но,  во  всемирном  масштабе.  Ведущая  роль
закрепится    за    четвертичным    сектором    хозяйства,    представленным
высокотехнологичными  отраслями,  где   основным  производственным  ресурсом
выступают информация и  знания и где этот ресурс постоянно воспроизводится в
новом, все более высоком качестве.
     Переходя к рассмотрению этой трансформации, мы  сталкиваемся с задачей,
сложность которой  отчасти  обусловлена  построением  нашей книги.  С  одной
стороны,  важнейшим  элементом  второго системного  кризиса  индустриального
хозяйства  на   поверхностном  уровне  является  хозяйственная   катастрофа,
постигшая индустриальные экономики  в 1996-1999 годах. Именно  этот  процесс
фактически   положил   начало   жесткой   отделенности   постиндустриального
сообщества от остального мира, и  под этим углом зрения мы рассмотрим данную
проблему  в  третьей  части.  С  другой  стороны,  второй  системный  кризис
индустриального хозяйства заявляет  о себе внутри  самих  постиндустриальных
стран  бурным  ростом наукоемких  отраслей,  что  приводит  к  новым  формам
социального расслоения.  С этой точки зрения мы  рассмотрим развертывающиеся
сегодня  процессы в  четвертой  части книги. Заметим  также, что второй этап
постэкономической трансформации характеризуется  не  только двумя названными
глобальными  тенденциями,  но и возникновением целого  ряда новых явлений во
всех  сферах  современной  хозяйственной  жизни, и именно они,  иногда легко
наблюдаемые,  иногда  скрытые,  подчас  очевидные, а  подчас парадоксальные,
станут предметом нашего анализа в следующей главе.


     Глава седьмая.
     Зрелое   постиндустриальное   общество   и   второй   системный  кризис
индустриализма

     В последнее десятилетие XX века западный мир вступил в условиях внешней
и  внутренней стабильности,  обладая  всеми  необходимыми  предпосылками для
быстрого  и  устойчивого  хозяйственного  роста.  К  этому времени "холодная
война" закончилась поражением коммунистического лагеря,  экономический вызов
со стороны стран Юго-Восточной Азии утратил  прежнюю остроту, зависимость от
импортируемых ресурсов  была во многом  преодолена,  а  возмездие, постигшее
Ирак после  оккупации им  Кувейта,  стало  первой  скоординированной  акцией
большинства развитых стран, направленной  на  поддержание  мирового порядка.
Основой такой стабильности  стали  фундаментальные изменения в хозяйственном
базисе  постиндустриальных  государств, и главным из них  было,  безусловно,
формирование сектора экономики, ориентированного на производство информации,
средств  ее  распространения  и  обработки,   а   также  высокотехнологичной
продукции.
     Хозяйственный  подъем,  вполне обозначившийся  в  США с  1992-го,  а  в
Западной  Европе  --   с  1994  года,   стал   первым   проявлением  успехов
информационной экономики, триумфом четвертичного сектора хозяйства.  В  этих
условиях,  по аналогии с  эпохой  становления постиндустриального общества и
тенденциями,  проявившимися во второй  половине 60-х  -- начале 70-х  годов,
достаточно  уверенно  можно  было предположить  как неизбежность  обострения
отношений  между  постиндустриальным  и  индустриальным  мирами,   подобного
имевшему  место  между индустриальными  и доиндустриальными странами, так  и
поражение индустриального  мира в этом противостоянии,  подобного  поражению
"третьего мира"  в 70-е годы. В самом  деле, если  доминирование  третичного
сектора,  или  сферы   услуг,  в  западных  экономиках  70-х  годов  снизило
потребности  формирующейся  постиндустриальной  цивилизации  в  естественных
ресурсах  и предопределило  неудачу  попыток развивающихся  стран  диктовать
условия  западному миру, то ведущая роль информационной составляющей в новых
условиях должна была снизить относительную потребность западного  общества в
максимизации  материального  богатства  и  тем  самым резко  сократить  долю
мирового  валового продукта, предлагаемую к  реализации  на  мировых  рынках
новыми  индустриальными  экономиками.  Экспансия четвертичных  хозяйственных
систем  не могла не  подорвать  основы  экономики стран, ориентированных  на
преобладание  вторичного сектора,  и тем самым спровоцировать гораздо  более
глобальный и мощный кризис, нежели оставшийся в памяти поколения 70-х.
     Главным   ресурсом   в   хозяйственной   системе   нового   типа   стал
интеллектуальный   капитал,  или   способность  людей  к   нововведениям   и
инновациям. Его эффективное использование привело к тому, что в 90-е годы во
многих западных  странах, и в первую  очередь  в  США, оказались  преодолены
многие  из  негативных  тенденций,  которые  считались  особенно  опасными в
предшествующее  десятилетие. В результате усилий администрации президента Б.
Клинтона впервые за  последние  тридцать лет федеральный бюджет был сведен в
1998  и  1999  годах  с профицитом,  а европейские страны  жестко ограничили
параметры бюджетного дефицита и государственного долга перед введением  евро
1  января  1999  года.  Устойчивый  хозяйственный   рост   в  США  обеспечил
радикальное изменение ситуации в области занятости: если с 50-х по 80-е годы
уровень  безработицы  неуклонно  повышался,  то к  1998  году  он вернулся к
параметрам сорокалетней  давности.  Преодоленной  оказалась  и  инфляционная
проблема:  последние  два  года  дают  основания  для  опасений,  что  может
наступить  дефляция;   не   исключено,   что   скоро   понадобится   термин,
противоположный  понятию  стагфляции  и  обозначающий  не  повышение  цен  в
условиях спада,  а  их  снижение в  период  устойчивого роста.  Значительные
успехи были достигнуты в борьбе с разного рода антисоциальными проявлениями;
западные  общества стали  более  толерантными, а системы  ценностей, которым
привержены  их  граждане, значительно приблизились  по  своему содержанию  к
постэкономическим.
     Однако в рамках нашего исследования уместно, прежде всего, обратиться к
основным  хозяйственным  последствиям  экспансии  того   сектора  экономики,
который  основан на использовании интеллектуального капитала.  В этой  связи
нас  будет  интересовать  пересмотр  роли   и  значения  первичных  сырьевых
ресурсов,    характер    инвестиционных    процессов,    кажущийся    подчас
парадоксальным,  и,  наконец,   новые  основы  организации  производственных
корпораций.

     Хозяйственная революция 90-х

     Источником  бурного   экономического   роста,   отличающего   последнее
десятилетие ХХ  века, однозначно следует  назвать  интеллектуальный  капитал
современного  работника.  По  целому   ряду  причин  хозяйственный  прогресс
сегодняшнего   дня  определяется   развитием  информационных   технологий  и
связанных с ними отраслей промышленности.
     Во-первых,  именно в  этом секторе экономики производится  ресурс,  для
которого не характерна  традиционно понимаемая исчерпаемость. Сегодня страны
Запада  получают  реальную  возможность экспортировать те товары  и  услуги,
объемы  вывоза которых за рубеж, порой весьма значительные (так, в 1995 году
сумма  продаж информационных  услуг и  услуг по  обработке данных на мировом
рынке составила  95 млрд.  долл.[234],  из  которых  на долю  США
пришлось   три   четверти[235]),   не  сокращают   масштабов   их
использования  внутри  страны.  Тем  самым  формируется  новый,  практически
неисчерпаемый источник сокращения отрицательного сальдо  торгового  баланса,
характерного  для торговли постиндустриальных стран с индустриальным миром в
80-е годы.  Во-вторых, развитие информационного сектора не наталкивается  на
ограниченность спроса внутри страны, так как, с одной стороны, его продукция
остается относительно  дешевой,  а с другой, потребности в  ней  по самой их
природе растут  экспоненциально. Мы  уже  отмечали, что  в  1991 году  в США
расходы на  приобретение информации  и информационных технологий  (112 млрд.
долл.) превысили затраты на  производственные  технологии и  основные  фонды
(107  млрд. долл.)[236];  между  тем уже на  следующий  год  этот
разрыв     составил     более     25     млрд.     долл.     и    продолжает
увеличиваться[237]. В  1996  году американские компании направили
только на приобретение компьютерной техники 43 процента всех своих расходов,
что более чем  вдвое превышает объем  финансирования любой из других  статей
капитальных   вложений.  Общие   же  затраты  на   покупку  и   обслуживание
информационных технологий превысили в  США 500  млрд. долл., в то время  как
совокупный  мировой  показатель  подобных  капиталовложений  не  превышал  1
триллиона долл.[238] Несмотря
     --------------
     [234] - См.: World Economic and Social Survey 1996. P. 283.
     [235] - См.: Barksdale J. Washington May Crash  the Internet
Economy. P. 8.
     [236] - См.: Stewart T.A. Intellectual Capital. P. 20-21
     [237] - См.: Roos J., Roos G., Dragonetti N.C., Edvinsson L.
Intellectual Capital. Navigating the New  Business Landscape. N.Y., 1997. P.
10.
     [238] - См.: Lucas H.C., Jr. Information Technology and  the
Productivity Paradox. Assessing the Value of Investing in  IT.  N.Y.-Oxford,
1999. P. 8.
     ----------------
     на  то,  что  большинство  экономистов  давно  уже  считает  неизбежным
спутником    подобных    инвестиций     заведомую     неопределенность    их
результатов[239], к началу 1997 года, согласно некоторым оценкам,
информационные технологии и оборудование для их использования  составляло не
менее    12    процентов   всех   производственных    активов   американских
корпораций[240]. Прогресс в этой  области  в последние годы  лишь
набирает темпы;  каждая новая модель компьютерных систем  не только  сменяет
предшествующую все быстрее,  но и  добивается неоспоримо большего  успеха на
рынке:  так, через  два  года после  запуска  компанией  "Интел" в  серийное
производство микропроцессора Pentium с технологией MMX  продавалось  почти в
40 раз больше  чипов, нежели процессоров  Intel486DX через тот же срок после
начала их серийного  выпуска[241].  Столь  бурный  рост продаж  в
значительной мере обусловлен падением  цен на высокотехнологичную продукцию:
в феврале 1999 года средняя цена покупаемого в США нового компьютера впервые
опустилась  ниже  1 тыс.  долл., а средний темп удешевления подобных товаров
составлял в  1996-1999 годах от  20  до 30  процентов в годовом исчислении и
выступал     одной     из    главных     причин    наблюдающейся     сегодня
дефляции[242].  В-третьих, в  развитых странах  сложились условия
для  очередного лавинообразного  нарастания  спроса  на новые информационные
продукты:  к  концу  1997 года количество компьютеров,  приходящихся  на 100
человек, превысило 20 единиц  почти во всех  развитых  европейских странах и
Японии,  а  в  США  оказалось  даже выше 40[243]; в то  же  время
компьютерные сети освоены далеко не  столь широко. Хотя темпы  подключения к
сети Интернет в США  и большинстве других развитых стран растут  в 1996-1999
годах  на  60-100  процентов  в год,  абсолютное число  подключений остается
весьма  низким (так,  в США  оно составляло  на 1 января 1997 года несколько
менее  40 на 1 тыс. человек[244],  на  1  января  1998-го -- чуть
более  60[245] и на 1 января 1999-го -- 115 подключений на тысячу
человек[246];   в  1998   году   средний  пользователь  Интернета
обращался к  нему около двух раз в  неделю, расходуя на это  несколько менее
3,5 часа в
     ----------------
     [239] - См.: Arrow K.J. The Limits of Organization. N.Y.-L.,
1974. P. 40-41.
     [240] - См.: Lucas H.C.,  Jr. Information Technology and the
Productivity Paradox. P. 191.
     [241] -  См.: Yu A. Creating the Digital Future. The Secrets
of Consistent Innovation at Intel. N.Y., 1998. P. 195.
     [242] - См.: Schilling A.G. Deflation. P. 42, 41.
     [243] - См.: The Economist. 1998. August 8. P. 88.
     [244] - См.: The Economist. 1997. February 15. P. 106.
     [245] - См.: The Economist. 1998. February 21. P. 128.
     [246] - См.: The Economist. 1999. March 27. P. 120.
     ------------------
     месяц[247]).  Поэтому у  информационной отрасли есть хорошие
шансы сохранять высокие темпы развития на протяжении ближайшего десятилетия:
уже сегодня в  США, Франции и Германии число открытых в сети Интернет счетов
для  осуществления операций  с  ценными  бумагами (около 11 млн.) более  чем
втрое превышает показатель 1997 года  (3,25 млн.) [248]; согласно
подсчетам   экспертов,   совокупный  показатель   интернетовской   торговли,
составлявший  в 1997  году  около  26 млрд. долл., вырастет к 2005 году до 1
триллиона  долл[249]; в то же время объем передачи  информации по
этим  каналам  превысит объем  информации, передающийся  с помощью голосовой
телефонной  связи[250].  В-четвертых,  это  развитие  оказывается
сопряжено с экспансией индивидуальной занятости, что ощутимо снижает остроту
проблемы  безработицы.  Еще  в начале  90-х  годов  в  американских  центрах
сосредоточения  информационных  технологий  -- в  первую  очередь в  районах
Бостона, Сан-Франциско, Лос-Анджелеса и Нью-Йорка -- занятость в сфере услуг
достигла фантастического показателя в 90 процентов общей численности рабочей
силы[251]. Согласно  прогнозам, с 1992 по 2005 год в США появится
более   26  млн.   рабочих  мест,   что  больше,  чем  за  период  1979-1992
годов[252];  при  этом только  на  протяжении  1994-1998  годов в
высокотехнологичном секторе создано до 10 млн. рабочих мест[253],
что составляет около 95 процентов  их  общего нетто-прироста. Как ожидается,
суммарные показатели занятости  вырастут  в течение  всего  рассматриваемого
периода почти на четверть при росте населения не более чем  на 15 процентов.
Уже   сегодня  США  располагают   156   рабочими  местами  на  каждые   100,
существовавшие в 1975 году, тогда как европейский показатель составляет лишь
96[254].    В-пятых,    информационный    сектор     обеспечивает
экономический  рост  без  пропорционального  увеличения  затрат  энергии   и
материалов; так, если  в  первые  послевоенные годы  доля стоимости  сырья и
энергии в затратах на изготовление применявшегося в
     ----------------
     [247] - См. Gates В., with Hemingway С. Business @ the Speed
of Thought. Using a Digital Nervous System. N.Y., 1999. P. 116.
     [248]  - См. Peel  M. Oceans Apart over Online Share Trading
// Financial Times. 1999. August 6. P. 27.
     [249] - См. Schilling A.G. Deflation. P. 53.
     [250] - CM.  Elias D.  Dow  40,000. Strategies for Profiting
from the Greatest Bull Market in History. N.Y., 1999. P. 122.
     [251] - См. Kanter R.M. World Class. Thriving Locally in the
Global Economy. N.Y., 1995. P. 203 205.
     [252]  - См.  Castells  M.  The  Information  Age:  Economy,
Society  and  Culture. Vol.  1: The  Rise  of  the  Network  Society. Maiden
(Ma.)-0xford (UK), 1996. P. 222.
     [253] - См. Elias D. Dow 40,000. P. 96.
     [254] - См.  Handy Ch. The Hungry  Spirit. Beyond Capitalism
-- A Quest for Purpose in the Modem World. L., 1997. P. 26.
     ------------------
     телефонии медного  провода достигала  80 процентов, то при производстве
оптоволоконного кабеля  она сокращается до 10 процентов[255]; при
этом медный  кабель,  проложенный по дну Атлантического океана в 1966  году,
мог использоваться для 138 параллельных телефонных вызовов, а оптоволоконный
кабель, инсталлированный в  начале 90-х, способен  обслуживать  одновременно
1,5   млн.    абонентов[256];    как    следствие,   трехминутный
трансатлантический  телефонный  разговор,  который  в конце  40-х  стоил  (в
современных ценах) почти 800 долл., сегодня обходится американцу в среднем в
84  цента[257]. Примеры такого рода можно продолжать сколь угодно
долго.  На  основе  тенденции  к абсолютному  сокращению  энергопотребления,
сложившейся во  второй половине  80-х и в 90-е  годы в  развитых странах, их
правительствами  одобрена  стратегия, которая на протяжении  ближайших  трех
десятилетий  обеспечит   десятикратное   снижение   ресурсоемкости   единицы
национального  дохода:  потребности  в   природных  ресурсах  на  100  долл.
произведенного  национального дохода  должны  снизиться с 300  килограммов в
1996   году   до   31  килограмма[258].   Характерным   свойством
информационного сектора экономики  и его  влияния  на  традиционные  отрасли
является то, что издержки на производство широкого круга благ, в том числе и
потребительских, фактически не меняются при весьма существенном повышении их
качества[259].  Можно  отметить  и  целый  ряд  других  факторов,
существенно меняющих характер экономики в условиях роста ее информационной и
высокотехнологичной составляющих, однако для целей нашего исследования более
важными представляются иные проблемы.
     Если  в  70-е  и  80-е  годы, когда  постиндустриальный  мир  испытывал
давление со  стороны поставщиков  сырья,  а  его товары  должны были  жестко
конкурировать  с  производимыми  в  новых  индустриальных  странах,  вопросы
ресурсной  независимости и  снижения  материале- и  энергоемкости  продукции
рассматривались в числе наиболее приоритетных, то теперь акценты значительно
сместились. На первый план вышли проблемы инвестиционной активности, а также
конструирования такой корпоративной стратегии,  которая  способна обеспечить
высокую конкурентоспособ-
     ность  продукции  и активное проникновение  компании  на  новые  рынки.
Рассматривая эти  вопросы, нельзя не видеть радикального отличия современной
хозяйственной   парадигмы   западных  стран   от   существовавшей  несколько
десятилетий  назад;  это  отличие  во  многом  объясняет  то  новое качество
экономического  роста,  благодаря  которому  постиндустриальная  цивилизация
заняла уникальное положение в системе мирового хозяйства.

     [255]  - См.: Drucker P.F.  The New Realities. Oxford, 1996.
P. 116.
     [256]  -  См.: Rosenberg N.  Uncertainty  and  Technological
Change  // Landau R.,  Taylor  Т., Wright  G. (Eds.) The  Mosaic of Economic
Growth. Stanford (Ca.), 1996. P. 336.
     [257] -  См.:  Coyle D. The Weightless World. Strategies for
Managing the Digital Economy. Cambridge (Ma.), 1998. P. 3.
     [258] -  См.: World Resources 1998-1999.  N.Y.-Oxford, 1998.
P. 163.
     [259] - См.: Morgan B.  W. Strategy and Enterprise  Value in
the Relationship Economy. P. 78-79.

     Традиционная  экономическая  теория,  как  неоднократно  подчеркивалось
выше,  придает  огромное значение  связке  "инвестиции  и рост";  сокращение
инвестиций,  как  принято  полагать,  не  может  не   отразиться  на  темпах
экономического роста, и  сама такая  тенденция  признается  одним  из  явных
свидетельств  хозяйственного неблагополучия. Однако  в  условиях перехода  к
информационной  экономике  прежние  теоретические  постулаты  становятся  не
только   ограниченными,   но   в  ряде   случаев   даже   неправомерными   и
парадоксальными.
     Первый парадокс заключен в новом соотношении роста (growth)  и развития
(development),    производительности    (productivity)    и    эффективности
(performance)    [260],   результативности    (efficiencies)    и
возможностей  (opportunities)  [261]  Как  только  информационный
сектор  хозяйства стал занимать  столь  значительное  место в  экономической
системе, простое  увеличение  производства  тех  или иных благ уже  не может
гарантировать  ни  одной национальной  экономике  не  только  укрепления  ее
позиций  на  международной  арене,  но  даже  сохранения  ранее достигнутого
положения. Сегодня  необходимо,  с одной  стороны,  наращивать  производство
новых  видов  товаров  и  услуг,  что  способно  дать  компании  или  стране
возможность лидировать  на  рынке,  и, с  другой стороны, формировать  новые
качества человека -- поскольку лишь  таким образом можно  поддерживать спрос
на  продукцию  производства,  возможности  которого к расширению практически
безграничны.  Следовательно,  можно конста