внимания,  вел  лошадь  в  толпе,  пока  не
добрался до оконечности главной гавани.  Здесь  цепь  шимпов  с  овальными
значками сдерживала толпу. "Опять полицейские,  -  решил  Фибен.  -  Проби
оказались  ненадежными,  и  губру   пришлось   преобразовать   гражданское
управление".
     Шен с нарукавной повязкой капрала полиции схватил Тихо  под  уздцы  и
заговорил:
     - Эй, приятель! Ты не можешь... - Но тут он замигал. - Ифни! Это  ты,
Фибен?
     Фибен  узнал  Барнаби  Фултона,  одного   из   ветеранов   подпольной
организации Гайлет. Он улыбнулся, хотя мысли его были далеко.
     - Привет, Барнаби. Мы с тобой с самого  восстания  не  виделись.  Рад
видеть, что ты еще чешешься.
     Теперь, когда на него обратили внимание, шимпы и  шимми  подталкивали
друг друга и перешептывались. Фибен услышал собственное имя. Толпа  стихла
в благоговейном молчании. Двое или трое шимпов притронулись к ноге Фибена,
к крупу Тихо, как будто пытались убедиться в их реальности.
     Барнаби с видимым усилием ответил тоже небрежно:
     - Чешусь, когда чешется, Фибен. Прошел слух, что ты должен быть  там.
- Он указал на юг. - Другие говорили, что ты сбежал в горы. Третьи...
     - Что болтали третьи?
     Барнаби сглотнул.
     - Третьи болтали, что твоя песенка спета.
     - Хм, - негромко произнес Фибен. - Думаю, все они были правы.
     Он видел, что траулеры уже почти подтащили поврежденный корабль губру
к берегу. В заливе еще несколько кораблей с экипажами  из  шимпов,  но  ни
один не заходит за линию буйков, которая делит гавань на две части.
     Барнаби оглянулся по сторонам, потом негромко заговорил.
     - Э-э-э...  Фибен,  тут  наши  шимпы  в  городе...  они  восстановили
организацию. Мне пришлось дать слово в обмен на эту  повязку,  но  я  могу
передать профессору Оуксу, что ты в городе. Я уверен, он захочет  с  тобой
встретиться... сегодня вечером...
     Фибен покачал головой.
     - Некогда. Мне нужно туда. - Он указал  на  ярко  освещенные  корабли
чужаков.
     Барнаби оскалил зубы.
     - Я бы не стал рисковать, Фибен. Это сторожевые буи.  Они  никого  не
пускают.
     - Кого-нибудь сожгли?
     - Да нет, не видел. Но...
     Барнаби отскочил: Фибен натянул вожжи и пришпорил лошадь.
     - Спасибо, Барнаби. Это все, что мне нужно было знать, - сказал он.
     Полицейские расступились, и Тихо двинулся по гавани.
     Чуть  дальше  суетилась  флотилия  спасателей,   подводя   к   берегу
аккуратный  белый  корабль  губру.  Моряки-шимпы  непрерывно  кланялись  и
неуверенно ежились под взглядами раздраженных солдат Когтя и  их  страшных
боевых роботов.
     Фибен проехал рядом, но так, чтобы не  приветствовать  чужаков.  Ехал
прямо и не обращал на них  внимания,  минуя  патрульный  корабль  в  конце
причала, где только что остановились самые маленькие рыбацкие шхуны.
     Наконец Фибен перекинул ноги и спрыгнул на землю.
     - Ты хорошо обращаешься с  животными?  -  спросил  он  у  удивленного
моряка, который только что закончил швартовать свое суденышко. Тот кивнул,
Фибен протянул ему вожжи Тихо. - Поменяемся?
     Он прыгнул в лодку и сел за руль.
     - Передай  мое  почтение  сюзерену  Праведности.  Запомнил?  Сюзерену
Праведности губру.
     Шимп широко раскрыл глаза и, щелкнув, сдвинул отвисшую челюсть.
     Фибен включил зажигание и с  удовлетворением  прислушался  к  гудению
двигателя.
     - Отдать концы! - сказал он. Потом улыбнулся. - И спасибо! Позаботься
о Тихо.
     Моряк часто заморгал. Видимо, он решил рассердиться,  но  тут  другой
шимп, один из тех, что окружали Фибена, что-то зашептал лодочнику на  ухо.
Рыбак улыбнулся. Торопливо отвязал трос и бросил его в лодку. Когда  Фибен
натолкнулся на причал, шимп только поморщился.
     - Удачи, - сказал он.
     - Да. Удачи, Фибен! - крикнул Барнаби.
     Фибен махнул рукой и направил лодку вперед. Повел ее по широкой  дуге
мимо дурапластовых бортов патрульного корабля губру. Вблизи он не  казался
таким сверкающим и белым. Фактически бронированный корпус стал бугристым и
из®еденным.  Высокое  негодующее  чириканье   с   противоположного   борта
свидетельствовало о недовольстве солдат Когтя.
     Не думая о них, Фибен повернул заимствованную лодку на  юг,  к  линии
буйков, отделяющих Порт-Хелению от  высоких  патронов  на  противоположном
берегу.


     Пенистая и волнующаяся  от  ветра  поверхность  воды  была  -  как  в
эстуариях в это время года - замусорена всякой дрянью от листьев  и  почти
прозрачных парашютов плюща до оперения  птиц.  Фибену  пришлось  замедлить
ход, чтобы не столкнуться с этим мусором и с лодками всевозможных  форм  и
размеров, забитыми глазеющими шимпами.
     Он медленно приблизился к линии  буйков.  Фибен  чувствовал  на  себе
тысячи любопытных взглядов, когда миновал последнюю лодку с самыми смелыми
и любопытными жителями Порт-Хелении.
     "Гудолл, да понимаю ли я, что делаю?" - думал он.
     До сих пор он действовал почти автоматически. Но теперь почувствовал,
что взялся не за свое дело. Чего он надеется  достичь,  направляясь  туда?
Что  собирайся  сделать?  Нарушить  церемонию?  Он  посмотрел   на   башни
космических кораблей, сверкающие силой и великолепием.
     Как будто он имеет право  совать  свой  полувозвышенный  нос  в  дела
великих и древних кланов! Да он только поставит себя в дурацкое положение.
А вместе с тем и всю свою расу.
     - Надо подумать, - пробормотал Фибен.  Он  уже  приблизился  к  линии
буйков. И представил себе тысячи устремленных на него глаз.
     "Мой народ... - вспомнил он. - Я... я должен был представлять его.
     Да, но я улизнул, а сюзерен исправил свою ошибку,  подготовился.  Или
победили другие сюзерены, и тогда я умру, как только покажусь".
     Интересно, что они подумали бы, зная, что всего несколько дней  назад
он помог похитить своего патрона и законного командира. Ну и представитель
расы!
     "Гайлет я не нужен. Она без меня лучше справится".
     Фибен повернул руль, заставив лодку пройти совсем рядом с белым буем.
Внимательно рассмотрел его, проплывая.
     Буек даже вблизи  не  казался  новым,  более  того,  он  был  из®еден
ржавчиной. Но кто он такой, с его статусом, чтобы судить о подобных делах?
     Фибен моргнул. Что-то слишком уж он прибедняется!
     Он смотрел на буй, и рот его медленно раскрывался, обнажая зубы.  "Ах
вы... изобретательные сукины дети..."
     Он выключил мотор, и лодка, покачиваясь, остановилась.  Фибен  закрыл
глаза и прижал ладони к вискам, стараясь сосредоточиться.
     "Я готовлюсь преодолеть  еще  один  барьер  страха...  подобно  тому,
вокруг города, той ночью. Но этот  устроен  хитрее,  он  вызывает  во  мне
чувство неполноценности, призывая к покорности".
     Он открыл глаза и посмотрел на буй. Улыбнулся.
     - Какая еще покорность?  -  спросил  Фибен  вслух.  Он  рассмеялся  и
повернул руль, снова заводя мотор. На этот раз, приближаясь к барьеру,  он
не колебался, не прислушивался к себе, к сомнениям, порождаемым машиной  в
его голове.
     - А справятся ли они с парнем, у которого мания величия?  -  Оставляя
линию буев позади, а вместе с нею и все сомнения, Фибен  понял,  что  враг
допустил серьезную ошибку. Теперь - напротив - его наполнила решимость.
     Со свирепой самоуверенной усмешкой он приближался и  противоположному
берегу.
     Что-то  хлопнуло  его  по  колену.  Фибен  посмотрел  вниз  и  увидел
церемониальное платье, то самое, что  он  нашел  в  шкафу  старой  тюрьмы.
Очевидно, он затолкал его за  пояс,  прежде  чем  сесть  верхом  на  Тихо.
Неудивительно, что в гавани на него так смотрели!
     Фибен рассмеялся. Держа  руль  одной  рукой,  другой  он  придерживал
платье, влезая в него. Береговой утес отрезал его от зрелища на  площадке.
Но непрерывное гудение воздушных транспортов, надеялся он, показывает, что
еще не поздно.
     Он обогнул отмель блестящего белого песка, теперь  непривлекательного
под слоем мусора. И уже собирался прыгнуть  в  воду,  когда,  оглянувшись,
заметил,  что  в  Порт-Хелении  что-то  происходит.  До  него   доносились
возбужденные крики. Масса коричневых тел устремилась вправо.
     Фибен взял бинокль, висевший на кабестане, и направил его на гавань.
     Шимпы бегали, непрерывно показывая на восток, в направлении  главного
входа в город. Многие устремились туда. Но большинство ринулось  в  другую
сторону... очевидно, не из  страха,  а  от  возбуждения.  Некоторые  шимпы
начали прыгать. Кое-кто даже  свалился  в  воду,  и  более  уравновешенные
кинулись их спасать.
     Происходящее вызывало не панику, а полное недоумение.
     У Фибена не  было  времени  разгадывать  головоломку.  Он  знал  свои
ограниченные возможности к сосредоточенности.
     "Сфокусируйся на одной проблеме, - сказал он самому себе. -  Доберись
до Гайлет. Скажи, что жалеешь, что оставил ее. Скажи, что  больше  никогда
этого не сделаешь".
     Это легко понять даже ему.
     Фибен отыскал узкую тропу, ведущую вверх. Под®ем  неровный,  опасный,
особенно на ветру. Но  он  торопился.  И  скорость  ограничивалась  только
количеством кислорода, которое захватывали легкие.



        84. УТАКАЛТИНГ

     Четверо идущих на север под затянутым тучами небом представляли собой
странное зрелище. Может быть, маленькие животные, глядя на них,  изумленно
моргали, прежде чем снова нырнуть в свои норы.  Наверно,  клялись  никогда
больше не есть переспелые семена.
     Для   Утакалтинга   этот   форсированный   марш   оказался    слишком
унизительным. Остальные как будто имели перед ним преимущества.
     Каулт  пыхтел  и  сопел;  конечно,  ему  не  нравилась   пересеченная
местность, но когда рослый теннанинец начинал двигаться,  остановить  его,
казалось, невозможно.
     Что касается Джо-Джо, то маленький шимп, теперь смахивал на  местного
жителя.  Он  получил  строгий  приказ  никогда  в  присутствии  Каулта  не
опираться при ходьбе на руку - бессмысленно рисковать, вызывая  подозрения
теннанинца, и шимп иногда просто  перепрыгивал  через  препятствия,  а  не
обходил их. А на длинных ровных переходах ехал на спине у Роберта.
     Роберт настоял на том, что понесет шимпа,  несмотря  на  различия  их
официальных статусов. Человек нетерпеливо шел впереди, хотя явно предпочел
бы бежать.
     Роберт Онигл  поразительно  изменился,  и  не  только  внешне.  Вчера
вечером, когда Каулт в третий раз попросил его  рассказать  свою  историю,
Роберт    отчетливо    и    непроизвольно    создал     простую     версию
т_и_и_в_'_в_н_у_с_а_ над  головой.  Утакалтинг  кеннировал  этот  глиф,  с
помощью которого  молодой  землянин  сдержал  раздражение,  чтобы  оно  по
отношению к теннанинцу не проявилось открыто.
     Утакалтинг заметил, что Роберт о многом умалчивает. Но  и  сказанного
достаточно.
     "Я знал, что Меган недооценивала сына, но такого никак не ожидал".
     Совершенно очевидно, что он недооценил и дочь.
     "Совершенно очевидно". Утакалтинг старался не обвинять Атаклену в его
ограблении. Он потерял неизмеримо больше допустимого.
     Он пытался не отставать, но его приспособляемость истощилась. И  дело
не только в отсутствии выносливости у тимбрими. Ему недоставало силы воли.
У остальных есть цель, даже энтузиазм.
     А его заставляет двигаться только долг.
     Каулт остановился наверху, откуда горы  казались  совсем  близкими  и
внушительными. Путники приблизились к лесным  предгорьям.  Чем  выше,  тем
крупнее деревья. Утакалтинг посмотрел на крутые склоны впереди,  затянутые
снежными облаками. Он надеялся, что им  не  придется  подниматься  слишком
высоко.
     Каулт протянул ему массивную руку и помог преодолеть последние  метры
под®ема. Он терпеливо ждал, пока Утакалтинг отдыхал,  тяжело  дыша  широко
раздувшимися ноздрями.
     - Слабо верится в то, что нам рассказали, - заметил Каулт. -  Кое-что
в этой истории землянина мне кажется неправдоподобным, коллега...
     - Т'фунату... - Утакалтинг  перешел  на  англик,  который  как  будто
требует меньше усилий. - Во что... во что тебе трудно поверить, Каулт?  Ты
думаешь, Роберт лжет?
     Каулт помахал руками перед собой. Его гребень возмущенно раздулся.
     - Конечно, нет! Я просто думаю, что юноша наивен.
     - Наивен? В чем именно? - Теперь все, что видел Утакалтинг, перестало
распадаться в коре его мозга на две части. Роберта  и  Джо-Джо  не  видно.
Должно быть, ушли вперед.
     - Я хочу сказать, что губру явно имеют в виду  гораздо  большее,  чем
провозглашают. Сделка, которую они предлагают:  несколько  островов  Гарта
для поселения и образцы генов неошимпанзе, - все это не стоит  межзвездной
церемонии. Я подозреваю,  что  втихомолку  они  преследуют  гораздо  более
далеко идущие цели, мой друг.
     - И чего же, по-твоему, они хотят?
     Каулт повертел своей почти лишенной  шеи  головой,  как  будто  хотел
убедиться, что их никто не слышит. И ответил гораздо тише:
     - Я подозреваю, что они стремятся попасть под опеку.
     - Под опеку? О... ты хочешь сказать...
     - Гартлингов, - закончил за него  Каулт.  -  Нам  повезло,  что  твой
земной союзник принес нам эту новость. Надеюсь, нам предоставят транспорт,
как обещали, иначе мы не сможем предотвратить ужасную трагедию!
     Утакалтинг оплакивал утраты.  Каулт  поднял  сложный  вопрос,  вполне
достойный изящного глифа.
     Разумеется, достигнутое превзошло все его ожидания. Согласно рассказу
Роберта, губру проглотили наживку - миф о гартлингах - вместе  с  крючком.
Это сильно навредит им и посеет панику в их рядах.
     Каулт тоже поверил этой  выдумке.  И  даже  его  собственные  приборы
подтвердили ее.
     Невероятно.
     Да и губру ведут себя так, словно опираются на  что-то  большее,  чем
тщательно сфабрикованные доказательства Утакалтинга. Они  как  будто  тоже
получили подтверждение!
     Прежний  Утакалтинг  создал   бы   _с_и_у_л_ф_ф_-_к_у_о_н_н_,   чтобы
отметить такой поразительный поворот. Но сейчас он пребывал в  смятении  и
чувствовал усталость.
     Оба повернулись,  услышав  крик.  Утакалтинг  прищурился.  Сейчас  он
променял бы свою ослабевшую эмпатию на хорошее зрение.
     Он увидел на верху следующего под®ема фигуру Роберта Онигла. Джо-Джо,
сидящий на плечах человека, махал руками. И еще: рядом с  двумя  землянами
мерцало голубое сияние и излучало добрую волю настоящего шутника.
     Это маяк, свет которого вел Утакалтинга с самого крушения!
     - Что они говорят? - спросил Каулт. - Я не разбираю слов.
     Утакалтинг тоже. Но он знал, что говорят земляне.
     - Мне кажется, они сообщают, что уже близко, - с  облегчением  сказал
он. - Вроде уже нашли транспорт.
     Теннанинец удовлетворенно раздул дыхательные щели.
     - Хорошо. Только бы губру согласно обычаю вели себя,  как  полагается
во время перемирия! Нас должны принять как аккредитованных послов.
     Утакалтинг кивнул. Но когда они двинулись к  очередному  под®ему,  он
подумал, что это лишь одна из множества тревожащих их проблем.



        85. АТАКЛЕНА

     Она  старалась  сдержать  свои  чувства.  Для  остальных  это   очень
серьезно, даже трагично.
     Но она ничего не может сделать с собой, не  может  сдержать  радость.
Тонкий изящный глиф поднялся с  ее  щупалец  и  пронесся  среди  деревьев,
заполняя поляны ее весельем. Атаклена  расставила  глаза  по  максимуму  и
прикрыла рот рукой, чтобы мрачные шимпы не заметили ее почти  человеческой
улыбки. Портативный голографический передатчик установлен  на  хребте  над
Спадом для улучшения приема.  Он  транслирует  передачи  из  Порт-Хелении.
После перемирия цензуру отменили. И даже без  людей  город  полон  шимпов,
охотников за новостями, со множеством камер. Так что видны все  мельчайшие
подробности.
     - Не могу этого вынести, - простонал Бенджамин.
     Элейн Су, наблюдая, беспомощно сказала:
     - Это конец.
     Действительно, шимми сказала правду. На голоэкране виднелось то,  что
осталось от стены, которой захватчики окружили Порт-Хелению... теперь  она
была буквально разорвана на  части.  Пораженные  горожане-шимпы  толпились
всюду  на  сцене,  напоминавшей  о  последствиях  циклона.  Они  изумленно
разглядывали окрестности, пробирались  через  груды  обломков.  Некоторые,
скорее не выдержав, радостно бросали куски в воздух. Кое-кто даже  колотил
себя в грудь в честь сокрушающей волны,  которая  пронеслась  здесь  всего
несколько минут назад.
     По всем станциям комментировал созданный компьютером голос,  но  один
канал доносил голос возбужденного комментатора-шимпа:
     - ...Вначале... вначале мы  решили,  что  наступил  какой-то  кошмар.
Знаете... как в старом плоском кино двадцатого столетия.  Ничто  не  могло
остановить их! Они прорвали заграждения губру, словно бумажные.  Не  знаю,
что происходит, но все время жду, что они  схватят  наших  самый  красивых
шимми и потащат их, кричащих, на вершину холма...
     Атаклена зажала рукой рот, чтобы не рассмеяться вслух.  Она  пыталась
контролировать свои чувства, впрочем, не одна она. Подружка Фибена Сильвия
расхохоталась.  Большинство   неодобрительно   обернулось.   Но   Атаклена
встретилась с шимми взглядом и увидела в нем веселый огонек.
     - Но кажется... кажется, все-таки  эти  существа  не  Конго.  Разнеся
изгородь, они больше не причинили вреда Порт-Хелении.  Сейчас  они  просто
толпятся, раскрывают двери, едят фрукты, разбредаются в разные стороны.  В
конце концов, четырехсотфутовая гор... о, неважно.
     На этот раз еще один шимп присоединился к Сильвии.
     Перед  глазами  Атаклены  все  расплылось,  она   покачала   головой.
Комментатор продолжал:
     - На них как будто совершенно не действуют пси-роботы губру. Наверно,
они не настроены на волну их мозга...
     Атаклена, как и все в горах, еще за два дня  до  происшествия  знала,
куда  направляются  гориллы.  После  первых  попыток  остановить   могучих
предразумных они  сдались.  Это  совершенно  невозможно.  Гориллы  вежливо
отстраняли их или просто перешагивали через все преграды.
     И Эприл Ву тоже. Светловолосая девочка решила отыскать  родителей,  и
теперь никому не удастся снять ее с плеч огромного, с  серебристой  спиной
самца.
     Эприл  небрежно  бросила  шимпам,  что,  мол,  должен   ведь   кто-то
присматривать за риллами, чтобы они не попали в беду!
     Атаклена вспомнила слова маленькой  Эприл,  глядя  на  остатки  стены
губру. "А что бы они наделали, если бы за ними не присматривали!"
     Конечно, теперь тайне конец, и почему бы ребенку не присоединиться  к
своей семье? Сейчас это уже безопасно.
     Итак, прощай тайна проекта Хаулеттс-Центра. Атаклена может  выбросить
все свои давно и тщательно собранные в тот роковой  вечер  доказательства.
Скоро об этих существах узнают во всех  пяти  галактиках.  И  в  некотором
смысле это действительно трагедия. Но все-таки...
     Атаклене вспомнился тот  весенний  день.  Как  она  была  поражена  и
возмущена, встретившись с нелегально проводимым  в  лесу  экспериментом  в
возвышении! Теперь она едва может поверить в свое прошлое. "Неужели я была
таким неподкупным педантом?"
     Теперь _с_н_у_о_л_ф_ф_-_к_у_о_н_н_ оставался лишь самым безыскусным и
самым _с_е_р_ь_е_з_н_ы_м_ из  глифов,  которые  она  неустанно  создавала,
радуясь  великолепному  розыгрышу.  Даже  на   шимпов   подействовало   ее
неудержимое веселье. Еще двое рассмеялись,  увидев  на  одном  из  каналов
штабную машину чужаков. Сердито кричал сидящий  в  ней  кваку,  а  гориллы
спокойно разрывали машину на части. Она как будто пришлась  им  по  вкусу.
Захихикал еще один шимп. Смех разрастался.
     "Да, - подумала Атаклена.  -  Великолепный  розыгрыш".  Для  тимбрими
лучший розыгрыш тот, в который попадает и сам его создатель. А  эта  шутка
именно такова. В сущности, это религиозное переживание, ибо народ Атаклены
верит,  что  Вселенная  -  это  не  просто  заведенные  часы,  и  даже  не
причудливое чередование сл