безопасности  нашей группы,  проводящей  операцию  за  пределами
России. Сохранность  документации  должна гарантироваться  на сто процентов.
Количество людей, оснащенность и вооружение -- на ваш выбор. Вопросы?
     -- Где проводится операция?
     Верлинов  встал,  подошел  к  стене,  отдернул  шторку,  открывая карту
бывшего СССР. Васильев тоже поднялся и сделал несколько шагов вперед.
     -- Здесь, -- кончик указки ткнулся в карту. -- В пустыне Каракумы -- на
территории суверенного Туркменистана.
     -- Когда начало операции?
     --  Нас сдерживают две вещи:  бурильные  трубы компании "Калифорнийские
геологические  исследования"  и  несколько  представителей  животного   мира
пустыни Мохаве. И  то и  другое будет в  нашем распоряжении через три-четыре
дня. Операцию начнем немедленно.
     --  Рапорт  о  схеме  охраны  и  требуемых  ресурсах  я  представлю   к
завтрашнему утру. Могу сегодня ночью.
     Верлинову ответ понравился.
     -- В десять утра я вас жду.
     Генерал  крепко пожал капитану руку и проводил  до двери кабинета.  Там
дожидался начальник секретариата.
     -- Только  что сообщили, что  один из  задержанных покончил с  собой...
Повесился, -- после паузы уточнил он.
     -- Вызовите дознавателя, задокументируйте, сообщите военному прокурору,
-- распорядился генерал.
     И тут же спросил:
     -- Вы подобрали среднеазиатов?
     -- Кого? Ах, туркменов... Да, они уже закончили колья.
     -- Какие колья? -- Верлинов наморщил лоб.
     -- Согласно  вашей резолюции --  посадить на кол двух преступников.  Но
один повесился.
     Генерал   очень   внимательно   посмотрел  на  исполнительного   седого
подполковника.
     -- Значит, все уже готово?
     -- Конечно.
     -- А как воспринято личным составом?
     -- С одобрением. Говорят -- давно пора.
     -- Место, исполнители?
     -- Все определено.
     Верлинов задумался.
     -- Вообще-то среднеазиатов я хотел готовить  к командировке.  И  просил
подобрать их именно для этого. Но раз так... Пришлете их позднее.
     Он еще немного подумал.
     -- А почему второй не повесился?
     -- Не могу знать, -- покачал головой начальник секретариата.
     -- Так давайте спросим.  Это представляет значительный  психологический
интерес! Пусть доставят его сюда.
     -- Приостановить подготовку?
     -- Не надо. Раз машина запущена и маховик набирает обороты...
     Начальник секретариата не всегда понимал генерала Верлинова, но виду не
подавал, тем более непонимание касалось исключительно второстепенных вещей.
     Когда Дуря привели, генерал отпустил автоматчиков и выслал из  кабинета
начальника секретариата.
     -- Почему повесился ваш товарищ? -- Верлинов не  предложил задержанному
сесть и сам стоял в двух  метрах  от него, широко расставив  ноги и  засунув
кулаки в карманы брюк.
     --   Слабак,  испугался...  --  Сейчас,  в  кабинете  начальника.  Дурь
полностью  уверился  в  том,  что  посадка  на  кол  --  обычное  ментовское
запугивание.
     --  А вам не  кажется,  что он правильно распорядился  своей  судьбой и
выбрал менее мучительную участь?
     -- Чего вы меня выспрашиваете? Его и опросите!
     Дурь напрягся, примеряясь к аккуратной фигуре генерала. Рано или поздно
наступает подходящий момент. Похоже, сейчас он наступил.
     Словно  уловив  мысли   собеседника,  начальник  одиннадцатого   отдела
внимательно взглянул ему в глаза.
     И тут же все  существо рецидивиста, его отбитые почки, сломанные ребра,
перебитая  нога,  покрытый  шрамами   череп   воспротивились  зарождающемуся
замыслу. Он отчетливо понял, что никакой подходящий момент не наступил и что
вовсе не  по  глупости  или неосмотрительности остался  с  ним один на  один
хозяин кабинета.
     Мускулы расслабились, кулаки безвольно разжались.
     -- Видите ли,  -- мягко  об®яснил  Верлинов. -- Мертвые не  отвечают на
вопросы. К тому же его мотивация совершенно понятна. А ваша -- нет. Потому я
спрашиваю  вас.  Скажите,  если  ьашй,  э-э-э,  коллеги узнают,  что за  все
совершенные вами преступления вас посадили на  кол... Что  они предпримут? Я
имею в виду -- не бросят ли они преступное ремесло?
     -- Да  никто в такую туфту не поверит!  -- скривил губы  Дурь.  Он тоже
засунул руки в карманы.
     -- Ну  почему же? -- удивился генерал. -- Мы можем показать фотографии,
прокрутить  видеопленку  по  телевидению,  можем,  наконец,  исполнить   это
публично, где-нибудь на Манежной площади... Сомнений как  раз ни  у кого  не
будет! Интересно  другое: если мы  проявим  способность за какой-нибудь  час
узнать  обо  всех  преступлениях  человека  и  сурово  наказать  его  --  не
обязательно сажать на кол: можно отрубить  голову, руку или ногуу, сварить в
кипящем масле, повесить... Изменится ли поведение преступников?
     Из всего  сказанного  Дурь  понял одно: психологические  штучки-дрючки.
Никто не  собирается его  сажать  на кол, но  предлагают представить,  а что
будет, если... Действительно интересно...
     Дурь немного подумал.
     -- Ясное дело -- многие отойдут. Особенно молодняк, фраера...  Да и кто
останется  --  попритихнут. И потом --  все  равно их же переведут одного за
другим... Нет, тогда всем -- амба!
     Верлинов удовлетворенно кивнул.
     --   Вы  совершенно  здраво  рассуждаете,  и  наши   мнения   полностью
совпадают...
     "Сейчас  отпустит, куда он денется, -- решил Дурь. -- Ну и косяк упорол
Скокарь!"
     --  ...В  условиях  реальной  суровой  ответственности  преступный  мир
качественно  изменится,  выродится и  фактически перестанет существовать. Но
вернемся к вам. Почему  вы не последовали примеру  товарища, чтобы облегчить
свою участь?
     -- Да  какую  участь? Что  вы  меня на  пушку берете?  Кто меня на  кол
посадит? Кто прикажет? Кто за это отвечать будет? Кишка у вас у всех тонка!
     Верлинов удовлетворенно кивнул.
     --  Теперь  мне  понятна  и  ваша  мотивация.  Вы  просто  не  верите в
возможность  применения  к вам жестоких мер.  Хотя сами неоднократно и легко
применяли их к другим людям. Заметьте, в отличие от вас они были ни в чем не
виноваты.
     "Вольтанутый  какой-то,  -- подумал Дурь,  --  Сейчас  будет  проповеди
читать".
     -- Но на этот раз вы ошиблись. Сейчас вас действительно посадят на кол.
В известной  мере  это случайность,  результат слишком серьезно  воспринятой
шутки. Но, с другой стороны,  случайность есть проявление закономерности. Со
злом  невозможно  бороться методами добра.  И  общество созрело,  чтобы  это
понять. И принять шутку  за приказ. А  когда люди исполняют приказ, отменять
его  тактически неверно и глупо. Сегодня мы  начнем движение по новому пути.
Вы станете первым об®ектом  и осознаете,  насколько неправильно поступали  с
неповинными  людьми, все поймете и раскаетесь. Вы вспомните мудрость  своего
товарища и позавидуете ему. Прощайте.
     Верлинов нажал клавишу селектора и коротко бросил:
     -- Уведите.
     Дурь тупо  соображал,  что  ему  наговорил  странный  хмырь.  Думал  он
недолго: через десять минут его действительно посадили на кол. Произошло это
в угольном складе котельной полигона одиннадцатого отдела. Два прапорщика --
ветераны Афгана выполнили процедуру по всем правилам.
     Пропустили веревку  в рукава и  завязали на  спине, получилось,  что он
обхватил себя руками. Потом уложили на бок,  связали  щиколотки и  подогнули
ноги.  Один  прапор  тщательно  мазал мылом деревянный предмет, больше всего
напоминающий  кий.  Конец был почему-то  затуплен.  Второй  по шву  распорол
брюки. Процедура напоминала насильственное клизмирование, которому Дурь пару
раз  подвергался  в  зонах, когда заделывал мастырки, чтобы  вызвать заворот
кишок.
     Намыленное  дерево проскользнуло без усилий, как  клистирная трубка, не
вызвав  неприятных  ощущений. Потом его  взяли  под  локти  и легко,  словно
приготовленного  к  закланию  барана,  подняли  в  воздух?  --  жалкого,  со
скрюченными ногами и торчащим сзади "кием". В голове была полная пустота.
     В утрамбованном, покрытом угольной пылью земляном полу имелось глубокое
свежепросверленное отверстие,  толстый  конец  кола плотно  вошел  в  него и
накрепко застрял.
     -- Ну, пошел!
     Прапоры отпустили локти, скрюченное тело скользнуло вниз, и Дурь, как и
обещал  генерал,  все  понял и  осознал. Ему  завязали рот,  поэтому  наружу
вырывалось  лишь  утробное мычание.  Умирал он  три часа  и  очень завидовал
Скокарю. И здесь Верлинов оказался прав.
     В конце  дня  военный  дознаватель  осмотрел трупы  и  составил  акт  о
самоубийстве   двух  неизвестных  лиц,  задержанных  за   проникновение   на
территорию  секретной  войсковой  части  и  имевших  при  себе оружие. Ввиду
очевидности  картины в возбуждении уголовного  дела было  отказано, а  трупы
кремировали в той же котельной.
     В десять утра следующего дня капитан Васильев, как и обещал, представил
начальнику одиннадцатого  отдела  подробный  рапорт,  суть  которого изложил
устно:
     --   Численность  подразделения   охраны  зависит  от  двух   факторов:
обстановки в районе проведения операции и взаимодействия с местной властью.
     --  Район  неспокойный,  -- перебил Верлинов. -- Недалеко --  афганская
граница,  тропы   контрабандистов:  наркотики,  оружие...  Банды  таджикской
оппозиции.  Местная   власть  пообещает   полное   содействие,  но  как  это
выполнит... Восток -- дело тонкое. Лучше рассчитывать на свои силы.
     -- При хорошей  подготовке и экипированности личного состава достаточно
двадцати человек. Для страховки я бы взял двадцать пять. Этого вполне хватит
на  случай  стычек  с контрабандистами.  Но  если  предполагать  возможность
целенаправленного ведения  против нас  боевых  действий,  надо  исходить  из
другого расчета.
     -- Группа  не  представляет интереса  для  продуманного и направленного
нападения. -- Верлинов просмотрел  рапорт, сделал несколько пометок, кивнул.
-- Десять бойцов может представить "Альфа". У вас не будет возражений?
     --  Никаких, хотя... Для  пустыни  больше  подходят  люди  с  афганским
опытом.
     --  Они   все  проходили  там  "обкатку".  И  у  нас,  в  роте   охраны
спецсооружений, много "афганцев".
     -- Да, -- генерал будто внезапно что-то вспомнил. -- Вы перехаживаете в
звании уже больше двух лет? Кажется, двадцать семь месяцев?
     Васильев кивнул.
     -- Хорошо, комплектуйте группу. И подбирайте снаряжение.
     Намек генерала был  предельно  ясен. Успешное выполнение задания сулило
два просвета на погоны и новые перспективы.
     Пятнадцать добровольцев  Васильев  отобрал в  тот  же день. Одиннадцать
прапорщиков и четыре младших  офицера --  все побывали  "за речкой" и  имели
опыт боевых  действий.  К вечеру  через КПП  полигона  прошли десять  рослых
мужчин  в  камуфляже  без  знаков различия. У  них имелсясвой старший; когда
Васильев хотел разбить их на тройки  и смешать с остальными, тот сказал, что
лучше  этого  не делать: группа хорошо сработалась и четко взаимодействует в
любых ситуациях. Поразмыслив,  капитан был вынужден  с  ним  согласиться. Он
разбил бойцов на две ударные десятки, а пятерых выделил в маневренную группу
усиления.
     На  следующий  день  Васильев  со старшими подразделений отправился  на
склад  арттехвооружений.  Специальное  и  замаскированное оружие  решили  не
брать,  сосредоточившись  на  средствах  ведения  боя,  позволяющих добиться
перевеса над противником на дистанциях 500-800 метров. Как правило, действуя
на плоской открытой местности, противостоящие стороны не могут сократить это
расстояние.
     Взяли четыре самозарядные винтовки Драгунова с оптическими прицелами --
мощное  и  точное  оружие,  опасное до  двух  километров,  двенадцать ручных
пулеметов, два  станковых,  четыре  автомата с подствольными  гранатометами,
новейший  плазменный  огнемет  "шмель"   и  портативный  сорокамиллиметровый
миномет.  На  всякий случай  Васильев выписал ракетный комплекс "стрела"  со
снарядами "земля-воздух". Набрали много гранат,  причем "альфовцы" предпочли
мощные  "Ф-1".  Каждый  из  них,  кроме  того,  вооружился  двадцатизарядным
"стечкиным"  в  пластмассовой  кобуре.  С  избытком  запаслись  патронами  и
взрывчаткой.
     -- Вы  что, парни, хотите Америку завоевать?  -- спросил завскладом  --
рябой   прапорщик   с   плутоватыми,   как  у  большинства  его  материально
ответственных собратьев,  глазами. -- Куда вам двадцать цинков патронов? Я с
вами грыжу наживу!
     -- Давай шевелись,  --  сухо сказал Васильев.  --  Грыжа --  дело  твое
личное, а насчет Америки не волнуйся -- мы туда не собираемся.
     Однако  подготовка   к  той  же   самой  операции,  на   которую   была
задействована группа Васильева, проводилась  и на  Американском  континенте.
Правда,  старый Джошуа  не  подозревал о своей  причастности  к  оперативной
комбинации русской контрразведки, и,  если бы  ему  сказали,  что  без  него
лопнет  план "Расшифровка", призванный изменить политическое будущее России,
он бы этому, конечно, не поверил.
     Потрепанный  "Лендровер"  выехал  из  Нидлса  -- небольшого  городка на
границе  Калифорнии  и Аризоны  перед  самым рассветом. Когда  солнце начало
припекать, вездеход катился по  пустынной выжженной равнине, и Джошуа во все
горло распевал песни своей молодости. Он родился в  Иньокерне, расположенном
на  восточных  отрогах Сьерра-Невады,  и прожил в  этих краях уже шестьдесят
пять лет. Джошуа нравилась пустыня, и она не имела от него тайн.
     В пятьдесят  первом,  когда прошел слух, что в  Мохаве имеются алмазные
трубки,  он водил искателей удачи  по всей южной части пустыни  между озером
Солтон-Си  и рекой Колорадо. Слух оказался обыкновенной  "уткой", запущенной
газетчиками, и Джошуа с самого начала знал, что никаких богатств здесь нет.
     Позже, в начале шестидесятых, любители острых ощущений  платили немалые
деньги  за  то, чтобы  побывать  в  Долине  Смерти, и  Джошуа  организовывал
экспедиции в этот земной ад.  Индейцы племени шошонов назвали зловещее место
"томеша", что означает  "горящая земля". И действительно, в узкой горловине,
зажатой между хребтами Амаргоса и Панаминт, земля  почти  горит: температура
поверхности достигает девяносто  четырех  градусов по Цельсию, ящерицы время
от времени переворачиваются на спину, чтобы охладить обожженные лапки. Белое
марево сгустившегося воздуха раскалено до пятидесяти пяти градусов,  человек
здесь теряет литр  жидкости в час, и,  если у него кончится вода, бедняга за
день превратится в высушенную мумию.
     Джошуа проложил короткие маршруты  по краю Долины Смерти, туристы ничем
не рисковали, но получали полное впечатление об одном из самых страшных мест
на  земле.  Фирма  извлекала  вполне  приличный  доход и  обеспечила  Джошуа
безбедную  старость. Он  уже мог  не заботиться о  заработке, но  деятельная
натура  требовала  дела,  потому  он  и взялся выполнить  просьбу  странного
незнакомца. Тем более что тот щедро платил.
     Когда появился ориентир -- высокая, около десяти метров юкка с  толстым
стволом,  часы  показывали  одиннадцать.  Подогнав "Лендровер"  к  дереву  и
внимательно  осмотрев  ветки  над головой,  чтобы  не  прозевать  гремучника
Митчела,  Джошуа  с®ел  несколько сандвичей  с  ветчиной и  сыром,  налил из
термоса   кружку  густого  янтарного  чая.  Горячая   жидкость  способствует
теплообмену  и  очень  полезна  в  пустыне, хотя большинство  людей этого не
понимают  --  пьют ледяное пиво  или пепси из  походных  холодильников и тем
нарушают тепловой баланс организма.
     За последние  годы  только раз  Джошуа  встретил понимающего  человека.
Высокий рыжий геолог, искавший то ли воду, то ли нефть, возил с собой термос
чая  и заваривал  чай на костре во  время привалов. Его спутник,  китаец или
японец, тоже  запомнился:  он  ловко разделывал змей, пил  кровь и ел  густо
посоленное сырое мясо.  Джошуа этого  не одобрял,  хотя каждый  имеет  право
выбирать себе  пищу по  вкусу. Может, и  этот  незнакомец собирается пустить
пресмыкающихся на еду?
     Джошуа немного поразмышлял. Нет, вряд ли. Тогда бы он точно  знал, чего
хочет. И договаривался бы о регулярных поставках. К тому же в радиусе тысячи
миль  нет места,  где можно заработать хотя бы десять центов, продавая блюда
из змеиного мяса.
     Скорей  всего  он  действительно  собирается  открыть  зоопарк,  собрав
представителей животного  мира со всех пустынь  мира. Но  почему тогда он не
хочет брать гремучников? На ядовитых змей люди  смотрят с большим интересом.
Если они, конечно, за толстым стеклом.
     Джошуа сделал последний глоток чая, надел широкополую, как в вестернах,
шляпу и встал. В  конце концов,  это не его  дело.  Человек  платит деньги и
заказывает товар. Какие мысли в его голове -- никого не интересует.
     Сам  Джошуа не любил совать  нос в чужие дела; И не терпел находиться в
центре  внимания. Когда  геолог, понимавший  в  чае,  и  его  спутник-змееед
погибли, в  Нидлс понаехала целая  куча людей -- представители геологической
компании,  страхового общества,  репортеры...  Потом  появились  федеральные
агенты,  и  шериф  Эдлтон  зашевелился. А старый  Джошуа  оказался  в центре
событий -- ведь именно он провел с покойными последние две недели.
     И  почему-то все  считали, что  он полностью  в курсе  их мыслей, дел и
планов, как будто речь шла  о  ближайших родственниках! Он плюнул и уехал  в
пустыню,  но   толстый  Эдлтон  разыскал  его  и  привез  обратно,  федералы
заставляли  опознавать останки  и выспрашивали,  не  заметил ли  он  чего-то
необычного  или  странного  в поведении  погибших  или в  обстоятельствах их
смерти.
     Вытащив  из  багажника  мешки,  прут и  рогатину,  Джошуа  направился к
зарослям  креозотового  кустарника,  где  обитал подходящий экземпляр. Более
двух   часов,   обливаясь  потом  под  палящим  солнцем,   старик  разгребал
растительный  опад под кустами  и засовывал прут в прикорневые  норки. Почти
сразу  ему удалось  поймать зеброхвостую ящерицу,  несколько раз  попадались
слепозмейки, не  представляющие интереса  для  заказчика.  Дал  он уползти и
желтобрюхому   полозу,  потому   что   незнакомец   хотел   получить  яркого
представителя пустыни Мохаве, не встречающегося в других районах мира.
     Наконец  из-под  очередного  куста  метнулось   черное,   перехваченное
красными кольцами тело королевской  змеи.  Джошуа бросился следом, нацеливая
рогатину. Он еще  сохранил достаточно ловкости  и силы,  чтобы  не  упустить
добычу.
     Прижав голову пресмыкающегося рогатиной, он приготовил мешок и, ухватив
крепкими  пальцами змею за шею,  поднял  сильно бьющееся мускулистое тело  в
воздух. Потеряв опору, пленница на миг затихла  и тут же оказалась в  мешке.
Быстро завязав горловину, Джошуа, довольный, вернулся к машине  и тронулся в
обратный путь.
     Необычного и странного в смерти геологов было хоть отбавляй. Что  могло
взорваться с такой силой? Газ, вырвавшийся из скважины? Джошуа не высказывал
своего  мнения по  поводу официальной  версии, но  за полвека  блужданий  по
пустыне ему не приходилось  слышать о подобных случаях. А куда делся третий?
Незадолго до того,  как  Джошуа оставил лагерь геологов, к ним присоединился
еще один парень, как он сказал  -- из Лон-Пайна. Значит, трупов  должно быть
три!  А если  их все же  два  -- должен быть живой свидетель или хотя бы его
следы! Кстати, в Лон-Пайне никто  не пропадал, и вообще,  человека, которого
описывал Джошуа, там никогда не видели.
     Зато в местной гостинице был убит  заезжий  коммерсант, чего  здесь  не
случалось  уже сорок  лет,  с тех пор как картежник  Джек застрелил в пьяной
драке молодого Симса. Убийство произошло в день катастрофы у геологов.
     Темная история. Недаром столько людей проявили к ней интерес. Но долгая
жизнь в пустыне отучила Джошуа удовлетворять чье-то любопытство. Лучше всего
прикинуться  старым, потерявшим  память  пнем. Пото