т  буруралли.
Горные охотники и шимпы рассказывают об ограбленных ловушках, о  том,  как
крадут развешанное для просушки белье, о необычных следах на  неприступных
утесах.
     - Ну, это все, вероятно, выдумки и краснобайство. - Роберт улыбнулся.
- Но я помню, что эти легенды рассказывала мне мать, когда мы должны  были
лететь сюда. Так  что  я  решил,  что  вполне  можно  прихватить  с  собой
тимбрими. Не сможет ли она поймать гартлинга в свою эмпатическую сеть?
     Кое-какие метафоры Атаклена понимала легко. Она сжала руку Роберта.
     - И что же? - спросила она. - Только поэтому я нахожусь в этой  дикой
местности? Должна вынюхивать для тебя легенды?
     - Конечно, - подшучивал Роберт. - Иначе зачем бы я оказался  здесь  с
чужаком из далекого космоса?
     Атаклена со свистом процедила воздух сквозь сжатые зубы. Но в глубине
души была довольна. Эта людская  язвительность  напоминает  ей  обращенный
разговор тимбрими. И когда Роберт рассмеялся, она обнаружила, что  смеется
вместе с ним. И на  мгновение  они  забыли  тревоги  предстоящей  войны  и
опасности. Для обоих это оказалось приятным и необходимым расслаблением.
     - Если такое животное существует, мы должны найти  его,  ты  и  я,  -
сказала Атаклена.
     - Да, Кленни. Мы найдем его вместе.



        8. ФИБЕН

     И все-таки разведывательный корабль  "Проконсул"  не  пережил  своего
пилота. Он участвовал в последнем боевом вылете  и  погиб  в  космосе,  но
защитная оболочка сохранила жизнь.
     Достаточно жизни, чтобы вдыхать острый запах шесть дней  не  мывшейся
обезьяны и выдыхать непрерывный поток проклятий и непристойностей.
     Наконец, обнаружив, что ругательства иссякают, Фибен выдохся. Он  уже
произвел   все   мыслимые   и   немыслимые    перестановки,    комбинации,
противопоставления телесных, духовных и наследственных свойств, реальных и
воображаемых, какими только может обладать враг. Это помогло ему выдержать
собственное участие в битве,  когда  он  пытался  применить  свое  оружие,
подобное пугачу, и избежать ответных ударов,  как  комар  увертывается  от
ударов  молота.  После  контузии  от  близких   попаданий,   после   визга
разрываемого металла, после потрясений и замешательства  он,  оказывается,
еще жив. Пока.
     Убедившись, что капсула жизнеобеспечения  исправна  и  не  собирается
расколоться, как остальные части корабля, Фибен выбрался из своего костюма
и воспользовался первой за много дней возможностью почесаться. Он  чесался
не только пальцами рук, но и пальцами левой ноги. И, наконец, откинулся на
спину, приходя в себя от переживаний.
     Его главной задачей было подойти как можно ближе и собрать данные для
защитников. Фибен решил  пройти  прямо  через  вражеский  флот.  И  так  и
поступил.
     Похоже, захватчики не  оценили  его  комментарии,  когда  "Проконсул"
пролетал через центр их построения. Фибен сбился со счета, сколько раз  он
чуть не сварился от близких разрывов. К тому времени, как  он  вылетел  за
пределы строя наступающих, вся корма "Проконсула" превратилась в застывший
расплав металла.
     Главный  двигатель  вышел  из  строя,  конечно.  Вернуться  и  помочь
товарищам в их отчаянной схватке не было никакой возможности.  Улетая  все
дальше от разворачивающейся битвы, Фибен мог только слушать.
     Это даже не сражение. Избиение продолжалось меньше одного дня.
     Фибен помнил последний удар корвета  "Дарвин"  в  сопровождении  двух
переоборудованных фрайтеров и группы  разведчиков.  Эта  маленькая  группа
ударила во фланг наступающему флоту, пробила его, привела в смятение строй
крейсеров в облаках дыма и в ужасных волнах вероятности.
     Из этого водоворота не вышел ни один земной корабль. Фибен понял, что
"Бонабо" и его друг Саймон погибли.
     В данный момент, преследуя несколько уцелевших кораблей, враг  уходил
за ними Ифни знает куда. Нападающие не торопились, расчищали пространство,
прежде чем устремиться к ждущему Гарту.
     Теперь проклятия Фибена обратились на другое. В  духе  конструктивной
критики, разумеется, он перечислял характерные  недостатки  расы,  которую
его собственное племя имело несчастье получить в качестве патронов.
     "Почему? - вопрошал он Вселенную.  -  Почему  люди,  эти  злополучные
безволосые несчастные волчата, с их невероятно  дурным  вкусом,  возвысили
неошимпанзе и ввели в галактику, которой управляют откровенные идиоты?"
     Иногда он засыпал.
     К нему приходили тревожные  сны.  Фибену  снилось,  что  он  пытается
заговорить, но не может произнести ни  слова.  Кошмарная  перспектива  для
существа, чьи прапрадеды говорили только с помощью специальных приборов, а
еще более отдаленные предки за всю жизнь не сказали ни слова.
     Фибен потел. Нет большего стыда. Во сне он почему-то искал  "речь"  -
словно это предмет, вещь, которую можно потерять, случайно положив  не  на
то место.
     Глядя вниз, он увидел сверкающую жемчужину.  Может,  это  дар  миров,
подумал Фибен и наклонился, чтобы  поднять  ее.  Но  он  такой  неуклюжий!
Пальцы не сгибаются, и он не смог поднять сокровище из пыли. Больше  того,
от его усилий она зарылась в пыль еще глубже.
     Отчаявшись, он присел на корточки и подобрал ее губами.
     Она _о_б_ж_и_г_а_е_т_! Во сне он закричал, когда в  горло  устремился
жидкий огонь.
     Но в  то  же  время  он  понимал,  что  это  странный  кошмар:  можно
испытывать ужас и в то же время оставаться посторонним наблюдателем.  Одна
его половина дергалась от боли, а другая с интересом следила за первой.
     И тут же  сцена  изменилась.  Фибен  обнаружил,  что  стоит  в  толпе
бородатых людей  в  черных  плащах  и  мягких  шляпах.  Это  все  старики;
перелистывая древние рукописи, они спорят друг  с  другом.  Древний  совет
талмудистов, подумал он. Ему приходилось читать о таких во время  изучения
религии в университете. Раввины сидят кружком и обсуждают символизм и  его
библейскую интерпретацию. Один поднимает  высохшую  руку  и  указывает  на
Фибена.
     "Кто лакает, как животное, - такого, Гидеон, не следует брать..."
     - А что это значит? - спрашивает Фибен. Боль  прошла.  Теперь  он  не
испуган, а заинтересован. Его приятель, Саймон, был  иудеем.  Это  отчасти
об®ясняет безумную сцену. Совершенно очевидно, что эти человеческие ученые
пытаются растолковать его перепуганной части смысл сна.
     "Нет, нет, - возражает второй мудрец. -  Символы  имеют  отношение  к
суду над  ребенком  Моисеем.  Ангел,  ты  помнишь,  направил  его  руку  к
раскаленным углям, а  не  к  сверкающим  драгоценностям,  и  рот  его  был
обожжен..."
     - Но я не понимаю, что это говорит мне, - возразил Фибен.
     Старейший раввин поднял руку, и все замолчали.
     "Сон не означает ни того, ни  другого.  Символизм  его  очевиден",  -
сказал он.
     "Смысл его исходит от старейшей книги..."
     Густые брови мудреца сосредоточенно сошлись.
     "...и Адам тоже вкусил плода от древа познания добра и зла..."
     - Уф! - вслух застонал Фибен,  просыпаясь,  мокрый  от  пота.  Вокруг
грязная душная капсула, но сохранялось и видение сна, и на мгновение Фибен
усомнился в реальности.  Наконец  пожал  плечами.  "Должно  быть,  старина
"Проконсул" пролетел сквозь волны вероятностной мины ити, пока я спал. Да.
Так, наверно, и было. Никогда не буду больше  смеяться  над  рассказами  в
баре астронавтов".
     Сверившись  с  разбитыми  приборами,  Фибен   убедился,   что   битва
сместилась в сторону солнца. Его собственный корабль  находится  точно  на
орбите пересечения с планетой.
     - Гм, - пробормотал он, работая с компьютером.  Действительно,  какая
ирония. Компьютер утверждает, что это планета Гарт.
     В гравитационной системе еще сохранялась  небольшая  возможность  для
маневра.  Может,  достаточно,  чтобы  сбросить  скорость   до   безопасных
пределов.
     И - о чудо из чудес! - если  его  эфемериды  верны,  он  сможет  даже
добраться до района Западного моря... к востоку от Порт-Хелении.  Фибен  в
течение нескольких минут немелодично насвистывал. Он гадал, каковы  шансы,
что так и получится. Один к миллиону? Скорее к триллиону.
     А может, Вселенная заманивает  его  очередной  надеждой,  прежде  чем
нанести новый удар?
     Все же есть какое-то утешение в том, что под  этими  звездами  кто-то
думает и о нем лично.
     Он достал сумку с инструментами и занялся необходимым ремонтом.



        9. УТАКАЛТИНГ

     Утакалтинг  знал,  что  неразумно  ждать  дольше.  Но   оставался   с
библиотекарями, глядя, как они стараются добыть  больше  сведений,  прежде
чем наступит время уходить.
     Он разглядывал техников, людей и неошимпанзе, которые  суетились  под
высоким куполом здания отраслевой Библиотеки планеты. У всех были задания,
и все выполняли их напряженно и эффективно. Но  все  же  чувствовался  под
самой поверхностью еле сдерживаемый страх.
     Непрошенный, на  короне  Утакалтинга  образовался  неярко  светящийся
р_и_т_т_и_т_и_с_.  С  помощью  этого  глифа  тимбрими  обычно  успокаивают
испуганных детей.
     "Они тебя  не  видят",  -  сказал  Утакалтинг  своему  глифу.  Однако
р_и_т_т_и_т_и_с_ упрямо висел, пытаясь смягчить тревогу молодых.
     Но это не дети. Люди знакомы с Великой Библиотекой всего  два  земных
столетия. Однако у них есть тысячи лет собственной истории. Им не  хватает
галактического  блеска  и  образованности,  но  иногда   этот   недостаток
оборачивается преимуществом.
     "Редко". _Р_и_т_т_и_т_и_с_ сомневался.
     Утакалтинг  пресек  спор,  убрав  глиф  туда,  где   ему   полагается
находиться, - в глубь своего существа.
     Под сводчатым каменным потолком  висит  пятиметровый  серый  монолит,
увенчанный изображением крылатой спирали; в течение  трех  миллиардов  лет
это символ Великой Библиотеки. Поблизости накопители информации  заполняли
кристаллические кубы памяти. Жужжали принтеры, выбрасывая толстые  отчеты,
которые кратко аннотировались и увозились.
     Библиотечное отделение класса К,  конечно,  очень  маленькое.  В  нем
содержится эквивалент, всего в тысячу раз больший,  чем  во  всех  книгах,
созданных человечеством до Контакта.  Безусловно,  это  капля  в  море  по
сравнению с полной отраслевой Библиотекой на  Земле  или  общей  секторной
библиотекой на Таците.
     Но когда Гарт падет, эта Библиотека тоже перейдет к захватчикам.
     Согласно традиции, это ничего не  меняет.  Библиотека  всегда  должна
действовать и быть открытой для всех,  даже  для  воюющих,  на  территории
которых находится. Но в такие времена, как сейчас, нельзя рассчитывать  на
благородство. Силы сопротивления колонистов хотели захватить с  собой  всю
информацию, которую смогут использовать позже.
     Ничтожная часть ничтожно малого.  Конечно,  они  делают  это  по  его
предложению, но Утакалтинг был искренне изумлен, когда люди так  энергично
стали осуществлять его идею. К чему беспокоиться?  Чего  можно  достичь  с
помощью такой ничтожной информации?
     Посещение Планетарной Библиотеки служило его целям,  но  одновременно
укрепило его мнение о землянах. Они никогда не сдаются.  И  это  еще  одна
причина, по которой он находит эти создания изумительными.
     Тайная пружина всего этого хаоса - его собственная шутка:  ему  нужно
незаметно  переместить  несколько  специфических  метафайлов,  что   легко
сделать сейчас под шумок. Никто даже не заметил, когда  он  приложил  свой
собственный  приемопередающий  куб  к   массивной   Библиотеке,   подождал
несколько  секунд  и  снова  спрятал  свое  маленькое  приспособление  для
саботажа.
     Готово. Теперь в  ожидании  машины  оставалось  только  наблюдать  за
волчатами.
     Вдали раздался и пропал воющий  звук.  Это  сирена  космопорта  через
залив: еще один искалеченный участник схватки в космосе  начал  экстренную
посадку. Слишком часто в последнее время раздается этот звук.  Все  и  так
знают, что выжило очень немного.
     Сутолоку  создавали  отлетающие  воздушные  корабли.  Многие   жители
континента уже бежали на цепь островов в Западном море,  где  до  сих  пор
живет большая часть землян. Готовится эвакуация правительства.
     Когда завыла сирена, все люди и шимпы на  мгновение  подняли  головы.
Утакалтинг почти ощутил короной вкус сложной фуги тревоги.
     "Почти ощутил вкус?
     О, какая прекрасная, поразительная штука - эти  метафоры!  -  подумал
Утакалтинг. - Можно ли ощущать вкус с помощью  короны?  Можно  ли  осязать
глазами? Англик - такой примитивный язык, но иногда вызывает  удивительные
мысли.
     И разве дельфины не "видят" ушами?"
     Над  раскачивающимися   щупальцами   сформировался   новый   глиф   -
з_у_н_у_р_'_т_з_у_н_, резонирующий со страхом людей и шимпов.
     Да, мы все надеемся выжить, потому что хотим еще так  много  сделать,
вкусить, увидеть, кеннировать...
     Утакалтинг пожалел,  что  дипломатия  требует  в  роли  послов  самых
скучных тимбрими. Он стал послом еще и потому, что  он  _с_к_у_ч_е_н_,  по
крайней мере по мнению тех, кто остался дома.
     А бедная Атаклена еще хуже, она так серьезна и сдержанна.
     Он охотно признавал, что отчасти это его вина. Поэтому  он  привез  с
собой  отцовскую  коллекцию  доконтактных  комедий  землян.  Ему  особенно
нравятся программы "Три  комика".  Увы,  Атаклена,  кажется,  не  способна
воспринять тонкую иронию этих древних гениев буффонады.
     С помощью _с_и_л_т_а_ - посыльного мертвых,  которых  помнят,  -  его
давно покойная жена все еще поддразнивает его, она говорит,  что  их  дочь
должна быть дома, где  жизнерадостные  сверстники  могли  бы  нарушить  ее
уединение.
     Может быть, думал он. Но Матиклуанна свою попытку предприняла.  А  он
верит в свои собственные методы.
     Маленькая самка-неошимпанзе в мундире - шимми  -  остановилась  перед
Утакалтингом и поклонилась, уважительно сложив перед собой руки.
     - Да, мисс? - Утакалтинг заговорил первым, как  требует  протокол.  И
хотя  патрон  говорил  с  клиентом,  он  великодушно   включил   старинное
почтительное обращение.
     - Ваше превосходительство.  -  Хриплый  голос  шимми  слегка  дрожал.
Наверное, она впервые говорила не с землянином. - Ваше превосходительство,
планетарный координатор Онигл передает, что  подготовка  закончена.  Можно
зажигать огни.
     -  Она  спрашивает,  хотите   ли   вы   присутствовать   при   начале
осуществления вашей... программы.
     Глаза Утакалтинга удивленно раздвинулись, вз®ерошенная  шерсть  между
бровями на мгновение пригладилась. Его  "программа"  вряд  ли  заслуживает
такого  названия.  Скорее   это   остроумный   розыгрыш,   нацеленный   на
захватчиков. В лучшем случае рискованная попытка.
     Даже Меган Онигл не знает, что он на  самом  деле  задумал.  Конечно,
жаль, но это необходимо. Даже если не удастся  -  а  скорее  всего  так  и
будет, - все равно раз-другой можно будет усмехнуться. А смех поможет  его
другу в предстоящих тяжелых испытаниях.
     - Спасибо, капрал, - кивнул Утакалтинг. - Пожалуйста, проводите меня.
     Идя вслед за маленьким клиентом, Утакалтинг слегка сожалел о том, что
многого не сделал. Хорошая шутка требует  большой  подготовки,  и  у  него
просто не было времени.
     "Если бы только у меня было настоящее чувство юмора!
     Ну, ладно. Где не проходят тонкие шутки, приходится обходиться тортом
с кремом".


     Два часа спустя он возвращался в город от Правительственного  здания.
Встреча была краткой: боевые флоты подходили к планете, и вскоре ожидалась
высадка. Меган Онигл уже перевела правительство и большую часть оставшихся
сил в безопасное место.
     Утакалтинг понимал,  что  еще  какое-то  время  есть.  Захватчики  не
высадятся, пока не  провозгласят  свой  манифест.  Этого  требуют  правила
Института Цивилизованных Войн.
     Конечно, сейчас, когда пять галактик в смятении,  многие  космические
кланы вольно обращаются с традициями. Но в данном случае соблюдение правил
ничего не стоит врагу. Он уже  победил.  И  теперь  нужно  лишь  захватить
территорию.
     К тому же  битва  в  космосе  прояснила  одно  обстоятельство.  Стало
несомненным, что захватчики - губру.
     Людям и шимпам на планете предстоят нелегкие времена.  Клан  губру  с
самого Контакта злейший враг Земли. Впрочем, птицеподобные галакты  строго
придерживаются правил. В собственной интерпретации, разумеется.
     Меган  была  разочарована,   когда   он   отклонил   ее   предложение
переместиться в  безопасное  место.  Но  у  Утакалтинга  есть  собственный
корабль.  И  остаются  дела  в  городе.  Он  попрощался  с  координатором,
пообещав, что скоро они встретятся вновь.
     "Скоро" - удивительная двусмысленность. Одна  из  многих  причин,  по
которым он ценит англик, - поразительная неточность этого языка волчат.
     В лунном свете Порт-Хеления казалась еще меньше  и  заброшеннее,  чем
днем. Впрочем, и днем это всего лишь небольшой поселок, которому  угрожает
опасность. Зима уже кончилась, но с  востока  дует  сильный  ветер,  гонит
листву по опустевшим улицам.  Машина  Утакалтинга  направлялась  к  архиву
посольства. Воздух был влажный, и Утакалтингу показалось, что  он  ощущает
запах гор, в которых ищут убежища его дочь и сын Меган.
     За это решение дети не поблагодарили своих родителей.
     На пути  к  посольству  тимбрими  машина  снова  прошла  мимо  здания
отраслевой Библиотеки. Водитель сбросил скорость, об®езжая другую  машину.
И поэтому Утакалтинг  увидел  редкое  зрелище  -  раз®яренного  теннанинца
высокой касты, стоящего под уличным фонарем.
     - Тормози, - неожиданно сказал Утакалтинг.
     Перед каменным зданием Библиотеки негромко  гудел  большой  воздушный
катер. Из-под его приподнятого купола лился свет,  отбрасывая  на  широкие
ступени темные тени. Пять  из  этих  теней  принадлежали  неошимпанзе,  их
длинные конечности подчеркивали темные силуэты. Две еще более длинные тени
отбрасывали   стройные   фигуры,   стоящие   у    самого    катера.    Два
дисциплинированных иннина, похожих на высоких кенгуру в броне,  неподвижно
стояли, словно высеченные из камня.
     Их наниматель и патрон, обладатель самой большой  тени,  нависал  над
маленькими землянами. Клинообразные  плечи  этого  угловатого  и  могучего
существа, казалось, сразу переходят в  голову  в  форме  пули.  На  голове
высокий волнующийся, гребень, подобный шлему греческих воинов.
     Выходя из машины, Утакалтинг услышал громкий гортанный голос:
     - Ната'ки гхумф? Верайч'щ хуман'влеч! Ниттаро К'Англи!
     Шимпанзе, смущенные и явно  испуганные,  качали  головами.  Очевидно,
никто из них не владел галактическим-шесть. Но когда  огромный  теннанинец
попытался пройти вперед, маленькие  земляне  преградили  ему  дорогу;  они
низко кланялись, но упорно не давали пройти.
     Это еще больше рассердило говорившего.
     - Идатесс! Ниттари коллунта...
     Рослый галакт замолчал, неожиданно заметив Утакалтинга. Его  кожистый
клювоподобный рот оставался закрытым. Перейдя  на  галактический-семь,  он
заговорил через дыхательные щели.
     - А! Утакалтинг, аб-Калтмур аб-Брма  аб-Краллнит  ул-Титлал!  Я  тебя
вижу!
     Даже в городе, заполненном теннанинцами, Утакалтинг узнал бы  Каулта.
Громадный напыщенный самец из высшей касты знает, что протокол не  требует
полных видовых имен в обычном  разговоре.  Но  сейчас  у  Утакалтинга  нет
выбора. Придется отвечать тем же.
     -  Каулт,  аб-Вортл  аб-Кош  аб-Рош  аб-Тоттун  ул-Паймин   ул-Раммин
ул-Пинии ул-Олюмимин, я тоже тебя вижу.
     Каждое "аб" в этом длинном имени обозначает расу патронов, от которой
происходит  клан  теннанинцев  до  самой   древней   еще   живущей.   "Ул"
предшествует названию  каждого  вида  клиентов,  которых  сами  теннанинцы
возвысили до космического статуса.  Последний  мегагод  народ  Каулта  был
очень занят. И непрестанно хвастается своим длинным родовым именем.
     Теннанинцы - идиоты.
     -  Утакалтинг!  Ты  хорошо  владеешь  эти