ов[336].
     Весьма примечательно также  и  то, что в течение последних  десятилетий
большинство постиндустриальных стран снижают  объемы производства нефти, что
заметно на примере Канады, Великобритании и особенно США. В последнем случае
объемы добычи постоянно снижаются на протяжении последних двадцати  лет, и в
1996  году они  на 30 процентов были ниже максимума,  достигнутого в  начале
70-х[337].  При этом доля США в  общей добыче нефти в странах, за
исключением  членов  ОПЕК  и  государств  бывшего  СССР,  сократилась  с  83
процентов в  1965 году до  менее чем  40 процентов в 1993-м[338].
Таким образом,  в современных  условиях большинство  развитых  стран  вполне
могут позволить себе ресурс-
     ----------------------------
     [333] - См.: Pilzer P.Z. Unlimited Wealth. P. 25.
     [334] -  Meadows  D.H.,  Meadows D.L., Panders J. Beyond the
Limits. Global Collapse or Sustainable Future? L., 1992. P. 67, 67-68.
     [335]  -  См.:  Mitchell  K.,  Beck  P.,  Grubb M.  The  New
Geopolitics of Energy. L" 1996. P. 13.
     [336] - См.: Ibid. P. 13.
     [337] - См.: Brown L.R., Renner M., Flavin Ch., el al. Vital
Signs 1997-1998. The Environmental Trends That  Are Shaping Our  Future. L.,
1997. P. 46.
     [338]  -  См.:  Mitchell К..  Beck  P.,  Grubb  M.  The  New
Geopolitics of Energy. P. 14, 62-63.
     ------------------------------
     ное  самообеспечение, обусловленное  достигнутым ими  уровнем  развития
технологий   и   снижением  относительной  редкости   большинства  природных
ресурсов. В результате  резко падают цены на большинство сырьевых товаров. К
середине  1998 года многие из  них,  такие, как сахар-сырец, медь,  железная
руда и т.д., достигли дна, на котором находились 10-12 лет назад  (в текущих
ценах без учета  инфляции). Цена  нефти опустилась  до уровня  середины 80-х
годов, а бензин в США был самым дешевым с начала статистических наблюдений в
1919  году. Таким  образом, индекс  цен на сырьевые товары  оставался  более
низким, чем  в 1975 году, тогда как цены на индустриальную продукцию выросли
за тот же период не менее чем на 133 процента[339]В этих условиях
импорт сырья обусловлен в первую очередь сложившимися хозяйственными связями
и возможностью минимизации затрат; в то же время новые индустриальные страны
и Япония  остаются ныне гораздо более зависимыми от подобного  импорта,  чем
европейские страны и особенно США.
     Вторая   группа   факторов   связана  с   уменьшающимся   деструктивным
воздействием на среду  обитания.  Нельзя не заметить,  что начиная со второй
половины  70-х  годов  развитые  страны  сумели   приостановить   нарастание
экологической опасности, и хотя в мировом масштабе проблема эта  далека  еще
от   своего   разрешения,   на  территории   постиндустриальных   государств
исторический    перелом   можно   считать   свершившимся.   Первые   попытки
законодательного  регулирования природоохранных мероприятий были предприняты
еще в 60-е годы. В  США в 1969 году был принят Закон о национальной политике
в области охраны природы,  за которым  последовали Закон о чистом воздухе от
1970-го  и Закон о чистой  воде  от 1972 года, а также более 13 тысяч других
нормативных актов, составляющих сегодня экологическое  законодательство этой
страны;  в  Германии ряд соответствующих мер  был открыт  принятием Закона о
качестве воздуха,  одобренного  в  1963  году  ландтагом  федеральной  земли
Северный Рейн -- Вестфалия, и дополнен Законом об удалении отходов 1972 года
и Федеральным  законом о  выбросах  1974  года[340]. Значительное
улучшение экологической ситуации  в Европе и  США в 80-е  годы стало  первым
явлением   подобного   рода  с   момента   завершения   формирования   основ
индустриального     строя    и     одним     из    выдающихся     достижений
постиндустриализма[341] .
     --------------------------------
     [339] - См.: Schilling  A.G. Deflation. How  to  Survive and
Thrive in the Coming Wave of Deflation. N.Y., 1999. P. XI.
     [340]   -  См.:   Weisaecker  E.U.,  von.  Earth   Politics.
L.-Atlantic Highlands (N.J.), 1994. P. 14, 17.
     [341]  - См.: Cannon  Т. Corporate Responsibility. L., 1992.
Р. 188.
     --------------------------------
     Проблема  защиты  среды  обитания человека  является,  по  определению,
международной проблемой, которая не может быть решена  за счет спорадических
усилий отдельных стран, и мы остановимся на этом  в дальнейшем; однако  даже
сегодня  можно  говорить  о  значительных успехах  развитых  стран в  данном
направлении.   Подобные   достижения  обеспечены   взвешенным   подходом   к
экологическим проблемам,  в рамках которых на основе  изменившегося сознания
людей оптимальным  образом  скоординированы интересы бизнеса  и  потребности
будущих  поколений.  С одной  стороны, в  процессе  защиты окружающей  среды
присутствует  моральная,  а с другой -- экономическая  составляющая.  Еще  в
начале 80-х годов  около 60  процентов американцев  считали, что  они  будут
сокращать или по крайней мере не наращивать потребление энергоносителей даже
при  существенно  снижающихся  ценах  на  них[342]  в  силу своей
ответственности за судьбу планеты. По тем же  причинам  между  1986  и  1994
годами  страны  ЕС,  Япония,  Россия,  Австралия,  Канада,  Южно-Африканская
Республика  и  ряд   других  государств  снизили  объем   производимых   ими
озоноразрушающих веществ на три четверти и более,  а США стали  единственной
страной,  полностью   прекратившей  их  производство[343]   .  На
национальном и региональном уровне мероприятия  по охране природы пользуются
все большей поддержкой.  В  Германии подвергаются  вторичной переработке  42
процента    использованной    бумаги    и     50     процентов    стеклянной
тары[344]; в Соединенных  Штатах между 1990 и 1995 годами за счет
новых  посадок деревьев  впервые увеличилась  площадь лесов[345];
доля  стран-членов  ОЭСР  в  мировом  объеме  выбросов  углекислого  газа  в
атмосферу  на   протяжении   последних   тридцати  лет  остается  фактически
стабильной[346]; многие европейские страны сегодня  направляют от
0,5 до  1  процента своего ВНП на развитие международных программ по  защите
окружающей среды: общая сумма подобных пожертвований со  стороны 15 наиболее
развитых стран мира  находилась в 1994-1995  годах на уровне около  59 млрд.
долл. в год[347].
     Ввиду  того, что  идея полной  гармонии  человека  со  средой  столь же
иллюзорна, как и мечта о полном господстве над ней[348],
     --------------------------------
     [342] - См. Henderson H. Paradigms in Progress. P. 15.
     [343] -  См. Brown L.R., RennerM., Flavin Ch.,  et al. Vital
Signs 1997-1998. P. 103.
     [344] - См.  Hampden-Tumer  Ch., Trompenaars  F.  The  Seven
Cultures  of  Capitalism. Value  Systems for  Creating  Wealth in the United
States,  Britain,  Japan,  Germany, France, Sweden and  the Netherlands. L.,
1994. P. 216.
     [345] - См.: Brown L.R., Renner M., Flavin Ch., etal.  Vital
Signs 1997-1998. P. 96.
     [346] - См.: Brown L.R., Flavin Ch.,  French H., etal. State
of  the  World  1998.AWorldwatch  Institute  Report  on  Progress  Toward  a
Sustainable Society. N.Y.-L., 1998. P. 114.
     [347]  -  См.:  French  H.  Sustainable  De  velopment   Aid
Threatened  //  Brown L.  R.,  RennerM.,  Flavin  Ch.,  et  al. Vital  Signs
1997-1998. P. 108.
     [348] -  См.:  Lasch Ch. The  Revolt  of the Elites and  the
Betrayal of Democracy. N.Y.-L., 1995. P. 246.
     ----------------------------------
     сбалансированная  природоохранная  политика возможна сегодня  только  в
границах    экономической    целесообразности.    В   последние    годы    в
постиндустриальных  странах доминирует представление о том, что "оптимальным
уровнем загрязнения является такой уровень,  при котором чистая общественная
выгода (прибыль,  получаемая А от  создания загрязнения, за вычетом убытков,
которые  в   связи  с  загрязнением  терпит   В)  оказывается  максимальной"
[349].  Современные  технологии  позволяют  устранять  из отходов
производства и  выбрасываемых газов до двух  третей NO2 и трех четвертей SO2
однако более полная очистка отходов фактически нереальна, так как затраты на
нее  (во  всяком  случае,   в  настоящее  время)  делают  невыгодным   любое
производство, где образуются такие отходы[350]. Поэтому  максимум
возможного  в  этой  области  сегодня  заключается  в недопущении  развитыми
странами роста эмиссии  СО2  и других вредных  выбросив; согласно  прогнозам
Международного   энергетического  агентства,   доля   Северной   Америки   в
общемировом их объеме снизится с  сегодняшних 26,7 процента до 21,9 процента
к   2010   году[351].  На  большее  сегодня  вряд  ли  приходится
рассчитывать,  так как, по оценкам Экономического совета при президенте США,
сделанным в 1992 году, сокращение выбросов СО2 на  20 процентов по сравнению
с достигнутым уровнем обойдется американской экономике в  сумму от 800 млрд.
до 3,6 триллионов долл. [352] В то же время само производство как
экологически  чистых продуктов, не приносящих вреда окружающей среде,  так и
собственно природоохранных технологий становится важным элементом хозяйства,
приносящим значительные прибыли.  Объем рынка одних только энергосберегающих
технологий определяется сегодня  на уровне 65  млрд. долл. в год; по  мнению
П.Дракера,  этот  сектор представляет собой рынок,  уступающий по потенциалу
развития      лишь      рынку     коммуникационных     и      информационных
продуктов[353].  Сегодня, "по оценкам, 6,7  процента ВНП Германии
расходуется   на   природоохранные  программы"  [354]  ,  и  этот
показатель не является самым высоким  среди стран Европейского Сообщества. В
90-е  годы  отмечалось,  что  в  пределах  Соединенных  Штатов  "районы, где
приняты,    соблюдаются    и   поддерживаются   населением   строгие   нормы
землепользования и  другие  законодательные акты в области охраны окружающей
сре-
     --------------------------------
     [349]   -  Bowers   J.  Sustainability   and   Environmental
Economics: An Alternative Text.
     P. 44.
     [350] - См.: Meadow D.H., Meadow D.L., Panders J. Beyond the
Limits. P. 181.
     [351] - Рассчитано  по: Mitchell  К., Beck  P., Grubb M. The
New Geopolitics of Energy. P. 161.
     [352] - См.: Paterson M. Global Warming and Global Politics.
P. 81.
     [353]  -  См.:  Drucker  P.F. Managing in  a  Time  of Great
Change. P. 150-151.
     [354] - Hampden-Tumer Ch., Trompenaars F. The Seven Cultures
of Capitalism. P. 216.
     --------------------------------
     ды, относятся к числу наиболее процветающих: цены на  земельные участки
здесь  высоки, местный бизнес находится на подъеме, экономические показатели
свидетельствуют о полном благополучии" [355] .
     Таким  образом,  вторая группа  факторов,  обусловливающих автономность
постэкономического мира,  группируется  вокруг  достаточно сбалансированного
подхода к проблеме  окружающей  среды.  Это не  меняет  сегодня  общемировой
ситуации   (за  счет  неконтролируемого  хозяйственного  развития  в   новых
индустриальных  странах объем  приходящихся на их долю выбросов СО2 вырос на
71  процент с  1986 по  1996  год[356] и  может  составить  около
половины всего мирового объема  к 2025  году[357], а производство
озоноразрушающих веществ после  достижения минимального значения в 1994 году
вновь начало резко расти[358]), но  свидетельствует о  радикально
новой тенденции в развитии постиндустриального мира.
     Третья   группа   факторов   связана    с   определенной   локализацией
индустриального   конфликта   и  становлением   новой   системы  социального
партнерства.  Необходимо отметить  в  этой связи, что речь  идет не  о новом
гармоничном общественном порядке,  а лишь о  частичном преодолении некоторых
тенденций,   потенциально   способных   угрожать   постиндустриальному  типу
общества.
     Прежде  всего это касается отношений между капиталом и трудом. Огромным
достижением стало здесь практически бесконфликтное перераспределение занятых
и активная политика  по созданию новых рабочих мест; результаты  этих усилий
стали   проявляться  в  80-е  и   90-е   годы.  Так,   оказались  совершенно
несостоятельными[359]  прогнозы  второй   половины  70-х   годов,
согласно которым  безработица в США в  следующем десятилетии  могла  достичь
15-20 процентов трудоспособного населения[360]. К началу
     ------------------------------
     [355] - Ashworth W. The Economy of Nature. P. 27.
     [356] - См.: Brown L.R., Flavin Ch., French H., et al. State
of the World 1998. P. 115.
     [357] - См.: Paterson M. Global Wanning and Global Politics.
P. 82.
     [358]  - См.:  World Resources  1998-1999. P. 179. С 1988 по
1994 год структура производства озоноразрушающих соединении резко изменилась
"в пользу"  развивающихся  стран. За этот период  их выпуск возрос  в  Южной
Корее на 15 процентов, в Мексике  -- на 21, в Малайзии -- на 24, в Индонезии
-- на 69,  на Филиппинах -- на 109,  а в  Индии -- на  193  процента. Только
Китай  в  1994 году  произвел озоноразрушающих  субстанций больше,  чем  все
индустриально  развитые страны и  Россия, вместе  взятые (см.:  Brown  L.R.,
Flavin Ch., French  H.,  et  al.  State  of  the  World  1997.  A Worldwatch
Institute Report on Progress Toward a Sustainable Society. N.Y.-L., 1997. P.
166).
     [359]  - См.: Morris-Suzuki  Т. Beyond Computopia.  L.-N.Y.,
1988. P. 102-104; Castells M. The Informational City. P. 180-188, и др.
     [360]  -   См.:  Barrom  I.,   Curnow  R.  The  Future  with
Microelectronics. L.,  1979.  P. 201; Jenkins  C.,  Sherman B. The  Collapse
ofWork. L., 1979. P. 115.
     --------------------------------
     90-х   годов   уровень   безработицы   в   США,   Франции,  Германии  и
Великобритании   составлял   от  6,6  до  7,8  процента.   Впервые  за  весь
послевоенный период стала обнадеживать динамика этого важнейшего показателя:
так, если  в 50-е годы  его средний  уровень составлял в США 4,5 процента, в
60-е,  70-е и  80-е  уверенно  повышался  --  до  4,8, 6,2  и  7,3  процента
соответственно,  то в середине 80-х  были  заложены условия для формирования
противоположной  тенденции[361], в результате  чего безработица в
начале 90-х снизилась до 6,8 процента[362], в середине 1996-го --
до 6,6 процента[363], а к июлю 1997 года достигла  минимальной за
последние  24  года  отметки  в 4,8  процента[364], на  которой и
стабилизировалась.
     Необходимо отметить, что эта динамика не предполагает некоей стагнации;
несмотря на то, что между 1990  и 1999 годами в США  ожидалось сокращение 10
(!) из 20,5  млн. рабочих мест в  промышленном  секторе, более 9 млн. из них
предполагается воссоздать  в  измененном  виде  на  других  производственных
участках,  а  нетто-потери в индустриальном производстве составят  всего 834
тыс.  мест[365].  Общая  же  занятость  в народном хозяйстве, как
ожидается, вырастет  на  25 процентов  при  росте  населения  всего  на  15.
Согласно выглядящим вполне реалистично прогнозам,  с 1992 по 2005  год в США
появится более  26 млн. рабочих мест,  что превосходит рост, имевший место в
период   между    1979   и    1992    годами[366].    Разумеется,
переквалификация  и  поиск  новой  работы --  процессы  весьма  болезненные:
сегодня 8,1 млн. американцев заняты  на  временных работах,  2 млн. работают
"по вызову", 8,3 млн. представляют собой  "независимых подрядчиков", занятых
собственным   бизнесом,   а  общее  количество  работников  таких  категорий
достигает 14 процентов рабочей силы[367]  и  может увеличиться до
одной трети к началу следующего столетия[368]. Тем не менее, даже
сами эти цифры свидетельствуют, на наш взгляд, не  о безысходности проблемы,
а, напротив, о том, что она может быть решена и решается. Подтверждение тому
мы находим в статистике забастовок и стачек в американской промышленности: в
1982 году их общее количество в стране было минимальным за последние
     ------------------------------
     [361]  - См. Niskanen W.A. Reaganomics. An Insider's Account
of the Policies and the People. N.Y -Oxford, 1988. P. 238.
     [362] - См. Rifkin J. The End of Work. P. 10.
     [363] - См. Krugman P. The Age of  Diminishing Expectations.
US Economic Policy in the 90s. 3rd ed. Cambridge (Ma.)-L., 1998. P. 29.
     [364]  - См. International Herald Tribune. 1997. August 2-3.
P. 1.
     [365] - См. Pilzer P.Z. Unlimited Wealth. P. 102.
     [366] -  См.  Castells  M.  The  Information  Age:  Economy,
Society and Culture.
     Vol. 1. P.222.
     [367] - См. Thurow L.C. The Future of Capitalism. L.,  1996.
P. 165.
     [368] - См. Castells  M. The Rise of the Network Society. P.
266.
     --------------------------------
     100  лет  и  снизилось   еще  в   8   раз  только  между  1983  и  1995
годами[369]. Кроме того,  на протяжении всего периода  90-х годов
имел   место   беспрецедентный  непрерывный  рост  уверенности  населения  в
экономической  стабильности  (consumer  confidence)  [370].  Имея
совершенную  по меркам настоящего  времени  структуру занятости, применяя  в
сельском хозяйстве  лишь  2,7[371], а в добывающих отраслях -- не
более   1,4  процента[372]   рабочей   силы,  Соединенные   Штаты
располагают  сегодня  156 рабочими местами  на каждые  100, существовавшие в
1975    году,   тогда   как   европейский    показатель    составляет   лишь
96[373]. Самые низкие за последние десятилетия уровни расходов на
оборону  и  дефицита  федерального  бюджета,  достигнутые  в  середине  90-х
годов[374],  непосредственно обусловливают  стабилизировавшиеся и
даже      снижающиеся       индикаторы      всех      видов      асоциальных
проявлений[375].
     Американская модель не была  воспроизведена в европейских условиях, где
снижение    остроты    социальных    проблем    осуществлялось    средствами
государственного  регулирования. К  лету  1997  года  уровень безработицы  в
ведущих европейских странах достиг  беспрецедентно высокого уровня, составив
в Германии и  Франции 12,4  и 13,1 процента  соответственно[376].
Именно  это  стало  одной  из  причин   сокрушительного  поражения,  которое
потерпели  правые партии в европейских странах,  утратив  в  мае  1997  года
власть  в  Великобритании, в  июне  -- во Франции, а в ноябре 1998 года -- в
Германии. В  то же  время нельзя не  учитывать ряд  особенностей европейской
модели,  к  которым  относятся  большая  однородность  общества (так,  отрыв
заработной платы  руководителя  компании  от  среднего  служащего составляет
около  12-15  раз против 100  в  США),  стабильно  более высокие, чем в США,
уровни заработной платы, а  также низкая  продолжительность рабочей недели и
высокий уровень социальных выплат  и пособий по безработице[377].
Осуществляемое  в  большинстве  европейских  стран  перераспределение  40-55
процентов   ВНП   через   государственный   бюджет    и    фонды   различных
правительственных агентств позволяет поддерживать
     индекс социальной защищенности, рассчитываемый  на основе сопоставления
размеров   выплат  и  пособий,  на  уровне  в   среднем   в  два  раза  выше
американского[378].   Таким   образом,   тенденция   к   снижению
характерной   для   индустриального   общества   социальной    напряженности
сформировалась и окрепла  в последние  десятилетия во  всех основных центрах
постиндустриального мира.
     Подытоживая,   мы   имеем   определенное  основание   утверждать,   что
постэкономическое  общество способно преодолеть противоречия индустриального
строя и прийти ему  на смену в качестве целостной и самодостаточной системы.
При этом  мы отнюдь не считаем, что постэкономический мир не взаимодействует
с   остальной   частью   человечества   (напротив,  подобное  взаимодействие
представляется  весьма  интенсивным); мы  лишь отмечаем,  что потребности  в
таковом во все большей  мере (хотя это  не  всегда