оди, нет!
Он завернул находку в свой носовой платок,  наклонился и поискал еще. Он
нашел  еще  два  предмета и затем отступил от отверстия и быстро пошел к
грузовику.



        На Мак-Клейн-террас Эван встал из-за своей пишущей машинки и по-
тянулся. Он закончил около трети нового рассказа, над которым сейчас ра-
ботал, и ему требовался перерыв. Рядом с пишущей машинкой стояла чашка с
остывшим черным кофе и лежала пара заточенных карандашей; он взял чашку,
пошел наверх в кухню,  вылил ее в раковину и поставил чайник  на  плиту.
Ожидая, когда вода закипит, он размышлял о будущей работе: скоро, как он
знал, ему надо будет собраться с силами, чтобы написать роман. Это будет
роман о войне,  об испещренных шрамами и искалеченных ветеранах, которые
вернулись домой и обнаружили, что они всего лишь одно поле битвы поменя-
ли было на другое.  Но здесь воевать было сложнее,  поскольку невозможно
отличить друга от врага,  а  потом  предпринимать  что-либо  становилось
слишком поздно.  Здесь враг имел многие обличья:  врач из службы ветера-
нов,  объясняющий,  что со временем шрамы заживут и исчезнут; психиатр с
неидущим к его лицу хохолком,  который говорил, что никого нельзя винить
в происшедшем - ни себя самого,  ни тех, которые посылали сражаться, ни-
кого;  улыбающаяся  дама  из службы занятости,  которая говорит:  "Очень
жаль,  но на сегодня у нас для вас ничего нет". Еще были люди вроде Хар-
лина,  нападающие  на вас и высасывающие вашу кровь,  словно пиявки свой
питательный раствор.

        Все это должно будет однажды в творческом порыве выйти наружу.

        Но не сейчас. Нет, сейчас следует ограничиться слабыми криками в
темноте и надеяться на то,  что кто-нибудь услышит их и поймет.  Сначала
надо попытаться проконтролировать свою внутреннюю битву: со своими стра-
хами и часто беспричинным гневом,  с этими предрассудками,  которые, как
он теперь понимал, сделали так много, чтобы разбить его жизнь.

        Чайник начал свистеть.  Он снял его с конфорки,  затем  случайно
глянул в окно.

        В окне фасада дома Демарджонов он разглядел фигуру Гарриса,  ко-
торый сидел в своем инвалидном кресле на колесиках и выглядывал на улицу
через занавески.  Его глаза казались двумя черными дырами на бледном ли-
це. Но занавески тут же упали на место, и фигура исчезла.

        Он мог вообразить, что рассказала миссис Демарджон своему мужу о
той ночи,  когда Эваном овладели страхи и подозрения!  - "Этот Эван Рейд
сходит с ума. Взял игрушку, которую я купила для его маленькой, и сделал
что-то‡  ужасное из этого,  когда я только хотела порадовать девочку.  Я
думаю,  что мы не будем больше общаться с  этими  людьми;  этот  человек
слишком неустойчив".

        Эван выключил горелку на плите.  Неустойчивый? Да, наверное, так
и есть.  И сейчас, невольно, он еще раз задел Кэй, оторвав ее от общения
с другими людьми.  Миссис Демарджон, вероятно, больше никогда не загово-
рит с ней. Господи! Он покачал головой, удивляясь собственной глупости.

        Нет. Я должен все исправить.  Я могу пойти  туда  и  извиниться.
Прямо сейчас.

        Мгновение поколебавшись,  он направился к двери, а затем, по до-
рожке, к дому Демарджонов. Машины около дома не было, но, по крайней ме-
ре,  у него есть шанс переговорить с Гаррисом, попытаться объяснить, что
иногда он теряет контроль над собой, позволяет своим страхам и предубеж-
дениям  разрывать его на части.  Но он скажет ему:  "Ваша жена не должна
бранить за это Кэй. Ей нужны друзья, она хочет стать частью деревни".

        Он поднялся на крыльцо Демарджонов и позвонил в  дверь.  Немного
подождал.  Внутри дома царила тишина,  и он начал думать,  что Гаррис не
откроет ему.  Он еще раз позвонил,  затем расслышал тихое  поскрипывание
медленно приближающегося кресла.

        Дверь открылась, удерживаемая цепочкой. Глаза Гарриса Демарджона
слегка расширились.

        - Мистер Рейд,- сказал он.- Чем могу быть вам полезен?

        - Э-э,  я‡ надеялся, что могу зайти и несколько минут поговорить
с вами.

        Гаррис не шевельнулся. Он сказал:

        - Моей жены нет дома.

        - Да,  я знаю,- ответил Эван.- Но я думал‡ что могу поговорить с
вами.

        Демарджон взглянул на него, очевидно не желая впускать. Я его за
это не упрекаю, подумал Эван. В конце концов, каждый знает, что ветераны
войны - это убийцы.  Сумасшедшие убийцы.  Господи!  Да ведь этот человек
действительно боится меня!

        Но Гаррис протянул руку.  Раздалось тихое клацание, цепочка упа-
ла. Демарджон отъехал назад, дверь открылась.

        - Входите,- сказал он.

        Эван вошел. Резкий солнечный свет наполнил гостиную.

        Демарджон проехал по комнате, затем замер, наблюдая за Эваном.

        - Пожалуйста,- тихо сказал он.- Закройте за собой дверь  на  це-
почку.

        Эван сделал, как ему было сказано.

        - Я увидел вас из окна своей кухни и подумал,  что сейчас подхо-
дящее время, чтобы зайти и извиниться.

        Гаррис показал ему на диван и Эван уселся.

        - Извиниться,- спросил Демарджон.- За что?

        - За мои скверные манеры по отношению  к  вашей  жене  несколько
дней тому назад.- Он немного помолчал, наблюдая за реакцией своего собе-
седника.  Казалось, он не знал, о чем говорит Эван.- Она купила для моей
маленькой  дочурки  игрушечный лук со стрелами.- Эван пожал плечами.- Не
знаю.  Я был возбужден; эта игрушка напомнила мне кое о каких вещах, ко-
торые  меня беспокоили,  и я вышел из себя.- Говоря это,  он внимательно
рассматривал мистера Демарджона:  его белую рубашку с коротким  рукавом,
темные брюки,  черные подтяжки,  его лицо бледного серого цвета и темные
глаза.- Я ничем не хотел задеть чувства вашей жены,- сказал Эван.- С  ее
стороны  было  очень любезно посидеть с Лори,  да еще купить для нее эту
игрушку.  Не знаю,  что на меня нашло‡ Я просто потерял контроль над со-
бой. Надеюсь, вы это поймете.

        Демарджон молчал.

        - Конечно,  вы  имеете право сердиться на меня,- продолжал Эван,
зная,  что заслуживает всего,  что собирается получить.- Я вижу вы расс-
троены.  Но пожалуйста,  моей жене очень нравится миссис Демарджон. Я не
хочу видеть, как их дружба‡

        - Уезжайте отсюда,- прошептал Демарджон.

        Эван не был уверен, что правильно расслышал его.

        - Что?

        - Уезжайте отсюда,- повторил Демарджон хриплым сдавленным  голо-
сом.  Он немного прокатился вперед,  затем остановился,  и Эван увидел в
его глазах дикое выражение.- Забирайте вашу жену и ребенка  и  уезжайте.
Сейчас. Сегодня.

        - Сожалею,- сказал Эван.- Я не понимаю, что вы‡

        - Уезжайте  из Вифанииного Греха!  - сказал Демарджон с полукри-
ком,  полурыданием.- Не беспокойтесь ни о вашей мебели, ни об одежде, ни
о доме. Просто забирайте их и уезжайте!

        Пристально глядя  в безумные глаза Демарджона,  Эван чувствовал,
как внутри него нарастает грызущий холодный страх.  Он все еще не  пони-
мал,  о чем говорит Демарджон, но в это мгновение он казался ему ужасаю-
щим живым трупом.

        - Послушайте меня!  - сказал Демарджон,  явно пытаясь  сохранить
контроль над собой.  Весь дрожа,  он подъехал поближе к Эвану, его глаза
смотрели широко и умоляюще.- Вы не знаете.  Вы не понимаете.  Но то, что
вы чувствуете, это правильно, вы еще не видите этого, но это так и есть.
Сейчас,  ради Христа и всего святого, вам надо спасти вашу жену, ребенка
и самого себя‡

        - Подождите минутку! - сказал Эван.- Что, к дьяволу, вы‡

        Демарджон резко  посмотрел на дверь,  словно услышал там что-то.
Его лицо превратилось в неподвижную маску,  он сглотнул  и  затем  снова
посмотрел  на  Эвана.- Они знают,  что вы подозреваете что-то неладное,-
сказал он.- Они наблюдают за вами и ждут.  И когда они придут за  вами,-
~ночью~,- тогда будет слишком поздно‡

        - Кто? - спросил Эван.- Кто придет?

        - Они! - сказал Демарджон, его руки дрожали на серых подлокотни-
ках кресла.- Господи, неужели вы не заметили, что ни один человек не хо-
дит  по  улицам  Вифанииного Греха после наступления ночи?  Вы не видели
это?

        - Нет, я‡

        - Они убили Пола Китинга ночью,- поспешно сказал  Демарджон.-  И
забрали его тело туда,  куда уносят все тела.  После того, как они убили
его,  я услышал боевой клич и попытался перерезать себе  горло  кухонным
ножом,  но она не дала мне это сделать. Она сказала, что я не должен так
уходить от них, и, о Господи Иисусе, ее глаза жгли меня‡

        Он же сумасшедший,  понял Эван. Или стал сумасшедшим. Что он не-
сет насчет Китинга? О чем он говорит?..

        - Они придут за вами! О, да, они придут за вами так же, как при-
ходили за мной! - Струйка слюны стекла с губ Демарджона и теперь свисала
с его подбородка на рубашку.- Ночью!  Они придут ночью,  в полнолуние, и
заберут вас туда, на то место‡ Боже мой, что за ужасное место!

        Эван покачал головой и начал подниматься с  дивана,  чтобы  дви-
нуться к двери.

        - Вы  мне не верите!  - сказал Демарджон.- Вы не понимаете!  - В
его глазах промелькнуло что-то темное и страшное.- Я покажу вам. Я пока-
жу вам, что они сделают! - И он начал закатывать штанину своих брюк. Ды-
ша хрипло и неровно,  он что-то бормотал себе под нос.  Штанина разорва-
лась.  Его пальцы сжались и потянули за колено. Эван увидел, как солнеч-
ный свет отражается от блестящего пластика.

        Пальцы Демарджона возились с повязкой.  Затем,  с усилием, отра-
зившимся на его лице,  он отшвырнул прочь свою коленку. Нога сверкнула в
воздухе и упала на пол рядом с креслом-каталкой.  Затем,  скрипя зубами,
Демарджон  принялся  сдирать  ткань со своей правой ноги;  на лбу у него
проступили капельки пота.  Еще одна повязка.  Тяжело дыша,  он отшвырнул
протез прочь.  Правая нога упала по другую сторону кресла,  и пустые ра-
зорванные штанины повисли на изуродованном теле.

        Эван, открыв рот,  пятился к двери.  Он потерял дар речи! Спотк-
нувшись обо что-то, он чуть не упал спиной на кофейный столик.

        Пот струился  по лицу Демарджона.  Протезы лежали сбоку,  черные
подтяжки блестели,  черные носки облегали пластмассу. Демарджон устремил
на Эвана свой измученный взгляд.

        И начал  хохотать истерическим сумасшедшим хохотом.  В это время
слезы наполнили его глаза и покатились вниз по его щекам на белую рубаш-
ку. Смех звоном отдавался по комнате, скрипучий и страшный, смех челове-
ка,  которого уже невозможно спасти.  "Господи,  нет‡" - прошептал Эван,
мотая  головой  из  стороны в сторону и отступая назад,  когда Демарджон
направил свою коляску на него.- "Боже Святый на небесах, нет, нет, нет!"

        На крыльце послышалось позвякивание ключей. Дверь слегка приотк-
рылась,  удерживаемая цепочкой. В щель заглянуло женское лицо. "Впустите
меня!" - послышался голос миссис Демарджон,  настойчивый и  требователь-
ный.

        Эван потянулся к цепочке.

        - Она убьет меня!  - сказал Демарджон,  пытаясь остановить смех,
слезы еще капали у него с подбородка.- Они все убьют меня!

        Эван замешкался, его кровь заледенела, а пальцы замерли на расс-
тоянии нескольких дюймов от дверной цепочки.

        - Мистер Рейд? Это вы? Впустите меня, пожалуйста.

        - Она убьет меня! - прошипел мистер Демарджон.

        Он колебался,  удерживаемый  взглядом  искреннего ужаса в глазах
Демарджона.

        - Мне необходимо увидеть своего мужа! - резко сказала миссис Де-
марджон.

        Эван отвел свой взгляд от Демарджона и отпер дверь.  Позади него
Демарджон скулил, словно животное, пойманное в ловушку.

        Женщина прошла в гостиную,  быстро взглянула на своего  мужа,  а
затем на Эвана,  и поставила на стол сумку с продуктами, Демарджон отка-
тился назад, налетев на один из отброшенных протезов. Выражение ужаса на
его  лице вызывало озноб у Эвана и возвращало назад терзающее его воспо-
минание: он лежит на койке, прикрученный проволокой, а вкрадчиво улыбаю-
щаяся женщина держит над ним небольшую клетку, в которой семенит и пере-
бирает лапками что-то недоброе.

        Миссис Демарджон уставилась на эти фальшивые ноги на полу. Очень
медленно она подняла глаза на мужа.

        - Гаррис,- спокойно сказала она,- ты был очень плохим мальчиком,
не так ли?

        Он посмотрел на нее широко открытыми глазами и покачал головой.

        - Что здесь, к дьяволу, происходит? - спросил Эван, понимая, что
его голос звучит напряженно.

        - Я  была  бы  вам признательна,  если бы вы сейчас ушли отсюда,
мистер Рейд,- сказала женщина, стоя к нему спиной.

        - Нет! Я не уйду, пока я не узнаю, что здесь происходит!

        В конце концов она обернулась к нему и смерила взглядом затенен-
ных внимательных глаз.

        - Мой муж больной человек,- сказала она.- Не думаю, что вы помо-
гаете ему своим присутствием.

        - Больной? - недоверчиво повторил Эван.- Он же‡ искалечен! У не-
го нет ног до колен!

        - ~Мистер  Рейд!~  -  сказала миссис Демарджон,  ее глаза метали
молнии.  Гаррис Демарджон позади нее весь дрожал,  шевеля губами,  но не
издавая  ни звука.  Она на мгновение замолчала,  приложила руку ко лбу и
закрыла глаза.- Господи,- тихо сказала она,- Мистер Рейд, вы не понимае-
те ситуацию.

        - Вы чертовски правы,  я не понимаю ее! Миссис Джайлз мне сказа-
ла, что ваш муж парализован, но не разрублен, как кусок мяса!

        Она взглянула на него ровным неприступным взглядом,  от которого
у него по коже побежали мурашки.- Хорошо,- сказала она.- Хорошо. Пойдем-
те на крыльцо.- Когда они выходили из гостиной,  он услышал, как Демард-
жон начал всхлипывать.

        - Мой  муж  был‡ очень сильно поранен в автомобильной катастрофе
на Кингз-Бридж-роуд,- сказала миссис Демарджон,  стоя на парадном крыль-
це.- Он не был парализован. Он лишился обеих ног.- Она нахмурилась и по-
качала головой.- После этого несчастного случая рассудок Гарриса все бо-
лее и более помрачался. Этот процесс продолжается, и очень мучительно за
ним наблюдать.  Но что я могу сделать?  - Она взглянула на Эвана.- Я  не
могла поместить его в больницу; я не могла допустить, чтобы его заперли.

        - Он ведет себя скорее напуганно, нежели безумно,- заметил Эван.

        - Это протекает по-разному. Поэтому я не люблю оставлять его од-
ного. Когда он один, он ведет себя так‡ как вы сейчас видели.

        Ложь! - подумал Эван.- Все проклятое чертово вранье!

        - Миссис Джайлз сказала мне, что его ноги парализованы.

        - Миссис Джайлз не знает всего!  - огрызнулась женщина.- Вот как
вы отреагировали!  Думаете, мне хочется, чтобы все в деревне смотрели на
моего мужа как на какого-нибудь чертова уродца?  Вы так хотите? Господи,
я пережила достаточно мучений! - Она на мгновение замолчала, снова обре-
тая контроль над собой.- После того несчастного  случая  его  забрали  в
госпиталь в Джонстауне. Он оставался там долгие месяцы. И когда вернулся
домой,  я решила,  что лучше не говорить ни с кем о его‡ ранениях.-  Она
взглянула в глаза Эвану.- Надеюсь, вы будете уважать мои чувства.

        Ты лжешь,- подумал он.- Но почему?

        Он кивнул:

        - Конечно.

        - Хорошо.  Сожалею,  что вышла из себя, но шок при виде этого‡ я
знаю,  что мне уже пора привыкнуть к настроениям Гарриса, но это так тя-
жело.- Она двинулась к двери.- Я лучше сейчас позабочусь о нем.  До сви-
дания.- И дверь закрылась.  Он услышал,  как дверь с той  стороны  снова
закрыли  на  цепочку,  ее  приглушенный  голос и поскрипывание колесиков
кресла.  Он сошел с крыльца, его голова гудела, и страх, словно болезнь,
затаилась в животе. По дороге домой слова этого испуганного полубезумно-
го человека эхом отдавались в его мозгу, словно предсказание оракула:

        ~Они придут за вами ночью~.






20. "Крик Петуха"


        За ужином Эван почувствовал,  что его рука, держащая вилку, дро-
жит.

        Темнота струилась  сквозь  окна,  ложась  на  лес черным пятном,
уменьшая дома Вифанииного Греха до зловещих очертаний,  огни  в  которых
блестели  как коварные глаза.  Эвану был виден белый серп растущей луны;
он вспомнил о металлическом щите в форме полумесяца на третьем этаже му-
зея,  об  отчеканенном на нем разгневанном лице,  о тех широко раскрытых
глазах на обломках керамики.  Теперь он понял, что выражение ужаса в них
было аналогично тому, какое он увидел в глазах у Гарриса Демарджона.

        - С твоей свиной отбивной все в порядке? - спросила Кэй, увидев,
что он съел не слишком много.

        - Что? - он посмотрел на нее.

        - Ты не ешь ничего.

        - А.- Он откусил кусочек картофеля со сметаной.- Я думаю,  вот и
все.

        - О чем же? О чем-то, что сегодня случилось?

        Он заколебался.  В первый момент у него возникло желание расска-
зать ей все: что миссис Демарджон нарочно сказала ему неправду, что сей-
час внутри него бушевал неописуемый страх.  О,  но он уже знал,  что она
скажет:  "Тебе нужно обратиться к врачу  по  поводу  этих  потусторонних
страхов,  которыми ты разрушаешь наши жизни, по поводу этих предупрежде-
ний,  или как их там,  к дьяволу.  О, господи, моя голова‡ как же у меня
болит голова‡"

        - Нет,- сказал Эван, избегая ее взгляда.- Я беспокоюсь по поводу
рассказа, над которым я сейчас работаю.

        - Мне хотелось бы что-нибудь о нем услышать.

        Он улыбнулся слабой открытой улыбкой.

        - Ты же знаешь, я не могу говорить о своих рассказах до тех пор,
пока не закончу.

        Она пристально на него посмотрела и подумала: почему он так выг-
лядит?..  Что же это?  Утомление?  Боязнь?  Перегруженность работой? Она
дотронулась до его руки и сквозь кожу почувствовала биение его пульса.

        - Знаешь,- сказал он,  положив вилку и посмотрев сначала на нее,
затем на Лори,  жующую свою фасоль и морковь.- Я кое о чем  подумывал  в
последние дни. На этой неделе здесь было так жарко и сухо, ко мне пришла
мысль забраться в машину и съездить всем вместе в следующий  выходной  в
Джерси на берег океана. Как вы думаете?

        Глаза Лори заблестели.

        - Океан! - воскликнула она.

        - Правильно. Океан. Помнишь, летом мы ездили в Бич-Хэвен?

        Лори кивнула.

        - Это было забавно. Но я тогда обгорела на солнце.

        - Помнишь  тот  потерпевший крушение корабль,  который торчал из
песка? Мы могли бы еще раз сходить его посмотреть. Помнишь тот маяк, ко-
торый выглядел, словно сахарный тростник?

        Кэй сжала ему руку.

        - Это было бы чудесно,  Эван.  Но мне надо принимать экзамены на
следующей неделе. Я, вероятно, не смогу поехать.

        - Но подожди! Ты же можешь поехать в выходной!

        Она улыбнулась.

        - Это слишком долгая поездка, чтобы обернуться за два дня. Поче-
му бы нам не подождать до конца семестра?

        - Ааааа!  -  заныла  Лори,  больше совсем не заинтересованная ни
своей фасолью, ни морковкой.

        - Ну, что ж,- настаивал Эван,- тогда поедем куда-нибудь поближе.
Наверх,  в горы, там прохладнее. Только на выходные, чтобы утром в поне-
дельник быть дома.

        - Да! - сказала Лори.

        Кэй смотрела на него с удивлением.  Что значат все эти разговоры
об  отдыхе?  - недоумевала она.  Обычно они с Лори уговаривали его отор-
ваться от машинки на пару дней. Сейчас же было видно, что ему сильно хо-
телось уехать прочь из деревни.

        - Боюсь, что мне придется нарушить эти планы,- сказала она.- Эти
экзамены - для меня сейчас самое важное.

        - Хорошо,  когда ты сможешь поехать?  - спросил он.- Наверное  в
августе‡ после окончания семестра‡

        Он молчал, глядя мимо нее.

        - Август  не так уж и далеко,- напомнила ему Кэй.- Всего две не-
дели.

        - Я беспокоюсь о тебе,- сказал он.- Мне кажется,  мы должны‡