, а за бачком газетный сверток... Разворачиваю из интереса: пушка! Не наша, как в кино! Что делать? Дай, думаю, отвезу в милицию. И повезли... Заявление не успел написать о добровольной сдаче. Давайте листок, сейчас все как надо нарисую... И поскольку дознаватель замешкался, Эдик навалился грудью на стол и со значением произнес: -- Она и неисправная к тому же! В ней бойка нет, а без бойка -- хрен выстрелишь! А вынимается он очень просто, минутное дело, принесите -- покажу! Оставив задержанных в дежурке, дознаватель поднялся к начальнику отделения милиции и доложил собранные материалы. -- Так прямо и говорят: из группировки Седого? -- переспросил тот без особого, впрочем, удивления. -- Наглецы... Начальник пролистнул рапорта и об®яснения. -- Не судимы? То-то и оно -- честные граждане, за жабры не возьмешь. Завтра они адвоката приведут да семь свидетелей... Начальник задумался. Еще десять лет назад взятые с таким арсеналом отправлялись прямиком на нары следственного изолятора, а потом за колючую проволоку зоны. Пистолет, автомат и граната перевешивали любые об®яснения: пусть хоть марсиане из летающего блюдца сбросили -- получите свои четыре года, а может, и пять -- по максимуму. Тогда он рулил тяжелым асфальтовым катком, и стоило чуть повернуть руль, чтобы расплющить человека в лепешку. И тогда задержанные скрывали принадлежность к преступной группировке, а не бравировали ею. Но пришла новая эпоха. Теперь он сидел за рулем детского трехколесного велосипеда, а вокруг носились "КамАЗы" с номерами личного транспорта, угнанные где-нибудь в Западной Европе "Вольво" и "Мерседесы" с поддельными номерами и вообще без номеров, огромные асфальтовые катки практически неуязвимых преступных организаций, набитые оружием "Ниссаны", и надо было держать ухо востро, чтобы они не расплющили в лепешку тебя самого. А уж таранить окружающих монстров дело совершенно

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору Rambler's Top100 Яндекс цитирования