"Но ведь существует предел родительской опеки, - словно  говорил  ему
негромкий голос в полусне, - за которым ребенок сам создает свою судьбу".
     "А что же с незнакомцами,  которые  вошли  в  ее  жизнь?"  -  спросил
Утакалтинг у мерцающей фигуры своей  давно  умершей  жены,  образ  которой
словно повис за его закрытыми глазами.
     "Что с ними? Они тоже будут влиять на нее, а  она  на  них.  Но  наше
время подходит к концу!.."
     Лицо ее видно так ясно... Это сон,  обычный  для  людей,  но  которые
редко бывают у тимбрими. Сон наяву, и значение его передается  словами,  а
не глифами. От эмоций его пальцы задрожали.
     Глаза Матиклуанны разошлись, а ее улыбка напомнила  ему  тот  день  в
столице, когда впервые  соприкоснулись  их  короны...  и  он  остановился,
ошеломленный, посредине  многолюдной  улицы.  Полуослепший  от  глифа  без
названия, он шел по ее следу по переулкам, через мосты, мимо темных  кафе,
искал ее с растущим отчаянием, пока наконец не нашел.  Она  ждала  его  на
скамье всего в двенадцати систаарах от того места, где он  впервые  ощутил
ее.
     "Понимаешь? - спросила она во сне голосом той далекой девушки.  -  Мы
формируемся, меняемся. Но бывшее в нас постоянным всегда остается".
     Утакалтинг пошевелился. Изображение его жены дрогнуло, потом  исчезло
в волнах света. Глиф сиуллф-та висел на том месте, где только  что  стояла
она. Он означает радость еще не решенной головоломки.
     Утакалтинг вздохнул и сел, потирая глаза.
     Почему-то он решил, что яркий дневной свет рассеет  глиф.  Но  теперь
с_и_у_л_л_ф_-_т_а_ оказался не просто сном.  Без  участия  Утакалтинга  он
медленно поднялся и поплыл к его спутнику, рослому теннанинцу.
     Каулт сидел  спиной  к  Утакалтингу,  погрузившись  в  свое  занятие,
совершенно не замечая, как изменился _с_и_у_л_л_ф_-_т_а_ и  превратился  в
с_и_у_л_л_ф_-_к_у_о_н_н_. Глиф  повис  над  гребнем  Каулта,  остановился,
опустился  и  исчез.  Утакалтинг  удивленно  смотрел.  Каулт   хмыкнул   и
повернулся. Теннанинец свистел  сквозь  дыхательные  щели,  затем  отложил
приборы и повернулся к Утакалтингу.
     - Что-то очень странное творится здесь, коллега. Что-то такое, чего я
не могу об®яснить.
     Утакалтинг, прежде чем ответить, облизнул губы.
     - Скажи, что тебя озадачило, уважаемый посол.
     Голос Каулта перешел в низкий рокот.
     - Какое-то животное... кормилось ягодами  недавно.  Я  уже  несколько
дней вижу следы его присутствия, Утакалтинг. Большое  животное...  слишком
большое для Гарта.
     Утакалтинг все еще думал, что _с_и_у_л_л_ф_-_к_у_о_н_н_  подействовал
там, где пропали втуне многие его тонкие намеки.
     - Правда? И это важно?
     Каулт помолчал, словно  не  зная,  что  сказать.  Наконец  теннанинец
вздохнул.
     - Мой друг, это чрезвычайно странно.  Должен  сказать  тебе,  что  не
может после катастрофы  буруралли  существовать  такое  высокое  животное,
которое питается в кустах таким необычным способом.
     - Что значит необычным?
     Гребень Каулта раздувался короткими рывками, обозначая смущение.
     - Только не смейтесь, коллега.
     - Никогда! - солгал Утакалтинг.
     - Я уверен, что у этого существа есть _р_у_к_и_.
     - Гм... - уклончиво произнес Утакалтинг.
     Теннанинец заговорил еще тише.
     - Здесь какая-то тайна, коллега.
     Утакалтинг сдержал корону, лицо его оставалось  бесстрастным.  Теперь
он понял, почему  возник  _с_и_у_л_л_ф_-_к_у_о_н_н_  -  глиф  предчувствия
удавшегося  розыгрыша,  который  подействовал  там,  где   все   остальное
оказалось бессильно.
     "Шутка обернулась против меня!"
     Утакалтинг посмотрел туда, где яркий солнечный свет начинал  тускнеть
от идущих с гор облаков.
     Там, в кустах, его союзник неделями оставляет "следы", с того  самого
времени, как яхта Утакалтинга оказалась именно там, где  он  хотел,  -  на
краю  болотистой  местности  к  юго-востоку  от  гор.  Маленький  Джо-Джо,
генетический мутант-шимп, который  и  говорить-то  может  только  жестами,
голый, как животное, оставляет  загадочные  следы,  обрабатывает  каменные
орудия  и  бросает  на  их  тропе,  поддерживает   непрочный   контакт   с
Утакалтингом с помощью синего сторожевого шара.
     И все это части плана, который призван неизбежно привести  теннанинца
к убеждению, что на  Гарте  существует  предразумная  туземная  жизнь.  Но
Каулт, казалось, ничего не видит! Ни один из специально созданных ключей!
     Но  что  наконец-то  заметил  Каулт,  так   это   самого   Джо-Джо...
последствия того, как кормился маленький шимп!
     Утакалтинг  понял,  что  _с_и_у_л_л_ф_-_к_у_о_н_н_  совершенно  прав.
Шутка над самим собой оказалась очень глубокой.
     Ему показалось, что он снова слышит  голос  Матиклуанны.  "Невозможно
знать заранее..." - говорила она.
     -  Поразительно,   -   сказал   Утакалтинг   теннанинцу.   -   Просто
поразительно!



        61. АТАКЛЕНА

     Иногда  ее  беспокоило,  что  она  слишком  привыкла  к   изменениям.
Преобразования рецепторов, перемещение  жировых  тканей,  странное,  почти
человеческое звучание голоса - она так привыкла ко всему этому, что иногда
даже думала, сможет ли вернуться к традиционной тимбримийской морфологии.
     Эта мысль пугала Атаклену.
     До  сих  пор  были  жизненно  необходимые  причины  поддерживать  эти
человекоподобные  особенности.  Она  командовала  армией   полувозвышенных
клиентов волчат, и тогда требовалось выглядеть женщиной, человеком,  чтобы
прочнее становилась связь между нею, шимпами и гориллами.
     "И Робертом", - напомнила она себе.
     Атаклена задумалась. Смогут ли  они  еще  когда-нибудь  испытать  эту
полузапретную сладость межвидового флирта? Сейчас это казалось  совершенно
невероятным. Их брак свелся к  двум  подписям  на  куске  древесной  коры:
просто полезное политическое решение, былого не вернуть.
     Она посмотрела вниз и увидела в мутной воде собственное отражение.
     - Ни рыба, ни мясо, -  прошептала  она  на  англике,  не  помня,  где
слышала это выражение, но понимая его метафорический  смысл.  Если  бы  ее
сейчас  увидел  юноша-тимбрими,  он  бы  расхохотался.  А   что   касается
Роберта... что ж, еще месяц назад она чувствовала, что понимает  его.  Его
растущее притяжение, свирепый волчий  голод  -  все  это  нравилось  ей  и
льстило.
     "Но сейчас он снова среди своих. А я одна".
     Атаклена покачала головой, прогоняя тяжелые мысли.
     Она взяла фляжку и разбила свое  отражение,  вылив  в  пруд  четверть
литра светлой жидкости. Со дня поднялась муть, закрывая тонкие  нити-корни
лиан, висящих над головой.
     Это последний  из  цепи  небольших  водных  бассейнов,  в  нескольких
километрах от пещеры. Работала Атаклена сосредоточенно  и  делала  записи.
Она понимала, что  ей  не  хватает  квалификации,  она  не  специалист,  и
возмещала отсутствие навыков методичностью  и  аккуратностью.  Ее  простые
опыты уже начали приносить  полезные  плоды.  Если  ее  помощники  вовремя
вернутся с данными из соседней долины, у нее  будет  что  показать  майору
Пратачулторну.
     "Я могу казаться странной, но я  все-таки  тимбрими.  Я  докажу  свою
необходимость, хотя землянин и не считает меня бойцом".
     Ее сосредоточенность была такой  глубокой,  а  в  лесу  стояла  такая
тишина, что неожиданные слова прозвучали громом.
     - Так вот ты где, Кленни! А я всюду тебя ищу.
     Атаклена повернулась, едва не пролив янтарного цвета жидкость.  Лианы
вокруг  словно  превратились  в  сеть,  поймавшую  ее.   Пульс   мгновенно
участился, но тут она узнала Роберта. Он смотрел на  нее  сверху  с  корня
гигантского псевдодуба.
     На нем мокасины, мягкая кожаная куртка  и  чулки.  Лук  и  колчан  за
спиной делали его похожим на героя одного  из  рыцарских  романов  волчат,
которые в детстве читала ей мать. Потребовалось  гораздо  больше  времени,
чтобы успокоиться, чем ей хотелось бы.
     - Роберт. Ты испугал меня.
     Он покраснел.
     - Прости. Я не хотел.
     Это не совсем так, и она это знает. Пси-щит Роберта стал  лучше,  чем
раньше, и он, по-видимому,  гордится  тем,  что  смог  подкрасться  к  ней
незаметно. Простой, но четкий вариант _к_и_н_и_в_у_л_л_у_н_а_,  как  эльф,
повис над головой Роберта. Если прищуришься,  можно  подумать,  что  рядом
стоит молодой тимбрими...
     Атаклена вздрогнула. Она уже решила,  что  не  может  позволить  себе
такое.
     - Спускайся и садись, Роберт. Расскажи, что ты делал.
     Держась за ближайшую лиану, он легко спустился на ковер из листьев  и
подошел к темной воде,  где  лежал  раскрытый  ящик  с  экспериментальными
жидкостями. Сняв лук и стрелы, Роберт сел, скрестив ноги.
     - Я пытался  быть  полезным.  -  Он  пожал  плечами.  -  Пратачулторн
закончил выкачивать из меня информацию. Теперь  он  хочет,  чтобы  я  стал
почетным офицером для поддержки морали  шимпов.  -  Он  заговорил  высоким
голосом, подражая южноазиатскому акценту майора. - Мы должны  поддерживать
боевой дух малышей, Онигл. Пусть чувствуют, что они нужны сопротивлению!
     Атаклена кивнула,  понимая  и  невысказанное  Робертом.  Несмотря  на
успехи партизан, Пратачулторн невысоко оценивал шимпов. По его мнению, они
пригодны только для отвлекающих маневров или как вспомогательные части.  И
необученного, по-видимому, избалованного сынка  планетарного  координатора
лучше всего использовать для связи с подобными детям клиентами.
     - Мне казалось,  Пратачулторну  понравилась  твоя  идея  использовать
разлагающие бактерии в наших интересах против губру, - сказала Атаклена.
     Роберт напрягся. Он подобрал веточку и ловко перекатывал ее с  пальца
на палец.
     - Он нашел эту мысль интересной: кишечные бактерии горилл  растворяют
броню губру. И позволил  участвовать  в  моем  проекте  Бенджамину  и  еще
нескольким техникам.
     Атаклена попыталась разобраться в противоречивых чувствах Роберта.
     - Разве лейтенант Маккью не помогла тебе убедить его?
     Роберт  отвел  глаза  при  упоминании  молодой  женщины  с  Земли.  И
отгородился щитом, подкрепляя подозрения Атаклены.
     - Да, Лидия помогла. Но Пратачулторн сказал, что невозможно доставить
нужное количество бактерий к важнейшим установкам губру. Они все равно  их
обнаружат и нейтрализуют.  Мне  кажется,  Пратачулторн  считает  это  дело
второстепенным по отношению к основному плану.
     - А ты знаешь, что он задумал?
     - Он улыбается и говорит, что  собирается  окровавить  птичьи  клювы.
Разведка доносит про какие-то сооружения губру к югу  от  Порт-Хелении,  и
это хорошая цель. Но в подробности он  не  вдается.  "Вы  ведь  понимаете:
стратегия и тактика - дело профессионалов".
     - Но я пришел сюда не для того, чтобы  говорить  о  Пратачулторне.  Я
хочу кое-что показать тебе. - Роберт  сбросил  рюкзак  и  достал  из  него
что-то завернутое в ткань. Развернул. - Знакомо?
     Вначале Атаклене показалось, что он держит  комок  ветоши  с  нитями,
свисающими с краев. Посмотрев  внимательно,  она  подумала,  что  предмет,
лежащий на коленях Роберта, похож  на  какой-то  сморщенный  гриб.  Роберт
взялся за самый крупный узел, где сходилось большинство нитей,  и  потянул
за них. Тонкая ткань развернулась на ветру.
     - Кажется, я это  где-то  видела,  Роберт.  Я  бы  сказала,  что  это
небольшой парашют, но  он  явно  естественного  происхождения...  какое-то
растение. - Она покачала головой.
     - Горячо. Вспомни, что было несколько месяцев  назад,  Кленни...  тот
день... я думаю, мы его никогда не забудем.
     Слова его были неясны, но мерцание эмпатии помогло оживить ее память.
     - Это? - Атаклена потрогала мягкий, почти прозрачный материал. -  Это
плющ?
     - Верно. - Роберт кивнул. - Весной верхние слои блестящие, упругие  и
такие прочные, что на них можно ехать, как на санях...
     - Если у тебя хорошая координация, - усмехнулась Атаклена.
     - Гм, да. Но когда приходит осень,  верхний  слой  вянет,  становится
таким. - Он помахал похожим на парашют плющом, держа за волокнистые  нити,
подставил под ветер. - Через несколько недель они будут еще легче.
     Атаклена покачала головой.
     - Я помню, ты об®яснял мне способ размножения, верно?
     - Правильно. Мешочки со спорами здесь, -  он  отвел  руку  и  показал
маленькую капсулу в том месте, где встречаются нити. - Ветры поздней осени
переносят этот парашют. Небо заполняется ими, и на какое-то время полеты в
воздухе становятся опасными. В городе  в  это  время  возникают  серьезные
проблемы.
     - К счастью, я думаю, древнее животное, которое  опыляло  эти  плющи,
погибло в катастрофе буруралли, и  почти  все  растения  стерильны.  Иначе
половина Синда заросла бы ими. Те, кто ими питался, тоже давно вымерли.
     - Поразительно. - Атаклена ощутила дрожь ауры Роберта. - Ты придумал,
как использовать эти штуки, верно?
     Он снова сложил переносчик спор.
     - Да. Есть идея. Но не думаю, чтобы Пратачулторн  меня  выслушал.  Он
уже навесил на меня ярлык - из-за моей матери.
     Конечно, Меган Онигл сыграла немалую роль в том, как принял и  отверг
Роберта  офицер  морской  пехоты.  "Как  может  мать   так   недооценивать
собственного сына?" - удивилась Атаклена. Люди прошли большой  путь  после
темных столетий, но ей все равно жаль _к_'_ч_у_-_н_о_н_ -  бедных  волчат.
Им еще многое предстоит узнать о самих себе.
     - Может быть, тебя Пратачулторн не  станет  слушать,  Роберт.  Но  он
прислушивается к мнению лейтенанта Маккью. Она тебя обязательно  выслушает
и передаст твою идею майору.
     Роберт покачал головой.
     - Не знаю.
     - Почему нет? -  спросила  Атаклена.  -  Ты  нравишься  этой  молодой
девушке. Я совершенно уверена, что вижу в ее ауре...
     - Не делай этого, Кленни, - выпалил Роберт. - Не надо  совать  нос  в
чувства других людей. Это... это не твое дело.
     Она опустила голову.
     - Наверно, ты прав. Но  ты  мой  муж  и  друг,  Роберт,  и  когда  ты
раздражен и встревожен, это отражается на нас обоих.
     - Пожалуй. - Он избегал ее взгляда.
     - Тебя сексуально привлекает Лидия Маккью? - спросила Атаклена.
     - Не понимаю, почему ты спрашиваешь...
     - Потому что  я  не  могу  кеннировать  тебя,  Роберт!  -  взорвалась
раздраженно Атаклена. - Ты больше не открыт для меня. Если ты  испытываешь
такие эмоции, поделись со мной. Может быть, я сумею тебе помочь.
     Он посмотрел на нее, медленно заливаясь краской.
     - Помочь мне?
     - Конечно. Если ты хочешь эту женщину твоего вида, разве я не  должна
тебе помочь? Не должна помочь своему мужу стать счастливым?
     Роберт только растерянно моргал,  но  в  его  прочном  щите  Атаклена
обнаружила щели. Она ощущала, как напрягаются ее щупальца,  касаются  этих
слабых мест, создают новый глиф.
     - Ты обвиняешь себя из-за этих новых чувств,  Роберт?  Считаешь  себя
н_е_в_е_р_н_ы_м_ мне? - Атаклена рассмеялась. - Но супруги из разных видов
имеют право на любовников и любовниц из своего вида. Ты это знаешь!
     - Чего же ты хочешь от меня, Роберт? У нас определенно не может  быть
детей. А если бы были, страшно представить, какие бы чудовища получились!
     На этот раз Роберт улыбнулся и посмотрел в  сторону.  В  пространстве
между ними ее глиф стал отчетливей.
     - А что касается заместительного секса, ты знаешь, что я не  способна
дать  тебе  что-то,  кроме  раздражения,  ты,   сверходаренно-недоразвитый
человек-обезьяна! Если ты найдешь кого-то, с кем можешь наслаждаться этим,
почему я не должна этому радоваться?
     - Все не так просто, Кленни... Я...
     Она подняла руку и улыбнулась, заставив его замолчать.
     - Я с тобой, Роберт, - негромко сказала она.
     Смущение молодого  человека  смахивало  на  неопределенный  квантовый
потенциал,  который  колеблется  между  двумя  состояниями.  Он  попытался
отвести взгляд и сосредоточиться на своем. Потом вспомнил, чему  научился,
и раскрылся, позволяя кеннингу воспринять ее глиф, ее дар.
     Л_а_'_т_с_т_у_н_  повис,  маня  его.  Роберт  выдохнул  и   удивленно
распахнул  глаза,  когда  его  собственная  аура  раскрылась,  помимо  его
желания. Распустилась, как цветок. И что-то - двойник _л_а_'_т_с_т_у_н_а -
появилось, резонируя, усиливая его ауру на фоне короны Атаклены.
     Два ничего - один человеческий,  другой  тимбрими  -  соприкоснулись,
игриво отскочили, снова соединились.
     - Не бойся потерять то, что у тебя было со мной, Роберт, - прошептала
Атаклена.  -  Разве  какая-нибудь  возлюбленная-человек  сможет  проделать
такое?
     В ответ он улыбнулся. Они  вместе  рассмеялись,  а  над  их  головами
плясал двойной _л_а_'_т_с_т_у_н_ - глиф двойной близости.


     Только позже, когда Роберт уже ушел, Атаклена опустила  крепкий  щит,
которым закрыла собственные  чувства  и  разрешила  признаться  себе,  что
завидует.
     "Он пошел сейчас к ней".
     Атаклена знала, что поступила правильно, сделала то, что нужно.
     И все же как это несправедливо!
     "Я выродок. И была им еще до того, как попала на эту планету.  Теперь
меня никто не узнает".
     Роберт может иметь  любовницу,  но  Атаклена  и  этим  обделена.  Она
подобным образом утешится среди сородичей.
     "Касаться меня, держать меня, соединить его  щупальца  с  моими,  его
тело с моим, заставить меня вспыхнуть..."
     С  некоторым  удивлением  Атаклена  поняла,  что  впервые  испытывает
подобные чувства... стремление  к  мужчине  своей  расы  -  не  другу,  не
соученику, а к возлюбленному - может быть, супругу.
     Матиклуанна  и  Утакалтинг  говорили   ей,   что   когда-нибудь   это
произойдет. У каждой девушки своя судьба. Но теперь она испытывала горькое
чувство, оно усилило ее одиночество. Отчасти она винила Роберта в том, что
его вид так ограничен. Если бы и он мог изменить свое тело и встретиться с
ней на полпути!
     Но она тимбрими, она "хозяйка приспособляемости".  Как  далеко  зашла
она в собственных изменениях, Атаклена поняла, обнаружив влагу  на  щеках.
Она жалобно вытерла соленые слезы, первые в ее жизни.
     Такой и нашли ее помощники, выполнив поручения и вернувшись несколько
часов спустя. Она сидела на краю маленького мутного пруда, а осенний ветер
раскачивал вершины деревьев и гнал тяжелые  дождевые  тучи  на  восток,  к
серым горам.



        62. ГАЛАКТЫ

     Сюзерен Стоимости и Бережливости тревожился. Все  признаки  указывали
на Слияние, но то,  в  каком  направлении  оно  развивалось,  сюзерену  не
нравилось.
     По другую сторону павильона сюзерен Луча  и  Когтя  расхаживал  перед
своими помощниками. Он выглядел осанистее и  величественнее,  чем  обычно.
Под встрепанным оперением проглядывал красноватый пух командующего армией.
Ни для одного присутствующего губру этот  цвет  не  остался  незамеченным.
Скоро, может  быть,  через  одну  двенадцатидневку,  процесс  этот  станет
необратимым.
     У оккупационных сил появится царица.
     Прихорашивая свои перья, сюзерен Стоимости  и  Бережливости  думал  о
несправедливости происходящего. Его  перья  тоже  подсохли,  но  признаков
окончательной расцветки еще не наблюдалось.
     Вначале его избрали кандидатом на пост погибшего главного  чиновника.
Он мечтал об этом, но не думал, что неожиданно окажется членом  уже  почти
созревшего триумвирата! Остальные его участники уже далеко продвинулись по
пути к сексуальности. И он вынужден догонять их.
     Поначалу казалось, что  это  не  так  уж  существенно.  Ко  всеобщему
удивлению, новый сюзерен сразу начал набирать очки. Он показал,  что  двое
других сюзеренов в период междуцарствия сделали массу опрометчивых  шагов,
и тем самым продвинулся вперед.
     Было достигнуто новое равновесие. Защищая свою политическую  позицию,
адмирал и верховный священник проявили чудеса разума и изобретательности.
     Но  Слияние  определяется  правильностью  общей  политики!  И  высшая
награда достанется тому предводителю, который  ока