на корабле лучше. Хорошо, что ты  увез  меня  от
падающих гор, разбитых домов. Я так боялась...
   - Все позади, лапочка. Теперь тебе нечего бояться, я с тобой.
   Я разделся, выключил свет. Мы  лежали  молча,  неподвижно.  Незаметно
меня поглотил сон, но вскоре я проснулся  от  резкого  толчка  и  дикого
вскрика. Оказалось, я во сне положил ей на грудь руку. Анни отодвинулась
от меня на самый край постели. Постепенно кошмары ее отпустили,  дыхание
стало ровным, она расслабилась, легонько  прижалась  ко  мне.  Я  боялся
уснуть, но ради ее спокойствия притворялся спящим.
 
27 
 
   Я дежурил на капитанском мостике с гардемарином Россом. Чтобы  как-то
занять его, я дал ему  несколько  задачек  по  навигации,  а  сам  начал
просматривать  файлы  с  данными  о  грузе.  Крошечный  трюм  "Виктории"
оказался практически пустым. Оно и понятно - этот  быстроходный  корабль
предназначен для курьерских целей, а не для перевозки грузов.
   В дверь постучали, вошел заплаканный Берзель.
   - Мистер Стейнер просил передать вам привет и  снять  с  меня  десять
нарядов, сэр, - доложил он срывающимся голосом.
   Значит, Стейнер его  выпорол.  За  что?  Наверно,  на  порку  беднягу
Берзеля послал  Толливер.  Чудовище.  Разве  можно  так  издеваться  над
беззащитным ребенком?!
   - Хорошо. Иди. -  Я  вывел  на  дисплей  последние  записи  бортового
журнала. Как ни странно, Толливер влепил Берзелю  всего  три  наряда,  а
остальные дали Стейнер, Кан и Сандра  Аркин.  За  что?  Недобросовестное
отношение  к  своим  обязанностям,  болтал  на  уроке  ма-тематики...  Я
позвонил Стейнеру:
   - В бортовом журнале записано девять нарядов мистеру Берзелю?
   - Так точно, сэр. Совсем недавно мистер Кан дал ему еще два наряда.
   Удивительно, как Берзель, это безропотное существо, сумел вывести  из
себя сразу нескольких офицеров?
   - Мистер Росс, найдите мистера Кана, - приказал я. - Если он у себя в
каюте, то не тревожьте его, а если  уже  проснулся,  то  пригласите  его
сюда.
   - Есть, сэр.
   Через несколько минут он вернулся с Каном.
   - Мистер Росс, вы можете идти... - Вначале я хотел  отпустить  его  с
дежурства, но вспомнил о его дерзостях в день моего прибытия на борт.  -
В комнату отдыха. Дорешайте задачи там.
   - Есть, сэр. - Росс тут же вышел.
   - Садитесь, пожалуйста, - повернулся я к Кану. - Хотелось бы  узнать,
за что вы дали наряды Берзелю.
   - Больше не буду, если прикажете, - ледяным тоном ответил он.
   - Я не собираюсь приказывать. Это  не  официальная  беседа,  если  не
желаете отвечать, можете сразу уйти.
   Он нервно побарабанил пальцами по компьютерному столику.
   - Ладно. Признаю, что я, возможно, отнесся к Берзелю слишком  строго.
Не знаю, какие порядки были на ваших кораблях,  а  я  раньше  служил  на
"Валенсии". Слышали о ней?
   - Да, говорят, на ней был идеальный порядок.
   - Именно так. Жаль, что она  погибла...  -  Кан  грустно  смотрел  на
темный экран дисплея. - Я потерял много друзей. Капитан Гровс  установил
железную дисциплину. У  нас  было  четыре  гардемарина,  как  на  каждом
трехпалубном корабле. Они хорошо знали свои обязанности.  А  потом  меня
перевели сюда. Тут все оказалось  иначе.  Корабль  маленький,  отношения
менее формальные. Капитан Хольцер предпочитал тратить время на  изучение
нового двигателя,  а  не  на  муштру.  Мистер  Росс  относится  к  своим
обязанностям добросовестно, и к Рикки тоже ни у кого нет  претензий.  Но
время от времени и они получают наряды, просто на всякий случай, чтоб не
распускались. Сам мистер Хольцер никогда не посылал их на  порку.  Таких
мягких командиров я еще не встречал. - Кан перевел взгляд на  меня,  как
бы спрашивая: не слишком ли он разговорился?
   - Слушаю, продолжайте, - подбодрил его я.
   - Я приказал мистеру Берзелю принести в пассажирскую  комнату  отдыха
напитки, а он этого не сделал. Мальчишкам свойственна забывчивость,  сам
был такой, поэтому я всего  лишь  накричал  на  него.  Этим  бы  дело  и
ограничилось, но этот глупый щенок расплакался, чем  окончательно  вывел
меня из себя.  Вот  я  и  влепил  ему  пару  нарядов.  Как  ему  удалось
уклониться от Академии?
   - Он не уклонялся. - Я вкратце объяснил Кану, как  это  произошло,  и
заключил:
   - Вы поступили правильно, лейтенант, и впредь спрашивайте с  него  по
всей строгости.
   Два дня спустя ко мне в каюту позвонила Сандра:
   - Докладывает  инженер  Аркин,  сэр.  Спуститесь,  пожалуйста,  вниз,
пассажиры затеяли свару.
   - Где?
   - Четвертая секция, сэр.
   Я побежал на второй уровень. Перебранка была слышна издалека.
   - Вы только посмотрите, что он сделал с моей одеждой! - вопил  чей-то
сварливый голос.
   У двери каюты Джеренса толпились зеваки, старшина корабельной полиции
и Сандра.
   - Что происходит!? - загремел я. Конечно,  я  малость  преувеличиваю,
никакого грома мой беззубый рот произвести  не  мог,  более  того,  меня
просто не услышали. Я вцепился старшине в плечо и резко развернул его на
себя.
   Торрес замахнулся на меня дубинкой, но вовремя узнал и  вытянулся  по
стойке смирно.
   - О боже! Сэр, пожалуйста, простите...
   - Вольно! - милостиво разрешил я. - Что тут происходит?
   - Смотрите! - верещал Сулиман Раджни. - Смотрите,  что  наделал  этот
бандит! Этот варвар, ваш головорез! Стоило мне отлучится  из  каюты,  он
тут же изодрал все мои рубашки, все штаны! Мне не в чем ходить! Выселите
его! Оградите меня от хулигана! Избавьте меня от...
   Я отодвинул его, протиснулся мимо старшины и Сандры в каюту.  Джеренс
Бранстэд с диким блеском в глазах приплясывал на куче лохмотьев.  В  них
превратились вещи из гардероба  мистера  Раджни.  В  зубах  этот  дикарь
держал рваную рубаху врага. Едва я вошел, наследник плантации метнул мне
в голову ревущий магнитофончик. Я  нырнул,  столкнулся  с  опешившей  от
неожиданности Сандрой. Потеряв равновесие, мы оба упали на пол.
   Багровый от ярости  и  смущения,  я  выполз  из  распроклятой  каюты,
вскочил, захлопнул дверь и скомандовал:
   - Разойтись! Всем! Немедленно! - Дальше орать я  не  мог.  Нелегко  с
одним легким выдерживать подобные испытания. Наконец я отдышался:
   - Чем Раджни так огорчил Джеренса?
   - Огорчил? - осклабилась  инженер.  -  Мне  кажется,  это  не  совсем
подходящее слово. - Сандра одернула  жакет,  отряхнула  брюки.  В  дверь
изнутри ударило что-то тяжелое, грохнулось  на  пол.  -  Мы  с  мистером
Торресом справимся сами, а вам лучше держаться подальше.
   - Только не злоупотребляйте дубинкой, мистер  Торрес,  -  буркнул  я,
отходя в сторону, хотя сам готов был свернуть Джеренсу шею.
   - Есть, сэр. - На всякий  случай  Торрес  отдал  дубинку  мне.  -  Вы
готовы, инженер?
   Сандра кивнула.  Старшина,  пригнувшись,  ринулся  в  дверь,  за  ним
Сандра. Вопли, визги,  недолгая  возня,  тишина.  Я  осторожно  просунул
голову в дверь. Джеренс лежал, распятый,  на  полу.  Торрес  держал  ему
ноги, инженер Аркин - руки.
   Джеренс снова начал визжать,  но  Сандра  влепила  ему  пару  звонких
затрещин. Он притих. Его перевернули ниц, заломили за спину руки, надели
наручники. Сражение закончилось, победили силы порядка.
   - Что с ним делать, сэр? - спросила Сандра.
   - В карцер его! Воющего Джеренса увели.
   -  Где  мне  теперь  жить?!  -  снова  заголосил  Сулиман  Раджни.  -
Посмотрите, что он наделал! Я подам на него в суд!  Пусть  он  возместит
мне ущерб! Сломал мой компьютер! Он...
   Я подошел к  каким-то  чудом  уцелевшему  телефону,  вызвал  эконома.
Стенания Раджни не прекращались, пока не пришли Сандра, Торрес и  эконом
Резик.
   - Мистер Раджни, составите с мистером Резиком перечень утраченного. А
вы,  мистер  Торрес,  обыщите  каюту.  Возможно,  в  ней  еще   остались
наркотики, - приказал я.
   - Есть, сэр.
   Я развернулся и направился на капитанский мостик.
   На следующий день, поглядывая на экран телевизора  и  вполуха  слушая
щебетанье Анни, я мучительно размышлял - как быть  с  Джеренсом?  В  его
каюте нашли две ампулы с "дурью".
   - В голубом пиджачке она была лучше, зря  Рэйф  сорвал  его.  -  Анни
комментировала какой-то дурацкий фильм. - Да ты меня не слушаешь!
   - Слушаю, дорогая. - Я обнял ее за талию. - Могу повторить: Рэйф снял
голубой пиджачок. Мне надо решить, что делать с Джеренсом.
   - Правильно сделал,  что  разодрал  тряпки  Раджни.  Я  бы  тоже  так
сделала.
   - Все гораздо хуже. - Незаконное хранение, а тем  более  употребление
наркотиков на  борту  корабля  является  тяжким  преступлением.  За  это
Джеренса упекут в колонию усиленного режима. Времена, когда к наркотикам
относились терпимо,  давно  канули  в  Лету.  Теперь  за  одно  лишь  их
употребление дают огромные сроки. А я обещал Хармону ограждать  Джеренса
от опасностей. Значит ли это, что я должен замять дело с наркотиками?
   Смотреть сквозь пальцы на уголовное преступление? Немыслимо!
   - Надо разобраться с ним, как делают  беспризорники,  -  посоветовала
Анни. - Пусть несколько больших солдат затащат его в  тихую  комнатку  и
хорошенько побьют. Тогда он будет как шелковый.
   Я содрогнулся. Впрочем, так поступают  не  только  беспризорники.  По
слухам, подобные нравы бытовали на многих кораблях.
   Пусть пока охладится в карцере, а там видно будет, решил я.
   Прошла неделя. Сидеть дни напролет в  каюте  перед  телевизором  моей
жене было невыносимо скучно, поэтому я решил  завести  знакомства  среди
пассажиров, чтобы ей  было  с  кем  поговорить.  Но  у  меня  ничего  не
получалось - большинство пассажиров  относились  к  нам  с  нескрываемым
презрением. Я так и не понял, чем оно было вызвано - моими  злодействами
или низким происхождением Анни.
   По  воскресеньям  мне  приходилось  разбираться  с  особо   злостными
нарушителями дисциплины. Обычно это были солдаты, но однажды я  встретил
в списке нарушителей гардемарина Росса.
   - Что он натворил? - спросил я у Кана.
   - Избил мистера Фуэнтеса в комнате  отдыха.  Когда  я  случайно  туда
заглянул, Фуэнтес уже лежал на полу. Ему я тоже дал шесть нарядов.
   Несомненно, они подрались из-за меня.
   - Вы  спровоцировали  мистера  Росса  своим  собственным  поведением.
Вычеркните   его   из   списка.   Нельзя   относиться   к    подчиненным
требовательнее, чем к себе.
   - Зато вы являетесь образцом для подражания, - съязвил Кан.
   - Вычеркните мистера Росса из списка!
   - Но капитан не должен позволять гардемаринам...
   - Мистер Кан, покиньте капитанский мостик!  Гневно  сверкая  глазами,
Кан все-таки подчинился.
   - Есть, сэр. - Он вышел. Настала блаженная тишина.
   Презрение корабля  -  и  пассажиров,  и  экипажа  -  становилось  все
тягостнее. Все чаще меня точила мысль - пора в отставку. Все будут  рады
от меня избавиться.
   Через час в дверь постучали. Вошел Брэм Стейнер, небрежно козырнул.
   - Я говорил с Джефом Каном, - сообщил он. -  Он  готов  соблюдать  по
отношению к вам офицерскую  вежливость,  если,  конечно,  вы  не  будете
доводить его до белого каления. Он раскаивается  в  своем  поступке,  но
ради поддержания дисциплины мы просим вас оставить гардемарина  Росса  в
списке.
   - Хорошо. Согласен.
   - Прошу вас отстранить меня от служебных обязанностей.
   - Почему?! - Я был потрясен. Разумеется, командир корабля имеет право
отстранить любого офицера, и тогда он  станет  простым  пассажиром.  При
этом прерывается офицерский стаж, поэтому  отстранение  является  тяжким
наказанием.
   Лицо Стейнера окаменело.
   - Капитан, в отличие от Кана, я не могу  заставить  себя  подчиняться
вам, не показывая своего истинного отношения.
   - А если я откажу?
   - Тогда я буду выполнять  свои  обязанности  столько,  сколько  смогу
выдержать.
   Вот к чему привела моя ложь! Может быть, рассказать им всю правду?
   - Мистер Стейнер, Вакс...
   - Не смейте произносить его имя! - выпалил он, побледнел,  но  быстро
взял себя в руки. - Извините.
   - Уходите.
   - Есть, сэр. Вы удовлетворите мою просьбу об отстранении?
   - Вон отсюда!
   Опять я остался в одиночестве,  в  гробовой  тишине.  Разбирательство
проходило на капитанском мостике. Росс взял всю вину на себя.
   - Чем мистер Фуэнтес вас обидел? - спросил я.
   - Ничем, сэр.
   - Бортовой журнал свидетельствует,  что  под  командованием  капитана
Хольцера таких срывов у вас не случалось, - настаивал я. - Что с тех пор
изменилось?
   - Не имею понятия, сэр, - с подчеркнутым презрением процедил Росс.
   Одна дерзость - когда он назвал меня  убийцей  -  сошла  ему  с  рук,
вторую прощать нельзя.
   - Отправляйтесь к лейтенанту Стейнеру и передайте ему от меня привет.
Буду посылать вас на порку до тех пор, пока не образумитесь,  -  холодно
сказал я.
   - Мне уже восемнадцать! - в отчаянии воскликнул он.
   - Но ведете вы себя, как кадет первого курса Академии. Идите.
   - Есть, сэр. - Подавив  негодование,  Росс  отдал  честь,  повернулся
кругом и вышел.
   Это послужит ему хорошим уроком. Военная служба -  не  самое  удачное
место для демонстрации амбиций.
   Порядок среди  гардемаринов  был  обязан  поддерживать  Толливер,  но
теперь настало время вмешаться и мне. Я  вызвал  Толливера  и  Фуэнтеса.
Когда они встали  передо  мной  навытяжку,  я  не  стал  давать  команды
"вольно", грозно насупился на Фуэнтеса и строго спросил:
   - За что вам дали шесть нарядов?
   - За грубость по отношению к мистеру Россу, сэр, -  отчеканил  Рикки,
краснея.
   - Чем вы его оскорбили?
   - Пожалуйста, сэр, можно я не буду отвечать?
   - Еще один наряд за неподчинение, мистер Фуэнтес.  Чем  вы  оскорбили
мистера Росса?
   - Извините, сэр. Он сказал мне,  что  у  меня  не  правильно  завязан
галстук, а я сказал ему, что теперь это его не касается.
   Я попытался поймать взгляд  Толливера,  но  он  смотрел  прямо  перед
собой. Выражение его лица было непроницаемым.
   -  Если  ваше  поведение,  мистер  Фуэнтес,  еще  раз  привлечет  мое
внимание, я выпорю вас сам. Идите. - Дверь за ним закрылась.  Я  сердито
посмотрел на Толливера. - Итак?
   - Это вопрос? - холодно спросил он.
   - Не выводите меня из терпения! Что, черт возьми, происходит?!
   - Рикки пытался выяснить,  на  какое  расстояние  он  сможет  пихнуть
Росса. Это их дело, я не вмешивался.
   - Вольно. - Я отвернулся и произнес, обращаясь к темному экрану:
   - Жаль.
   Потянулись напряженные секунды молчания. Первым не выдержал Толливер.
   - Что вы хотите сказать, сэр?
   - Я терплю вас, Эдгар, потому что заслужил такое наказание. А вот они
не заслужили.
   - Не понимаю, о чем идет речь.
   - Когда полет закончится, вы увидите свою мечту наяву: меня поведут в
наручниках. Моя карьера закончена, как и моя жизнь.
   -  Моя  карьера  тоже   сломана.   Кому   нужен   бывший   лейтенант,
разжалованный в гардемарины?
   - Речь не о нас. Что будет с этими парнями, которыми  вы  руководите?
Их жалко.
   Толливер мрачно молчал. Я развернул к нему свое кресло.
   - Скажите, что вы чувствовали в тот день, когда стали лейтенантом?  -
спросил я.
   - Это  не  передать  словами,  -  горько  усмехнулся  он.  -  То  был
счастливейший день моей жизни.
   - А они никогда не испытают этого счастья.
   - Почему? У них все еще впереди, со временем...
   - Они не станут лейтенантами, если будут подражать вам!
   - А вы достойный командир? Вы взорвали станцию, а что толку? Рыбы все
равно нападут на Надежду.
   - Бог с вами, что вы несете? Когда мы улетали, там не было  ни  одной
рыбы!
   - Тогда - не было.
   Что, если Толливер прав? Неужели я совершил это ужасное  преступление
напрасно? Какой кошмар!
   - Я не прощу вам этого, - продолжал Толливер, - но я хотя бы  понимаю
ваши мотивы, а Кан, Стейнер и Росс не понимают. Я знаю, что  вы  солгали
им насчет Вакса.
   - Это не ваше дело. - Я отвернулся к дисплею, как бы случайным жестом
незаметно смахнул предательские слезы. Неужели взрыв был напрасен?
   - А что касается гардемаринов... Я попробую, сэр.
   - Спасибо, Эдгар.
   Мы сидели в тишине. Мне трудно было говорить, меня терзали сомнения.
   - Разрешите идти, сэр? - наконец спросил Толливер.
   - Конечно.
   Он встал, козырнул, пошел, но задержался у двери, спросил:
   - Почему вы позволяете им так относиться к вам?
   - Кому? - тупо спросил я.
   - Всем офицерам. Они даже не пытаются скрывать своего презрения.
   - Они имеют право меня презирать.
   - Вы командир корабля! Наведите порядок!
   - Прикажете начать прямо сейчас? С вас? Он горько улыбнулся. Я махнул
рукой - уходи, не трави душу.
   Наконец моя вахта на капитанском мостике закончилась. Я уговорил Анни
пойти в пассажирскую столовую. После ужина и бессодержательной  болтовни
с пассажирами, не побрезговавшими сесть за мой стол, я проводил  Анни  в
комнату отдыха, а сам пошел в карцер. Он не охранялся, потому что  кроме
Джеренса там никого не было. Я набрал код  на  замке,  вошел.  Мальчишка
сидел на полу, хотя в камере были и стул, и кровать.
   - Ну как, прошла дурь? - поинтересовался я.
   - Я уже месяц тут сижу, выпустите, - начал канючить Джеренс.
   - Не месяц, а неделю. - Я сел на стул. - Что с тобой делать?
   - Ничего.
   - Зачем ты так?
   - Что "так"?
   - Принимаешь наркотики.
   - Да просто.
   - Ты становишься наркоманом. Неужели тебе наплевать на самого себя?
   - Разве это жизнь? Не хочу быть  плантатором!  Ненавижу  плантаторов,
ненавижу вас, ненавижу всех!
   - Капитан, - раздался из настенного динамика голос Аркин, - лейтенант
Кан просит вас зайти к нему в каюту! Срочно!
   Проклятье! Даже в карцере нет покоя! Я поспешил на первый  уровень  в
каюту, где жили Кан и Алекс. Дверь была распахнута настежь. На  кровати,
обхватив голову руками, сидел Алекс. Кан молча показал мне  на  веревку,
привязанную к креплению люстры. Под петлей стоял стул.
   - О Господи, прости его, - прошептал я.
   - Я вернулся за дискетой... Мистер Тамаров стоял на стуле, - сбивчиво
рассказывал Кан.
   - Алекс, зачем ты это сделал? Почему не пришел  ко  мне?  Я  бы  тебе
помог...
   -  Не  нужны  мне  твои  подачки!  Только  я  начал   осваиваться   в
Сентралтауне, учиться  работать  на  компьютерах,  как  ты  забрал  меня
оттуда. Кончится полет, и кому я там, на Земле,  буду  нужен?  Что  буду
делать? Кем работать? Я ни на что не годен.
   - Алекс, я устрою тебя, все будет хорошо.
   - Не нужна мне твоя благотворительность!
   - Это не благотворительность. Алекс умолк, угрюмо  уставился  в  пол.
Наступила неловкая тишина.
   - Отведите его в лазарет, - попросил я Кана, - я  сейчас  же  позвоню
доктору Заресу и все ему объясню.
   Когда они вышли, я закрыл дверь и снял трубку.
   Через пару часов я вспомнил о прерванной беседе с Джеренсом, пошел  в
карцер. Джеренс все так же сидел на полу.
   - Что там стряслось? - вяло поинтересовался он.
   - Не твое дело.
   - Вы прямо как мой папаша, - огрызнулся он.
   - Не смей так говорить о своем отце!
   - Простите, погорячился, когда сказал, что ненавижу вас.
   - Спасибо. Джеренс, твой отец просил меня позаботиться о тебе,  но  я
не знаю, как это сделать.
   - Не надо обо мне заботиться. Мне уже четырнадцать лет.
   - Где ты достал наркотики?
   - Из рюкзака, - ехидно ухмыльнулся он. -  Вы  же  не  догадались  его
проверить.
   - Верно, не догадался. Моя голова была  забита  всякой  ерундой:  как
уничтожить проклятых рыб, как взорвать орбитальную станцию!
   - Простите, что так получилось, я доставил вам много  хлопот.  Мистер
Сифорт, вы вернете меня на Надежду?
   - Конечно. - Я поморщился от боли в челюсти.
   - Жаль. Как это скучно, всю жизнь копаться в земле! Если б вы  знали,
как я ненавижу плантации!
   - А что ты любишь?
   - Ничего. Впрочем, есть одна вещь... - Он поднял на меня взгляд. -  А
не будете смеяться?
   - Не буду.
   - Мистер Сифорт, я хочу быть гардемарином, как Дерек Кэрр.
   - Чушь какая, - невольно улыбнулся я, но,  заметив  обиженный  взгляд
Джеренса, тут же спохватился:
   - Я не смеюсь, Джеренс. Понимаеш