единственное, что они могли сделать".
     А ехидный внутренний голос добавил:
     "Итак, теперь я свекровь".
     Разумеется, от этого союза никаких внуков не будет. Межрасовые  браки
заключаются с другой целью. Но возможны другие осложнения.
     В  комнате  продолжалось  обсуждение.  Снова  и   снова   собравшиеся
перебирали варианты и опять,  как  в  предыдущие  месяцы,  ни  к  чему  не
приходили.
     "О, если бы  Утакалтинг  добрался  сюда,  -  подумала  Меган.  -  Нам
необходимы его опыт, его сдержанная мудрость и юмор. Мы  могли  бы  с  ним
разговаривать, как раньше. И, может  быть,  он  об®яснил  бы  мне,  почему
матери бывает так одиноко".
     Она призналась себе, что ей не хватает  посла  тимбрими.  Не  хватает
больше, чем трех  мужей,  и  даже  больше,  да  простит  ее  Господь,  чем
собственного странного сына.



        51. УТАКАЛТИНГ

     Забавно  было  смотреть,  как  Каулт  играет  с  эн-белкой,  туземным
животным южных равнин. Он приманивал маленького зверька  спелыми  орехами.
Каулт занимался этим целый час, пока они пережидали полуденную жару в тени
густых зарослей колючей куманики.
     Утакалтинга поражало это зрелище. Вселенная не уставала удивлять его.
Даже   неповоротливый,   прямолинейный   Каулт   -   постоянный   источник
развлечений.
     Нервно вздрагивая, эн-белка набралась храбрости, прыгнула  в  сторону
огромного теннанинца и протянула лапы за орехом.
     Поразительно. Как это удается Каулту?
     Утакалтинг  отдыхал  в  сырой  и   теплой   тени.   Он   не   узнавал
растительность тут, на плоскогорье, выходящем  на  эстуарий,  где  сел  их
корабль, но чувствовал, что  все  сильнее  привыкает  к  запахам,  ритмам,
мягкому потоку боли повседневной жизни, который течет  по  этой  обманчиво
спокойной поляне.
     Корона приносила прикосновения мелких хищников, пережидающих  дневную
жару; скоро они возобновят охоту за своей мелкой добычей. Конечно, крупных
животных здесь нет, но Утакалтинг кеннировал стаю  инсектоидов-землекопов,
которые пересеивают поблизости почву в поисках корма для своей царицы.
     Разрываясь  между  осторожностью  и  жадностью,  маленькая   эн-белка
напряженно приблизилась и взяла угощение с руки Каулта.
     "Странно. Они вроде бы не способны на это". Утакалтинг поражался, как
эн-белка может довериться теннанинцу,  такому  огромному,  устрашающему  и
сильному.
     Здесь, на Гарте, после катастрофы буруралли жизнь нервная,  пугливая,
параноидальная. Смертный покров буруралли висит над этой степью  далеко  к
востоку и югу от Мулунских гор.
     Каулт не может успокоить эн-белку, как  это  сделал  бы  тимбрими,  -
пением глифов в мягких тонах эмпатии.  У  теннанинца  пси-способностей  не
больше, чем у булыжника.
     Но  Каулт  заговорил  на  своем,  богатом  интонациями  галактическом
диалекте. Утакалтинг прислушался.
     - Знаю  тебя...  вид-звук-образ...  сущность  предназначения  твоего?
Пронесешь свои... гены-сущность-судьбу... судьбу твоих звездных потомков?
     Эн-белка    с    набитыми    щеками    вздрогнула.    Она    казалась
загипнотизированной. Гребень Каулта раздувался и опадал, дыхательные  щели
раздвигались с каждым влажным выдохом.  Теннанинец  не  может  общаться  с
животным, как Утакалтинг. И тем не менее эн-белка как будто поняла  любовь
Каулта.
     "Забавно", - подумал  Утакалтинг.  Тимбрими  живут  в  потоке  вечной
музыки жизни, но он не может отождествиться с этим маленьким  животным.  В
конце концов, оно одно из миллионов. К чему думать именно об этой особи?
     А вот Каулт  любит  это  существо.  Лишенный  эмпатии,  не  способный
установить  непосредственную  связь  живого  с   живым,   он   любит   его
исключительно на  абстрактном  уровне.  Любит  то,  что  представляет  это
маленькое создание, любит его потенциал.
     "Многие люди по-прежнему утверждают, что можно обладать эмпатией  без
пси-способностей", - размышлял Утакалтинг. Древняя метафора описывает это,
как "оказаться в чужой шкуре".  Утакалтинг  всегда  считал  это  одной  из
причудливых идей человечества до Контакта, но сейчас  он  уже  в  этом  не
уверен.  Может  быть,  люди  находятся  на  полпути   между   тимбрими   и
теннанинцами в умении отождествить себя с другим.
     Народ Каулта страстно верит в возвышение,  в  возможность  для  самых
разнообразных форм жизни достичь со временем  разума.  Так  миллиарды  лет
назад утверждали утраченные Прародители  галактической  культуры,  и  клан
теннанинцев совершенно серьезно к  этому  относится.  Их  бескомпромиссный
фанатизм восхищает. Временами, как в этом галактическом кризисе, он делает
теннанинцев чрезвычайно опасными.
     Но сейчас Утакалтинг рассчитывает сыграть на этой  черте  и  привлечь
теннанинцев к осуществлению своего плана.
     Эн-белка схватила с раскрытой ладони Каулта последний орех и  решила,
что с нее достаточно. Взмахнув своим веерообразным хвостом, она скрылась в
зарослях. Каулт повернулся и посмотрел  на  Утакалтинга,  его  дыхательные
щели продолжали дрожать.
     - Я изучал генетические отчеты земных экологов, - сказал теннанинский
консул.  -  У  этой  планеты  всего  несколько  тысячелетий  назад  имелся
внушительный потенциал.  Ее  не  следовало  передавать  буруралли.  Утрата
жизненных форм Гарта была ужасной трагедией.
     - И нагалли наказали за то,  что  совершили  их  клиенты?  -  спросил
Утакалтинг, хотя и знал ответ.
     - Да. Их низвели до статуса клиентов и передали одному из  старших  и
ответственных кланов патронов. Кстати, моему собственному. Очень печальный
случай.
     - Почему?
     - Потому что в сущности нагалли очень зрелый и изысканный народ.  Они
просто  не  поняли,  что  в  обращении   с   хищниками   требуется   некая
осторожность, и допустили ужасную ошибку со своими клиентами-буруралли. Но
ошибку  допустили  не  только  они.  Часть  вины  лежит  на  галактическом
Институте возвышения.
     Утакалтинг сдержал улыбку в человеческом стиле. Вместо этого над  его
короной появился слабый глиф, невидимый Каулту.
     - Может быть, хорошие новости с Гарта помогут нагалли? - спросил он.
     - Несомненно.  -  Каулт  раздувающимся  гребнем  проделал  эквивалент
пожатия плечами. - Мы, теннанинцы, никак не были связаны с нагалли,  когда
произошла катастрофа, но это положение изменилось, когда их  передали  под
нашу опеку. И теперь  наш  клан  отвечает  за  эту  израненную  планету  и
направил сюда консула. Необходима уверенность, что земляне не причинят еще
большего вреда этому несчастному миру.
     - А на самом деле?
     Каулт закрыл глаза и снова открыл их.
     - Что на самом деле?
     - Земляне здесь не причинили вреда?
     Каулт снова раздул гребень.
     - Нет. Мы можем  воевать  с  ними,  но  у  меня  нет  к  ним  никаких
претензий. Их программа экологической помощи просто выдающаяся.
     - Напротив, о деятельности губру на  планете  я  намерен  представить
отчет.
     Утакалтингу показалось, что он понимает Каулта. Они  видели  признаки
краха программы по восстановлению экологии. Два  дня  назад  они  миновали
восстановительную станцию, теперь  опустевшую,  с  ржавеющими  заборщиками
образцов и клетками. Пробы  наследственного  вещества  испортились,  когда
вышли из строя холодильники.
     Нашли они и отчаянную записку. Шимп, помощник эколога станции,  решил
оставить свой пост, чтобы помочь коллеге-человеку. Иначе тот  не  выдержит
долгого пути на побережье за противоядием от газа принуждения.
     Утакалтинг гадал, добрались ли они. Очевидно, вся станция  отравлена.
Ближайший форпост цивилизации очень далеко отсюда, даже если добираться на
судне на воздушной подушке.
     Губру оставили станцию без присмотра.
     - Если аналогичная ситуация повсюду, мы должны задокументировать это,
- сказал Каулт. - Я рад, что убедил тебя идти назад, к населенным районам,
чтобы мы могли собрать больше свидетельств таких преступлений.
     На этот раз Утакалтинг улыбнулся тому, какие слова выбрал Каулт.
     - Вероятно, мы обнаружим немало интересного, - согласился он.


     Когда солнце - Гимельхай  -  отклонилось  от  пылающего  зенита,  они
возобновили путь.
     Равнины  к  юго-востоку  от  Мулунского  хребта   расстилаются,   как
волнистое, застывшее море, прочное, как земная кора. В отличие  от  долины
Синда и открытых степей  по  другую  сторону  гор,  здесь  не  встречалось
признаков животной и растительной жизни,  завезенной  с  Земли  экологами.
Только туземные обитатели Гарта.
     "Опустевшие ниши".
     Утакалтинг ощущал скудость местных видов как зияющие пустоты  в  ауре
этой  земли.  Метафора,  пришедшая  в   голову,   нарисовала   музыкальный
инструмент, у которого не хватает половины струн.
     "Да, подходит. Поэтически соответствует". Он надеялся,  что  Атаклена
не теряет времени и изучает человеческое мироощущение.
     Глубоко, на уровне _н_а_х_а_к_и_е_р_и_, он видел  свою  дочь  прошлой
ночью во сне. Видел, как ее корона тянется, кеннирует угрожающую, пугающую
красоту _т_у_т_с_у_н_у_к_а_н_н_а_.  Утакалтинг  проснулся  вопреки  своему
желанию, весь дрожа, словно инстинкт заставил его бежать от этого глифа.
     Хотя через этот  _т_у_т_с_у_н_у_к_а_н_н_  он  мог  больше  узнать  об
Атаклене, как она живет и что делает. Но глиф только  блеснул  -  сущность
ужасающего предчувствия - и по его блеску Утакалтинг понял только, что его
дочь жива. Ничего больше.
     "Пока и этого достаточно".
     Каулт  нес  большую  часть  их  припасов.   Рослый   теннанинец   шел
размеренно, за ним нетрудно поспеть. Утакалтинг сдержал изменения, которые
помогли бы ему легче переносить дорогу, но за которые  потом  пришлось  бы
расплачиваться  слишком  дорого.  Он  шел  раскованной  походкой,   широко
раздувая ноздри. Это помогает удержать вечную пыль.
     Впереди, на их пути к  далеким  красноватым  горам,  появился  ручей,
текущий меж лесистых холмов. Утакалтинг сверился с компасом и подумал, что
холмы кажутся  ему  знакомыми.  Он  пожалел,  что  инерциальный  указатель
направления разбился при крушении. Если бы он был уверен...
     "Вот!" Он мигнул.  Показалось,  или  он  действительно  видел  слабую
голубую вспышку?
     - Каулт.
     Теннанинец остановился.
     - Ммм? - Он повернулся к Утакалтингу. - Ты что-то сказал, коллега?
     - Каулт, я думаю, мы должны идти в эту сторону. Доберемся до холмов и
разобьем лагерь до наступления темноты.
     - Ммм. Это немного в стороне от нашей дороги. - Каулт  раздувал  свои
щели. - Ну хорошо, я тебе доверяю. - И, не откладывая, повернул и двинулся
в сторону трех холмов с зелеными вершинами.
     За час до заката они подошли к  ручью  и  принялись  устраиваться  на
ночлег. Пока Каулт воздвигал их маскировочное убежище, Утакалтинг проверял
мягкие красноватые продолговатые плоды ближайших деревьев. Его портативный
прибор показывал, что они с®едобны.  У  них  оказался  сладковатый  острый
вкус.
     Семена, впрочем, были жесткими, заключенными в прочную кожуру.  Такая
оболочка должна выдержать действие желудочных соков.  Семя  пройдет  через
пищеварительную систему животного и попадет в почву  с  экскрементами.  На
многих планетах таким способом размножаются плодовые деревья.
     Вероятно, когда-то крупные всеядные животные питались  плодами  таких
деревьев и далеко разносили их семена. Если они взбирались на  деревья  за
плодами, значит, у них имелось какое-то подобие рук.  Возможно  даже,  эти
животные  обладали  Потенциалом.   Когда-нибудь   они   могли   бы   стать
предразумными, влиться в  цикл  возвышения  и  постепенно  превратиться  в
разумных.
     Но все это кончилось с приходом буруралли. Вымерли не только  крупные
животные. Теперь семена  плодовых  деревьев  падают  рядом  с  родителями.
Прочная кожура, которая должна была подвергнуться воздействию  желудочного
сока животных-симбионтов, не дает семенам прорасти. А те  ростки,  которые
все же поднимаются, чахнут в тени.
     Тут должен шуметь лес, а осталось всего несколько деревьев.
     "Туда ли мы  попали?"  -  думал  Утакалтинг.  Слишком  мало  заметных
ориентиров на этой холмистой равнине.  Он  осмотрелся,  но  синих  вспышек
больше не увидел.
     Каулт  сидел  в  убежище  и  через  дыхательные   щели   негромко   и
немузыкально насвистывал. Утакалтинг положил перед теннанинцем гору плодов
и  снова  пошел  к  журчащей  воде.  Ручей   перекатывался   через   груду
полупрозрачных камней, окрашенных закатом в красноватый оттенок.
     Здесь Утакалтинг нашел артефакт.
     Он наклонился и поднял его. Осмотрел.
     Кремневый сланец, его тут много, но этот кусок  оббит,  обработан,  с
острыми краями, с тупым закругленным концом, чтобы удобнее держать...
     Корона Утакалтинга дрогнула. Снова возник _л_у_р_р_у_н_а_н_у_,  повис
меж серебряных  нитей.  Глиф  медленно  поворачивался,  Утакалтинг  вертел
камень  в  руке,  разглядывая  примитивное  орудие,  а  _л_у_р_р_у_н_а_н_у
смотрел на Каулта, который по-прежнему насвистывал, поднимаясь  по  склону
холма.
     Глиф напрягся и устремился к теннанинцу.
     "Каменные   орудия,   наряду   с   другими   признаками   присутствия
предразумных", - размышлял Утакалтинг.  Он  просил  Атаклену  понаблюдать,
потому что ходили слухи... рассказы о том, что видели в далеких степях  на
Гарте...
     - Утакалтинг!
     Он повернулся, пряча  за  спиной  каменное  орудие,  и  посмотрел  на
могучего теннанинца.
     - Да, Каулт?
     - Я... - Каулт неуверенно смолк. - Метах кайми б'твуил'пф... - Я... -
Он покачал головой, закрыл и снова открыл глаза. - Я думаю, проверил ли ты
эти плоды и для меня, а не только для себя?
     Утакалтинг вздохнул.
     "Неужели теннанинцы напрочь лишены любопытства?!"
     Он незаметно выпустил каменное орудие, и оно упало назад в ручей, где
Утакалтинг нашел его.
     - Да, коллега. Они пригодны для еды,  если  ты  не  забудешь  принять
дополнения.
     И он присоединился к своему спутнику.  В  опустившейся  темноте,  при
свете далеких галактик они поужинали, не разжигая костра.



        52. АТАКЛЕНА

     Гориллы перевалили через острый край узкого каньона, спустились  вниз
по лианам.  Миновали  дымящиеся  ущелья,  где  недавние  взрывы  разорвали
укрепление. Осыпи по-прежнему опасны. Тем не менее гориллы торопились.  По
пути вниз они проходили через сверкающие радуги. Крошечные  капельки  воды
блестели на шерсти горилл.
     Ужасный рев сопровождал их спуск, эхом отражаясь от стен  и  поглощая
их тяжелое дыхание. Он затмил шум  битвы,  смягчил  гром  смерти,  которая
бушевала всего несколько минут назад. У  водопада  об®явился  соперник  по
грохоту, но ненадолго.  Там,  где  раньше  ревущий  поток  обрушивался  на
гладкие камни, теперь лежали остатки металла и полимеров.
     Атаклена наблюдала с вершины нависающего утеса.
     - Не нужно, чтобы они знали, как мы  это  проделали,  -  сказала  она
Бенджамину.
     - Нити, которые мы  привязали  под  обвалом,  должны  распасться.  За
несколько часов их вымоет, сэр. Когда придет группа спасателей врага,  они
не смогут понять, к какой уловке мы прибегли.
     Они наблюдали, как гориллы  присоединились  к  группе  солдат-шимпов,
которые ковырялись в остатках трех  танков  губру  на  воздушной  подушке.
Убедившись, что все чисто, повесили на спины самострелы и начали снимать с
танков оборудование. По их указаниям гориллы поднимали  камни  и  броневые
плиты.
     Вражеский патруль пришел по запаху добычи. Приборы подсказали  губру,
что кто-то прячется за водопадом.  И  действительно,  это  превосходное  и
подходящее укрытие - такой барьер  обычными  средствами  не  пробьешь.  Но
вспыхнули специальные резонансные сканеры, показывая, что там  земляне,  с
их предательской технологией.
     Чтобы захватить прячущихся врасплох, танки спустились в  каньон,  под
прикрытием летающих роботов, готовых к схватке.
     Но за водопадом не оказалось землян вообще. Только мотки тонкой,  как
паутина, проволоки.
     И шнур, ведущий к заряду.
     И  еще  -  размещенные  в  углублении  -  несколько  сот  килограммов
самодельного нитроглицерина.
     Водяные брызги смыли пыль, поток унес мириады крошечных обломков.  Но
основная часть ударной силы губру оставалась на месте, там, где ее застали
взрывы,  обрушившие  нависающие  утесы  и  пролившие  дождь   из   черного
вулканического камня. Атаклена видела, как из разбитого  корпуса  выбрался
шимп, крикнул и поднял маленький смертоносный снаряд губру. И  скоро  горы
оружия губру перекочевали в мешки ожидающих горилл.  Большие  предразумные
стали подниматься в облаках брызг.
     Атаклена разглядывала сквозь  листву  клочки  неба.  Через  несколько
минут  здесь  могут  появиться  вражеские  истребители.  К  этому  времени
партизаны должны скрыться, иначе их ждет судьба бедных шимпов,  восставших
на прошлой неделе в долине Синда.
     Несколько уцелевших беглецов добрались до гор. Фибена Болджера  среди
них не оказалось. Не появился и посыльный  с  обещанными  записями  Гайлет
Джонс. Из-за отсутствия  информации  Атаклена  могла  лишь  приблизительно
определить, сколько времени потребуется губру, чтобы  предотвратить  новую
засаду.
     - Время, Бенджамин. - Атаклена многозначительно взглянула на часы.
     Ее помощник кивнул.
     - Пойду потороплю их, сэр. - Он скользнул  к  соседнему  сигнальщику.
Молодая шимми замахала флажками.
     На краю обрыва из влажной блестящей травы появлялись все новые  шимпы
и гориллы. Шимпы, разбиравшие танки, выходили из прорытого водой  каньона,
они улыбались Атаклене и вели своих рослых родичей по тайной  тропе  через
лес.
     Атаклене  не  требуется  уговаривать  кого-то.  Она  теперь  почетный
землянин. Даже те, кто раньше был недоволен,  получая  "приказы  от  ити",
повинуется ей охотно и быстро.
     Какая  ирония!  Подписав  документ,  который  сделал  их   супругами,
Атаклена и Роберт добились лишь того, что стали гораздо реже видеться.  Ей
больше не требовался его авторитет - авторитет единственного  человека,  и
поэтому она предоставила ему свободу действий.
     "Жаль, что я раньше не уделяла внимания подобным проблемам", - думала
она. Атаклена не очень хорошо  представляла  себе  последствия  документа,
который они подписали при свидетелях. Межрасовые браки обычно  заключаются
для  удобства  по  каким-либо  официальным  причинам.  Например,   деловые
партнеры могут "вступить в брак", хотя относятся  к  совершенно  различным
генетическим линиям. Рептилоид  би-гле  может  заключить  брачный  союз  с
покрытым хитином ф'рутианином. Никто не ждет от таких браков потомства, но
принято считать, что партнеры ценят общество друг друга.
     Вся эта история казалась Атаклене забавной. Теперь у нее в  некотором
смысле есть "муж".
     Но его здесь нет.
     "Так было с Матиклуанной все эти  долгие  одинокие  годы",  -  думала
Атаклена, трогая медальон, висящий у нее на шее. Здесь к  нити  ее  матери
присоединилась нить короны Утакалтинга. Может быть, духи их  лайлаклаптн'а
переплетаются здесь, как соединялись в жизни.
     "Кажется, сейчас я  начинаю  понимать  то,  чего  никогда  раньше  не
понимала в их отношениях", - думала Атаклена.
     - Сэр?.. Э-э... мэм?
     Атаклена моргнула и подняла голову. На тропе, где одна из  вездесущих
лиан опускалась к пруду с красноватой водой, махал Бенджамин.  В  просвете
зарослей техник-шимми настраивала сложный прибор.
     Атаклена подошла.
     - Вести от Роберта?
     - Да, сэр, - сказала шимми. - Я определенно принимаю следы одного  из
химикатов, которые он захватил с собой.
     - Какого именно? - напряженно спросила Атаклена.
     Шимми улыбнулась.
     - С левосторонней адениновой спиралью. С  той  самой,  что  по  нашей
договоренности означает победу.
     Атаклена облегченно вздохнула. Итак,  группа  Роберта  тоже  добилась
успеха. Ей предстояло напасть на небольшой наблюдательный пункт  врага,  к
северу от прохода Лорне. Вчера