Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
ы заметить.
Дом стоял в мрачной изоляции, одинокий и тихий. Лунный свет пробивался
сквозь ветви деревьев, раскидывавших повсюду беспорядочные тени. Окна были
меньше, чем показалось Питеру в первый раз, крыша ниже. Элисон вышла из
машины и медленно прошла по узкой дорожке к дому. Ченселор с покупками,
сделанными в Рэндолф Хилс, последовал за ней. Она отперла дверь.
Они сразу почувствовали какой-то запах. Несильный и даже нерезкий, он
наполнял весь дом. Элисон прищурилась от лунного света и склонила голову.
Питер внимательно смотрел на нее. В какой-то момент ему показалось, что она
дрожит.
- Это запах любимых духов мамы.
- Запах духов?
- Да. Но вот уже месяц, как ее нет... Ченселор вспомнил слова, сказанные
Элисон в машине:
- Вы говорили, что были здесь прошлым летом. Разве вы не приезжали...
- На похороны?
- Да.
- Нет, не приезжала. Я не знала, что она умерла. Отец позвонил мне, когда
все уже было кончено. Он не давал объявления о ее смерти, не устраивал
пышной панихиды. На похоронах присутствовали только отец и женщина, которую
он любил и помнил совершенно иной. - Элисон вошла в темную прихожую и
включила свет. - Несите все покупки на кухню.
Через небольшую столовую, они прошли к двустворчатой двери, которая вела
в кухню. Элисон включила свет, и взору Питера открылись старомодные полки и
буфеты тридцатых годов, с которыми резко контрастировал холодильник
современной марки. Питер был ошеломлен. Если не считать кабинета генерала,
все в доме казалось старомодным, и создавалось впечатление, будто хозяин
задался целью вернуть сюда другую эпоху.
Элисон, видимо, уловила ход его мыслей:
- Отец попытался воссоздать все в духе того времени, с которым связано ее
детство.
- Необыкновенная любовь! - только и смог сказать Питер.
- Необыкновенная жертвенность, - поправила Элисон.
- Вы недолюбливали мать?
Она не стала уклоняться от ответа:
- Недолюбливала Он был исключительный челочек. Он мой отец, но это не
меняет дела. Он был человеком идеи, Я когда-то читала, что убеждения имеют
большую движущую силу, чем вера, и согласна с этим. Но его вера так ни во
что и не воплотилась. Его идеи никогда не были реализованы. У него не
хватало времени, чтобы добиваться их осуществления. Все было подчинено
служению ей моей матери.
Ченселор не позволил Элисон отвести злой взгляд.
- Вы говорили, что окружающие сочувствовали ему, помогали, чем могли.
- Конечно, помогали. Он был не единственный, чья жена свихнулась. В
Вест-Пойнте, говорят, это довольно распространенное явление. И все же он
отличался от других. Его суждения всегда были оригинальны. И если люди не
хотели его слушать, они отталкивали его своим сочувствием: "Бедняга!
Посмотрите, с кем ему приходится жить!"
- Но ведь вы были его дочерью.
- Я была для него всем. Конечно, я не имею в виду постель. Я иногда
задумывалась, не в этом ли... В общем, это не имеет значения. Простите, я не
настолько хорошо вас знаю. Впрочем, я никого не знаю настолько хорошо... -
Она облокотилась о край буфета.
Питер подавил в себе естественное желание поддержать ее.
- Вы думаете, что Являетесь единственной женщиной в мире, испытавшей
подобные чувства? По-моему, это не так, Элисон.
- Мне холодно! - Она попыталась выпрямиться. - Печь, видимо, не работает.
- Она наконец выпрямилась и вытерла слезы. - Вы что-нибудь понимаете в
печах?
- В газовых или масляных?
- Не знаю.
- Сейчас выясню. Эта дверь ведет в подвал? - Он указал на дверь справа.
- Да.
Ченселор отыскал выключатель и стал спускаться по узкой лестнице. На
последней ступеньке он остановился и осмотрелся. Печь находилась в центре
подвала. Слева стоял топливный бак. Печь действительно совсем остыла. Воздух
в подвале был таким прохладным и сырым, будто открыли наружную дверь.
Но дверь оказалась запертой на засов. Питер посмотрел на указатель уровня
топлива: бак был заполнен наполовину, но эти показания могли быть неверными.
Почему же все-таки не работает печь? Макэндрю был не таким человеком,
чтобы оставить загородный дом зимой без отопления. Питер постучал по баку -
верхняя часть его действительно была пустой, а нижняя полной.
Он поднял щиток пускового механизма - и все понял. Погасла горелка. В
нормальных условиях потребовался бы сильный порыв ветра, чтобы загасить ее.
А может, нарушилась подача топлива? Но печь совсем недавно проверяли: на
небольшом кусочке клейкой ленты была указана дата осмотра. Прошло всего
шесть недель.
Питер стал читать инструкцию о пользовании печью. Она была примерно такой
же, как и для печи в доме его родителей. "Нажать красную кнопку и держать ее
в течение минуты. Поднести зажженную спичку..."
Внезапно он услышал резкий стук. От этого звука у него перехватило
дыхание, а мышцы живота напряглись. Он весь как-то сразу сжался и словно
окаменел - стук раздавался где-то за его спиной. Стук прекратился, потом
снова возобновился. Питер резко повернулся и двинулся к лестнице. Посмотрел
вверх.
Там, на уровне земли, в стене подвала имелось окно. Оно было открыто, и
ветер стучал по нему снаружи.
Теперь все стало понятно. Горелку погасил ветер. Ченселор двинулся было к
стене, но его снова охватил страх. Стекло в окне было разбито, под ногами
хрустели многочисленные осколки. Значит, кто-то тайком побывал в доме
Макэндрю!
Все произошло настолько быстро, что на какой-то момент он утратил
способность контролировать свои действия.
Сверху донесся крик. Потом еще и еще. Эдисон! По узкой лестнице он
бросился наверх, в кухню. Элисон там не оказалось, но крики ее, напоминающие
крики раненого животного, полные ужаса, не прекращались.
- Элисон! Элисон! Он вбежал в столовую.
- Элисон!
Крики резко оборвались, сменились глухими стонами и рыданиями. Они
доносились то ли из прихожей, то ли из гостиной. Нет, из кабинета Макэндрю!
Питер пробежал через комнаты, по пути оттолкнув один стул, потом другой,
и ворвался в кабинет.
Элисон стояла на коленях и держала в руках вылинявший, с пятнами крови,
пеньюар. Вокруг валялись разбитые флаконы духов, наполнявшие комнату
тошнотворным запахом. На стене алела надпись: "Макнайф, убийца из Часона".
Глава 18
Надпись на стене уже подсохла, но следы крови на разорванном в клочья
пеньюаре оказались свежими. Кабинет генерала, похоже, обыскивали
профессионалы. Крышка письменного стола была сдвинута, кожаная обивка
аккуратно подрезана, коробчатые наружные подоконники и шнуры подъемной рамы
разделены и оголены, все книги из книжного шкафа вынуты, а переплеты их
срезаны.
Питер отвел Элисон на кухню и налил два бокала виски. Потом он вернулся в
подвал, зажег печь и заткнул разбитое окно тряпьем. Возвратившись в
гостиную, он обнаружил, что камин исправен. Рядом с ним, в плетеной
корзинке, лежало более дюжины поленьев. Питер развел огонь, позвал Элисон и
сел рядом с ней на диван перед камином. Кошмар постепенно рассеивался, но
многое оставалось неясным.
- Что такое Часон? - спросил он.
- Не знаю. Кажется, название какого-то местечка в Корее.
- Когда мы это узнаем точно, то поймем, что же произошло, что они здесь
искали.
- Произойти могло что угодно. Была война и... - Она умолкла, глядя на
огонь в камине.
- А он был солдатом, посылавшим в бой других солдат. Могло случиться вот
что: кто-то потерял сына или брата и решил мстить. Я слышал о таких вещах.
Почему же ему? Таких, как он, были сотни. И потом, насколько мне известно,
он всегда шел во главе солдат, не отсиживался в тылу. До сих пор никто не
ставил под сомнение справедливость его приказов. Нет, этот вариант не
подходит. - И все-таки кто-то мстит, - возразил Питер. -Может, кто-то совсем
свихнувшийся?
Несколько мгновений она смотрела на него молча, затем спросила:
- Что же такое он мог сделать?
- Это, видимо, связано с вашей матерью.
- Не может быть.
- Разве? Я видел этот пеньюар в тот вечер, когда был здесь. Пеньюар был
на твоей матери. Она упала, а пол вокруг нее был усыпан осколками стекла.
- Она всегда что-то разбивала. Часто намеренно портила вещи. Пеньюар -
это последняя жестокая шутка. Мне кажется, таким способом они хотели
напомнить, что отец импотент. Это ни для кого не было тайной.
- А где находилась ваша мать во время войны в Корее?
- В Токио. Я тоже жила там.
- Это было в пятидесятом или в пятьдесят первом?
- Примерно в это время. Я была тогда совсем ребенком.
- Вам было около шести?
- Да.
Питер отхлебнул виски.
- Ваш отец рассказывал про какой-то несчастный случай. Не помните, что
произошло?
- Помню. Мать утонула, утонула самым настоящим образом. Ее вернули к
жизни с помощью электрошока, но легкие не работали слишком долго, И мозг не
выдержал.
- Как же это случилось?
- У пляжа Фунабаси она попала в подводное течение, и ее вынесло далеко в
море. Спасатели подоспели с опозданием.
Они немного помолчали. Ченселор допил виски, поднялся с дивана и поправил
кочергой поленья в камине.
- Может, приготовить что-нибудь поесть? Потом мы..
- Я туда больше не пойду! - прервала его Эдисон, устремив взгляд на огонь
в камине. Затем она посмотрела на Питера:
- Простите, на вас-то я не должна была кричать.
- Но, кроме меня, здесь никого нет, - ответил он, - и если вам хочется
кричать...
- Знаю, - снова прервала его Элисон. - Это не запрещается - Мне так
кажется. - Ваше терпение, наверное, беспредельно? - Она задала этот вопрос
мягко, с легким юмором.
Он опять почувствовал ее душевную теплоту и незащищенность.
- Не думаю, чтобы я был особенно терпелив. Во всяком случае, мне этого не
говорили.
- Я могу проверить правильность моей гипотезы. - Элисон встала с дивана,
подошла к Питеру и положила руки ему на плечи. Потом она нежно погладила его
по щеке, коснулась его глаз и губ:
- Я не писатель, я рисую картины, и они заменяют мне слова. Но сейчас я
не могу изобразить то, о чем думаю, то, что чувствую, поэтому прошу вас быть
ко мне снисходительным. Согласны? - Она прижалась к нему, псе еще касаясь
пальцами его губ, а затем убрала их и горячо его поцеловала.
Он почувствовал, как напряглось ее тело, когда она теснее прижалась к
нему. Ее нежность Питер объяснял нервным переутомлением и внезапно
нахлынувшим чувством одиночества. Она отчаянно хотела любви, ведь у нее
отобрали именно любовь. И что-то должно было заменить ей любовь, хотя бы
ненадолго, хотя бы на мгновение.
Он понимал ее, а потому не колеблясь откликнулся на этот неожиданный зов
любви. И потом, его, как и Элисон, измучили моральные переживания, сознание
собственной вины и одиночество. Только теперь он постиг, насколько был
одинок в эти последние месяцы.
- Я не хочу идти наверх, - прошептала она, прерывисто дыша.
- Мы и не пойдем, - ответил он мягко и стал расстегивать ей блузку.
Она слегка отстранилась от него и, вскинув правую руку, одним движением
сорвала с себя блузку. Другой рукой, она расстегнула ему рубашку...
***
Такого наслаждения он не испытывал давно. Со времен Кэти...
Элисон заснула так крепко, что Питер решил; глупо даже пытаться отнести
ее в спальню. Поэтому он притащил одеяла и подушки в гостиную. Огонь в
камине угасал. Питер приподнял голову Элисон и подложил ей самую мягкую
подушку, потом накрыл ее одеялом - она не пошевелилась.
Он расстелил два одеяла на полу перед камином, рядом с диваном, и лег. За
последние несколько часов он Многое понял, но только сейчас осознал,
насколько устал. Через мгновение он уже спал.
Проснулся он внезапно и вначале никак не мог сообразить, где же
находится.
Разбудил его стук упавшего в камине обгоревшего полена. Из небольших окон
струился свет. Было раннее утро. Питер посмотрел на диван: Элисон спала,
по-прежнему глубоко дыша. Взглянув на часы, он увидел, что уже без двадцати
шесть.
Он проспал почти семь часов.
Питер поднялся, натянул брюки и направился в кухню. Пакеты с покупками
так и лежали нераскрытыми, и он занялся ими. Осмотрев старомодные буфеты,
Питер нашел старинную кофеварку, которая полностью соответствовала интерьеру
кухни.
Кофеварке было, по-видимому, лет сорок. Он разыскал кофе, потом долго и
мучительно вспоминал, как следует обращаться со столь древним агрегатом и,
уяснив наконец, что нужно делать, поставил кофеварку на небольшой огонь.
Он вернулся в гостиную и, потихоньку одевшись, направился в прихожую.
Потом вышел на улицу: не мешало бы убрать чемоданы и портфель,
оставленные в машине.
Было холодно и сыро. Зима все еще раздумывала, засыпать ли штат Мэриленд
снегом или ограничиться гололедом. Поэтому-то такой пронизывающей и была
сырость.
Ченселор открыл дверцу машины, потянулся было на заднее сиденье за
багажом и вдруг замер в удивлении. Он не сумел сдержать крика, вырвавшегося
из его горла. Зрелище было потрясающим, поистине фантастическим.
То, что открылось его взору, объясняло происхождение и надписи на стенах
кабинета Макэндрю, и пятен крови на пеньюаре. На своем чемодане, который
лежал на заднем сиденье, Питер увидел отрезанные конечности какого-то
животного.
Уродливые сухожилия торчали из окровавленной шерсти. На чемодане кто-то,
обмакнув палец в крови, написал: "Часон".
Потрясение у Питера сменилось страхом и отвращением. Он попятился назад,
бросив быстрый взгляд на густой кустарник и дорогу за ним. Потом осторожно
обошел вокруг машины, нагнулся и поднял камень, не отдавая себе отчета в
том, зачем это делает, но все же, как ни странно, чувствуя себя несколько
спокойнее с этим примитивным орудием защиты, И вот колыхнулась одна ветка,
треснула другая. Там или там? Послышались шаги. Кто-то побежал. Побежал по
гравию.
Питер не знал, отчего вдруг у него пропал страх То ли из-за этих звуков,
то ли потому, что шаги удалялись.
Он стремглав бросился вдогонку. Звук неожиданно изменился: теперь кто-то
бежал уже не по гравию, а по твердой поверхности - по дороге.
Питер продирался сквозь кусты, ветки хлестали его по лицу, корни деревьев
затрудняли движение. Он выбрался на дорогу. Ярдах в пятидесяти в сером свете
утра он едва разглядел фигуру человека, бежавшего к машине. Вонь выхлопных
газов отравила свежий утренний воздух. Кто-то изнутри распахнул правую
дверцу, бежавший на ходу вскочил в машину, и она быстро исчезла.
Ченселор стоял на дороге, по лбу у него струился пот. Он выпустил из рук
камень, вытер лицо. Ему вспомнились гневные слова собеседницы, сказанные ею
при мерцающем свете свечей в вашингтонском отеле "Хей-Адамс". Вот он, ужас,
насаждаемый какой-то злобной силой! Именно этому он был теперь свидетелем.
Кто-то хотел запугать Элисон Макэндрю и таким образом свести ее с ума. Но
зачем? Ее отец мертв. Зачем нужно запугивать дочь?
Питер решил постараться хотя бы частично оградить Элисон от этого ужаса.
Их отношения развивались удивительно быстро, но он чувствовал, как с
появлением Элисон его жизнь наполняется новым смыслом.
Тут он задумался над тем, как долго это продлится. Этот вопрос стал для
него очень важным. Он повернулся и пошел назад к машине, вытащил чемодан,
бросил в кусты окровавленные конечности животного. Потом отнес оба чемодана
и портфель в дом. Эдисон, слава богу, все еще спала.
Ее чемодан Питер оставил в прихожей, а свой вместе с портфелем отнес в
кухню. Вспомнив, что холодная вода удаляет следы крови лучше, чем горячая,
он открыл кран, отыскал бумажное полотенце и минут пятнадцать стирал кровь и
чемодана. Остатки кровавых потеков он скреб кухонным ножом, пока очертания
букв не исчезли совсем.
Затем неизвестно почему он открыл портфель, вынул оттуда блокнот и
положил его на стол. В это время, в кофеварке забулькало. Питер налил себе
чашку изготовленной жидкости, вернулся к столу, открыл блокнот и остановил
свой взгляд на наполовину исписанном желтоватом листке. Начать работу его
побуждало не только раннее утро. После всего, что произошло, он считал
вполне естественным попытаться разобраться в собственных мыслях, приписав их
другому человеку. Ведь он только что пережил то же самое, что и созданный
его воображением персонаж.
***
Проходит какое-то время. Мередит возвращается домой. Он рассказывает
жене, что попал в аварию на Мемориал-парквэй. Машину отбуксировали в ремонт.
Жена не верит ему. "Правду здесь больше не говорят! - выкрикивает она. - Я
больше не в силах это терпеть. Что с нами происходит?"
Мередит знает, что с ними происходит, Гуверовская стратегия страха очень
эффективна. Даже их прочный брачный союз оказался под угрозой. Сам он
сломлен.
Мередит принимает ультиматум жены: они уедут из Вашингтона, он оставит
работу в министерстве юстиции и вернется к частной практике. Все равно
карьера его загублена. Гувер одержал победу.
Следующая сцена. Уже за полночь. Члены, семьи Мередита спят. Он сидит в
гостиной. Горит только настольная лампа, отбрасывая тени вокруг. Он изрядно
выпил. К чувству страха примешивается сознание того, что все, во что он
верил, потеряло смысл.
Пошатываясь, Алекс подходит к окну, в страхе раздвигает шторы и
выглядывает наружу. Он видит, что неподалеку стоит машина ФБР. За его домом
ведется наблюдение.
Мысли Мередита путаются. Алкоголь и страх приводят его к перевозбуждению,
к настоящей истерике. Он бросается к двери и выбегает из дома. Он не кричит.
Напротив, хранит молчание с видом заговорщика. Он стремится встретиться
со своими мучителями, сдаться им, и пусть они делают, что хотят. И вообще,
пропади все пропадом...
В темноте Мередит слышит лишь голоса, но никого не видит. Он мечется по
улицам вслед за голосами. С одной стороны, он задает себе вопрос, не сошел
ли сума. а с другой - жаждет любым способом поскорее покончить со всем этим
кошмаром.
Он не помнит, как долго блуждал, но свежий воздух и физическая нагрузка
ослабляют действие алкоголя. Мередит начинает приходить в себя. Поворачивает
назад, однако не знает, в правильном ли направлении идет. Должно быть, он
пробежал несколько миль.
По пути он замечает машину ФБР. Она стоит за углом, в тени. В ней никого
нет. Агенты, следившие за ним, тоже разгуливают по безлюдным ночным улицам.
Он слышит их шаги в темноте. Позади себя, впереди, справа, слева. Их звуки
синхронны с ударами его сердца. Они звучат так же оглушающе, как звон
литавр, преследуют, угрожают. Охватившая Алекса паника напоминает то нервное
потрясение, которое он пережил в годы войны. Он бежит вдоль квартала. Машина
ФБР куда-то исчезла.
Мередит видит табличку с названием улицы. Теперь он знает, где находится.
Он снова бежит, но звуки чужих шагов преследуют его, и он снова впадает в
панику. Он бежит не разбирая дороги.
Наконец он видит свой дом. Вдруг его охватывает тревога: он оставил дверь
открытой, а у тротуара стоит незнакомая машина. Он подбегает к ней, готовый
на все.
Но человек, сидящий в машине, подъехал к дому всего лишь несколько минут
назад. Он ждал Мередита, полагая, что тот пошел прогулять собаку и не закрыл
дверь по небрежности.
- Завтра вечером, в пять тридцать, в отделе "Картерет".
Номер 2001. Поднимитесь на лифте до верхнего этажа, потом спуститесь по
лестнице на двенадцатый.
Мы присмотрим за вами. Если будет слежка, избавим вас от нее.
- Что все это значит? Кто вы?
- Один человек хочет встретиться с вами. Он - сенатор. - Питер, где ты?
Это