емыслимо.
Я тяжко вздохнул и побрел дальше.
   Наконец  я  вполз  в  электромобиль.  Толливер  повел  его  к  руинам
кафедрального собора. В дороге мне в голову  пришла  мысль,  что,  может
быть, это даже хорошо, что мы с Анни снова обретем друг  друга  на  этом
святом месте, где я перед Богом поклялся любить и уважать Анни Уэллс  до
гробовой доски. Конечно, ее неверность ранила мою душу так, что никакими
словами не выразить, но все это в  прошлом.  Эдди  Босс  уже  далеко.  Я
восстановлю разрушенное, выполню свой долг.
   Толливер резко тормознул перед очередным завалом:
   - Осторожнее, - проворчал я сквозь маску. После откровенной беседы  с
плантаторами мне было не по себе. Их осведомленность  потрясла  меня  до
глубины души. Очевидно, Мантье и его сообщники тоже знают о нас  гораздо
больше, чем я подозревал. Значит, надо быть с ними крайне осторожным.
   За окном электромобиля проносились руины, потом парк, и в этот момент
по рации доложили:
   - Сэр, докладывает Трапп. Из штаба  орбитальной  станции  только  что
сообщили о столкновении корабля "Веллингтон" с рыбой.
   - Когда это произошло?
   - Видимо, несколько минут назад.  Рыба  вынырнула  у  самого  корпуса
"Веллингтона". К счастью, его экипаж находился в  полной  боеготовности,
поэтому им удалось сразу зажарить рыбу лазерами.
   - Хорошо. - Вдруг меня кольнула мысль: почему  экипаж  был  в  полной
боевой готовности? Ведь люди не могут много  дней  подряд  круглосуточно
находиться на боевых постах. - Значит, экипаж был готов к встрече?
   -  Так  точно,  сэр.  Капитан  Стирс  держит  свой  экипаж  в  полной
боеготовности с момента нападения рыб на Сентралтаун.
   - Боже мой! - воскликнул я. Как  люди  такое  выдерживают?!  Наверно,
валятся от усталости. Столько дней  практически  без  сна!  Зато  спасли
корабль. Молодцы! - Больше рыбы не появлялись?
   - Пока нет, сэр. Мне показалось, что  вам  будет  интересно  об  этом
узнать, вот я и сообщил.
   - Правильно.
   На этом разговор закончился.
   Широкая авеню перед кафедральным собором  Церкви  Воссоединения  была
завалена обломками зданий. Расчистить на ней успели лишь  узкую  полосу,
по которой Толливеру удалось подъехать почти к самому входу  разрушенной
церкви. Я осмотрелся - Анни нигде не было. Наверно, мы рано приехали.
   - Ждите здесь, - приказал я Алексу и Толливеру,  вылезая  из  машины.
Мне хотелось встретиться с Анни наедине.
   - Вы уверены, что дойдете? - заботливо спросил Тол-ливер.
   Я повернулся к нему, чтобы разразиться бранью,  но  вдруг  сообразил,
что ругать его не за что.
   - Да, - буркнул я и потащился к церкви, волоча за собой  баллон.  Мне
хотелось предстать перед Анни без маски, но жить  хотелось  еще  больше.
Свод церкви был обрушен вместе с двумя  шпилями.  Я  встал  у  уцелевшей
стены и принялся ждать, то и дело посматривая на часы. Метрах в десяти в
электромобиле терпеливо ждали Алекс и Эдгар Толливер.
   Как быть  с  Толливером?  Конечно,  мы  воспитаны  в  жестких  рамках
армейской дисциплины, она въелась нам в плоть и кровь, но  есть  ведь  и
здравый смысл. Разжалование Толливера  в  гардемарины,  справедливое  по
уставу, даже в нашей среде не может считаться нормой.
   Я отколупнул от растрескавшейся стены камушек,  хмуро  вертел  его  в
руках, а мысли  мои  неотвязно  возвращались  к  Толливеру.  Напрасно  я
обошелся с ним так жестоко. Но ведь надо было его наказать за  нарушение
закона.
   Когда же придет Анни? Я в нетерпении бродил у  руин.  Обитая  железом
дверь косо висела на одной петле. В нефе храма валялись  битые  кирпичи,
разбитые в щепки церковные скамьи. Мы с Анни венчались в северном  нефе.
Кажется, он где-то слева. Я проскользнул в приоткрытую дверь.
   За грудами обломков виднелась  часть  алтаря.  Я  едва  удержался  от
коленопреклонения, побрел дальше, припоминая расположение  нашего  нефа.
Смогу ли я туда пробраться?
   Вход в боковой неф был  завален  упавшими  балками,  но  я  обнаружил
пролом, вошел, осторожно ступая по каменному полу. Сколько сил,  сколько
веры, сколько благоговения было вложено  в  это  величественное  здание!
Когда с рыбами будет покончено, Божий храм восстановят в прежней  красе.
Я тоже внесу свою лепту.
   Нет, меня отзовут на Землю. Восстанавливать храм будут без меня. Даже
если бы я  смог  поучаствовать  в  этом  богоугодном  деле,  моя  помощь
осквернила бы святыню. Слишком велики мои грехи, слишком  нечисты  руки.
Господь не позволит мне марать Его Церковь. И сам  я  не  пойду  на  это
святотатство.
   Сжимая баллон, я пробрался через руины к  алтарю.  Даже  разрушенное,
святое место остается святым, и относиться  к  нему  следует  с  должным
почтением.
   - Зря ты пришел.
   Я вздрогнул, лихорадочно осмотрелся, заметил Анни. Она сидела в  тени
на большом камне, упавшем откуда-то с высоты.
   - Я плохо смотрюсь, - объяснила она, видимо, очень  волнуясь,  потому
что произношение ее было ужасным. Платье  было  грязным,  изорванным.  -
Видишь, какие лоскутья?
   - Анни. - Сорвав маску,  я  перешагивал  через  обломки,  споткнулся,
упал.
   - Я ходила в наш  дом  делать  лицо,  как  Аманда  бывало,  много  не
красилась, но стало лучше малость. - Ее руки суетливо старались прикрыть
дыры на платье. - Я носила рубиновое ожерелье,  Никки.  Я  берегла  его,
очень берегла все время, я знала, ты хочешь видеть меня на шее с ним.
   Я с трудом поднялся, задыхался, но мне было не до собственных хворей.
   - Анни, что с тобой сделали?
   - Рубины взяли, - показала она  на  шею.  Помада  на  ее  губах  была
смешана с грязью.
   - Анни! - Пошатываясь, я пробирался по острым осколкам, вздымая пыль,
клубящуюся в снопе света.
   - Гляди, что с платьем! -  всхлипнула  она.  -  Какое  было  хорошее,
Никки. Я говорила им, где я возьму другой  платье,  когда  все  магазины
побиты?
   Я  заметил  огромный  синяк  в   пол-лица,   слегка   замаскированный
косметикой. Такие кровоподтеки бывают от удара  прикладом.  Я  попытался
обнять ее, но она высвободилась.
   - Так старалась смотреться хорошо перед тобой, - причитала она сквозь
слезы.
   Я потянул ее к выходу, пытаясь поднять, хотя бы сдвинуть с места,  но
наступил на что-то скользкое. Оказалось, на чью-то  руку.  Присмотрелся:
труп  с  разбитой  головой,  лужа  крови,  пропитавшей  обломки  камней.
Господи!
   Я задыхался.  Треснувшие,  выщербленные  стены  окрашивались  кровью,
темнели. Теряя сознание, я успел нащупать маску, надеть  ее.  Стало  как
будто легче.
   - Тебе тоже плохо, Никки? - Испачканной сажей рукой  она  провела  по
моей маске.
   - Это пройдет. - Я взял ее за руку,  стараясь  не  замечать  страшных
шрамов на соблазнительных когда-то ногах. - Пошли, Анни. Я отвезу тебя в
клинику.
   - Не хочу, не буду. - Не вставая, она  оправила  задравшееся  платье,
разгладила складки, смущенно прикрывая рубцы.
   - Тебе надо показаться доктору, - умолял я, снова пытаясь поднять ее,
но она не вставала.
   - Все в норме, - хихикнула она. - Их было  много.  Большие.  Скучаем,
девушка? Ща повеселимся. - Ее  руки  судорожно  заметались  по  обрывкам
платья. - Не беги, шалава. Поди сюда. Не рыпайся. Царапается.  Во  сука,
расцарапала всю харю!
   - Пожалуйста! Пошли! - взвыл я, пытаясь заглушить  ее  бред,  рвавший
мне душу на части.
   - Не трогай ожерелье, миста, пожалуйста. Я отдамся. Только не  трогай
сокровище Никки! Эй! Не трогать! - вскрикнула она, потирая красный рубец
на шее.
   - Анни... - прохрипел  я.  Сознание  туманилось.  -  Я  не  дойду  до
машины... Помоги... - Я оперся на ее плечо.
   Ее отсутствующий взгляд остановился на мне. Медленно-медленно  в  нем
затеплилось возвращение к реальности.
   - Никки, почему маска? Ты болен. Я не заботилась о  тебе.  Ничего.  -
Она встала с камня. - Пошли. Три гада убежали потом. Опасности нет.
   - Пожалуйста, помоги. - Осторожно, боясь повиснуть на ней, я все-таки
опирался на ее руку. Спотыкаясь, мы с трудом продвигались к выходу. Анни
хромала  в  одной  туфле.  Господи,  прокляни  этих  подонков   навечно.
Пожалуйста, Господи. Ничего не прошу для себя. Прокляни их ради нее.
   Наконец  мы  выбрались  на  улицу.  Алекс  и   Толливер,   увлеченные
разговором в машине, не замечали нас, а у меня не было сил позвать их на
помощь. Анни щурилась от яркого света, руки ее хаотично сновали, пытаясь
прикрыть сразу все лохмотья.
   - Еще несколько шагов, лапочка, - прошептал я.  Но  она  остановилась
как вкопанная. Я кое-как дотащился  до  электромобиля,  повис  на  ручке
дверцы, стукнул в окошко:
   - Открыть дверь. Выйти.
   Алекс обернулся, заметил меня, в  ужасе  посмотрел  мимо,  туда,  где
стояла Анни, выскочил наружу, бросился к ней, протягивая руку.
   Анни душераздирающе завизжала.
   Я лежал на кушетке.  Доктор  Абуд  выключил  аппарат  ультразвукового
зондирования, объявил результат:
   - Пневмония ослабла. Возможно, удастся обойтись без удаления легкого.
   - Меня больше интересует Анни. Что с ней? - нетерпеливо спросил я.
   - Ваше состояние хуже, - строго сказал он, но, заметив  мой  свирепый
взгляд, смягчился, - Мы  дали  ей  успокоительного,  капитан.  Серьезных
повреждений у нее не  обнаружено,  лишь  синяки  и  относительно  легкие
порезы.
   - Но ведь ее...
   - Знаю. Групповое изнасилование.  Некоторое  время  она  будет  очень
болезненно переживать случившееся.
   - А как у нее с... рассудком... - Я нервно сжимал  баллон,  не  зная,
куда деть руки.
   - Такое не проходит бесследно. Ей нужен покой, заботливое  отношение.
Это все, что я могу порекомендовать на этой стадии.
   - Одному Богу известно, что ей пришлось пережить. Я  нашел  ее  возле
трупа.
   - Ей еще повезло, ведь ее могли убить.
   - Я прикончу их, как только найду, - прохрипел я, вставая.
   - Конечно. - Доктор Абуд мягко толкнул меня обратно на кушетку. -  На
вашем месте так поступил бы каждый. Но сейчас у вас нет  сил  заниматься
их поисками.
   Я отдышался, попытался сосредоточиться.
   - Скажите, доктор, она сможет их опознать?
   - Не знаю. Наша психика имеет защитный механизм, который  стирает  из
памяти то, что мы не можем пережить.
   Конечно, во всем виноват я. Нельзя было  оставлять  Анни  одну,  а  я
отослал прочь Эдди Босса и не удосужился найти ему замену. Эдди  защитил
бы Анни от целой банды насильников.
   Мои кулаки сжались.
   - Уйдите. Мне надо побыть одному, - попросил я. - Пожалуйста.
   Доктор ушел. Я вцепился в кушетку, пытаясь держать себя в руках. Увы!
Я не выдержал, разрыдался.
   Анни...
   Что они с тобой сотворили?
 
Часть III 
Апрель, год 2200-й от Рождества Христова 
 
14 
 
   Время шло. Я выздоравливал и  уже  по  несколько  часов  в  день  мог
обходиться  без  маски.  Даже  осторожный  доктор  Абуд   был   настроен
оптимистически. Он предположил, что,  возможно,  мне  удастся  сохранить
легкое. Против ежедневных визитов в клинику  я  не  возражал,  ведь  там
лежала Анни, и я проводил с ней все свободное время.
   Немногочисленный   штат   Адмиралтейства   исполнял    мои    приказы
беспрекословно. Я слыл  вздорным  командиром,  и  моего  гнева  боялись.
Временами моя суровость доводила беднягу Берзеля до  слез.  Я  кипятился
пуще прежнего и едва сдерживался, чтобы снова не послать его на порку. Я
лаял на лейтенантов, являвшихся ко мне с докладами,  по-прежнему  травил
Толливера. Даже своего старого друга Алекса я иногда  вгонял  в  краску.
После  моих  злых  придирок  и  беспричинных  приступов   бешенства   он
подавленно молчал.
   Анни стала замкнутой, подолгу  лежала  уткнувшись  лицом  в  подушку,
порой беззвучно плакала. Я молча сидел рядом и  держал  ее  за  руку.  О
кафедральном соборе Анни не обмолвилась ни разу.
   Однажды  после  такого  визита  в  клинику  мне   доложили,   что   в
Адмиралтейство с орбиты звонил адмирал Де Марне. Меня охватила ярость. Я
орал на дежурного лейтенанта Энтона, пока не выбился  из  сил,  распекая
его за то, что тот не соединил меня с адмиралом, хотя не беспокоить меня
попросил сам Де Марне.
   Следующий  звонок  адмирала  застал  меня  спящим  в  конференц-зале.
Конечно, я сразу проснулся и прогнал Берзеля, принесшего мне рацию.
   - Как самочувствие, Сифорт? - поинтересовался Де Марне.
   - Выздоравливаю, сэр, - доложил я.
   - Кажется, стало потише. Возможно, я пошлю кого-нибудь вниз  тебе  на
замену.
   - Как вам будет угодно, сэр, - Против  замены  я  не  возражал.  Ведь
тогда я смогу больше времени проводить с Анни.
   - Правда, ночью "Гиберния" как будто бы видела рыбу.
   - Как будто, сэр? - удивился я. - Что за странная формулировка?
   - Если рыба и появлялась, то очень далеко, где-то на границе  радиуса
действия следящей  аппаратуры.  При  первом  же  подозрительном  сигнале
"Гиберния" приступила к  более  тщательным  наблюдениям,  но  ничего  не
обнаружила.
   - А... Вот оно что... - Странно, зачем тогда адмирал говорит  мне  об
этом?
   - Мне кажется, я должен вернуть вниз  своих  людей.  Долго  сохранять
теперешнее положение нельзя, местные жители могут заподозрить неладное.
   - Конечно, сэр. - Я затаил дыхание.
   - Они уже интересовались?
   - Да, сэр, двое плантаторов.
   - Недолго они будут верить  твоим  отговоркам,  -  быстро  сказал  Де
Марне, словно давно готовился к такому повороту. - Затягивать не  будем,
еще неделька - и все. Если за это время рыбы не нападут, я перенесу свой
штаб в Адмиралтейство. А пока шаттлы летать не будут. Мы ведь не  знаем,
чувствуют их рыбы или нет.
   - Так точно, сэр. - А что еще я мог ответить?
   - Присылать тебе замену всего на неделю не стоит,  так  что  оставляю
пока тебя в Адмиралтействе главным.
   - Есть, сэр.
   - Как поживает Берзель?
   - Э... Хорошо, сэр. - Конечно, это было не правдой.
   - Не мучай его, он мне особенно дорог. Мы с его отцом старые друзья.
   - Есть, сэр.
   - Отошли его ко мне на станцию первым же шаттлом.  Я  ни  за  что  не
послал бы  его  вниз,  но  больше  не  нашел  человека,  которому  можно
полностью доверять.
   - Есть, сэр. - А я с этим мальчишкой был  так  жесток!  Близится  час
расплаты.
   - Хорошо. - На этом адмирал отсоединился.
   Доктор Абуд выпрямился, сцепил ладони на затылке, потянулся, разминая
затекшую спину.
   - До чего же тут низкие столы! - проворчал он. - Знаете,  Сифорт,  мы
больше ничего не можем для нее сделать. Ей нужна забота, ласка, домашний
уют.
   - Я найду квартиру, - с готовностью выпалил я.
   - Ваша прежняя разрушена? Попробуйте обратиться в жилищную  комиссию,
она находится во временном Сити-Холле. Может, они пойдут вам навстречу.
   - Спасибо. Могу я теперь обходиться без маски?
   - Нет, конечно. Спите в ней,  да  и  днем  надевайте  почаще.  Тогда,
возможно, выздоровеете.
   - Спасибо, что обнадежили, - съязвил я.
   - Я же еще неделю назад предупреждал вас, что от этого легкого  лучше
избавиться. Вернетесь на Землю, там вам вставят новое.
   - Дайте мне еще неделю на размышление.
   - Почему  именно  неделю?  -  вдруг  заинтересовался  доктор.  -  Что
случится через неделю?
   - Ничего, - поспешно ответил я. - Просто через  неделю  станет  ясно,
выкарабкаюсь я или нет.
   - Тогда постоянно держите наготове вертолет,  капитан.  -  Он  встал,
собираясь уходить. - При ухудшении немедленно летите к нам.
   Легко сказать - "летите"! Сперва  я  рассчитывал,  что  с  окончанием
спасательных работ наши вертолеты освободятся. Но транспорта не хватало,
и местная администрация привлекла их  для  перевозки  пассажиров.  Слава
богу, Толливеру удалось найти среди руин относительно  краткий  путь  от
Адмиралтейства до клиники.
   Из клиники лейтенант повез меня в Сити-Холл  -  уцелевшее  здание  на
окраине города, где временно расположились городские власти  и  жилищная
комиссия. Там записали мою фамилию и обещали помочь.
   - Теперь в Адмиралтейство, - приказал я Толливеру.
   - Есть, сэр.
   До Адмиралтейства надо было добираться через весь город, но  напрямую
сквозь руины пробраться было нельзя, поэтому пришлось ехать в  обход.  Я
снова пожалел, что у меня нет вертолета, и вдруг вспомнил о  винтокрылой
машине, любезно  предложенной  Лаурой  Трифорт.  Странная  она  какая-то
женщина: в деловых беседах, задевающих будущее ее планеты, Лаура  тверда
и часто бывает резкой, а в остальных случаях, особенно когда речь идет о
здоровье, Лаура - само воплощение доброты.
   Я сидел на заднем сиденье. Машину вел Толливер. На дороге то  и  дело
встречались электромобили, а я не люблю сидеть за рулем при  интенсивном
движении. Толливер, конечно, знал, что мне хочется быстрее  пробиться  к
Адмиралтейству, и пытался ехать  с  предельно  возможной  скоростью,  но
дорога была слишком узкой, а впереди болтался какой-то тихоход.  Наконец
Толливер улучил момент, когда дорога чуть расширилась, и пошел на обгон.
Когда наш электромобиль поравнялся с "тихоходом", я  рассеянно  взглянул
на водителя. Тот тоже глянул на меня и вдруг отвернулся.  Что-то  в  его
облике мне показалось знакомым. Кто же это? И тут меня озарило.
   - Стоп! - заорал я. Толливер ударил по тормозам.
   - Что случилось, сэр?
   Оставшаяся позади машина резко свернула в боковую улицу.
   - Мантье! Это Мантье! - вопил я.
   - Какой Мантье? Плантатор? - спокойно поинтересовался Толливер.
   - За ним! Быстро! - Я так крутанулся к заднему стеклу, что  трахнулся
головой о крышу.
   Толливер бросился в погоню, но машина  Мантье  уже  успела  вырваться
вперед на пару кварталов.
   - Догонишь?
   - Попробую, сэр, - ответил Толливер, не отрывая  глаз  от  дороги.  -
Дотянетесь до рации?
   - Рация? Конечно! - Черт возьми, как же я сам до этого не  допер?!  Я
лихорадочно соединился  с  Адмиралтейством.  -  Адмиралтейство!  Говорит
Сифорт!
   Через бесконечное мгновенье послышался ответ:
   - Гардемарин Вильсон слушает, сэр.
   - Лейтенанта Энтона, живо!
   - Есть, сэр!
   Пауза. Мантье свернул на другую улицу.
   - Энтон, сэр, - ожила наконец рация.
   - Мы гонимся за Мантье!
   - Гонитесь?
   - Едем на электромобиле! - уточнил я с досадой. - Свяжитесь со  всеми
нашими вертолетами! Немедленно! Пусть местные власти  тоже  помогут!  Мы
находимся... тут... Черт возьми, Толливер, где мы?
   - На север по Черчиллю, - подсказал Толливер.
   - Мы движемся на север по улице Черчилля, - повторил я в микрофон,  -
отъехали с километр от... ну, это... от улицы, по которой надо  ехать  в
новый Сити-Холл.
   - Есть, сэр. Вас понял. Что должны делать вертолеты? -  тупо  спросил
Энтон.
   - Схватить! Взять! - орал я в исступлении.
   - Есть, сэр. Сейчас передам приказ. Рация замолкла. Я страшно ругался
в микрофон, подскакивая вместе с машиной на колдобинах.
   - Налево! Быстрее! - завопил я Толливеру, как будто он сам не  видел,
куда свернул Мантье.
   - Не изволите ли сесть за руль сами, сэр? -  с  ядовитой  вежливостью
осведомился Толливер.
   - Что за шутки!
   - Вы располагаетесь на заднем сиденье, сэр.
   - Так что?!
   - Ничего, сэр.
   О чем он болтает, черт побери?! Но  заметив,  что  Толливер  уверенно
ведет  машину  и  настигает  Мантье,  я  немного   успокоился.   Наконец
послышался голос из рации:
   - Докладывает лейтенант Энтон, сэр. Два вертолета отправились  к  вам
на помощь. Где вы сейчас?
   - Ответь ему! - сунул  я  рацию  Толливеру.  Тот  дал  Энтону  точные
координаты, отшвырнул рацию и резко свернул за угол.
   - Черт! - Машину занесло, бросило на перевернутый грузовик.
   Визг тормозов,  удар.  Я  по  инерции  налетел  на  спинку  переднего
сиденья, Толливер - на руль.
   - Извините, сэр, -  с  дьявольским  спокойствием  произнес  Толливер,
ослабляя галстук. Кажется, этот псих лейтенант совсем  спятил!  Но  нет,
"псих"  пришел  в  норму,  снова  погнался  за  Мантье  и  даже  крикнул
человеческим голосом:
   - Смотрите!
   Я выглянул в окошко и едва не свернул шею, пытаясь взглянуть  наверх.
Отлично! Над машиной Мантье кружил вертолет. Господи, сделай  так,  чтоб
этот гад не ушел от меня! Пожал