олоннами. И хотя внутренний голос
упрашивал его повернуть обратно, он знал, что должен следовать указаниям
своего сна.  Он должен добраться до этой двери и‡ да,  открыть ее. Чтобы
увидеть. Чтобы увидеть, что лежит за ней.

        Он стоял перед дверью, от нервного напряжения его лицо покрылось
капельками пота.  Над ним возвышался музей - паукообразная тень на безу-
коризненной зеленой лужайке. Очень медленно он приподнял руку; его зрач-
ки начали расширяться,  расширяться,  потому что он знал,  что находится
там внутри: тварь со светящимися, заполненными ненавистью глазами, кото-
рая вытянет к нему свою похожую на когтистую лапу руку.  Положив руку на
дверь и чувствуя, как взвизгнули нервы, он толкнул ее.

        Но дверь не открывалась. Она была заперта изнутри.

        Он еще раз посильнее толкнул дверь,  затем кулаком ударил по де-
реву; звук от удара эхом разнесся внутри длинных коридоров, заполненных‡
чем? Хламом, как сказала миссис Демарджон. Просто старым хламом.

        Эван еще раз ударил по двери.  И еще раз.  Нет, этого не было во
сне. Что-то было не так. Это было не так, как должно было быть. Открой и
дай мне тебя увидеть. Открой. Открой, будь ты проклята. Открой!

        - Эй,- позвал его кто-то.- Что вы там делаете?

        Эван обернулся на голос, прищурив глаза, чтобы лучше видеть.

        На обочине перед домом стояла полицейская машина. Человек в фор-
ме вышел оттуда и торопливо шел к нему.

        - Что вы там делаете? - снова спросил он.

        - Я‡ Ничего,- сказал Эван,  его голос звучал напряженно и отчуж-
денно.- Ничего.

        - Да?  В таком случае зачем вы стучите? - на человеке была форма
шерифа,  и суровые глаза на его широком лице поймали взгляд Эвана  и  не
отпускали его.

        - Я просто‡ собирался войти внутрь,- сказал Эван.

        - Внутрь? - глаза Орена Вайсингера сузились.- Они сегодня закры-
ты.  Так или иначе,  они не работают по расписанию.- Он на мгновение за-
молчал,  заглядывая в глаза Эвана и видя там что-то, что беспокоило его,
словно бы лужа с водой неожиданно покрылась рябью и невозможно было  уз-
нать,  что движется под поверхностью воды.- Кто вы такой? - тихо спросил
Вайсингер.

        - Рейд. Эван Рейд. Я‡ живу вон там, на Мак-Клейн-террас.

        - Рейд? Новая семья, только недавно переехавшая?

        - Верно.

        - О!  - Вайсингер отвел наконец свой взгляд от Эвана.-  Сожалею,
что был так резок, мистер Рейд. Но сюда приходит не слишком много людей,
и когда я увидел, как вы барабаните в дверь, я не знал, что происходит.

        - Все в порядке,- Эван провел рукой по лицу,  чувствуя  как  оно
медленно остывает.- Я все понимаю.  Мне было любопытно,  что это за мес-
течко.

        Вайсингер кивнул.

        - Музей закрыт,- сказал он.- Эй, вы хорошо себя чувствуете?

        - Я‡ устал. Вот и все.

        - Я не вижу машины. Вы пешком?

        Эван кивнул.

        - Я возвращался обратно на Мак-Клейн.

        - Хотите, я вас подвезу? Я еду в эту сторону.

        - Согласен,- сказал Эван.- Это будет превосходно.

        Они подошли к полицейскому автомобилю.  Эван обернулся и в тече-
ние  нескольких  секунд  внимательно всматривался в здание музея,  затем
оторвал от него свой взгляд и закрыл за собой дверь автомобиля.  Вайсин-
гер завел двигатель и поехал по направлению к Мак-Клейн.

        - Мое  имя  Орен  Вайсингер,-  сказал он,  протягивая Эвану свою
большую,  грубую,  изборожденную морщинами руку.- Я шериф деревни, жаль,
что я там вас не узнал. Думаю, я просто недоверчив от природы.

        - Вы исполняли свой долг.

        - Да,  конечно,-  сказал Вайсингер,- но мне кажется,  что иногда
меня заносит. Вам сейчас чуть получше?

        - Да,  спасибо. Не знаю, что со мной было неладно. Я очень устал
и‡ Но, так или иначе, сейчас я в полном порядке.

        - Отлично.- Вайсингер чуть повернул голову, посмотрел на Эвана и
затем снова на улицу.- Музей открывается в девять по понедельникам, сре-
дам и пятницам.  Иногда и по вторникам тоже. Это зависит от ряда причин:
от погоды,  от того, сколько людей работает в этот конкретный день в му-
зее, и так далее. Конечно, вам очень хотелось войти туда.

        - Я не знал,  что он закрыт,- сказал Эван. Он чувствовал на себе
взгляд Вайсингера,  затем тот снова отвернулся.- Я бы хотел узнать,  что
внутри,- добавил он.

        - Там очень интересно,  если вы любите вещи такого рода,- сказал
ему Вайсингер.- Статуи и всякий хлам. Я нахожу это скучным.

        - Что за статуи?

        Вайсингер пожал плечами.

        - Для меня статуя - это статуя.  Там есть и другие вещи.  Старый
хлам.

        - Скажите-ка  мне  вот что,- сказал Эван.- Вифаниин Грех - такая
маленькая деревушка.  Я нахожу странным, что в ней находится такой боль-
шой музей. Или, даже то, что в ней вообще есть музей. Кто его построил?

        - Сам  по себе дом был здесь уже давно.- Ответил Вайсингер.- Ис-
торическое общество и реконструировало его,  ликвидировало множество ма-
леньких комнат и расширило коридоры. А также добавило еще один этаж.- Он
свернул на Мак-Клейн.- Ваш домик тот, белый с зеленым, верно?

        - Да, верно. Так где же историческое общество раздобыло эти вещи
для своей экспозиции?

        - Честное слово,  не знаю, мистер Рейд. Если сказать вам правду,
я не вращаюсь в одних кругах с этими леди из общества. Думаю, можно ска-
зать,  что  я  несколько  за  пределами этих контактов.- Он затормозил и
свернул за угол.

        - Это местные реликвии? - настаивал Эван.- Индейские безделушки?

        Вайсингер слегка улыбнулся.- Я не могу различить,  индейские они
или японские,  мистер Рейд. Вам нужно будет зайти туда как-нибудь, когда
будет открыто,  и посмотреть самому.- Он остановил машину на обочине пе-
ред домом Эвана.- Вот мы и приехали. Хороший у вас здесь домик.

        Эван выбрался из машины и закрыл дверь,  а Вайсингер наклонился,
чтобы опустить окно.

        - Жаль,  что я не заехал,  чтобы поприветствовать вас по  поводу
прибытия в деревню. Однако моя работа сильно сковывает мою свободу дейс-
твий. Хочу как-нибудь познакомиться с вашей женой и детишками.

        - У нас только один ребенок,- сказал Эван.- Маленькая девочка.

        - Да?  И еще раз,- пожал плечами Вайсингер,- очень сожалею,  что
был резок с вами около музея.

        - Все в порядке.

        - Ну и отлично.  Я,  пожалуй, поеду обратно. Позаботьтесь о себе
сейчас сами. До встречи.- Вайсингер приветственно поднял руку, затем по-
ехал вдоль по Мак-Клейн обратно к центру деревни и скрылся из виду.

        Эван прошел по дорожке к своей парадной двери,  взглянув по пути
на дом Демарджонов.  На подъездной дорожке машины не было. Тишина и без-
молвие. Он подумал, дома ли Гаррис Демарджон, почти что направился туда,
но решил не беспокоить его.  Он вытащил свой ключ  из  кармана  и  отпер
входную дверь, вошел в прихожую и закрыл дверь за собой. Кэй и Лори вер-
нуться домой не раньше чем через полчаса. Он зашел в кухню, выпил стакан
воды и затем уселся в кресло в кабинете. Рукопись, возвращенная из "Эск-
вайр",  лежала перед ним на столе,  и он старался не смотреть на нее. Он
попытался расслабиться, но обнаружил, что его мускулы все еще напряжены,
и ощутил странное покалывание в руках и ногах, будто бы кровь только что
прилила  к ним из сердечных сосудов.  В течение долгого времени он сидел
неподвижно,  пока его сознание сплетало вместе части узора,  который  он
еще не мог понять. Воображение? Были ли его чувства просто воображением,
как и говорила Кэй?  Что это за внутренний страх, спросил он себя. И по-
чему,  во  имя Господа,  он как будто бы становится все сильнее день ото
дня, а я становлюсь все слабее.

        Внутренним зрением он увидел музей, находившийся в центре дерев-
ни,  и все остальное, окружающее. Затем картина сменилась. Глаза Джесса,
отдаленные и затуманенные.  Еще одна смена картины. Эта картина на стене
в библиотеке с надписью.  Доктор Катрин Драго? Новый кадр. Тень за зана-
вешенным окном, фигура, у которой не хватает левой руки. И даже когда он
закрыл глаза и откинул голову,  своим внутренним зрением он видел все со
значительно более ужасной отчетливостью, продолжал вглядываться во фраг-
менты картины, проносившиеся в его сознании, словно искры, отлетающие от
точильного колеса.

        Потому что он знал,  что случилось сегодня днем и почему его так
притягивало к этому музею,  знал и боялся этого знания с ужасающей опре-
деленностью.  Это воображение,  как сказала бы Кэй;  ты знаешь,  что это
только воображение и ничего больше, и мне не нравиться как ты вскрикива-
ешь посреди ночи,  у меня от этого голова болит.  По мере того  как  его
предчувствия росли,  они начинали затрагивать его больше,  чем сны.  Они
начинали просачиваться через занавес между двумя мирами. Второе зрение -
"дар",-  говорила его мать;  "проклятие",- ворчал его отец.  Эрик мертв,
его нашли на поле.  Эван, почему ты не помог ему? - второе зрение пришло
к  нему через поколения,  через дедушку Фредерика и прадедушку Эфран,  и
только Господь знал,  через скольких еще предков, запрятанных в перепле-
тениях фамильного родословного дерева; оно обострялось, усиливалось, пу-
гало.  Этого никогда не было раньше, никогда, и он не знал толком, как с
этим справиться.  Или куда это приведет.  По мере того как его предчувс-
твия станут более сиюминутными,  не возьмут ли  они  контроль  над  ним,
окончательно  порвав с его снами и превратив в призрачную тень его дейс-
твий в мире живых.  Господи, подумал он, он будет видеть все через внут-
реннее  восприятие своего сознания,  хорошее или плохое,  прекрасное или
насквозь пропитанное беспричинным ужасом.  Ему  не  хотелось  думать  об
этом,  потому что это заставляло бояться будущего. Нет. Мне надо контро-
лировать себя, не допускать этих кошмаров, потому что если они меня одо-
леют, что будет?.. Какова будет реакция Кэй? Ужас? Отвращение? Жалость?

        И так он продолжал сидеть в кабинете, в компании с этими быстры-
ми и ускользающими видениями, пока не услышал, как распахнулась дверь, и
Кэй с Лори возвратились домой, обе счастливые, улыбающиеся и не подозре-
вающие ни о чем.






15. Сон Кэй


        - Нас сегодня пригласили на вечер,- сообщила Кэй Эвану с  крова-
ти,  пока он чистил зубы в ванной.- В субботу вечером,- добавила она че-
рез несколько секунд.

        Он прополоскал рот и поглядел на свои зубы в зеркало - ровные  и
прямые. У него никогда не было никаких проблем с зубами, никаких пломб и
очень мало дырок.- Кто пригласил на вечер? - спросил он.

        - Глава исторического отделения в колледже Джорджа Росса. Ее зо-
вут доктор Драго.

        Эван внезапно напрягся,  затем расслабился и положил свою зубную
щетку рядом с чашкой для воды. Он что-то проворчал и спросил:

        - Ты с ней познакомилась?

        - Да.  И это была очень странная встреча.  Сегодня  днем  кто-то
бродил  около моего кабинета,  или мне это только показалось.  Наверно я
ошиблась.  Так или иначе,  я встретилась с ней в ее аудитории и мы  нес-
колько минут побеседовали. Помнишь тот особняк сразу за пределами дерев-
ни? Это ее дом.

        Эван выключил свет в ванной и прошел в  спальню.  Кэй  сидела  в
кровати, подтянув колени, держа в руках июльский выпуск "Редбук". Мягкий
свет ночника на столе рядом с ней отбрасывал тень на потолок.

        - Это официальный вечер? - спросил он ее, подходя к кровати.

        - Нет,  ничего подобного. Она сказала, что это будет просто сбо-
рище некоторых сотрудников факультета.

        Он отбросил  одеяла и скользнул в кровать,  облокотившись на по-
душку.

        - И как она выглядит?

        - Темноволосая.  Мне она кажется крупной женщиной.- Она на мгно-
вение замолчала, и Эван посмотрел на нее.- Ее глаза,- сказала Кэй.- Они‡
поразительные и‡ это забавно.

        - Что забавно?

        Она пожала плечами.

        - Так, ничего. Она очень примечательная женщина. Ее взгляд‡ пря-
мой  и твердый.  А глаза самого удивительного зеленого цвета,  который я
когда-либо видела. Правда.

        Эван улыбнулся.

        - Ты говоришь так же, как и кое-кто, кого я сегодня видел.

        - Да? Кто же?

        - Женщина по имени Энн,  которая работает здесь в библиотеке.  Я
уже слышал от нее об этой Катрин Драго. Ты знаешь, что она также являет-
ся мэром Вифаниина Греха?

        - Боже мой,- в изумлении воскликнула Кэй.- Как  же  она  находит
время, чтобы устраивать вечеринки?

        - А  еще  она основала историческое общество,  которое управляет
музеем,- там,  на Каулингтон-стрит.  Я бы сказал,  что у нее  достаточно
плотный график, не правда ли?

        - Уверена. Но она кажется очень собранной, целеустремленной жен-
щиной.

        - Я бы сказал, что ей приходится ею быть. Знаешь, я слышу в тво-
ем  голосе те же интонации,  что и у библиотекаря.  Растущее восхищение.
Конечно,  согласен,  что эта женщина достойна восхищения и уважения,  но
тебе следовало бы послушать ту особу в библиотеке.  Это граничило с обо-
жанием героя.

        Кэй молчала несколько секунд. Наконец она сказала:

        - В этой женщине есть что-то,  что приказывает тебе уважать  ее.
Да, это то слово, которое я искала: приказывает. Стоя перед ней, я чувс-
твовала себя‡ ничтожной,  как песчинка у подножия огромной  статуи.  Это
тебе что-нибудь говорит?

        - Благоговение,- сказал Эван.- Чистое благоговение. А может быть
это объясняется еще некоторой нервозностью из-за того, что ты почувство-
вала себя новой овечкой в ее стаде.

        Кэй закрыла  журнал и отложила его в сторону,  но не пошевельну-
лась,  чтобы выключить свет.  Вместе этого, в течение некоторого времени
она сидела очень тихо, и Эван нежно взял ее за руку.

        - Прости,-  сказала  она.- Я просто кое о чем задумалась.- Затем
она снова замолчала.

        - О школе?  У тебя в классе появились плохие мальчики и девочки?
-  Он увидел,  что она где-то далеко,  ее глаза были расфокусировались и
затуманились.- Эй,- мягко спросил он.- Что не так?  - Он подождал, потом
слегка  толкнул ее.- Что не так?  - спросил он,  когда она посмотрела на
него.

        - Я задумалась.  О том‡ - и я не знаю почему,- о глазах той жен-
щины. О том, как она смотрела на меня.

        Эван погладил ее руку,  чувствуя напряжение, выбивавшееся из нее
так, словно в центр ее души была помещена некая туго заведенная пружина.
Пружина, которую заводили все туже, туже и туже.

        - О ее глазах?  - спросил он,  внимательно глядя на нее.  Что же
это я чувствую? - спросил он сам себя. Что-то здесь неладно.

        - Да.  Когда она пристально посмотрела на меня,  я‡ не могла ше-
вельнуться.  Действительно не могла. Эти глаза были так невыразимо прек-
расны и так‡ невыразимо сильны. По пути домой я испытывала странное ощу-
щение какого-то содрогания до самых костей.  Но к тому времени,  когда я
захватила Лори и добралась до дома,  это чувство исчезло, и вместо этого
все казалось‡ нормальным, как будто так и должно быть.

        - Так  все и есть,- сказал Эван,  целуя ее в щеку.  Ее кожа была
тугой и прохладной.- Так ты хочешь пойти на вечер к доктору Драго?

        Кэй помолчала.

        - Да,- сказала она наконец.- Я хочу.

        - Хорошо. Мы пойдем. Так или иначе, мне бы хотелось увидеть, как
же выглядит эта суперженщина. Почему бы тебе теперь не выключить свет?

        Она кивнула,  потянулась и выключила свет.  Темнота тут же мгно-
венно заполнила комнату.  Эван придвинулся под одеялом к Кэй,  поцеловал
ее еще раз в щеку,  потом в губы,  сначала очень легко и нежно, так, как
он знал, нравилось ей. Прижавшись к ней всем телом, обнимая крепко и ус-
покаивающе, он целовал губы и ждал, что она ответит ему.

        Но она не отвечала.  Она подоткнула одеяло вокруг себя и, не го-
воря ни слова, чуть отодвинулась от него.

        Он был уязвлен и смущен. Он спрашивал себя, не сделал ли что-ни-
будь не так: не поранил ли ее чувства? не забыл ли чего-нибудь по оплош-
ности?  Он начал было спрашивать у нее, что не так, когда вдруг осознал,
что ее кожа холодна; сперва это озадачило его и заставило вздрогнуть, но
потом положив руку на ее обнаженное плечо,  он почувствовал тепло, излу-
чаемое ее телом.  Она не разговаривала и ритмично дышала, но, не видя ее
лица, он не знал, закрыты или открыты ее глаза.

        - Кэй,- нежно позвал он.- Ответа не было.- Кэй? - Молчание.

        Она не двигалась.  Эван долгое время лежал без сна рядом с  ней.
Ее кожа была странной на ощупь: холодная и липкая, как сморщившаяся кожа
человека, просидевшего часы в бочке с тепловатой водой. Или как остываю-
щая кожа трупа. Ее дыхание было нормальным, и теперь, когда она заснула,
не таким глубоким. Эван наклонился, нежно отвел волосы с ее лица и вгля-
делся в черты Кэй. Она была красивой женщиной: чувственной, высокоинтел-
лигентной,  нежной и заботливой.  Он знал, что любит ее, он всегда любил
ее,  и знал также, как сильно ранил ее в последние несколько лет, и пре-
зирал себя за это.  Превыше всего она нуждалась в постоянстве и безопас-
ности, и Эван понимал, что он снова и снова ломает ее мечты из-за своего
собственного непрочного положения и бушующих внутри у него страхов,  ко-
торые иногда грозили вырваться наружу из его горла. Он вел Кэй и Лори то
в один ужасный тупик,  то в другой, и горькое понимание того, как сильно
сотрясал он этим основы их жизни, ранило до мозга костей. Они заслужива-
ли лучшей участи,  чем он мог им предоставить, иногда он спрашивал себя,
не будет ли им лучше без него.  Но он никогда не говорил об этих мыслях;
он только задумывался над ними.

        Еще немного посмотрев на Кэй, он снова лег и закрыл глаза. Засы-
пая,  он почувствовал,  что Кэй неожиданно шевельнулась рядом с ним, как
будто что-то потревожило ее, но в следующий момент он решил, что ему это
только показалось.  Когда темнота поглотила его, он внезапно вспомнил ту
гравюру в библиотеке. Увидел эти пристально всматривающиеся глаза. Поду-
мал о реакции Кэй на Катрин Драго.  Драго. Драго. Это имя словно отдава-
лось эхом внутри него.

        И затем наконец он заснул, сном без сновидений.

        Но Кэй видела сон.

        Она оказалась в странном и незнакомом месте,  где солнце  стояло
высоко,  горело  красным светом,  а стервятники кружили широкими кругами
над долиной,  покрытой мертвыми останками.  Тела лежали, распростершись,
кровавыми кучами,  у их ног валялись остатки боевого снаряжения. Но ору-
жие было‡ совсем другое:  мечи и копья, разрубленные шлемы, пробитые щи-
ты,  нагрудники и другие вещи.  Мертвые и умирающие лошади, человеческие
руки и ноги,  вырванные из суставов, обезглавленные тела. Вот черноборо-
дый воин молит о милосердии,  кровь струится из раны на его животе.  Кэй
обнаружила,  что подходит к этому человеку, и когда ее тень удлинилась и
упала  на него,  он взглянул на нее со слепым страхом в глазах и вытянул
руки перед лицом. Она стояла над ним, наблюдая.

        И поняла,  что хотела уничтожить его. Засунуть руку в рану и вы-
давить его кровоточащие внутренности. Втоптать его в пыль у себя под но-
гами.

        Он заговорил на наречии,  которое Кэй сперва не поняла, но затем
слова,  казалось, обретали значение внутри ее мозга: "‡пощади мою жизнь‡
во имя богов, пощади мою жизнь‡"

        Кэй знала,  что другие наблюдают за ней.  Она почувствовала, как
ненависть вскипает в ней горькой желчью. "Вот мое милосердие",- ее голос
прозвучал гортанно и низко и был совсем не похож на  ее  собственный.  В
следующее мгновение ее рука опустилась, и зажатое в ней оружие раскололо
воздух с жутким свистящим звуком. Лезвие топора вонзилось в горло воина,
проникая  все  глубже и глубже;  фонтан крови взвился в воздух;  его рот
распахнулся в безмолвном крике.  Вонз