638

     Любовь правильнее всего сравнить с горячкой: тяжесть и  длительность  и
той, и другой нимало не зависит от нашей воли.

639

     Высшее здравомыслие наименее  здравомыслящих  людей  состоит  в  умении
покорно следовать разумной указке других.

640

     Мы всегда побаиваемся показаться на глаза того, кого любим, после того,
как нам случилось приволокнуться на стороне.

641

     Должен обрести успокоение тот, у кого  хватило  мужества  признаться  в
своих проступках.


КОММЕНТАРИИ

     Наиболее полным является издание произведений Ларошфуко  в  серии  "Les
grands ecrivains de  la  France":  Oeuvres  de  La  Rochefoucauld,  nouvelle
edition revue sur les plus anciennes  impressions  et  les  autographes,  et
augmentee de morceaux inedits, des variantes, des notices,  des  notes,  des
tables ... par L.-D. Gilbert et J. Gourdault. Paris, Hachette  et  Cie,  Les
grands ecrivains de la France, 1868-1883, 3 tomes et un album.  Первый  том,
содержащий "Автопортрет", "Максимы" и "Рассуждения на разные темы", вышел  в
1868 г., второй ("Мемуары")  -  в  1874  г.,  третий  ("Корреспонденция")  и
четвертый (иконография)  -  в  1883  г.  Кроме  того,  в  1883  г.  выпущено
Приложение (Appendice) к т. I. Этот труд, предпринятый Л.-Д. Жильбером и  Ж.
Гурдо, был первым полным научным изданием произведений Ларошфуко и  послужил
основанием для последующих изданий, в том числе для последнего, дополненного
критического издания произведений Ларошфуко  в  серии  "Bibliotheque  de  la
Pleiade": Oeuvres completes de La Rochefoucauld par L. Martin-Chauffier,  J.
Marchand et R. Kanters. Paris, 1964.
     Настоящий перевод произведений Ларошфуко сделан по изданию "Les  grands
ecrivains de la France", сверенному с изданием "Bibliotheque de la Pleiade".
При составлении примечаний был использован комментарий к этим изданиям.
     Наиболее полная библиография произведений  Ларошфуко  составлена  Жаном
Маршаком  и  опубликована  в  книге:  J.  Marchand.  Bibliographie  generale
raisonnee de La Rochefoucauld. Paris, 1948.


МАКСИМЫ И МОРАЛЬНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ

     Первое издание "Максим" было опубликовано  в  1664  г.  в  Голландии  и
содержала 188  афоризмов.  Ларошфуко  расценивал  его  как  "дурную  копию".
Следующая, уже одобренная автором публикация появилась в 1665 г. в Париже  у
Клода Барбена (Reflexions ou Sentences et Maximes  morales.  A  Paris,  chez
Claude Barbin, vis-a-vis le Portail de la Sainte Chapelle, au  signe  de  la
Croix. 1665). Она состояла из 317 максим.  При  жизни  Ларошфуко  вышло  еще
четыре одобренных автором издания: в 1666 г. (302 максимы), в 1671  г.  (341
максима), в 1675 г. (413 максим), в 1678 г. (504).
     На русском языке "Максимы" Ларошфуко впервые появились  в  XVIII  в.  и
публиковались как отдельными изданиями, так  и  в  журналах.  Текст  их  был
далеко не полным. В 1908 г. афоризмы Ларошфуко были  изданы  Л.  Н.  Толстым
(Избранные мысли Лабрюйера, с  прибавлением  избранных  афоризмов  и  максим
Ларошфуко, Вовенарга и Монтескье. Перевод с франц. Г. А. Русанова  и  Л.  Н.
Толстого. Изд. "Посредник",  М.,  1908).  Наиболее  полное  русское  издание
"Максим" вышло в 1959 г. (Максимы и моральные размышления. Пер. Э. Линецкой.
Под ред. А. А. Смирнова. Гослитиздат, М.-Л., 1959). Настоящий перевод сделан
по тексту последнего авторского издания (1678), опубликованному в Сочинениях
Ларошфуко в серии "Les grand* ecrivains de la France".

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ ЧИТАТЕЛЮ

     1  ...письмо...  -  речь  идет  о  "Размышлении  по  поводу  "Максим"",
написанном Анри де Лашапель-Бессе,  суперинтендантом  строений,  искусств  и
мануфактур, и напечатанном в первом издании "Максим" (1665).
     2 Указатель - небольшой предметный указатель, очень общий, печатавшийся
в прижизненных изданиях "Максим".

МАКСИМЫ

     1 ...нашим опасениям. - Максима имеет прямую связь  с  поведением  Анны
Австрийской, которая давала Ларошфуко большие обещания, но не сдерживала  их
из-за страха перед Мазарини.
     2 ...неспособным к великому. - Обычно эту максиму  связывают  с  именем
Людовика XIII, но и узость эгоистических  претензий  друзей-фрондеров  могла
вызвать появление этого афоризма Ларошфуко.
     3 ...философов... - имеются в виду древние философы-язычники.
     4 ...уже упрочено. -  В  "Мемуарах"  Ларошфуко  говорит  о  герцоге  де
Бофоре, который, "чтобы закрепить свое возвышение,  умело  пользовался  этим
отличием..., стараясь создать впечатление, что оно уже прочно закреплено".
     5  ...выгодную  позицию.  -  Видимо,  Ларошфуко  вспоминал   примирение
заклятых врагов, которым заканчивался каждый эпизод Фронды
     6 ...только издали. - В  "Мемуарах"  мы  находим  подобные  рассуждения
относительно Ришелъе и Бофора.
     7 ...обмануть нас. - Подобная мысль была изложена ранее в "Мемуарах".
     8 ...ловушки хитреца. - Намек на герцога де Бофора, который "достаточно
искусно достигал своих целей, идя напролом" ("Мемуары").
     9 ...истинные достоинства. - Намек на герцога де Бофора, подобная мысль
высказывалась и в "Мемуарах".
     10 ...собственных проступков, - Эта максима, имеющая самый общий смысл,
связана, по мнению французских исследователей, с казнью  шевалье  де  Рогана
(1674). возглавлявшего заговор против государства.
     11 ...недостатке воли. - Намек на характер Анны Австрийской.
     12 ...он родился. - Французские  исследователи  соотносят  эту  максиму
либо с герцогом  д'Эперноном,  который  не  мог  избавиться  от  гасконского
акцента, либо с Мазарини.
     13 ...буриме... - стихотворение на заданные рифмы.
     14  ...отделаться  от  них.  -  Намек  на  Великого   Конде,   которому
предпочитали доверять командование армией, чем оставлять его при дворе.

МАКСИМЫ, НАПЕЧАТАННЫЕ ПОСМЕРТНО

     Эти максимы впервые были собраны в издании "Les grands ecrivains de  la
France" Из четырех источников: из рукописи Ларош-Гийон,  из  бумаг  Валлана,
секретаря маркизы де Сабле, из "Дополнения" к изданию Барбена  (1693)  и  из
бумаг Сент-Эвремона.

     1 ... преисподняя для женщин. - По утверждению  биографа  Сент-Эвремона
Де Мезо, эта  максима  обращена  к  Нинон  де  Ланкло  (1620-1705),  хозяйке
знаменитого вольнодумного салона.

МАКСИМЫ, ИСКЛЮЧЕННЫЕ АВТОРОМ ИЗ ПЕРВЫХ ИЗДАНИЙ

     В последнем прижизненном издании "Максим" (1678) Ларошфуко отказался ot
79 афоризмов, опубликованных в четырех  предшествующих  изданиях.  Они  были
впервые напечатаны вновь аббатом Бротье в 1789 г.
     Надо думать, что причины, по которым эти максимы  не  вошли  в  издание
1678 г, достаточно многообразны. Можно предполагать, что автор,  стремясь  к
краткости  и  ясности  своего  произведения,  избегал  повторений,   поэтому
некоторые  схожие  максимы  исключены  или  объединены  в  одну;   Ларошфуко
отказывается  от  афоризмов,  которые  прямо  или  косвенно  соотносились  с
высказываниями других авторов; наконец, он избегает максим (603, 608,  629),
которые слишком прямо намекали на какое-либо лицо или  историческое  событие
(подробнее об этом см.: М. В. Рааумовская. Из истории "Максим" Ларошфуко.  В
сб.: Вопросы творческой истории литературного произведения. Л.,  1964,  стр.
81, 89-92).

                                                           М. В. Разумовская           



   Франсуа де Ларошфуко
   Размышления на разные темы


----------------------------------------------------------------------------
     Перевод Э.Л. Линецкой
     Francois de La Rochefoucauld
     Memoires. Reflexions ou sentences et maximes morales
     Франсуа де Ларошфуко
     Мемуары. Максимы
     Издание подготовили: А.С. Бобович, Э.Л. Линецкая, М.В. Разумовская,
     Н.Я. Рыкова
     Серия "Литературные памятники"
     М., "Наука", 1993
     OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------

1. ОБ ИСТИННОМ

     Истинное свойство предмета,  явления  или  человека  не  умаляется  при
сравнении его с другим истинным же свойством, и, как бы ни  отличались  друг
от друга предметы, явления или люди, истинное в одном не умаляется  истинным
в другом. При любом различии в значительности и яркости,  они  всегда  равно
истинны, потому что это свойство неизменно и в большом и  в  малом.  Военное
искусство более значительно, благородно, блистательно,  нежели  поэтическое,
но поэт выдерживает  сравнение  с  полководцем,  равно  как  и  живописец  с
законодателем, если они истинно те, за кого себя выдают.
     Два человека могут быть не только различны, но и  прямо  противоположны
по натуре, как, скажем, Сципион {1} и Ганнибал {2} или Фабий  Максим  {3}  и
Марцелл, {4} тем не менее, поскольку свойства их  истинны,  они  выдерживают
сравнение и при этом не умаляются. Александр {5} и  Цезарь  {6}  раздаривают
царства, вдовица жертвует грош; как бы ни рознились их дары, каждый  из  них
истинно и равно щедр, ибо дарит соразмерно тому, чем обладает.
     У этого человека  несколько  истинных  свойств,  у  того  только  одно;
первый, быть может, более замечателен, ибо отличается свойствами, каких  нет
у второго, но то, в чем они оба истинны,  одинаково  замечательно  у  обоих.
Эпаминонд  {7}  был  великий  военачальник,  хороший  гражданин,   известный
философ; он достоин большего почета, чем Вергилий,  {8}  ибо  в  нем  больше
истинных свойств; но в качестве превосходного  военачальника  он  ничуть  не
более велик, чем Вергилий -  в  качестве  превосходного  поэта,  потому  что
военный  гений  Эпаминонда  столь  же  истинный,  сколь  поэтический   гений
Вергилия. Жестокость мальчика, приговоренного консулом к смерти за  то,  что
он выколол  глаза  вороне,  {9}  менее  явственна,  чем  жестокость  Филиппа
Второго,  {10}  умертвившего  собственного  сына,  и,  может  быть,   меньше
отягощена другими пороками; однако жестокость,  проявленная  к  бессловесной
твари, стоит в одном ряду с жестокостью одного из  жесточайших  владык,  ибо
разные степени жестокости в  основе  своей  имеют  равную  истинность  этого
свойства.
     Как бы ни рознились своими размерами замки в Шантийи {11}  и  Лианкуре,
{12} каждый из них прекрасен в своем роде,  поэтому  Шантийи  со  всеми  его
разнообразными красотами не затмевает Лианкура, а Лианкур - Шантийи; красоты
Шантийи подобают величию принца Конде, а красоты  Лианкура  -  обыкновенному
вельможе при том, что и те, и  другие  -  истинны.  Случается,  однако,  что
женщины, обладающие красотой блестящей, но лишенной правильности,  затмевают
своих подлинно прекрасных соперниц. Дело в том, что вкус, выступающий судьей
женской красоты, легко поддается предубеждению,  к  тому  же  красота  самых
прекрасных женщин  подвержена  мгновенным  переменам.  Впрочем,  если  менее
красивые и затмевают совершенных красавиц, то лишь на короткий срок:  просто
особенности освещения и расположение духа затуманили подлинную красоту  черт
и красок, сделав явным то, что  привлекательно  в  одной,  и  скрыв  истинно
прекрасное в другой.

2. О ПРИЯТЕЛЬСКИХ ОТНОШЕНИЯХ

     Говоря здесь о приятельских отношениях, я не имею в  виду  дружбу:  они
очень различны, хотя и имеют кое-какие общие  черты.  Дружба  возвышеннее  и
достойнее, и заслуга приятельских отношений в том и состоит,  что  они  хоть
немного да похожи на нее.
     Итак, я буду рассматривать сейчас только те отношения,  которые  должны
были бы существовать между всеми порядочными людьми. Незачем доказывать, что
взаимная приязнь необходима для общества: все стремятся и тянутся к ней,  но
лишь немногие поистине стараются взлелеять ее и продлить.
     Человек ищет житейских благ и удовольствий за счет своих ближних.  Себя
он предпочитает другим и почти всегда дает им это почувствовать,  тем  самым
нарушая и даже губя добрые отношения, которые хотел бы с ними  поддерживать.
Нам следует хотя бы ловко скрывать пристрастие к себе, раз  уж  оно  присуще
нам от рождения и совсем отделаться от  него  невозможно.  Будем  радоваться
чужой радости, уважать и щадить чужое самолюбие.
     В этом трудном деле ум  окажет  нам  немалую  помощь,  но  он  один  не
справится с ролью вожатого на всех путях, по которым нам должно идти. Связь,
возникающая между умами одного склада, лишь в том  случае  окажется  залогом
прочных приятельских отношений, если их укрепят и поддержат  здравый  смысл,
ровность  духа  и  предупредительность,  без  которых  невозможно   взаимное
доброжелательство.
     Если иной раз и случается, что люди, противоположные по  складу  ума  и
духа, близки между собой, то объяснения этому  надо  искать  в  соображениях
посторонних  и,   следственно,   Недолговечных.   Бывает   порой,   что   мы
приятельствуем с людьми, которые ниже нас по рождению  или  достоинствам;  в
этом  случае  мы  не  должны  злоупотреблять  своими  преимуществами,  часто
говорить о  них  или  даже  просто  упоминать  с  целью  иной,  чем  простое
уведомление. Убедим наших приятелей, что нуждаемся в их указке,  а  указывая
им, будем руководствоваться лишь разумом, оберегая  сколько  возможно  чужие
чувства и стремления.
     Чтобы приятельские отношения не стали в тягость, пусть каждый  сохранит
свою свободу, пусть люди или вовсе не встречаются, или встречаются по общему
желанию, вместе веселятся или даже  вместе  скучают.  Между  ними  ничто  не
должно меняться  и  тогда,  когда  они  расстаются.  Им  следует  привыкнуть
обходиться друг без друга, дабы встречи не превращались порой в обузу:  надо
помнить, что скорее всего наскучиваетближним  тот,  кто  убежден,  будто  он
никому не может наскучить.. Желательно по мере сил заботиться о  развлечении
тех, с кем мы хотим поддерживать добрые отношения, но нельзя превращать  эту
заботу в бремя.
     Не может быть приятельских отношений без взаимной услужливости, но  она
не должна быть чрезмерной, не должна стать рабством. Пусть она  хотя  бы  по
виду будет добровольной, дабы наши приятели  верили,  что,  ублажая  их,  мы
ублажаем также и себя.
     Нужно от всей души прощать приятелям их недостатки, если  они  заложены
самой природой и невелики в сравнении с  достоинствами.  Нам  не  только  не
следует судить эти изъяны, но и замечать  их.  Попытаемся  вести  себя  так,
чтобы люди сами увидели свои дурные качества и,  исправившись,  считали  это
своей собственной заслугой.
     Учтивость - это обязательное условие  в  отношениях  между  порядочными
людьми: она научает их понимать шутки, не возмущаться и не возмущать  других
слишком резким или заносчивым тоном, который нередко появляется у  тех,  кто
пылко отстаивает свое мнение.
     Не могут эти отношения существовать и без некоторого взаимного доверия:
людям должно быть присуще то выражение спокойной сдержанности, которое сразу
рассеивает опасение услышать от них опрометчивые слова.
     Трудно завоевать приязнь тому, кто умен всегда на один лад:  человек  с
умом ограниченным быстро наскучивает. Не то  важно,  чтобы  люди  шли  одним
путем Или обладали одинаковыми дарованиями, а то, чтобы все они были приятны
в общении и так же строго соблюдали лад, как разные голоса и инструменты при
исполнении музыкальной пиесы.
     Маловероятно, чтобы у нескольких человек были одинаковые стремления, но
необходимо, чтобы стремления эти хотя бы не противоречили друг другу.
     Нужно идти навстречу желаниям наших приятелей, стараться  оказывать  им
услуги, оберегать их от огорчений, внушать,  что  уж  если  мы  не  в  силах
отвратить от них беду, то хотя бы разделяем ее с ними, незаметно  рассеивать
печаль, не пытаясь мгновенно отогнать ее, занимать  их  внимание  предметами
приятными или развлекательными. Можно беседовать  о  том,  что  касается  их
одних, но только с их согласия, да и то не забывая о границах  дозволенного.
Порою благороднее и даже человечнее не слишком углубляться  в  их  сердечные
тайники: людям иной раз неприятно показать все, что они там видят у себя, но
еще неприятнее им, когда посторонние обнаруживают то, что они и сами еще как
следует не разглядели. Пусть  сперва  добрые  отношения  помогут  порядочным
людям  освоиться  друг  с  другом  и  подскажут   им   множество   тем   для
чистосердечных разговоров.
     Мало кто так благоразумен и покладист, чтобы не отвергнуть иных дельных
советов, как надлежит вести себя со своими приятелями. Мы согласны выслушать
лишь те назидания, которые нам угодны,  потому  что  сторонимся  неприкрытой
правды.
     Разглядывая предметы, мы никогда не подходим к ним вплотную; не  должны
мы  подходить  вплотную  и  к  нашим  приятелям.  Аюди   хотят,   чтобы   их
рассматривали с определенного расстояния, и обычно бывают правы,  не  желая,
чтобы их видели слишком отчетливо: все мы, за малыми исключениями, опасаемся
предстать перед ближними такими, каковы мы на самом деле.

3. О МАНЕРЕ ДЕРЖАТЬ СЕБЯ И О ПОВЕДЕНИИ

     Манера держать себя всегда должна быть в согласии с обликом человека  и
его природными склонностями: мы много теряем, присваивая  себе  манеру,  нам
чуждую.
     Пусть каждый постарается  изучить,  какое  поведение  ему  более  всего
подходит,  строго  придерживается  этого  поведения  и,  по  мере  сил,  его
совершенствует.
     Дети большей частью потому так милы, что ни в чем не отступают от своей
природы, ибо другого поведения и другой манеры держаться, кроме присущих им,
они еще не знают. Став взрослыми, они  их  меняют  и  этим  все  портят:  им
кажется, что они должны подражать окружающим, но подражание их  неумело,  на
нем лежит печать неуверенности и фальши. Их манеры,  равно  как  и  чувства,
переменчивы, ибо эти люди стараются казаться иными, чем они  есть  на  самом
деле, вместо того, чтобы стать такими, какими хотят казаться.
     Каждый жаждет быть не собой, а кем-то  другим,  жаждет  присвоить  себе
чуждый ему облик и неприсущий ум, заимствуя их у кого  попало.  Люди  делают
опыты над собой,  не  понимая,  что  подобающее  одному  вовсе  не  подобает
другому, что нет общих правил для поведения и что копии всегда плохи.
     Разумеется, двое людей могут во многом вести себя одинаково, отнюдь  не
копируя друг друга, если оба они следуют своей натуре, но это случай редкий:
люди  любят  подражать,  они  часто  подражают,  сами  того  не  замечая,  и
отказываются от своего достояния ради  достояния  чужого,  идущего  им,  как
правило, во вред.
     Я вовсе не хочу этим сказать, что мы должны довольствоваться  тем,  чем
наградила нас природа, не вправе следовать примерам  и  усваивать  качества,
полезные и необходимые, но не свойственные  нам  от  рождения.  Искусства  и
науки украшают почти  всех  способных  к  ним  людей;  благожелательность  и
учтивость всем к лицу; но и эти приобретенные свойства должны  сочетаться  и
гармонировать  с  нашими  собственными  качествами,  лишь  тогда  они  будут
неприметно развиваться и совершенствоваться.
     Мы порою достигаем положения или сана слишком для нас  высокого,  часто
беремся за ремесло, к которому природа нас не предназначила. И этому сану, и
этому ремеслу подобает  манера  держать  себя,  не  всегда  схожая  с  нашей
натуральной  манерой.  Перемена  обстоятельств  нередко  изменяет   и   наше
поведение,  и  мы  напускаем  на  себя  величественность,  которая  выглядит
принужденно, если она чересчур подчеркнута и противоречит нашему облику. То,
что нам дано от рождения, и то, что нами благоприобретено, должно быть слито
и соединено в одно неразрывное целое.
     Нельзя говорить тем же тоном и на неизменный лад о вещах различных, как
нельзя одинаковой походкой идти во главе полка и на прогулке. Но, меняя  тон
в зависимости от предмета беседы, мы должны хранить полную непринужденность,
как должны хранить ее, когда по-разному двигаемся, праздно прогуливаясь  или
возглавляя отряд.
     Иные люди не только с готовностью отказываются от  присущей  им  манеры
держаться ради той, которую считают приличествующей достигнутому положению и
сану, - они, еще то